Драйв войны

Сергей Дьяченко

«Влечение, драйв — инстинктивное желание, побуждающее индивида действовать в направлении удовлетворения этого желания. Психическое состояние, выражающее недифференцированную, неосознанную или недостаточно осознанную потребность субъекта, — уже имеющее эмоциональную окраску, но ещё не связанное с выдвижением сознательных целей. Преходящее явление, ибо явленная в нем потребность либо угасает, либо осознается, превращаясь в конкретное желание, намерение, мечту и пр.».

© Википедия

Как начинаются войны? Почему люди вдруг, ни с того, ни с сего, начинают ненавидеть других людей, живущих за многие сотни километров? Ненавидеть настолько сильно, что готовы бывают бросить свой дом и свои дела, и пойти убивать этих незнакомых им людей, не сделавших им ровно ничего – ни хорошего, ни плохого?..

Август выдался теплым, с короткими грибными дождями. Я возвратился из командировки в город, продолжающий жить своей жизнью – местами суетливой, местами размеренной. Всё как обычно, работы всё так же много, выходные за городом - шашлыки и всё, что к ним положено. Как всегда обсуждаем планы на будущее – строительство новой дачи, ремонт машины. Но появились и новые темы, поскольку в связи с украинскими событиями будущее уже не внушает нам оптимизма.

В середине августа в российских СМИ много говорят о столетней годовщине начала Первой Мировой войны. Как-то вечером, просматривая новостные сайты, я наткнулся на статью о Первой Мировой Войне. Правда, никаких аналогий с настоящим мне тогда в голову не пришло, просто стало интересно, и я нашёл на ютубе документальный фильм с хрониками тех событий, снятые операторами тех лет, чтобы лучше понять дух эпохи. События, о которых рассказывал комментатор, интересовали меня во вторую очередь, я о них достаточно знаю из учебников, фильмов и книг. Мне стали интересны не сами события, а люди: какие они были в то время? Я вглядывался в лица, пытаясь понять, уловить их настроения, и у меня возникало странное чувство. Я видел, что люди не были подавлены, на их лицах не было страха перед надвигающейся мировой катастрофой. Напротив – эмоциональный подъём, энтузиазм, драйв…

Да, люди начала прошлого века давно уже не знали полномасштабной войны. Хотя локальные конфликты и тогда случались периодически, но, тем не менее, Европа в целом, после «Наполеоновского катка» и волны революционных выступлений, в общем и целом, жила спокойной размеренной жизнью, особенно к концу XIX века, переживая экономический подъём, научно-техническую революцию, развитие искусств. И я задался вопросом: зачем? Почему они решили оставить такую спокойную сытую жизнь?

Безусловно, еще до начала войны заработала пропаганда, но неужели она разогрела патриотические настроения до такой степени, чтобы люди готовы были добровольно пойти убивать других и жертвовать собой? Хотя поначалу о жертвах, по всей видимости, не думали, ибо полагали, что война будет скоротечной и победной. Причем, так думали обе стороны конфликта. А вот ради чего затевается эта война, кажется, не особенно представляли себе все - и элиты, и возбуждаемый ими народ. И потому, казалось, что война началась ни с того ни с сего, просто из желания воевать всех со всеми.

И вот, ближе к середине фильма, когда показывались события примерно через полгода после начала боевых действий, лица этих людей стали совсем другими. Энтузиазма на них уже не было, а впереди были ещё три с лишним года войны, ещё тяжелее, и ещё убийственнее.

И тогда я стал просматривать на ютубе ролики о боевых действиях в Украине, в основном выкладываемые ополченцами (сепаратистами). Противоположной стороной такие материалы выкладывались в меньшем объёме, и надо сказать, что их ролики были либо излишне пропагандистскими, либо о боевых действиях, заканчивающихся для них поражением. И вновь сами события, причины их, не были для меня главным - вглядываясь в лица людей, с той и другой стороны, мне хотелось понять: что ими движет?..

Внимательно всматриваясь в то, что фиксировали любительские видеокамеры в самом начале конфликта, я заметил одну особенность: боевые действия носили какой-то несерьезный характер, словно люди не воевали, а играли в войну. Это напоминало мне эпизоды из детства, когда мы играли в войнушку, и там были понарошку раненые и понарошку убитые. Сначала это были игры совсем себе безобидные с игрушечными пистолетиками. Немного повзрослев, мастерили каждый сам себе стреляющие ружья на резинке, благо, на деревьях патронов было вдосталь из созревающих диких ранеток. А, став еще старше, пробирались на стройку, набирали обломки кирпичей поувесистее, из досок и всякого хлама недалече мастерили укрытие, и вот одни прятались в это укрытие, а другие что есть силы бомбардировали это хлипкое убежище, потом менялись. Это щекотало нервы, и иногда случались серьезные ранения.

