Правила волонтеров

Ника Налёта

Я – волонтер. Две недели назад вернулась с Востока.

На днях бойцы батальона «Азов» попросили мою волонтерскую группу озвучить их просьбу. Им нужен протеин. Во-первых, у «Азова» есть спортзал и соответствующая традиция, во-вторых же, приходится выполнять много энергоемких задач, а питается «Азов» нормально, но не особенно много употребляет белков. Пост о том, что в батальоне «Азов» просят протеин, вызвал предсказуемый срач. Но это даже хорошо – потому что дает, наконец, возможность озвучить моменты, которые все время плавают в пространстве и, будучи необозначенными, сбивают людей с толку. Озвучить главные правила волонтеров.

Предъяв за протеин вышло две. Первая – что на самом деле это непозволительная роскошь. Аргумент: раз волонтеры собирают носки и трусы, а призывникам в военкомате велят выдвигаться на фронт со своими бинтами, просить протеин для поддержания мышечной массы – это вообще какая-то наглость. Вторая – что глупые, дорвавшиеся до самосовершенствования азовцы убьют свое здоровье протеиновыми добавками, и, вместо того, чтоб Родину беречь, будут мучительно умирать от почечной недостаточности.

Настало время объяснить, как на самом деле работает волонтерство в зоне АТО. Да, я тоже не люблю это слово, потому что АТО – это когда от упоротых братков чистят рынок, а у нас война. Но это мем, который в обиходе используют и сами бойцы, а раз они не против, то и нам можно разбавить им абзац.

И вот это правило волонтеров №1. Если ты вызвался обеспечивать чьи-то потребности, значит, ты спрашиваешь не себя или куратора из министерства, что именно нужно этим людям. Ты спрашиваешь у них самих.

Конечно, если ты перестраховщик на грани паранойи и в студенческой юности замерял под кетамином давление, как бы чего не вышло, ты можешь стараться предусмотреть больше, чем кто-то другой. Но это не имеет никакого отношения к реальности. Потому что реальность такова: люди, которые вышли, например, из-под Иловайска (я с такими ужинала еще две недели назад в Мариуполе), и уже который месяц в состоянии вести организованный и здоровый (!) образ жизни, постепенно приучаются к тому, что расположение батальона – это как солидный город и его окрестности. И они знают, что им хорошо, а что плохо. И если они говорят, что им нужны витаминные смеси, протеин и энергетические напитки, значит, им нужно именно это, а не домашнее печенье, как бы этого не хотелось моей дочке Катерине и вашей бабушке.

Я скажу вам больше… блин, нет, я вам не скажу! Потому что есть вещи, о которых ни один волонтер АТО вам не скажет. Но каждый, кто ездит на восточный фронт, знает это. Знает, что бушлатами и берцами, даже бронежилетами, не говоря уже о домашнем печенье, много не навоюешь. Хотя всё это, несомненно, очень полезные вещи. Но их недостаточно. Поэтому волонтерам приходится совершать в зоне АТО чудеса эквилибристики на грани фантастики. Не скажу, чтобы это было очень безопасно или приносило много славы. Но это то, чего от нас ждут. Это то, что мы можем.

Отсюда вытекает правило волонтера №2. Помогай тем, кто не вызывает у тебя когнитивный диссонанс. Кому ты можешь помочь без ненужных рефлексий.

Тебя никто не заставляет помогать людям, правда? Это же добровольное решение. Точно так же добровольно ты можешь выбрать объект применения своей помощи. Есть люди, с которыми мне пришлось общаться в последнее время, они открыто говорят, что не могут поддерживать солдат. Они говорят: "Мы пацифисты. Мы считаем, что война – это по определению плохо. Поэтому мы помогаем беженцам, помогаем детям". Я эту позицию уважаю. Да мы и не можем помогать всем одновременно. И очень хорошо, что можно разделить направления. Но, если ты не можешь поехать в зону АТО (вот опять! но вы же понимаете, надо как-то разбавлять одинаковые слова), потому что страшно (это действительно страшновато, что говорить), не с кем, нет возможности уехать на неопределенный срок и оставить ребенка или больного родственника (да неважно, почему вы не можете!) – то не надо учить тех, кто может и ездит. Конкретные бойцы говорят конкретным приехавшим к ним волонтерам: «Нам надо то-то и то-то». Конкретные волонтеры собирают деньги, покупают, что попросили бойцы, едут, привозят и отдают. Всё. Если вы не согласны везти то, что вас попросили – покупайте пластилин беженцам. Это тоже нужно, я сейчас не ёрничаю ни в коей мере. И так вы будете в согласии с собой. Но не надо объяснять людям, вышедшим из-под Иловайска (например), что именно им нужно. Не надо учить людей, которые сдерживают деление клеток ДНР/ЛНР в западном направлении, чем им на самом деле стоит озаботиться. Они знают. У них ежедневная практика уже давно. Они бойцы. Вы хотите, чтобы, когда со стороны села Талаковка вдруг полезут псковские отпускники, их было кому остановить? И чтобы эти кто-то были в хорошей форме, во всех смыслах этого определения? Дайте им то, что они просят для хорошей формы. Вы не можете? Не согласны? Не разбираетесь в военных потребностях? Варите суп беженцам, и вас за это благословит Господь. Но только не учите тех, кто может, согласен и разбирается.

