Как КГБ меняло методы управления по мере усложнения общества в СССР

В послевоенное время СССР во времена Андропова ввели новый тип работы с творческой интеллигенцией, понимая значение её воздействия на массовое сознание.

Массовые репрессии остались в прошлом, даже были осуждены, однако КГБ должен был выполнять практически те же функции по охране власти. Главной целью всегда было не допустить циркуляции альтернативных мнений и протестных действий. И поскольку Союз в любом случае стал более открыт Западу, а число контактов возросло, то и люди внутри хотели жить по-другому, что создавало определённое давление на власть. По этой причине в рамках поиска новых методов удержания ситуации под контролем и возникло Пятое управление.

Система была такова, что она могла выжить, только контролируя всё. Система шестидесятых годов усложнилась, но новых нерепрессивных методов контроля не было. Однако простые методы не работают в случае сложных систем. И кстати, перестройка, кем бы они ни была инспирирована, изнутри или извне, показала, как легко система была разрушена, когда в ней перестал существовать этот репрессивный стержень в виде КГБ.

Ф.Бобков, возглавлявший Пятое управление, акцентировал идею «профилактики». То есть идея репрессивного управления состоит в наказании после его совершения, а идея профилактики состоит в работе с человеком до того, когда он начал делать свои первые шаги к нему.

Иногда это было не преступлением, а человек просто не видел других выходов из ситуации. О.Хлобустов приводит пример, когда человек из Кемерово прислал в американское посольство бандероль со своими работами¹. Как выяснилось, ему не давали защищаться, и он готов был поехать туда, где его работами заинтересуются. В результате его вызвали в Академию медицинских наук, дали защититься, и он стал работать во Всесоюзном перинатальном центре.

Но вряд ли это было основным типажом и основным инструментарием работы. А.Мальгин приводит другие примеры, которые как бы раскрывают другой полюс работы²:

— От агента «Саша» получена информация о пребывании по линии Союза писателей СССР в США совместно с объектом заинтересованности УКГБ по Иркутской области писателем В.Распутиным;

— От агента «Кларина» получена рецензия на расшифрованную запись неофициального концерта политически незрелого содержания М.Задорнова. Материалы используются в подготовке профилактики М.Задорнова;

— На основании имеющихся компр.материалов член СП СССР О.Волков через имеющиеся оперативные возможности в Инокомиссии СП СССР отведён от поездки в Канаду;

— В ходе предварительной проверки абитуриентов, поступающих в Литинститут, на отдельных из них были получены компр.материалы. На основании указанных данных абитуриенты В.Романчук, C.Касьянов, О.Алешин, В.Чернобровкин, Г.Осипова были отведены от приёма в процессе вступительных экзаменов;

— От агента «Наумов» (УКГБ СССР по Кемеровской обл.) получена информация с характеризующими данными в отношении гл.дирижера Большого театра Ю.Симонова, являющегося объектом нашей оперативной заинтересованности;

— Продолжена работа по продвижению за рубеж пропагандистски выгодных материалов. очерков А.Боровика об Афганистане в журналах «Лайф» и «Штерн», книги «Новая действительность вечной России», в изд-ве «Эдисьон дю Сэ» и т.д.;

— От доверенного лица «ГАИ» получена информация о контактах гл.балетмейстера ГАБТ СССР Ю.Григоровича с отщепенцами Барышниковым и Макаровой с целью пригласить их для участия в Международном форуме деятелей культуры. Доложено руководству КГБ;

— Рассмотрен и одобрен для включения в сб., выходящий в издательстве «Детская литература», очерк А.Сахнина «Побег за границу»;

— От агента «Светлова» получено сообщение о попытках режиссёра и актёра Театра сатиры А.Миронова спроецировать события в спектакле «Тени» по пьесе Салтыкова-Щедрина на события сегодняшней действительности. Информация доложена руководству;

— Информация ПГУ (первого главного управления, ныне СВР) КГБ СССР о пребывании члена СП СССР поэта Е.Евтушенко в США, проводившего изучение по нашей ориентировке, направлена в инстанции;

— Подготовлена информационно-аналитическая справка по оперативным материалам на чемпиона мира по шахматам Каспарова Г.К. для доклада руководству Управления;

— Руководству КГБ СССР доложена информация о создании группой московских литераторов комитета «Апрель», его планах, задачах и ситуации в писательской среде в связи с его созданием.

По некоторым сведениям, Бобков имел непосредственное отношение к высылке из СССР Иосифа Бродского, Александра Солженицына, Мстислава Ростроповича, Галины Вишневской³. Кстати, и своё ведомство он сам именовал политической контрразведкой.

