Перейти к основному содержанию

Мизантропия. От Сократа до блогеров

Ненависть или нежелание?

Мизантропия. Такое красивое и модное в этих ваших соцсеточках и интернетиках слово. Я, мол, ненавижу вас всех, мерзкие вы подонки, и вообще я бетмен, а вы тут все орки недоделанные. Знакомо, правда? Вот-вот. Именно потому, что я ненавижу вас всех, я бы хотел более подробно поговорить о мизантропии как таковой, взять несколько примеров из литературы, ну и вообще, посмотреть, как развивалась эта идея. А саундтреком сегодня будет песня того ещё говнюка, Джима Моррисона.

Как обычно, начнем ковыряния с определений, чтобы понимать, от чего отталкиваться. В буквальном переводе мизантропия обозначает «человеконенавистничество». Ни больше, ни меньше. Именно так. Грубо говоря, это сознательная оппозиция к подавляющему большинству. Это то самое, что подразумевается в общеизвестном меме: «все ***сы, один я Дартаньян».

На мой непрофессиональный взгляд, такое противопоставление себя остальным представителям социума — это один из древнейших защитных механизмов человеческой психики на пресыщение общением, на гипервнимание и подобные излишества. Потому абсолютно неудивителен тот факт, что тема мизантропии прослеживается в письменных артефактах с самых древних времен.

Если быть более конкретным, то у тех же древних греков тема мизантропии раскрыта великолепно. Да и сам термин зародился где-то там, в античности. Изначально мизантропические рассуждения и поведение были уделом философов и прочих единичных мудрецов.

Платон вкладывает в уста Сократа такое определение возникновения мизантропии: «Рассуждениененавидение и человеконенавидение происходит одним и тем же образом, а именно: последнее рождается в душе от сильного к кому-нибудь доверия, не основывающегося на искусной рассудительности, когда, то есть, мы почитали человека совершенно справедливым, искренним и верным, а потом, немного спустя, нашли его лукавым, неверным и тому подобное. И кто испытывал это часто, особенно же от тех, которых считал самыми близкими и короткими друзьями, тот, многократно обманутый, наконец ненавидит всех и уверяется, что ни в ком нет искренности».

Сократ

С развитием цивилизации мизантропические идеи начинают активно развиваться, приспосабливаться. От единичных мудрецов, непонятных народу, переходим к формированию идеи, которую могут примерить на себя гораздо большее число людей. Довольно интересную мизантропическую теорию можно найти в «Записной книжке Дьявола» Антона Шандора ЛаВея.

Размышляя о человеческом обществе, ЛаВей видит в мизантропии выход для человечества в целом. Предпочитая общаться с инертными фигурами, животными и вещами, поскольку они не вызывают раздражения, он размышляет о преимуществах андроидов, людей искусственных, перед людьми обыкновенными, с точки зрения продуктивности, эффективности. Явным преимуществом в данном случае является то, что андроиды создаются и программируются в соответствии с капризами хозяина, не требуя при этом никаких усилий для спасения несуществующего эго.

"

"

Соответственно, и уничтожить их можно без каких-либо угрызений совести. Упомянув ЛаВея, я просто не мог обойти стороной такого монстра мизантропии, как товарища Ницше, с его бессмертной книгой «Так говорил Заратустра». Это своего рода сборник притч от имени мудреца, много лет проведшего в горах за познанием истины. И вот он спускается к людям и говорит, мол, всё. Капец. Надо меняться, потому что Бог умер, всё ничтожно, люди ничтожны, мерзки и слабы.

И спасти всех может только сверхчеловек, эдакий идеал, к которому надо стремиться или сдохнуть. Концепция сверхчеловека основана на одном простом факте — люди есть ничтожества, которые по своему невежеству считают, что они чего-то достойны в этом мире. Перестань таким быть — и ты станешь суперчеловеком, равным Богу. «Что такое обезьяна в отношении человека? Посмешище или мучительный позор. И тем же самым должен быть человек для сверхчеловека: посмешищем или мучительным позором».