Отсюда – опять же – правило волонтера №3. Будьте ближе к своим подопечным. Если вы помогаете детям, будьте максимум времени рядом с ними. Так вы будете точно знать, что им нужно. Те, кто делает это давно, расскажет новичкам, что ценится, а без чего можно обойтись. Заметьте – я сейчас не говорю: «И тогда вы узнаете, что ваш пластилин вы можете засунуть себе в задницу, где ему самое место, а на влажные салфетки построить религию в отдельно взятом приюте!». А почему я этого не говорю? Правильно, потому что я ничего об этом не знаю. Я не работаю с детскими приютами. Соответственно, строить предположения я не имею права. Соответственно же – если вы не бываете в воинских частях, не общаетесь с теми, кто служит, не ездите на фронт, не проводите время в расположении военных, не ночуете в казарме - вы ни черта не знаете о том, что на самом деле нужно бойцам. Не хотите помогать воюющим – не надо. Есть много других точек приложения ваших сил. Хотите – спрашивайте тех, кто знаком с ситуацией изнутри. В Одессе (например!) есть много волонтеров, которые стараются и собирают полезное для фронта, честь им и хвала. Но если они не ездят на фронт сами, то они, вероятнее всего, не в курсе специфических потребностей бойцов. Трусы, носки, бинты и варенье понадобятся по-любому. Но наша группа пережила в декабре четыре поломки в стрёмной донецкой степи не ради того, чтобы привезти на фронт носки. Хотя и носки там были тоже. Просто не они были грузом №1. Компрене ву?

В принципе, это всё, что я хотела сказать. Кроме одного момента, который может показаться субъективным и ненужным. Но на самом деле это не так.

Все, кто знает меня лично и относительно долго, знают, что волонтер – мое призвание. Не потому, что я такой хороший человек, а как раз наоборот. Я всегда предполагаю (небезосновательно), что могу попасть в халепу, и поэтому стараюсь помочь, где можно, чтобы потом помогли при случае мне. В 1990-м году, когда мне было 10 лет, моя бабушка торговала турецкими шоколадками. Они хранились в блоках. Я научилась проникать под слой упаковки, доставать шоколадки и бросать их с 6-го этажа своей таировской квартиры вниз. Я думала так: «Будут люди идти, найдут шоколадку и порадуются! А от этого меня мама не убьет после родительского собрания». С тех пор мало что изменилось. Я вписываю у себя тех, кому негде жить, и поэтому на кухне моей «однушки» специально оборудовано дополнительное спальное место, я реабилитирую (весьма успешно! могу показать портфолио) наркоманов, я вожу на своем горбу рюкзаки с вещами для беженцев и бомжей между городами, устраиваю праздники друзьям за свой счет, а вот теперь езжу в зону АТО (да-да) и провожу выходные под дождем на оптовых закупках. Все, что у меня есть, всегда работало на волонтерство в широком смысле этого слова. Плохо это или хорошо – другой вопрос. Но это именно так. Поэтому одним из моих проектов стало уступить свою квартиру, коль скоро я и так все время в разъездах, макеевской подруге с сыном. Но я не сдаю квартиру! Я волонтер, а не рантье. И когда у меня появился еще один человек, девушка, которой нужно сейчас жильё, я была уверена, что моя квартира послужит по максимуму. Но макеевская подопечная (которая позиционирует себя как большая украинская патриотка) сказала, что она социофоб, и это плохая идея – делить с кем-то жильё. И она может платить мне полную стоимость аренды, если нужно. Так вот, мне не нужно. Я не барыга, не рантье, не донбасский зарплатный гоблин. Я волонтер от рождения и это, блин, мое призвание и сущность. Кого я пытаюсь обмануть? Дело ведь не в родительском собрании, не говоря уже про деньги. Дело в том, что, когда человек будет идти под моим балконом, он найдет внезапно шоколадку и подумает, что чудеса бывают!. А ведь этого нам так не хватает в жизни. Всем. И, если я могу совершить чудо, я его совершу.

И вот это – четвертое, а на самом деле главное правило волонтера.

Dixi.