С другой стороны, по подобного рода вопросам Бобков всегда отнекивался. Например, он так отвечал на вопрос по поводу того, что Высоцкий, Ростропович, Галич, Любимов были в опале, хотя терактов не готовили: «Не знаю, в какой именно опале были эти люди, но только не у Комитета госбезопасности СССР. Высоцкого, например, в нашем управлении очень любили, а в Московском он выступал с концертами по нескольку раз в год. Пел что хотел. Я также совершенно официально опровергаю, что Ростропович, Галич и Любимов были высланы из страны КГБ. Они уехали сами! У каждого из них были свои конфликты с Отделом культуры, с Союзом писателей либо с Минкультом, но не с КГБ. Более того, Ростроповича долго уговаривали не уезжать. Особенно по этому поводу старалась Фурцева»⁴.

Частично и он, и Андропов проводили идею, что они разграничивают «инодействие» и «иномышление»: «Сегодня под «диссидентством» понимают иное мышление. С этой точки зрения список российских диссидентов очень длинен! Но настоящих диссидентов — тех, кто действительно сражался с советским режимом, — немного. Более того. У нас в КГБ диссидентом считали каждого, кто нарушал закон и восставал против власти, таких, как Буковский, Марченко… были и другие «инакомыслящие», которые критиковали режим, тем не менее соблюдая дозволенные рамки. Рой Медведев, например. Он писал малоприятные вещи о Брежневе, о его состоянии здоровья, но он никогда не бросал вызов режиму. Поэтому он не был наказан».

И ещё «работа» Пятого управления, которая, судя по фамилиям, затронула многих⁵:

— От агента «Синягин» получены 2 сообщения, характеризующие обстановку в семье Шостаковичей;

— Принятыми мерами объект «лесник» (К.Кедров) отведён от приёма в члены Союза писателей СССР;

— Завербован в качестве агента органов КГБ СССР «Алик» — зав.отделом ИНИОН АН СССР;

— Заведено дело оперативной проверки на С.Аверинцева, доктора филологических наук, зав.сектором Института мировой литературы им.А.М.Горького, осуществляются агентурно-оперативные мероприятия по изучению объекта;

— От агента «Кларина» получена рецензия на расшифрованную запись неофициального концерта политически незрелого содержания М.Задорнова. Материалы используются в подготовке профилактики М.Задорнова;

— По указанию КГБ СССР подготовлены и доложены справки в отношении И.Грековой, Т.Толстой, В.Кондратьева, Э.Кардина, И.Дедкова, А.Стреляного;

— От доверенного лица «САГ» получена и доложена руководству управления информация о настроениях, планах и намерениях академика Д.С.Лихачева;

— С целью затруднения проведения объектом ДОН «Оса» (Л.Богораз) враждебной деятельности 12-м отделом КГБ СССР пресечено 20 попыток осуществления телефонной связи с антисоветчиками, проживающими за рубежом. Осуществлено мероприятие по контролю за поведением «Осы» во время её пребывания на излечении в больнице;

— Согласно указанию руководства Управления составлена справка в отношении политически неверных акцентов, допущенных в спектакле театра им.Ленинского Комсомола «Диктатура совести» отдельными актёрами, в числе которых О.Янковский;

— Через агента «Александрова» проводятся мероприятия по склонению члена СП СССР Ю.Мориц, находившейся в составе делегации советских писателей в США, к выступлению в советской печати с критическими отзывами о жизни и деятельности отщепенцев на Западе;

— В ЦК КПСС подготовлена и направлена записка о проделанной работе по разложению так называемого «Демократического союза».

Последнее представляет собой часто встречающийся инструментарий, когда КГБ разными методами способствовало «разрушению» групп и организаций. Если посмотреть на историю партии «Демократический союз», которая была первой оппозиционной партией, то у неё было два раскола: в 1991 и в 1993⁶. И теперь понятны их корни. И это тоже не репрессивный метод, хотя и не совсем законный.

Понятно и привлечение к работе с Пятым управлением историка Н.Яковлева. Ф.Бобков пишет: «У нас и состоялся обстоятельный разговор на эту тему с Николаем Николаевичем Яковлевым. Разговор сводился к тому, что противопоставить этому мутному потоку дезинформации и недопонимания можно только одно — строго выверенную, основанную на неопровержимых исторических фактах истину. Человек очень энергичный, с живым умом, Яковлев сразу, несмотря на сложность темы, заразился её привлекательностью для серьёзного научного исследования. Он высказал желание поработать над ней, выдвинув условие: привлечь архивы КГБ, относящиеся к Власову и власовцам. Эта просьба была выполнена, и в распоряжении историка оказались не только материалы оперативной разработки Власова и его ближайших подручных, но также документы Четвёртого управления НКВД, которое в годы Великой Отечественной войны занималось закордонной, зафронтовой работой. Управление это было ликвидировано в 1947 году за ненадобностью, но в его архивах сохранилось много интересных данных о деятельности наших диверсионных групп в тылу врага, а также о противодействии проникновению немецкой агентуры в наш тыл. В его сферу деятельности входила и работа против РОА — «Русской освободительной армии» генерала Власова»⁷.

