Византийский след

Владимир Шимальский

Наши предки оставили нам в наследие то,

от чего мы не вправе отказаться,

но по недомыслию не можем и воспользоваться…

Жорж Клемансо

До чего же устойчивы стереотипы политической жизни! Все социально-политические феномены в рамках одного и того же государства имеют параноидально стойкую тенденцию многократного повторения независимо от времени и формации, как если бы Всевышний задавал по камертону тон для формирования мировоззрения и деятельности той или иной страны и ее народа…

Неисчислимые “смуты”, переходящие в массовые бунты и восстания – это как бы международный тренд, берущий своё начало из глухого средневековья; зато бесконечные заговоры и государственные перевороты Нового и “новейшего” времени – это уже характерный маркер именно нашей родной, бывшей СССРной эпохи и ее территории.

Какие же причины лежат в основе этих жутковатых семантических меток и признаков хронического политического нездоровья?

Остановимся на нескольких наиболее заметных.

“Русские люди – жертвы необъятности своей территории”.

Н. А. Бердяев.

Этот тезис, озвученный еще в начале прошлого века нашим мудрым земляком и замечательным философом очевиден: нигде в Европе нет такого (исторически обусловленного что ли?!) системного хаоса и беспорядка, как в странах СНГ, и конечно, в первую очередь, в России. Колоссальные ресурсы, выпавшие северо-восточному народу, которые и не снились Европе (что уже говорить о Япониях!), стали не основой сосредоточенного созидания, “очеловечения природы”, а поводом к бесшабашности, к наплевательскому отношению на всё и на всех, к национальному “беспределу”. Любопытно, что даже танцы – имитация либо битвы, либо сексуальной близости – требуют у восточных славян значительного пространства сцены (а ну, расступись!), в то время, как танцы на Западе – это отбивание ногами чечеток и синкоп на одном и том же месте (словно коз привязанных).

“Дураки и дороги”, бедствие национальной жизни и при царе, получили новое рождение в советскую эпоху и по масштабу, и по “углублению качества”. И дело вовсе не в дураках: дураки есть везде; нет, это у нас системное, как волчанка!

“Постоянные временные трудности” сопровождали и сопровождают нас повсюду, словно злобные сирены зовут и зовут нас тонуть и погружаться все глубже в пучину нашей неприкаянности, пока, вероятно, не дойдем до социально-экономического дна – полного и окончательного коллапса. И это не просто “прощай, немытая Россия”, дело ведь даже не в немытости – это очевидный мировоззренческий сдвиг, некий генетический сбой, жуткая канцерогенная матрица, передающаяся из поколения в поколение, словно пиратская “черная метка” - гарантия национальной обреченности…

Корни – из поздней Византии, из “палеологического ренессанса”, великой восточной империи, средоточия новой идеологической парадигмы, “палладиума религии, наук и искусств”, а также смут, ожесточенных дворцовых интриг; но главными (для нас, анализирующих эту эпоху) инновациями становятся новые спекулятивные и поведенческие модели: мы назовем их так – “бытовой подлостью” – смесь вероломного коварства и лицемерия, зародивших выработку новых этических стандартов в Истории: невиданного доселе ханжества и двурушничества…

«С того момента, когда политик начитает мыслить нравственными категориями, он прекращает мыслить политически".

Раймон Арон

Эта мысль, которая, скорее всего, не пришла бы в голову древним грекам, начинает уверенно пробивать себе дорогу в эпоху римской империи (чего только стоит позиция Пилата?); и надежно расцветает в царстве поздних “ромеев”, в Византии, где она становится главным ориентиром политического здравомыслия.
Именно здесь берет начало идея неограниченной самодержавной монархии (в Риме все же был еще и Сенат и Жречество), при которой вся полнота власти сосредоточивается в одних руках императора, Василевса (это – не имя собственное!). Василевс руководил и регламентировал всю внутреннюю и внешнюю жизнь Империи, он был высшим судьей и главнокомандующим, власть его считалась (как и у древних римлян) божественной – и это при провозглашении Христианства государственной религией! – и впервые в истории зачинается новый социально-экономический феномен – Цезарепапизм, то есть, император (Цезарь) полностью управляет Церковью, превращаясь институционально в Папу. Церковь, таким образом, становится придатком и инструментом светской власти (как этому порадовался Петр Великий, созидая свои Синоды!)