Вот такие ассоциации с детской игрой возникали у меня, возможно, потому, что в начале войны с той и с другой стороны воевали в основном не профессиональные военные, а добровольцы. И, тем не менее, люди гибли как раз потому, что не имели опыта ведения боевых действий. Вразвалочку перебегая открытые пространства, вжимали лишь голову в плечи… Патроны жглись впустую, длинными очередями, стрельба велась не прицельно, стреляющие выбегали из-за углов зданий чуть ли не на середину дороги, за три секунды сжигали магазин и снова бежали в укрытие. И делалось это все залихватски, с удалью, с улыбочками, шуточками-прибауточками. Эти люди еще не понимали, что уже идет война? Что это не игра?

Прошло полгода, и мясорубка войны раскрутилась, перемалывая всё, что попадает в ее горловину. И вот исчезли шутки, в глазах участников вооруженного конфликта появились напряжение и страх, которые невозможно скрыть. Но не только – в глазах людей, привыкших к виду смерти, к потере товарищей, к мысли о собственной возможной гибели, появилась ненависть к врагу и желание мести. Они стали более умелыми, опытными, осторожными, расчетливыми. Для них война стала работой, пусть тяжёлой и рискованной, но настоящей мужской работой, и теперь уже и речи нет о драйве.

Эта война, как и все прочие войны в истории России, зародилась не на пустом месте. В основе ее лежала идея, завладевшая умами и сердцами масс российских автомойщиков и безработных держателей кредитов из депрессивных российских городов. Переломным моментом в развитии любого конфликта является момент, когда люди принимают решение бороться за свою идею с оружием в руках до смерти – не щадя ни себя, ни врага. Люди на войне становятся беспощадными и безжалостными к себе и другим. Идея, безотносительно того, истинная она или ложная, выдала каждому из участников войны индульгенцию и право на убийство оппонента. Поэтому, если называть вещи своими именами, то нужно понимать – в России есть достаточно большая группа населения, которая ненавидит Украину и украинцев настолько, что готова идти убивать.

Возможно кто-то, читая эти строки, ожидает  от меня осуждения этих людей. Я не буду этого делать. Я просто укажу вам на этот факт, а уж вы сами делайте выводы. Пока населением России владеет драйв войны, пока массы русских мужиков, истомившихся от никчемности и пустоты жизни, желают бросить все и идти умирать и убивать за «Новороссию», конца этой войне не будет.

И вот что я должен сказать вам, украинцы, и я знаю, что мои слова вам не понравятся: пока войну выигрывают ополченцы. Не потому что за их спинами стоит армия России - «самая сильная армия в мире», а потому что они сильнее вашего заряжены на войну. Они злее и яростнее, в них больше удали и драйва. В их новостных сводках они всегда предстают героями и богатырями, даже если отбили пару домов на окраине села. Они не торопятся публично рвать на заднице волосы по поводу своих поражений. Они ненавидят Украину и украинство и не стесняются открыто признаваться в этом в своих пабликах в соцсетях, попутно призывая граждан России записываться в ополчение «Новороссии».

А чем занята Украина? А она возмущается в соцсетях возникшей для лиц призывного возраста необходимостью брать справки в военкомате при выезде за границу. Она обсуждает способы уклониться от мобилизации и не желает воевать «за миллиарды Порошенко». По Киеву гуляют упитанные «беженки» из Луганска и кричат: «Слава ДНР!» и «Мы вас, твари, уничтожим!» Мужики из Мариуполя на другой день после обстрела русскими «Градами» не ломятся массово в военкомат с требованием немедленно отправить их на фронт. И даже мэр города с чиновниками из городской администрации только со второй попытки признает тот факт, что город пострадал от российской артиллерии.

История убеждает нас в том, что без пролития крови не может состояться ни одна идея, социальная или национальная. Мир находится в постоянном развитии, остановить которое невозможно, и, если старое не хочет уходить по-доброму, то остается только один путь подвинуть его – насильственный. Поэтому, пока борьба за идею Независимой Украины не примет в народе всеобщий национально-освободительный характер, победе не бывать. И конечный выбор каждый должен делать сам, лично.