В этом видна смена типа воздействия. Осуждающие тексты прошлого писались в одной системе координат, где достаточно было просто назвать человека врагом, приписав ему мифические связи, например, с японской разведкой. Теперь нужны были иные аргументы, включающие другие эмоциональные «кнопки».

Вот два наблюдения В.Ширяева: «партия создала стройную систему управления обществом, важной, но относительно небольшой частью которой и стала «пятёрка». Основную нагрузку возложили на советскую журналистику, управляли которой в отделе пропаганды ЦК КПСС. Тотальная пропаганда в СМИ, пронизывающая все умы, рождала непрерывную поддержку своих идей и партийной интерпретации повестки дня. Она была главным инструментом, но партийные и профсоюзные организации, пронизывающие всё общество от цеха до семьи, были её опорами»⁸.

Этот компонент вполне понятен. Но вот это уже ближе к 5-му управлению: «Главным рычагом в работе с творческими людьми было государственное финансирование (другого не было) проектов, премьер и выставок, возможность воплотить свои мечты, встать во главе коллектива. Этот рычаг работал даже в сталинских «шарашках», а уж в ушедшем от террора позднем СССР был могучим средством. Дабы не встать на одну доску со Сталиным и избежать массовых посадок, основным методом работы друг журналиста-шестидесятника Александра Бовина, писавший абсолютно кондиционные стихи, председатель КГБ СССР Андропов предложил профилактику — официальное предупреждение об антисоветской деятельности.

Сначала беседовали по партийной и профсоюзной линии, а в крайнем случае вызывали в управление. Далее можно уже было ждать ареста. И это работало, только самые самоотверженные люди после такого продолжали борьбу. Их уже оставались жалкие, непонятые гигантской массой народа десятки».

Профилактика, как видим, становится первым вариантом приостановки неправильного с точки зрения государства поведения. И по фамилиям людей, к которым это применялось, видно, что часто это были люди известные и заслуженные. Это также требовало другого типа работы с ними.

Л.Млечин также приводит множество подобных примеров, по которым можно восстанавливать инструментарий работы 5-го управления⁹:

— «Заметные и духовно самостоятельные люди в художественной среде, писатели, актёры были окружены большим числом осведомителей. Кто шёл в агенты? Те, кто надеялся продвинуться в жизни или получить какие-то материальные блага. Офицеры 5-го управления помогали издать книгу, поехать за границу, получить квартиру, поставить телефон…»;

— «7 сентября 1970 года Андропов доложил в ЦК:

«В Комитет госбезопасности поступили материалы о настроениях поэта А.Твардовского. В частной беседе он заявил: «Стыдно должно быть тем, кто сегодня пытается обелить Сталина, ибо в душе они не знают, что творят. Да, ведают, что творят, но оправдывают себя высокими политическими соображениями: этого требует политическая обстановка, государственные соображения!.. А от усердия они и сами начинают верить в свои писания»;

— «8 июля 1973 года Андропов донёс в ЦК: «Л.Леонов работает над рукописью автобиографического характера, охватывающей события периода коллективизации, голода 1933 года, которая якобы не предназначена для публикации. Одна из глав рукописи называется «Обед у Горького», где описывается встреча М.Горького с И.В.Сталиным и К.Е.Ворошиловым, на которой присутствовал и автор произведения. Характеризуя участников встречи в основном положительно, Леонов отмечает вместе с тем проявлявшиеся у И.В.Сталина элементы подозрительности, а К.Е.Ворошилова изображает несколько ограниченным человеком»;

— «Получило информацию об обстановке в семье композитора Дмитрия Шостаковича. Материалы об «идейно незрелых моментах» в творчестве писателя Михаила Жванецкого. Завело дело на выдающегося учёного-литературоведа Сергея Аверинцева. Проверило советских граждан, которые встречались со Святославом Рерихом, приезжавшим в СССР»;

— «Андропов и офицеры 5-го управления считали, что главная угроза — свободное слово: «Вызывает серьёзные возражения разноречивое изображение на экране и в театре образа В.И.Ленина. В фильме «На одной планете», где роль Ленина исполняет артист Смоктуновский, Ленин выглядит весьма необычно: здесь нет Ленина-революционера, есть усталый интеллигент»;

— «Критика журнала «Юность» по существу никем не учитывается, и никто не делает из этого необходимых выводов. Журнал из номера в номер продолжает публиковать сомнительную продукцию»;

— «Жаловались на спектакли популярнейших тогда Театра на Таганке, Ленкома. Раздражали попытки в «аллегорической форме высмеять советскую действительность». И даже то, что «моральная неустойчивость отдельных людей стала весьма желательной темой некоторых работников кино и театров».

