Хмельницкий не на купюре. Бойня, свобода, будущее

Примерно в полдень в узкую долину, зажатую склонами и болотом, под грохот боя подтянулись правительственные войска — на их тыл наседали татары, с флангов обстреливала казацкая пехота. Первый же залп по скученным возам и спешенным кавалеристам был ужасен — ядра выкашивали коней, разбивали передки орудий, не давали разворачиваться пушкарям и стрелкам, чтобы оказать сопротивление. Люди Кривоноса копали окопы и бросали связанные фашины из хвороста прямо под мушкетным огнём, чтобы сближаться с противником. Польские хронисты писали, что ядра и пули повстанцев падали на передние ряды как огненный град.

Дольше всех продержалась средняя часть колонны, укрывшись в берёзовой роще и среди разбитых возов — жолнеры оказали 4 часа ожесточенного сопротивления, несмотря на разорванный строй и потерю управления. Дальше была только резня, вопли татар и кровавые потоки, стекающие со склона — захвачен в плен штаб, оба гетмана, вся артиллерия и пороховой обоз, из войска смерти или татарского аркана избежало чуть более 1 000 человек. За несколько часов после побоища подоспел гонец — неделю назад скончался король Владислава. Речь Посполитая окунулась в период конвокации, управления страной Сеймом без короля.

Освобождение Поднепровья

События развивались стремительно — татары отправились за ясырем, не трогая только реестровых казацких земель. Особенно пострадала Волынь, всего «союзники» угнали до 180 тысяч христиан. Хмельницкий занял Белую Церковь, Чигирин и остановился, давая отдых и время на обучение своим полкам — он уже располагал примерно 30-тысячной группировкой. Польская власть на Левобережье пала почти без вмешательства низовиков и запорожцев — в войска повстанцев массово записывались малоземельные крестьяне, поденные рабочие, многочисленные днепровские охотники и рыбаки со своим оружием, множество дезертиров из жолнеров и надворных охранников, родом из Украины и Беларуси.

Восставшие не делали особой разницы между Украиной и Беларусью — говорили, что их власть там, где греческая вера и куда доходит сабля казака, а она доходила даже весной или летом 1648 года до Лоева, Гомеля, Мозыря и Бобруйска. Из войск князя на Лубнах и воеводы русского Иеремии Вишневецкого дезертировало до половины солдат даже без генеральной битвы — поляки просто спасали жизни, в панике оставив Чернигов, Переяслав, Батурин. В конце мая 1648 года был очищен от власти шляхты Киев — там Богдан разместил мощный гарнизон в 3 тысячи сабель.

Вспыхнуло крестьянское восстание в Умани под руководством Ивана Ганжи, Кривонос с полком форсировал Буг и овладел Винницей, вырезал гарнизон Тульчинского замка. Украина пылала — с пленных заживо снимали кожу, травили собаками, свёрлами выкалывали глаза, вешали и пытали. Часто вспыхивали конфликты между крестьянами и казаками, доходящие до стычек; тотально уничтожали иудеев и католических священников.

Параллельно на фоне резни шли переговоры, восставшие требовали расширения реестра, запрета ксендзам и евреям селиться на казацких землях, широкой автономии в составе Речи Посполитой, выплат долгов реестровым казакам, выдачи назад захваченных орудий и знамён — обе стороны с такими требованиями просто тянули время. Богдан со своими полководцами всё ещё собирал армию — 6 реестровых полков набрали до 3–4 тысяч людей в каждом. Плюс сформировали полки от Ични и Нежина до Умани и Винницы. Не менее дюжины новых подразделений, требовавших обучения и финансирования.

Да и поляки пользовались передышкой и откровенно ждали, пока вырвавшийся с Левобережья Иеремия Вишневецкий пополнит силы и начнёт наступление на Волыни. Громя разрозненные крестьянские отряды, сажая на кол мятежников и выжигая сёла. Пленным рубили руки и жгли на кострах, не щадя ни дворян, ни членов магистрата, ни священников — магнат зачищал свои родовые земли и двигался под Махновку, где был центр восстания на Волыни и чернь осаждала местный замок.

