Русский миртвец

Летят шуваловские корги
На бизнес-джете на Антиб,
А ты лежишь в донецком морге —
За «Новороссию» погиб.

Примечание редакции. Одна из иллюстраций в конце материала – с графическим насилием.

Здорово, «укропы»! Звали меня Паша Зябкин. Я самый обычный мужик был до «русского мира», «Новороссии» и всей этой возни на Кавказе. Ну как обычный? Учился в институте на юрфаке, пил водку, кот у меня был. Всё как у всех. Водку я, правда, пил крепко. Сначала следоком в прокуратуре работал — попробуй с такими нервами не попить. Потом уволился нахрен — ну какие там деньги в 1994 году? Слёзы одни. Или сесть за взятки, или существовать от зарплаты до зарплаты. Или если совсем точно, то меня выперли по статье. И тут Чечня бабахнула. Поехал «контрабасом» — и потихоньку затянуло. С мая 1995-го на боевых по апрель 1996-го, потом вторая командировка. В 116-й бригаде служил, в которой и Стрелков лямку тянул, и Бабченко после вывода отметился. Дослужился до комода огнемётчиков, получил старшего сержанта, имел медали «За отвагу», контузию. Короче, нормально воевал, как все нормальные русские мужики. В перерыве в пограничники пошёл, но там служба поссорилась со стаканом — ну не очень и хотелось. Жизнь потаскала по итогам: и грузчиком трудился, и охранником, и священником хотел быть, и дворником метлой махал, и инкассатором возил чужие миллионы.

Ничего не заходило, ничего в жизни не радовало. По чесноку, я не очень вписался в капитализм, на гражданке у меня никогда не получалось. Да я писал об этом, вы, может, читали?

«Никому не важно, какое у тебя прошлое и будущее, кем ты был раньше и кто за тобой стоит (понятно, что никто), сколько у тебя денег (итак ясно, раз попал сюда, значит, не из "крутых"). Живём одним днём. В принципе изначально все контрактники здесь равны. Жизнь словно начинает писаться заново. Вчерашние никому не нужные на гражданке мужики, брошенные жёнами, уволенные или не нашедшие работу, едва не спившиеся, вдруг оказываются нужными и востребованными. Здесь не надо притворяться, всё равно очень скоро тебя раскусят. Не имеют значения деньги, на руки их всё равно не дают. Нет сильного, как на "гражданке", расслоения общества по материальному признаку, жизнь у офицеров немного-то и лучше солдатской. Как бы там ни было, но человек здесь получает всё необходимое для жизни: еду, одежду, жилище бесплатно. Отпадает сама по себе проблема заработать на тот же пресловутый кусок хлеба насущного, нет вопроса, во что и как одеться — есть форма, её выдали, её и носи. Никто уже по одёжке, как дома, не встречает».

Павел Зябкин. Почему идут в контрактники (газета «Молодой коммунар»)

Неудачники раз за разом возвращающиеся на контракт и новые войны, потому что не могут найти себя дома. Даже не за адреналином, а за тем, чтобы не ощущать себя кучей мусора на обочине жизни в России. На вечном йо-йо между запоем и смертью. И я в их числе. Как есть набросал, чего недоговаривать? Вот писать я любил, и у меня нормально выходило. «Повесть о трёх пастухах», «Реквием лейтенанту Трушкину», «Герой не нашего времени», «Солдаты неудачи». Не Ремарк, ну да я и не стремился — описывал всё, как было, красот не выдумывал, из пальца не высасывал. И, само собой, бабок это не приносило — всё, как вода, сквозь пальцы и в стакан уходило. Зато можно было вспомнить и заново пережить всё, что было с нами на Чеченской войне. Как пытали мирняк, как допрашивали пленных, как стреляли в офицеров, как издевались над местными. А вы думаете, я в православие ударился, на батюшку учился в Воронеже и с крестными ходами путешествовал, потому что сильно набожный был? Ага, да, сначала чеченцев на дыбе растягивал и ногти цыганской иглой срывал, а потом уверовал. В общем, маялся я нормально: и с аквалангом нырял, и постился, и бродяжничал, но война не отпускала меня. Закрою глаза — и опять дикие крики истязаемых, хрипы, глухие удары. Что он так орёт, сынок? К командирам своим в горы дозванивается. Мы ему к яйцам провода от «тапика» привязали — и он на связь выходит, то ли с Москвой, то ли с Гудермесом — ещё не определился.