Из высказанных замечаний виден более тонкий механизм выявления, это другой «градусник неправильности». КГБ реагировало на то, что вышел человек, размахивая флагом, а Пятое управление реагирует на нюансы. Нечто сходное сейчас есть с уйгурами в Китае, когда мониторинг электронных коммуникаций уйгуров призван в числе прочего фиксировать даже и «пренебрежительное отношение к мандаринскому языку». Вернувшись к методике 5-го управления, можно сказать, что все остальные управления реагировали бы на вывешенный лозунг «Долой», и только 5-е управление — на пренебрежительное отношение. И вторая особенность — получается, что для 5-го управления интерес лежит в важных людях, то есть лидерах общественного мнения. И поскольку с ними не так просто ссориться, то процесс профилактики как раз является самым лучшим, поскольку когда КГБ просит его не говорить этого, то только ненормальный будет это говорить.

С.Григорьянц упомянул в качестве такого инструментария и «Литературную газету», что приводит нас к мысли о подобной же роли и «Эха Москвы», вещающего за государственные деньги:

«— Я никак не могу понять разницы между вашими прогрессивными и реакционными органами, — ответила как-то Анна Ахматова на упрёки, что первые её стихи в годы «оттепели» появились в консервативной «Литературе и жизни», а не в либеральной, созданной для «работы» КГБ с интеллигенцией, «Литературной газете»¹⁰

Правда, нам представляется, что объём «осведомителей», который он называет, уж слишком велик: «Путём несложного подсчёта, а главное, в результате опыта, приобретённого всеми нами в последние пятнадцать лет, можно без преувеличения сказать, что процентов восемьдесят наиболее активных и известных деятелей советской интеллигенции ко времени перестройки были «доверенными лицами» КГБ».

Но суть в том, что такие лица были нужны, поскольку читать мысли на тот момент ещё не научились, надо было реагировать по косвенным признакам.

И.Синицин, помощник Андропова по работе в Политбюро, даёт ещё такие сведения: «Сразу после своего прихода на Лубянку в 1967 году Андропов стал инициатором создания управления, которое могло бы в полном объёме, но более деликатно заниматься «сопровождением» идеологической работы партии. Это подразделение сконцентрировало в себе и острые вопросы культуры, в том числе такие, какие, казалось бы, были весьма далеки от интересов секретной службы, — музыка и живопись. Родоначальником послевоенных репрессий и борьбы с музыкантами, которые не отвечали понятиям Сталина и серых партийных аппаратчиков о музыке, были сам вождь и Жданов. Они яростно громили современное им искусство Дмитрия Шостаковича, Арама Хачатуряна и даже соплеменника Сталина Вано Мурадели, как «сумбур вместо музыки»¹¹.

И ещё: «Андропов выбрал в руководители 5-го управления, как стало называться это подразделение КГБ по борьбе с так называемыми «идеологическими диверсиями», одного из самых крепких профессионалов советских спецслужб за все время их существования, умнейшего и энергичнейшего Филиппа Денисовича Бобкова. Я уверен, что он был истинным сторонником либерализации деятельности КГБ, ограничения вмешательства в литературу, театр и другие сферы культуры. Многие факты показывают, что Бобков активно положительно влиял на этом направлении на Юрия Владимировича. Генерал Бобков ещё до прихода Юрия Владимировича на Лубянку служил в контрразведке и имел товарищеские отношения со многими деятелями культуры и искусства. Я думаю, что если бы не Бобков возглавлял 5-е управление, то советские руководители, включая Андропова, наделали бы значительно больше ошибок, чем их было, и погубили бы не сотни, а многие тысячи творческих людей».

