Под собою не чуя страны

Андрiй Бондаренко

This isn’t a country in transition but some sort of postmodern dictatorship that uses the language and institutions of democratic capitalism for authoritarian ends.

Peter Pomerantsev

«Мы живем, под собою не чуя страны…» - когда-то эти слова вызвали ужас у тех, кто их слышал. С одной стороны, это были друзья Мандельштама, с другой – его враги. Именно эти строки определили дальнейшую судьбу поэта - судьбу, которую иначе чем самоубийством не назовешь. Евангелие от Иоанна начинается с «Вначале было слово..»…

Россия на протяжении всей своей истории пытается указать слову его место, поставить его в рамки, ибо в российской действительности не «все через Него начало быть» и существование не разрешает бытию высказывать себя через слово. Ибо в российской действительности – действительности как таковой не существует.

Герои книги Питера Померанцева «Nothing is true and Everything is possible», – ужасно различны, они богаты и бедны, они право имеющие и твари дрожащие. Они скорее подходят Достоевскому. Они купцы и студенты, они – те, кто ищут ответы и задают вопросы, но, в отличие от времен Федора Михайловича, современные герои делают это в нерабочее время.

Книга Померанцева –  о Левиафане, которого победить невозможно. Это уже не библейское чудище и не название той общности, которая предполагалась Гоббсом как возможность усмирить человеческую природу. Нет, современный левиафан не национален, он не идентифицирован с государственными границами или флагом в паспорте.  Современный левиафан –  это каждый из нас. Каждый, который своим согласием, своим поведением, своим «не пачканьем рук» формирует основной стержень, стержень человеческого сосуществования. Впрочем, данное сосуществование –  вряд ли есть акт взаимодействия человека с человеком, более точно будет сказать: данное сосуществование – есть акт подчинения человека человеку.

Камю вопрошал: «Если мир вокруг нас – абсурден, тогда почему бы нам всем не совершить самоубийство?». Если мир вокруг нас – нечестен, несправедлив, несчастлив, неистинен, что еще заставляет нас оставаться в нем? Ведь истинно честными являются те, кто решает покинуть этот мир, те, кто не соглашаются с общепринятым законом, те, кто, протестуя, готовы умереть, но не продолжать жить в мире, который их окружает.

Основная мысль книги, которую написал Питер Померанцев – обреченность. Обреченность всего существования. И если для примера этой обреченности была взята  Россия, то это не значит, что ней не подвергнуты мы, вы, они, те, там, здесь. Во время чтения отрывка про Суркова невольно вспоминается Бегбедер и его уже классические «99 франков». Через несколько абзацев будет начата повесть о Яне Яковлевой, и здесь читатель найдет себя уже в кафкианском «процессе», где все абсурдно, но в то же время этот абсурд более чем разумен! Системе не интересен человек - ей интересна общность, система не интересуется чувствами - ее интересует рейтинг власти. Неужели это открытие достойно Колумба? Да нет. Возможно, в России господство системы четче выделено, нежели в Британии или в США. Интересность данного текста совсем в ином: здесь можно увидеть автора, который просыпается. Сродни тому, как проснулась его мать, которая задала вопрос молодому пропагандисту в джинсах и модной куртке: «А неужели чехи были не рады видеть советские танки в 1968?».

Выбирая героев и описывая их истории, автор невольно вопрошает: и это все на самом деле?! Это все происходит в реальном времени, в том времени, в котором мы покупаем машины?! Занимаемся любовью?! Смотрим телевизор?! Виталий Демочка, Григорий, Алена, Анастасия и Руслана, Ночные Волки, Сурков, Яна Яковлева, Бенедикт, Джамбулат – все герои предстают перед нами как те, кто становятся воплощением современности и ее, современности, главными актерами.

Монументальным аккордом, главным героем всей книги выступает Останкинская башня. Точно как у Пелевина в «Generation P», весь мир –  всего лишь Останкинская башня. Именно она является основным и базовым носителем власти, а не народ…

И даже в тяжелейшем бою, который ей предстоит, в бою с холодильником, она, безусловно, выйдет победительницей. И здесь нет иронии или случайности - время случайностей в прошлом, обреченность  перестала быть категорией самодовольной богемы, обреченность – это наше постоянное завтра.  Позади нас уже не может быть ни Москвы, ни Рима, позади нас – все то же Останкино. Куда бы мы ни отправились, где б мы не прятались, тотальность уже победила. Нам остается признать наше поражение и искать пульт от телевизора, где продюсер ТНТ тихим, но уверенным голосом говорит: «Питттттер, нам нужно больше позитивных историй… Питттер, нам нужно больше позитивных историй….. Питтттттттттттттер, нам нужно больше позитивных историй! ……позитивных историй».

Аминь.

Данная рубрика является авторским блогом. Редакция может иметь мнение, отличное от мнения автора.