Павел Зябкин. Повесть о трёх пастухах

Вы не думайте, что я сильно наворачивал в своих рассказах. Так вышло, что я не один на Кавказе служил, там десятки тысяч ребят из Тулы, Орла, Ярославля, с Владика, из моего родного Воронежа лямку тянули — они мне соврать не дадут. Почитайте хоть отзывы, что ли? Мой любимый рассказ — про «трёх пастухов»: как «контрабасы» из федералов насиловали крестьян-чеченцев, даже не просто боевиков, взятых с боя, а задержанных подозреваемых. Дыба, пытки электричеством и палки в задний проход беззащитным людям гарантированы.

«Тому, о чём написано, я не удивляюсь, с этими делами частенько сталкивался в Чечне.

По самому опусу.

Имеются некоторые замечания по ошибкам письма. Думаю, что ты раз внимательно почитаешь и сам найдёшь их. Их достаточно много, и при чтении они отвлекают ещё, и заставляют напрягать извилины. А это отражается на процессе чтения работы и начинает нервировать, заставляя перескакивать целые абзацы».

Из комментариев к «Повести о трёх пастухах»

То, что пытали местных на дыбе, насиловали их и «тапик» (телефонный аппарат ТА-57 ) к гениталиям привязывали, — то это наши ребята-россияне не удивляются, привыкли, но жи, щи пишется с буквой и. Оценили? То-то же. В общем, подробно это всё у меня описано — как пристреливали пулемёты по селу со скуки, как отжимали машины, как заминировали мечеть от нечего делать, как застрелили старика, как опускали пастухов, как пытали сумасшедшего. Рекомендую к прочтению.

«245-й полк не любили. Хотя бы за то, что его пьяные "контрабасы" сожгли из "шмелей" 23 февраля комбата танкового батальона твоей бригады. Наверняка, ты слышал об этом случае. Обелиск на холме между Ст. Атагами и Гикаловским видел? Если его потом, конечно, в 1996-м не снесли...»

Благодарные читатели-очевидцы о нравах, царящих в российской армии. Из комментариев к «Повести о трёх пастухах»

А дальше начался Крымский кризис и печально известные события на востоке Украины. И я повёлся на рассказы про «одесскую Хатынь» и бу-бу-бу из российского телевизора про фашистов, нацистов и «поезда дружбы». Хотя в той же Одессе народу погибло куда меньше, чем на Майдане от огня снайперов; и откровенно говоря, что они себе думали, когда с огнестрельным оружием, пройдя больше двух километров, напали на футбольных фанатов, — что им будут раздавать горячие пирожки? Но это сейчас хорошо рассуждать спустя 4 года, как не взлетели «Харьковская и Одесская народные республики», а тогда Стешин с Коцем тыкали пальцем на мёртвых гражданских и пугали «бандеровцами», которые подвесят всех русских на гиляку, — трудно было не повестись. В общем, я как заведённый репостил во «ВКонтакте» про «Хатынь», «Украины больше нет» и «фашизм, поднимающий голову», а потом через знакомых по двум Чеченским войнам на меня вышли вербовщики.

Группу набирали с 20-х чисел мая. Оценили число? К тому моменту потери у украинцев от вооружённых столкновений превысили несколько десятков человек, был уничтожен управляемой ракетой вертолёт в аэропорту Краматорска, сбиты ПЗРК три «крокодила» в Славянске, произошло нападение на блок в Волновахе. Совсем скоро погибнет генерал Кульчицкий, и бойцов «Беркута» в том сбитом вертолёте сгорит чуть ли не больше, чем на Майдане. 70–80% всех потерь за эти числа нанесли «украм» группы Стрелкова, Беса, Хмурого — людей с опытом трёх-пяти войн, медалями за службу ФСБ и нашим братом-«контрабасом» из матушки России в подчинении. Те же евреи в Палестине или в Ливане, да и мы Грозном, не оставили ни одного целого сортира, потеряв 50–60 военных от огня противника. Но, вы, «укропы», в 2014 году ещё мало каши кушали, чтобы в считанные дни надавать по щам таким резким пацанам, как я, а каждый ваш промах, каждое попадание по мирняку, каждый ответный огонь раздувались до небес телевизором и только увеличивали приток желающих погреть руки на пожаре на востоке.