И по поводу диссидентов: «Значительную часть работы 5-го управления занимала борьба с диссидентами. И хотя инакомыслящих не прибавилось значительно по сравнению с хрущёвскими временами, когда по политическим мотивам было репрессировано, по моим подсчётам, около двух тысяч человек и впервые открылись психиатрические лечебницы для принудительного заключения в них здоровых людей, не согласных с советской властью, в КГБ появился значительный штат офицеров, занимавшихся только вопросами диссидентства. Помимо отдела студенческой и неорганизованной молодёжи, который наблюдал за хиппи, панками и начинавшими появляться советскими фашистами, отдела по работе с творческой интеллигенцией, куда входила вся агентура в Союзах писателей, художников, композиторов, архитекторов и подобных профсоюзах, групкомах и прочих, был сформирован специальный отдел, который вёл борьбу с известными инакомыслящими, такими как академик Сахаров, его жена Елена Боннер, писатель Солженицын, и другими литераторами, учёными, имевшими собственную авторитетную точку зрения на развитие гражданских прав и свобод в Советском Союзе, отличную от взглядов ЦК КПСС и его политбюро. Это было позорно для страны, рекламировавшей свою «социалистическую демократию».

С чем мог столкнуться человек, который ослушался? СССР был страной бесконечных разрешений. Каждое действие, выход книги или спектакля зависел от такого разрешения. По этой причине непослушного человека могли сделать послушным, поскольку ему просто не давали заниматься любимым делом. Можно не дать работать, можно не дать прописки…

Хотя Евгений Семинихин (см. о нём¹²), который работал «под крышей» Всесоюзного агентства по защите авторских прав (ВААП), издал свои достаточно бойко написанные воспоминания о работе в Пятом управлении под псевдонимом Евг. Григ. При этом интересно, что Семинихин в отличие от многих отказался давать интервью «Радио Свобода». Обиженный сотрудник «Свободы» В.Тольц пересказывает этот отказ так: «К тому времени окончательно рухнула и идеология, которую так старательно, но малоэффективно охраняла Пятерка. Да и сама она в значительной степени стала артефактом пусть ещё не изученного историками, но всё же прошлого. И вот я ныне звоню Семенихину. Предлагаю принять участие в моём историческом цикле. А он: «Я никогда ни Родины, ни друзей, ни сотрудников не предавал…. Я никому на Свободе не пожелаю ничего хорошего. Будьте здоровы!»… Некоторые другие отставные пятёрышники отказываются иначе. Они и взгляды свои поменяли, ходят в «демократах» теперь. Иные даже и за Ходорковского заступаются, успев до этого поработать в ЮКОСе. И «Свободу» не только, как Семенихин, слушают, но порой и выступают в её передачах. Но вот чтоб про свою Пятерку, так нет — ни в какую! Отказы объясняют, вроде как даже оправдываясь: да кому это интересно? Я ж диссидентами не занимался. Я ж «на земле» работал – анонимщиков разыскивал… Ну, и вообще, не хотелось бы обижать старших товарищей!..»¹³

Кстати, есть рассказ о том, как он вербовал писателя М.Веллера, и, конечно, от самого писателя, у которых, как известно, должна быть хорошая память: «Евгений Григорьевич Семенихин был чекист, полковник разведки и примерный семьянин. Более того, однажды он хотел меня завербовать как человека правильного строя мысли — государственно-патриотического, в качестве агента влияния, живущего в Эстонии. Но когда он направил запрос в Эстонию, а из Эстонии направили в Ленинград на Литейный, по старому месту жительства, то оттуда ответили, что я — морально неустойчив, идеологически не родной и под «влияние» не попадаю. Резюме: привлечение к агентурной работе считать нецелесообразным»¹⁴.

Е.Семинихин достаточно весело пишет о своей работе в ВААП, где в разных кабинетах сидело много, как для одного учреждения, офицеров действующего резерва. Книга его гордо называется «Да, я там работал». В ней он очень серьёзно оценивает Бобкова, говоря: «Мне не хотелось бы создавать впечатление о Бобкове как о вселенском благодетеле, гуманисте и «умеренном либерале», да он и не нуждается ни в чьём заступничестве. Я просто считаю, что, даже перейдя из ВГУ (Второе главное управление КГБ, ответственное за контрразведку — Г.П.) в 5-е Управление, Ф.Д. оставался главным контрразведчиком страны и фигурой государственного масштаба. Он обладал, с одной стороны, способностью мыслить ретроспективно, анализируя огромный опыт, накопленный за долгие годы службы, а с другой — необычным даром предвидения. Он, например, предсказал наступление США по фронту «прав человека», «народную дипломатию» и многое, многое другое. Он давно разгадал сущность наших нынешних «демократов» и хорошо понимал, что они принесут стране»¹⁵.