Тяжёлая переправа

В июле 1648 года произошло две битвы — под Махновкой и Константиновым. В обоих случаях казацкая пехота и вчерашние хлебопашцы показали отвагу и стойкость действуя в тяжелейших условиях. В первом случае под ливнем, отражая атаки конных драгун только косами и пиками. Во втором форсируя реку под огнём пушек и мушкетов в лицо. Под Константиновым, переправившись через реку, бойцы Кривоноса отбили 7 атак подряд, включая лаву украинских хоругвей Вишневецкого и тяжеловооружённых польских драгун Заславского. Убитые лежали грудами в шанцах, пока свежие повстанческие сотни волокли через брод возы, переносили орудия на руках и вгрызались в землю заступами.

Несмотря на тяжёлые потери, украинцам удалось форсировать реку Случь и заставить отступить Вишневецкого — в битвах с обеих сторон принимало участие до 50 тысяч людей. Правда, большинство из них были слугами, вчерашними крестьянами, обслугой возов и фуражирами, а профи едва было по 10 тысяч бойцов. До конца августа пал во время штурма Бар и крепость Полонное из-за подкупа — бунтовщикам досталось больше 100 пушек всех калибров, примерно на 5,5 миллиона злотых посуды, драгоценностей, фуража и оружия.

Снова на месте вырезали иудеев, отказавшихся переходить в «греческую веру», поляков, взятых с оружием, и пленных, за которых не могли заплатить выкуп. Бойню прекратил только общий сбор Богдана всех сил под речкой Пилявкой — примерно в 25 километрах от Константинова. Передовые отряды повстанцев тогда действовали уже гораздо глубже, в районе Луцка и Ровно, разоряя коммуникации врага.

На пути к Пилявцам, Львову и Замостью

Поляки собрали огромное войско — до 8 тысяч немецких кондотьеров, около 30 тысяч шляхетских отрядов, драгун и гусар, королевскую гвардию. Плюс ещё не менее 40 тысяч вспомогательных сил, одних крупнокалиберных орудий было до 90 штук. Но проблема крылась не в числе рот и хоругвей, а в политической системе Республики того времени — ни одному магнату не давали полноту власти, чтобы избежать возможной узурпации. Войском под Пилявцами управляли коронный хорунжий Конецпольский, подчаший Остророг и воевода Заславский, так называемые регментарии. Также право голоса имели почти 30 комиссаров и офицеров, создавших совет при штабе — хаос был обеспечен даже в самых простых решениях.

Хмельницкий, напротив, держал войска в кулаке под единым командованием, разместив на флангах неопытные крестьянские отряды под руководством Морозенка, Лисенко, Пивторакожуха и утомлённые беспрерывными боями полки Кривоноса. Лагерь казаков окружили 6 рядами скованных цепями возов, окопали валом и шанцами, срубили небольшие деревянные башни, штаб Хмельницкого находился в крохотном местном замке. Вокруг поймы реки Иквы хватало лесов, буераков, болотистых низин, зарослей. Всё это здорово перекопали, укрепили кольями и деревянными щитами, лишая маневренности многочисленную коронную кавалерию и конную артиллерию.

Богдан не зря тянул время весной и летом — он привёл под Пилявцы не толпу вчерашних крестьян, а войско, обученное и хорошо оснащённое. Каждый казак нёс мушкет, пищаль или пистоль, копьё, саблю или топор, до 250 пуль, запас пороха, а к каждой сотне было прикреплено десяток возов с припасами, порохом, заступами и запасным оружием. Чтобы заманить противника в укреплённое дефиле, повстанцы в ночь с 6 на 7 сентября оставили Константинов и Росоловецкие броды, укрепившись на дамбе реки Иква.

Бои за дамбу

11 сентября начался бой, который навсегда останется в истории освободительной войны — 2-тысячный отряд казаков был сбит из предполья хоругвями гусар и гвардейцами, дамба трижды переходила из рук в руки. Младшие офицеры поляков требовали идти вперёд, угрожая триумвирату бунтом и выборами гетмана после «чёрной рады». Форсировав реку, коронное войско упёрлось в шанцы и валы, очутившись в затопленной низине — земляные работы двигались крайне медленно.