Группа подобралась, что надо — с опытом работы в Чечне, Грузии, Афганистане. Командовал парадом Борис Вячеславович Сысенко с позывным Генерал — у него целый этаж в донецком СБУ был, подполковник ФСБ. Одни говорят, что у него инфаркт в ДАП случился, другие — что его контузило и он упал с терминала во время обстрела, третьи — что остался в группе прикрытия после эвакуации из нового терминала и пал в бою. Группой «Искра 1» руководил Горшков, тоже наш человек — ещё в Первую Чеченскую воевал и ранение там имел. Много всякого народу было тёртого и битого, даже так любимые мною «чеченцы» — деньги-то обещали немалые. Готовили нашу группу на помощь Стрелкову, потом говорили о Мариуполе, но бросили в Донецк. Ну, а дальше знаменитый бой 26–27 мая — мы вошли в Донецкий аэропорт, заняли крышу нового терминала, но вы, «укропы», заднюю не дали — и пошла жара. Прижали наши посты на крыше снайперами, не дали развернуть ПЗРК, а в 12:00 подошла пара Ми-24, «грачи» и начали равнять терминал и «зелёнку». При попытке вывести раненых и контуженых из здания «Камазы» на улице Взлётной и около детской больницы расстреляли плотным огнём. Били из пулемётов и гранатомётов, потом огонь стих и начали вопить, что забросают гранатами кузов, один из раненых выполз и его добили в упор. Стрелять прекратили, когда рассмотрели георгиевские ленточки павших — стреляли свои из «Востока», думали, что это диверсанты прорываются. Но ничего я этого уже не видел — мне в лицо попало и убило на месте.

Такие дела, ребята. На Киев мы не пошли за два дня, Мариуполь тоже не взяли. Так совпало просто, что в Луганской области тогда прищучили «отпускников», переходящих через границу, и там тоже нормально народу положило, миномётами покрошило. Человек 12 тогда по всей России спецов и офицеров отпевали, а в Донецке с Луганском непонятно было, кто ранен, кто без вести пропал, кто живот сложил — поэтому и начали копать. А так бы остался я безымянным солдатом. Генералу на маму-инвалида выписали 30 тысяч помощи, мне ничего не дали — никогда мне с деньгами не везло. Все спецы после Чечни и Грузии, а теперь после ДАП и ЛАП при деле остались: кто взрывал непокорных местных, кто на подвале зубы вырывал, кто голову отрезал и в Кальмиус бросал, кто руки в Сирии пленным кувалдой ломал. Такая вот была она — первая романтическая волна вторжения в Украину. Полунищие алкоголики-садисты с опытом двух-трёх войн под командованием полковников ФСБ. Хотя почему только алкоголики? Я вот целый член Союза писателей России был после своих повестей, как бойцы российской армии в задницу пленным ветки вставляли. Александр Владимирович Завизьон, который командовал в «ДНР» — командир дивизии в Таджикистане, командир 136-й бригады, начальник штаба армии. Не хрен с бугра. 245-м мотострелковым полком в бытность мою по первой Чечне командовал Юдин (в «Трёх пастухах» я его описал как Мулина), в 2015-м командовал 2-м АК «народной милиции» в «ЛНР», на сегодня в ЗВО тянет лямку. В общем, системный подход, много дешёвого советского оружия через вскрытую границу и немного творчества в допросах — наша изюминка.

Могилки то 14 человек, расстрелянных в Славянске, то 17 трупов в Брянке, то депутат с вспоротым животом, то на подвалах замученные — они же не просто так. Опыт войн от Сербии как у Игоря Ивановича до Чечни, как у меня ведь не пропьёшь. Жалко, я вас не успел «телефоном доверия» проверить и в Киев дозваниваться через ваши яйца — быстро меня положили. И не успею уже — на том свете «тапиков» нет. Но скоро приедут вагнеровцы из сестры Сирии (они там кувалдами натренировались работать), скоро приедут наши пацаны-«контрабасы» из «песочницы» — и если, как всегда, не жахнет в России, где министров на 8 лет закрывают, а депутаты перед Рамзаном Ахматовичем хором извиняются, то мы ещё посмотрим, как оно будет. Это я обещаю вам как член Союза писателей РФ, бывший следователь, огнемётчик и кавалер двух медалей «За отвагу». Это у вас Торнадо едет в Лукьяновскую тюрьму, у нас такой кадр в почёте и обласкан.

Мы разожгли эту войну там, куда добежали Игори Ивановичи и Хмурые, накачали восток Украины тяжёлым оружием, бойцами, обеспечиваем тыл и снабжение, четвёртый год шатаем линию соприкосновения. И тех, кто не может устроиться на гражданке, но не прочь вставить палку в зад пленному, у нас хватает. Так что ещё раз мы попробуем обязательно. Подождём только пожара у соседа, проблем у старушки Европы или кризиса.

До новых встреч, «укропы»! До новых встреч!