Об историческом синтезе

Речь пойдёт о необходимости соединения двух взглядов на украинскую историю времён Второй мировой войны. Единая картина истории, которую государство должно дать всем своим гражданам, начинается с чёткого критерия полезности действий людей по обе стороны фронта. Главное — поставить во главу принцип, который будет ясно отличать полезные поступки от вредных.

В школе всем рассказывали о приоритете исполнения арифметических действий. Например, нужно вычислить результат такого выражения: 15+15х2+10х(5+2). Порядок операций такой, что сначала исполняются вычисления в скобках, потом умножение/деление и только потом сложение/вычитание. Если вы всё правильно сделали, в итоге должно получиться 115. Это частный случай алгоритма, формального описания цепочки действий для получения нужного результата из набора произвольных начальных данных. Удивительно, но украинское государство не пытается внедрить в сознание людей унифицированный алгоритм оценки исторических событий, который остановил бы «войны памяти» внутри страны. Оставляя слишком много места для сомнений и неясных толкований, государство само открывает двери для иностранной пропаганды и работы различных некоммерческих фондов, фактически отделений иностранных спецслужб под гражданской вывеской.

Прописывая алгоритм, несомненно, нужно отталкиваться от главного принципа «Хорошо всё то, что направлено на увеличение жизнеспособности и обеспеченности твоей нации». Это центральное утверждение любого государства, которое находится в процессе решения территориальных и культурных споров с соседями и, в целом, любыми внешними субъектами политического влияния. Сохранение целостности исторического видения и единообразной реакции населения на провокации недоброжелателей невозможно без этой первоначальной аксиомы.

Для современной эпохи, согласно бытующему в публицистике мнению, характерно медленное отмирание национального государства, вместо которого возникает частично хаотичная среда свободного конструирования новых политических, экономических и антропологических сущностей. В будущем якобы не будет никаких Испании, Франции, Германии, а будет относительно быстрое возникновение из «валяющегося под ногами» материала кратковременных объединений человеческих тел, роботов, виртуальной и географической среды в квазиобщество. Но это только футуристическая перспектива, а на горизонте ближайших двадцати лет национальное государство останется стабильной основой международной политики, несмотря на сильное давление рыночной логики и возрастающего влияния ТНК. И уж в вопросах истории лучшего подхода, чем национальный, мы не получим, потому как сами участники событий прошлого подгоняли свои действия под логику разворачивания национального организма, исходили из первоочередной задачи обеспеченности своего народа.

Из нашей аксиомы следует, что начальным шагом алгоритма будет обнаружение такого исхода ситуации в прошлом, которая сулила улучшение положения Украины и большей части её жителей. Украинцы, которые воевали в Красной армии, естественно, вопрос о создании отдельной республики не поднимали. Во-первых, уже существовала УССР, а во-вторых, в Советском Союзе были уничтожены все политические организации, которые могли бы предложить населению альтернативную точку зрения на реальность. Однако украинские комбатанты с той стороны исполняли важную роль — боролись за сохранение физического существования украинского народа. Поражение грозило либо полным уничтожением населения, либо превращением народа в движимое имущество немецких колонистов и фабрикантов. Поэтому, мы должны учитывать, что герои той войны действовали верно и имели высший приоритет, пока непосредственно сражались с противником. Проблема, которая здесь возникает, состоит в добровольности. Если не учитывать людей, которые по своей воле записались на фронт в первые месяцы войны, подавляющее большинство украинцев было призвано в армию, где исполняло указания как подневольные солдаты. В тоже время бойцы УПА принимали решения об участии в организации на свой страх и риск. Персональные усилия, вложенные в победу над нацистами, должны цениться нами как проявление борьбы за процветание Украины. Этого нельзя сказать об участии в послевоенных операциях на Западной Украине, когда исчезла угроза исчезновения нашего народа. И речь не идёт о том, чтобы упоминать в позитивном контексте руководителей советской армии, таких как маршал Жуков. Они не руководствовались целью сберечь жизни воинов и помочь Украине как отдельному политическому образованию.

Образование независимого, самовластного государства с однородным населением является действием со вторым показателем приоритетности. В эпоху существования колониальных империй, когда индустриальные державы использовали любую возможность высосать ресурсы более слабых стран; протекционистских пошлин; концентрации капитала и Великой Депрессии экономика была полноценна, если имела вертикальную организационную поддержку всего бюрократического аппарата. Зарабатывать и перераспределять доход более-менее цивилизованным путём умели только внутри государственной единицы. Если бы ОУН-УПА удалось добиться украинской автономности, хотя бы в формате зависимого от СССР сателлита с фасадным социалистическим правительством, возникновение собственного управленческого механизма и умение самостоятельно решать вопросы государственного строительства давало лучшее стартовые условия после распада Варшавского блока. Не на уровне Польши и Чехословакии, но Румынию мы переплюнули бы точно.

Только на третьем шаге возникают вопросы об этичности и методах достижения целей. Их нужно вести внутри круга подготовленных историков и публицистов, которые могут квалифицированно рассуждать на тему альтернативных путей развития событий. Ничьё мнение извне не должно поколебать внутренний консенсус по вопросам прошлого.

Только в такой последовательности — от вопросов физического выживания и создания независимого государства к моральной оценке — может происходить обсуждение истории в стране, которая себя уважает.