Метод академика Янгеля

29 сентября в Чертановском районном суде с последним словом выступает лидер движения «Лига обороны Москвы» Даниил Константинов. Гособвинение запросило для него 10 лет лишения свободы.

За последние годы в российские тюрьмы и лагеря ушли десятки оппозиционеров – как правило, по надуманным обвинениям, подкрепленным неряшливыми доказательствами. Подробности их уголовных дел сформировали новый жанр городского фольклора: «повреждения зубной эмали» и лимон, брошенный в сторону полицейской цепи в полной выкладке – все эти мемы складываются в абсурдную, но в нелепости своей даже комичную картину. На этом фоне от дела Даниила Константинова несет настоящей потусторонней жутью: ему предъявлено обвинение в самом страшном из возможных преступлений. Именно тяжесть обвинения в совокупности с зашкаливающе низким даже для современной России качеством следствия превращает дело Константинова в совсем особенную историю.

На Болотной кто-то бросал (или не бросал) лимон в полицию, прикасался (или нет) к амуниции омоновцев. Так или иначе, до сих пор в политических процессах речь шла о событиях, в которых обвиняемые уж точно принимали участие, а пространство для произвола было ограничено.

С делом Константинова все иначе. У оппозиционера есть алиби, а обвинение против него строится на показаниях единственного человека, судьба которого полностью зависит от силовиков.

Даниил Константинов обвиняется в убийстве. По версии следствия, 3 декабря 2011 года в 19:20 у станции метро «Улица Академика Янгеля» он вместе с пятью сообщниками «на почве внезапно возникшей неприязни» убил ранее ему незнакомого Алексея Темникова. Темников и его друг Алексей Софронов, считает сторона обвинения, повстречались Константинову и его компании в подземном переходе; завязалась ссора, переросшая в драку, в которой Темников был убит ножом, а Софронов – ранен, после этого Константинов и его подельники убежали.

Константинов не был арестован сразу, по «горячим следам». Оперативники пришли к нему домой только 22 марта 2012 года – спустя более чем 3,5 месяца после убийства Темникова. Такая нерасторопность имеет объяснение.

Алиби

3 декабря – день рождения матери Константинова. Вечером 3 декабря 2011 года Даниил находился в кругу родных и друзей семьи – праздновали в ресторане «Дайкон» на проспекте Мира.

Столик на шесть персон был заказан отцом Даниила Ильей Константиновым накануне, 2 декабря. 3 декабря около 17:30 Даниил со своей женой Мариной выехал на машине из дома (в районе станции метро «Алтуфьево»). По пути они заехали на улицу Снежная к подруге Марины, швее, чтобы забрать заказанную у нее шубу. То, что Константинов находился в это время на улице Снежная, подтверждет детализация вызовов с его телефона. Затем супруги остановились у магазина «М-Видео» возле станции метро «Алексеевская», чтобы купить матери Даниила подарок – пароварку. Продавщица позднее опознала в суде Марину как девушку, покупавшую у нее пароварку, и вспомнила, что та была вместе с молодым человеком, но с уверенностью опознать Константинова не смогла. Посетив магазин, Даниил и Марина заехали за родителями в Останкино, и вчетвером они отправились в ресторан «Дайкон», расположенный в начале проспекта Мира, недалеко от станции метро «Сухаревская», где их уже ждали друзья семьи – супруги Ольденбург-Свинцовы, кинорежиссер и музыкальный продюсер.

Встретившись в ресторане около 19:00, Константиновы и Ольденбург-Свинцовы оставались там до наступления ночи. В ходе семейного торжества мать Даниила Константинова сделала несколько фотографий на цифровую камеру; на этих снимках Даниил запечатлен в интерьерах «Дайкона». Однако следствие находит, что дата на фотографиях сбита.

Бесспорным доказательством невиновности Даниила могли бы стать записи с камер видеонаблюдения «Дайкона». Но записи с этих камер хранятся три месяца, после чего удаляются. Константинов же был задержан спустя три с половиной месяца после злополучного вечера 3 декабря.

Помимо фотографий, алиби Даниила подтверждается билингами его телефонных соединений на улице Снежной и в ресторане «Дайкон» (Константинов показывал матери, как выходить в интернет со смартфона) и показаниями свидетелей, в том числе пожилой пары Ольденбург-Свинцовых.

Но главная странность обвинения даже не в этом. Следствие так и не смогло объяснить, каким образом и с какой целью Даниил Константинов в разгар семейного праздника оказался на другом конце Москвы – у метро «Улица академика Янгеля». Видеозаписи камер ментрополитена не зафиксировали Константинова на этой станции. Система наблюдения за автомобилями «Поток» тоже не заметила его автомобиля ни на улице академика Янгеля, ни где-либо поблизости (система «Поток» несовершенна, «так же, как и все в этом мире несовершенно», объяснял следователь).

Неясно из материалов дела, и кем были те сообщники Константинова, в компании которых он покинул семью в столь важный день ради того, чтобы пересечь весь город и затеять поножовщину с незнакомыми людьми в подземном переходе. Каким образом Константинов тайно договорился с сообщниками о встрече? Зашита располагает детализацией соединений его телефона за вторую половину дня. По версии следствия, Константинов был на улице Янгеля в компании из пяти человек. Как удалось такой группе собраться без предварительного созвона и уточняющих СМС?

Того, что в момент убийства Алексея Темникова Константинов находился на юге Москвы, не подтверждают ни билинги, ни записи с камер видеонаблюдения, ни показания свидетелей. За исключением одного – Алексея Софронова, приятеля погибшего Темникова и ключевой фигуры в этом уголовном деле. На его словах и базируется обвинение.