И ещё: «Иногда я задавал себе (а иногда и не только себе) вопрос — почему не создали подразделение по надзору за рабочими или крестьянами? Я, конечно, шутил сам с собой. Это ведь только в нашей стране, создавая гигантские тенета лжи, правители пытались убедить население в том, что интеллигенция — лишь «прослойка». Сами-то они прекрасно понимали, что именно интеллигенция и является по-настоящему движущей силой общества. Именно поэтому с самого начала наши вожди повели сложные, хитрые игры с интеллигенцией, используя её тонко и умело в своих целях. Однако прежние игры теперь не годились — страну уже невозможно было держать в изоляции, как держали в изоляции Японию её императоры до середины XVIII века. Но заставить интеллигенцию подпевать и поддакивать режиму хотелось, а для этого нужно было знать как можно больше о процессах, происходивших внутри её, заглушать или активизировать их, в идеале — управлять ими».

Это важное заявление, наверное, и сам Бобков не смог бы лучше понять необходимость подобного механизма воздействия. СССР когда-то легко научился работать с «телом», создав репрессии, теперь надо было научиться работать с «мозгами».

И по поводу профилактики: «Тенденция Лебедева (вернее, его учителя Бобкова) — профилактика, предотвращение, а не бесстрастная документация действий, «размывание» враждебно настроенных группировок и структур, высылка, в крайнем случае. Даже в знаменитом деле о попытке угона самолёта в Ленинграде «отказниками»-евреями реакция Бобкова была неожиданной для всех. Угонщики, скупившие все билеты на самолёт, были взяты с поличным, с оружием в руках прямо перед «акцией», никакой суд никакой цивилизованной страны не нашёл бы для них оправданий. УКГБ по Ленинградской области сработало, казалось, безупречно. Арест, суд, приговор, заключение — и никакой липы, никаких натяжек. А Бобков остался недоволен… Говорил, что надо было профилактировать, не допускать даже сгруппироваться как следует, не доводить дело до «дела»… Далеко он умел смотреть и при этом ещё и видеть…»

И очень интересно о вербовке (почти как из учебника психологии): «Силы настолько неравны, что возражения или сопротивление на завершающем этапе работы — во время вербовочной беседы — если и случаются, то очень редко. Вербуемый составляет впечатление об офицере спецслужб чаще всего из нескольких встреч с ним, вербовщик же «перекопал» всю жизнь будущего агента. Он знает его слабые стороны, а возможно, и грехи, а возможно, и серьёзные проступки, а то и преступления, и даёт понять, что знает их; он осведомлён о сильных сторонах собеседника и умело использует это — льстит, «почёсывает вербуемому спину», он, в конце-то концов (и это главное), приглашает собеседника оказать помощь стране, так кто же скажет — нет, чихать я на неё хотел? То есть сейчас-то почти каждый скажет именно так, но тогда… Вербовались крепкие диссиденты, притворявшиеся сами перед собой, что они только притворяются, а работать с «органами» не будут, — работали… Вербовались учёные — бывало, что хотели использовать КГБ против своих оппонентов… Бывало всякое — бывало, что от сотрудничества ждали каких-то практических выгод…»

Что делало и что могло делать Пятое управление? С одной стороны, оно «опекало» тех, кто был на виду, привлекая внимание, поскольку работа такого человека связана с выходом на массовое сознание. Это писатели, журналисты, актёры, режиссёры. И если массовое сознание готово их услышать, то к ним требуется внимание. Особенностью этих творческих людей было то, что они по сути своей профессии не могут говорить стандартно, а любое отклоняющееся говорение сразу представляет интерес и опасность для власти. Вот здесь и нужны были квази-дружеские отношения Ф.Бобкова с первыми лицами из такого списка людей творческих профессий. Но чтобы предупредить их вылет из гнезда благоразумия, и нужны были осведомители, которые, к тому же, создавали ощущение всевидящего ока. Имея нужную информацию, Пятое управление могло наперёд нейтрализовать то, что вызвало бы негативный резонанс в обществе, направленный против власти. В приведённых отчётах мы как раз видим работу осведомителей, но особо не видим работу самого Пятого управления, которое могло помочь в малом такому лидеру общественного мнения, но получить большее.