Ночью польский лагерь разбудили вопли татар и салют. Как показали пленные и перебежчики, на помощь к Хмелю прискакала орда в 40 тысяч коней (в реальности не больше 4–6 тысяч белгородских татар) — и солдат охватила паника. Её усугублял беспрерывный орудийный обстрел и поединки герцы, на которых опытная казацкая старшина подавляла боевой дух противника. На одном из них от шальной пули пал Иван Ганжа, до этого отправивший на тот свет более десятка поляков.

13 сентября началась генеральная битва — мурза Антимир начал переправу немного выше места битвы. Вместе с ним пошла кавалерия Кривоноса, которая, вывернув кожухи, вопила «Алла!», изображая мусульман. На самой дамбе началась ротация коронных хоругвей, два дня сидевших в болоте под жестоким огнём — казаки подступали под окопы, расстреливая скучившиеся на узкой полоске земли смешавшиеся полки, а потом изображали отход, кавалерия пыталась преследовать стрелков и попадала под ядра. Польские гусары пытались контратаковать, гвардия продолжала оборонительные работы, на дамбе царил хаос — как только татары принялись рвать тылы и фланги, ситуация посыпалась. Ожесточение боёв было таковым, что сын старосты Теребовли Николай Фирлей, командир польской хоругви 7 раз ходил в атаку со своей лавой. Он получил стрелу в руку, 6 пуль в панцирь, а конь под ним был ранен 13 раз.

Сандомирский полк был разгромлен наголову, Мазовецкий пришёл в расстройство и бежал — на их плечах казаки ворвались на шанцы близ польского лагеря и форсировали реку. В ночь с 13 на 14 сентября регментарии приняли роковое решение — отступать, бросив возы и припасы. Очень скоро отход превратился в паническое бегство — кавалерия ушла на рысях, бросив на убой пехоту и слуг при обозе. Битва закончилась катастрофой — 92 орудия и более 80 тысяч только возов оказалось у Хмельницкого. 30–40 тысяч поляков были убиты, тяжело ранены, дезертировали или попали в плен. Вышла из строя вся пехота, остались в лагере знамёна и клейноды.

Потери крестьянско-казацкой армии вряд ли превышали 2–2,5 тысячи безвозвратных утрат — это была победа, сравнимая хронистами с Каннами, открыт путь на Запад, в самое сердце Русского воеводства. А добро на 7 млн злотых и десятки тысяч самопалов, пищалей и мушкетов, запасов пороха и свинца станут основой для 100-тысячной казацкой армии. Впереди маячили стены Львова и Замостья — Хмельницкий с полковниками почувствовали себя непобедимыми.

На первом этапе войны Богдан проявил талант и полководца, и дипломата, умело используя сильные стороны: дисциплинированную пехоту, огромный мобилизационный потенциал крестьян и городской бедноты, уже сформированную систему управления реестровых полков, многочисленную татарскую кавалерию и закалённых в боях атаманов, низовых казаков, испытывающих вековую ненависть к католикам. Переиграл поляков и стратегически, и оперативно. Создал из разрозненных отрядов низовой пехоты и выписанных из реестра охотников при десятке фальконетов реестровых группировку в 100 тысяч бойцов при 170 орудиях.

Республика, погрязшая в коррупции, расцветшей на торговле зерном, весной-осенью 1648 года не могла найти ответы на эти вызовы. И десятки тысяч поляков и иудеев отдали жизни в разгорающемся конфликте, пока шляхта и магнаты спорили за гетманскую булаву. Великая война продолжалась — Хмельницкий осадил Львов, Вишневецкий собирал армию. Беларусь и Русское воеводство захлёбывались в крови крестьянского бунта, в сентябре 1648 года пала без боя крепость Кодак.

А на земли Речи Посполитой надвигалась вековая усобица.