Свидетель обвинения

Согласно показаниям Сафронова, в тот момент, когда они с Темниковым встретились в подземном переходе возле метро, на них напала группа молодых людей. Драка с применением ножа началась с того, что один из нападавших (позже Софронов уточнил, что это был Константинов) якобы плюнул на куртку Темникова. Следов этого плевка, впрочем, ни одна экспертиза на куртке не обнаружила. Темников в ходе драки был убит, а Софронов – ранен.

Личность Софронова важна для понимания некоторых скрытых механизмов этого уголовного дела. Как и погибший Темников, Софронов был безработным. Составить представление о том, чем он промышлял на жизнь, позволяют опубликованные адвокатом Константинова документы: 14 марта 2012 года Софронов совершает кражу с незаконным проникновением в жилище. 15 марта – новая кража с незаконным проникновением в жилище. 16 марта – кража с незаконным проникновение в жилище. 17 марта – снова кража с незаконным проникновением в жилище.

Все четыре преступных эпизода квалифицируются по статье 158 (часть 3, пункт «а») УК РФ. Кража с проникновением в чужой дом относится к категории тяжких преступлений.

Уже 21 марта того же года Софронов допрашивается в качестве свидетеля по делу Константинова. На этом допросе он «вспоминает» приметы, по которым может опознать убийцу Темникова; когда его допрашивали в первый раз, сразу после инцидента в подземном переходе, память у Софронова была далеко не так хороша.

22 марта Софронов опознает только что задержанного оперативниками Константинова и пишет заявление о якобы имевших место угрозах с его стороны; свидетелю предоставляется госзащита.

25 марта Софронов совершает новую кражу, тоже с проникновением в жилище. 26 марта – еще одно такое же преступление. 27 марта – «фартовый день», сразу две кражи. 28 марта – новая кража.

По совокупности всех этих эпизодов Сафронов был приговорен Вачским районным судом Нижегородской области к 3,5 годам лишения свободы условно – беспрецедентная для отечественной судебной практики мягкость.

Оперативник и националист

3 декабря 2011 года Даниил Константинов празднует день рождения матери в «Дайконе», а Темников погибает в уличной драке.

4 декабря в России проходят парламентские выборы, отмеченные невиданной ранее активностью гражданских наблюдателей; объем вскрытых ими фальсификаций надолго становится главной темой для прессы и блогеров.

5 декабря на Чистых прудах в Москве проходит первая массовая акция зарождавшегося движения «За честные выборы», митинг перерастает в несанкционированное шествие и заканчивается массовыми задержаниями. Среди задержанных тогда был и Даниил Константинов вместе со своими соратниками из движения «Лига обороны Москвы».

Константинова доставили в Тверское ОВД. Туда же приехал печально известный среди столичных оппозиционеров сотрудник Центра по противодействию экстремизму МВД Алексей Окопный. По словам Константинова, Окопный попытался завербовать его, но получил жесткий отказ. Не найдя общего языка с оппозиционером, Окопный якобы пригрозил: «Там где я – там большие уголовные дела и трупы».

Впрочем, личная месть оперативника здесь – слабое и недостаточное объяснение. Несмотря на свой грозный внешний вид, Константинов – крайне нетипичный националист. Юрист, далекий от расизма и антисемитизма, он представлял собой новое качество русского национализма – национализма гражданского, демократического, чуждого этатизму и заигрыванию с властью. Широта взглядов позволила Константинову наладить хорошие рабочие отношения с представителями как либерального, так и левого флангов оппозиционного движения. Не клинический конспиролог с «Протоколами сионских мудрецов», не отмороженный гитлерист, гоняющийся за дворниками с бейсбольной битой, но и не блогер-ботаник – в распоряжении Константинова была компактная, но быстро развивающаяся уличная организация.

Такой человек был бы неудобен власти даже сейчас, а в феврале-марте 2012-го, когда велось следствие по делу Константинова, на улицах Москвы еще шумели многотысячные митинги. В такое время он был неудобен вдвойне.

Если суд признает Даниила Константинова виновным, политически мотивированные преследования в России выйдут на новый уровень.

Больше не нужно будет ни прослушек с Гиви Торгамадзе, ни спровоцированных массовых беспорядков, ни трудоемкой бухгалтерии, как в деле «Кировлеса». Нужна только нераскрытая «мокруха» – хоть в Москве, хоть в Подмосковье – и готовый на все свидетель; пройдя апробацию в Чертановском суде, «метод академика Янгеля» может стать обыденностью.

Роман Попков, Открытая Россия

От редакции «Петра и Мазепы»: в свете вышеописанного становится гораздо понятнее, почему Просвирнин, Крылов, Холмогоров и прочие решили перековаться из русских националистов в кремлевских подпевал. Они не менее значимые для информационного поля личности, чем Даниил Константинов. И разумеется, если пришли за Константиновым, то в свое время пришли и за ними. Просто Константинов оказался человеком чести (или просто не поверил, что можно посадить на десять лет по выдуманному обвинению при наличии железного алиби), а все прочие, видимо, предпочли честности свободу. Кто мы такие, чтобы их осуждать? Мы всего лишь русские националисты в, по их версии, захваченном бандеровцами и правосеками со стекающим с клыков жовто-блакитным ядом Киеве.

Однако, понимание причин, по которым эти люди решили предать собственную позицию, не означает необходимости оправдать такое поведение. Ссучились, так ссучились. За сочувствием – к гражданину начальнику. А мы видим только, что в Российской Федерации что-то очень уж участились случаи нарушения прав русского и русскоязычного населения. И не пора ли защищать их права? Если вы понимаете, о чем речь.