Но нас интересует именно коварство и “бытовая подлость” – которая становится лейтмотивом и главной характеристикой менталитета поздних византийцев, как народа, задающего тон и последующим “интригам мадридского двора” и великолепной, беспрецедентной по своей жестокости опричнине Ивана Грозного, и нескончаемым средневековым религиозным бунтам по всей Европе – одним словом, инструментом непрерывной кровавой резни во спасение благородных целей любых держателей власти… Девиз “Цель оправдывает средства” рожденный в недрах общества иезуитов Игнасио Лайолы – органичное продолжение всей государственной концепции той эпохи. Тактика постоянного политического жульничества и обмана, коварного вероломства в любых государственных, а позднее и в коммерческих делах, практика двойных стандартов – становятся обиходными и вполне релевантными. Не брезговали и ликвидацией политических противников, “замачивая” целые семьи с помощью услужливых наемных убийц и разбойников “на службе”.

Именно там, вероятно, появляется гоббсовский тезис, который пройдет сквозь века, не претерпев существенных изменений: Homo homini lupus est. Но если Запад сумел путем бесконечных войн и революций аккумулировать элементарную «мудрость выживания» и выработать, после столетий страданий и крови, иной постулат: лучше торговать, чем воевать – то Российская империя, наследница Золотого Улуса, унаследовав византийский герб двуглавого орла (может это не столько умение соединять в своей политике Запад и Восток, сколько символ двурушничества и двойных стандартов?) вместе с ним и законсервировала эту вполне тюремную раннесредневековую идеологию. Российский Левиафан не смог или не захотел меняться. Его ригидный монстр и сейчас дышит подозрительностью, а зачастую – и непримиримой ненавистью к чужим культурам и любым прогрессивным веяниям…

Однако чрезвычайно показательны в нашем провизантийском дискурсе два момента, кои являются сегодня несомненной иллюстрацией всей темы: во-первых, эта неустранимая склонность национального характера северо-восточного народа решать назревшие политические проблемы путем дворцовых переворотов. Без сомнения, подковерная борьба была характерна для всех без исключения королевских династий Старой Европы, и мы все наследники исторических эпох, где кинжал под плащом, табакерка или офицерский шарф играли свои зловещие роли. Но чтобы так уникально, без существенных трансформаций, эта же «благородная» практика перекочевала в ХХI век – такого история демократического Запада уже не знает…

Не касаясь интриг царского двора начала прошлого века, можем вспомнить насилие - «повивальную бабку истории» - с которым связаны все патологические мутации и смену властей России – СССР и опять России уже только в большевистский период, а именно: вооруженное свержение Временного правительства в 1917-м; расстрел царской семьи; отстранение от власти и устранение Ленина; ликвидация Дзержинского; зверская расправа Сталина со всеми предполагаемыми политическими противниками; убийство самого Сталина; расстрел Берии; госпереворот и отставка Хрущева; «тихий» уход Брежнева, Черненко и Андропова, развал СССР и отставка Горбачева (до этого неудавшийся «классический» госпереворот с попыткой его (Горбачева) насильственного отстранения от власти) и т.д.

А сейчас? Что это: начало «мирной» революции в кремлевских верхах, при которой сурковы и песковы покидают свои насиженные уютные гнезда с такой срочностью, словно объявлена воздушная тревога… опять коварный заговор и начало полномасштабной войны – все по старой доброй «византийской» схеме? Ну разве происходящее сегодня это не демонстрация поразительной преемственности формаций и поколений в РФ?!

А во-вторых, еще с тех далеких времен стала традицией завеса непроницаемой тайны над этими гнусными интригами, при которых народ может подолгу содержаться в абсолютном неведении, но что любопытно – он при этом совершенно не ропщет, и даже охотно принимает эту идиотскую игру, «понимающе» относясь к «их» тайнам и конспирологическим заговорам «за высокими стенами». Так положено. Так принято. И так будет всегда. Мы видим это и сегодня: поехал ли президент принимать роды у гражданской жены в Швейцарию, молится ли на «русском Афоне» в Соловецком монастыре, пьет ли чай, схоронившись в Сибири с подельниками на охоте, или, может, его уже и в живых нет – неведомо! Все это государева тайна, по большому счету даже обывательский кайф (а вот Он енто взял, да и сдул куда-то на неопределенное время: поди, сыщи – свищи!).

И сколько же этот призрак Византии будет еще бродить по шестой части земной суши?!

Гражданский пафос Антона Павловича о «выдавливании из себя по капле раба», как он думал, касался лишь его самого и ближайшего окружения, но в действительности процесс выглядит куда как шире - это непреходящая задача и любого последующего поколения, если оно захочет жить и развиваться в свободной стране, а не в тюремных застенках.

Правы были древние римляне, предтечи византийских «ромеев»: мудрого судьба ведет, упрямого – тащит…