Как видим, Пятое управление даже при декларируемой «мягкости» всё равно было представителем «жёсткой» структуры — КГБ, поэтому там всё равно приходилось достигать результата любыми средствами. И практически все воспоминания идут со стороны Пятого управления, никто ещё особо не давал голоса его «жертвам». Хотя вот пример: «Чтобы очистить страну от буржуазной пропаганды, в 1967 году было основано Пятое управление КГБ СССР, которое занималось «идеологическими диверсантами». Оно и держало прогрессивных интеллигентов и выросших из их среды диссидентов в узде, периодически отправляя в тюрьмы и лагеря по таким статьям, как 70 (антисоветская агитация и пропаганда) или 190-1 (распространение заведомо ложных измышлений, порочащих советский государственный и общественный строй). При этом установились и негласные «правила игры», которые действовали в советском обществе 1970-1980-х годов. Они гарантировали, что неучастие в диссидентской деятельности (а тем более сотрудничество с органами госбезопасности) есть верное средство свободного существования гуманитарного учёного в СССР»¹⁶. Там же подробности обысков с подбрасыванием наркотиков. То есть с идеологическими противниками можно бороться и так.

В выступлении Андропова под всё это подведено следующее обоснование якобы из уст сотрудника американской разведки: «Мы не в состоянии захватить Кремль, но мы можем воспитать людей, которые могут это сделать, и подготовить условия, при которых это станет возможным»¹⁷.

В своей книге «КГБ и власть» Бобков приводит в качестве примера своей работы беседы с такими известными лицами, как Рой Медведев и Лен Карпинский, что дало определённый эффект. При этом Андропов после доклада Бобкова о проделанной работе заметил: «Плохо, что такие, как Карпинский, уходят от нас. Это свидетельство: в нашем доме не всё ладно. Не знаю, поймут ли его в ЦК…»¹⁸.

Хотя Ф.Бобков говорит, что в КГБ фильмов не запрещали, только один раз — фильм «Агония» из-за его антиреволюционной направленности. Однако Бобков забывает сказать, что КГБ могло делать это чужими руками с помощью существовавшего института цензуры.

Поэтому возникают и обратные примеры — «в фильме «О бедном гусаре замолвите слово» отрицательный герой Мерзляев должен был быть жандармским полковником, но возразил КГБ. Таким образом, советские чекисты вступились за честь царских жандармов!»¹⁹

И ещё хороший кинопример: «под занавес советской власти возникли проблемы у создателей фильма «Кин-дза-дза», где герои восклицают: «ку!» — не намёк ли на Константина Устиновича Черненко? Делать нечего, режиссёр Георгий Данелия собирался переозвучить «ку» на «кы», но тут генсек ушёл в мир иной».

Любой выход на аудиторию находился под контролем: то ли устный, то ли печатный. Цензура в этом смысле сходна и с профилактикой, поскольку является предварительным разрешением на печать (см. о советской цензуре^{20 21 22}).

Д.Запольский подчёркивает: «Именно Бобков создал «Эхо Москвы» и НТВ как чекистские проекты для интеллигенции и оппозиции, чтобы старая гвардия могла контролировать всё происходящее в медиасфере страны»²³. Сюда же часто вписывают и «Литературную газету». Сталин говорил Симонову по поводу её создания, что необходим орган, в котором могла бы быть немного отличная точка зрения.

Есть два пути контроля медиа: тоталитарный и авторитарный. В случае тоталитарного человека отправляли за решётку: как того, кто говорит, так и того, кто слушает. В случае авторитарного признается, что надо создавать ощущение свободного медиа, что позволит привлечь человека к этому медиа, хотя оно тоже будет управляемым властью.

Получается, что бобковская система профилактики в чём-то пересекается с современной западной системой прогнозирования будущих преступлений, созданной на базе big data. Это полицейский прогноз на базе трёх факторов: типичного преступника, типичного места преступления и типичной жертвы. Совпадение этих факторов в одном месте заставляет направлять туда полицейское патрулирование наперёд²⁴.

Можно прислушаться к Запольскому и в том, что в сегодняшней России имеет место создание системы искусственной оппозиции. Он пишет: «Вы действительно верите? А Невзоров, воюющий с попами — вы верите, что это он сам внезапно решил стать «агитатором-горланом-главарем»? Он, доверенное лицо Путина в 2011 году — сегодня на газпромовском Эхе вещает в качестве ГОСТЯ еженедельно? Бесплатно! Невзоров! Ну если верите, то мне нечего добавить. А если весь этот странный ряд событий наводит вас на вопрос о генезисе, то тогда я могу сказать: Кремль создаёт искусственный дискурс, чтобы передать власть в руки УПРАВЛЯЕМОЙ «оппозиции», предварительно подняв её рейтинг ровно настолько, насколько это минимально необходимо»²⁵.

В довоенном СССР в управлении страной существенную роль играл репрессивный аппарат. Он дополнялся мощной пропагандой, образованием, литературой и искусством, с помощью которых порождалась и удерживалась единая картина мира. Это был мир, который был полон героев и врагов, и враги всегда терпели поражение от героев.