Антон Шандор ЛаВей

В принципе, есть достаточно много литературных произведений самых разных периодов, самых разных культур, где лейтмотивом проходит одна и та же тема — люди в своей массе редкостное ничто, будь выше этого и будет тебе счастье. Или же без второй части. Просто про то, что люди — шлак на блюде. В определённый момент времени такая тематика стала «модной».

Кокаинетки, суицидники, да и просто люди с нереализованными гештальтами и комплексами неполноценности нашли себе оправдание — мы просто не такие. Мы выше этого. Мы — мизантропы. Это не я неудачник, это общество такое. Не верите — вот вам Ницше, вот вам Мольер, вот вам ещё имярек. Имхо, огромное количество писателей — выходцев из Российской Империи, конца XIX — начала XX века, которых почему-то считают «классиками», это крайне тяжелая, деградантская, мизантропическая литература, написанная психически нездоровыми людьми.

Все эти Достоевские, которые про рассуждения о «простом человеке» — это всё такая черная мизантропия, что подпускать к ней не то, что детей нельзя, к ней нельзя подпускать без справки о том, что пациент не подвержен неврозам и все такое. Потому что подобное порождает подобное, и никак иначе.

Ф.Достоевский

Искатели глубины сознания и высот восприятия в курильнях гашиша начала прошлого века, вывалившие свое воспалённое сознание на бумагу и ставшие «классиками», были восприняты на ура через пару десятков лет, когда экономические депрессии и кризисы приводили «простой народ» в отчаяние. С одной стороны вся эта левацко-анархистская биомасса просто упивалась страданиями и человеконенавистничеством на страницах книг.

С другой стороны, более прагматичные последователи тоталитаризма пошли дальше, сделав постулат о «ничтожестве человека» основой новых идеологий. Это был апофеоз классической мизантропии — когда все ненавидели всех. Как и любая информационная единица, классическая идея мизантропии также подверглась мутации со временем.

Начиная годов с шестидесятых прошлого века от сложной философской системы она упростилась до уровня инфантилизма «все плохие просто потому, что я хороший». Показная ненависть к человечеству по сути становится бунтом подростка, требующего внимания. Изменение концепта приводит к изменению средств донесения информации: многочисленные субкультуры требуют только одного — заметьте меня.

При всём этом классическая трактовка мизантропии также имеет место быть, но уже и куда как в более маргинальном понимании. Достаточно посмотреть, как показаны мизантропы в масскультуре конца прошлого века — они становятся синонимом маньяков, садистов, сумасшедших профессоров и тому подобных персонажей. Почувствуйте разницу — от древнегреческого мудреца, презирающего общество за неспособность понять его, до городского сумасшедшего.

Второй типаж мизантропа — это сектанты. Ну с этим типажом всё куда как проще —как никак один из творцов мизантропической классики был ЛаВей. Собственно, все — Церковь Сатаны и поехали по сценарию. Современная же мизантропия упростила себя ещё дальше. От «не хочу быть таким как они» осталось только «не хочу». Все эти сегодняшние якобы мизантропические персонажи — просто капризули. И не больше.

Однако современность отличается от прошлых периодов существования тем, что культурные течения аппроксимируются напрямую на весь тот «простой народ», от которого так стремились отдалиться мизантропы древности. Модная капризность приводит к тому, что современные люди просто упиваются культом безосновательного, нелогичного отрицания. И это отражается на все сферы человеческой культуры, даже на политику.

Все вы прекрасно помните, как пару лет назад большинство в нашей стране сказало «не хочу» вопреки банальной логике вещей. И это только один пример в одной стране. Мне кажется, что подтверждения пандемии инфантилизма по всему миру вы найдёте без особого труда. Мизантропические идеи в том или ином виде будут существовать ровно столько, сколько будет существовать человечество. Ну а раз они будут существовать, значит будут и влиять на культуру человека, на цивилизацию в целом.

Потому что в этом-то и есть одна из особенностей человека — находить оправдания своим поступкам.

Рубрика "Гринлайт" наполняется материалами внештатных авторов. Редакция может не разделять мнение автора.

У самурая нет цели, есть только путь. Мы боремся за объективную информацию.
Поддержите? Кнопки под статьей.