В послевоенное время СССР во времена Андропова ввели новый тип работы с творческой интеллигенцией, понимая значение её воздействия на массовое сознание. И хотя этот тип управления на языке КГБ назывался «профилактикой», на самом деле это было управлением массовым сознанием с помощью управления сознанием самой творческой интеллигенции, в результате чего несомненно снижался объём негативного контента, доступного советскому гражданину. Если в демократических странах такая задача может казаться неинтересной, поскольку негатив более легкодоступен, то в условиях информационной монополии государства статус любой альтернативной информации в глазах населения возрастает в разы. Минимальное отклонение от правильной линии воспринимается как максимальное, привлекая внимание.

¹ Хлобустов О. Профилактика от Бобкова // www.proza.ru/2019/07/26/1600

² Мальгин А. Как они работали с нами // avmalgin.livejournal.com/566420.html

³ Слободян Е. Какими громкими делами занимался генерал КГБ Филипп Бобков? // aif.ru/society/safety/kakimi_gromkimi_delami_zanimalsya_general_kgb_filipp_bobkov

⁴ Филипп Бобков Последние двадцать лет Записки начальника политической контрразведки. — М., 2010

⁵ Мальгин А.Штрихи к портрету // avmalgin.livejournal.com/695124.html

⁶ Демократический союз // ru.wikipedia.org/wiki/Демократический_союз

⁷ Бобков Ф. Как готовили предателей. Начальник политической контрразведки свидетельствует. — М., 2011

⁸ Ширяев В. КГБ ставит «пятерку» // www.novayagazeta.ru/articles/2017/09/06/73723-kgb-stavit-pyaterku

⁹ Млечин Л. «Комитет госбезопасности располагает…» // www.novayagazeta.ru/articles/2017/09/04/73703-komitet-gosbezopasnosti-raspolagaet

¹⁰ Григорьянц С. Но пораженья от победы // grigoryants.ru/podvodya-itogi/no-porazhene-ot-pobedy-s-i-grigoryanc-iz-knigi-aleksandr-yakovlev-svoboda-moya-religiya-2003god/

¹¹ Синицин И. Андропов вблизи. Воспоминания о временах оттепели и застоя. — М., 2015

¹² Пумпянский А. Долгий путь к питерскому мусору // www.sovsekretno.ru/articles/dolgiy-put-k-piterskomu-musoru/

¹³ Тольц В. «Пятерка» и «пятерышники». – 5 Управление КГБ. Передача вторая // www.svoboda.org/a/24665442.html

¹⁴ Константинов А. Михаил Веллер: «Новый лидер страны появится через два года». Интервью // www.fontanka.ru/2012/03/28/164/

¹⁵ Евг. Григ. Да, я там работал: Записки офицера КГБ // www.bookol.ru/detektiyi_i_trilleryi/shpionskiy_detektiv/257933/fulltext.htm

¹⁶ Дружинин П. Введение к книге Дружинин П. Идеология и филология. Т. 3. Дело Константина Азадовского. Документальное исследование // bookz.ru/authors/petr-drujinin/ideologi_140/1-ideologi_140.html

¹⁷ Речь Ю.В. Андропова на апрельском (1973) пленуме ЦК КПСС // Лубянка. Справочник. — М., 2003

¹⁸ Бобков Ф. КГБ и власть. — М., 1995

¹⁹ Кречетников А. Советская цензура: воспоминания о будущем? // www.bbc.com/russian/features-37802585

²⁰ Горячева Т. Политическая цензура в период стагнации и кризиса власти и идеологии в СССР (1969–1991 гг.) // polit.ru/article/2010/07/06/goryaeva/

²¹ Гращенков И. Цензура литературного творчества и печати в СССР (1929 — 1941 гг.) // cyberleninka.ru/article/v/tsenzura-literaturnogo-tvorchestva-i-pechati-v-sssr-1929-1941-gg

²² Костырченко Г.В. Советская цензура в 1941 — 1952 годах // elar.urfu.ru/bitstream/10995/203/1/kostyrchenko.pdf

₂₃ Запольский Д. Российская власть: тайная история. Интервью // sem40.co.il/294614-dmzapolskiy.html

²⁴ Почепцов Г. Новые аналитические подходы в работе полиции. Опыт США и Великобритании // hvylya.net/analytics/society/novyie-analiticheskie-podhodyi-v-rabote-politsii-opyit-ssha-i-velikobritanii.html

²⁵ Запольский Д. Образ Кудрина — это маска, которую вероятно наденет Кремль. Интервью // 9tv.co.il/news/2017/03/05/239723.html