Окно в Европу: история нашего возвращения

Виктор Трегубов, Дмитрий Подтуркин

Мы не сможем заставить европейцев нас полюбить. Но мы можем, по крайней мере, напомнить им, где они видели наши лица. Молодая бедная нация, бывший осколок Российской империи, постоянно твердящий о собственном европейском выборе, вызывает настороженность даже у европейских либералов. А уж у евроскептиков и подавно. Может, пришло время поискать другие подходы? Есть предложение.

Допустим, вам нужно продать Европе Украину.

Ну, вот коммивояжер вы. Торгуете странами. Приходите такой к двери Европы и говорите — здрррравствуйте, дорогие друзья! Тут у меня есть пакет замечательных постсоветских государств, и я уверен, вас обязательно заинтересует вот эта вот прекрасная не-Россия с неизбывным национальным колоритом, Кличко, Чернобылем и войной на Донбассе. Очевидно, что она вам нужна, потому что…

Вопрос: как вы будете продавать этого нашего слона?

Мы должны вернуться в Европу — это понятно всем, кроме самых отмороженных националистов от сохи и комсомольского значка. И речь не о безвизе, а о самополагании, идентификации. Это дорога в две стороны: мы должны четко осознать себя элементом этого культурного пространства, а европейцы — воспринимать Украину как «страну на востоке Европы», а не «страну между Европой и Россией».

Молодое поколение европейцев уже к этому склонно. Работая в международной компании, один из авторов этих строк сталкивался с интересными реакциями коллег. Кто помоложе — удивлялся, что украинцам для путешествия в Европу нужны были визы. Кто постарше — посетив Киев, признавался, что ожидал увидеть значительно более «советский» город. Наконец, неделю назад, во время поездки автора по греческой глубинке встречались даже местные, убеждённые, что Украина не так давно вошла в ЕС.

Они, скорее всего, путали с Польшей или Румынией. Но это, кстати, клёво. Это много лучше, чем когда путают с Россией.

В более туристических местах уже лучше знали геополитические расклады. И несколько раз говорили «дякую» при покупке.

Изменения происходят не только в нашем сознании, но и в сознании европейцев. Но медленно. Одна из наших среднесрочных задач — их ускорить. Дать понять европейцам, что нас с ними роднит.

Здесь, стоит учесть важную деталь: европейцев, на самом-то деле, не существует.

Неосмысленно вести диалог об идентичностях между Украиной и Европой. Потому что жители Европы, в первую очередь, отождествляют себя с родными странами, что особенно актуально сейчас, с ростом евроскептицизма. Может выйти диалог «привет, мы украинцы, мы хотим быть европейцами — привет, а мы финны, мы сами не хотим и вам бы не советовали». Но европейская цивилизация не перестанет быть самой собой, даже если евроскептические настроения возобладают и доконают Евросоюз. И нам по-прежнему будет туда надо — не в ЕС как политический союз, но в «европейский мир» как культурное пространство.

Как же тогда быть?

Осмелимся постулировать: в своей работе с европейцами нам нужно постоянно налегать на наши связи с каждым государством Европы в отдельности. Исторические, культурные, экономические. Каждый европеец (и более того — каждый иностранец, поскольку это актуально и для наших связей на других континентах) должен отождествлять Украину не только с её спортивными достижениями, войнами и несчастьями, но и с какой-то конкретной личностью или конкретным событием из истории его собственной страны. Лучше бы с позитивными.

Это хорошо работает, например, в случае Канады. Канадцам не надо рассказывать, кто такие украинцы, чтобы они почувствовали определённую связь между нашими народами. Каждый канадец при слове «Украина» быстро вспомнит ряд персонажей, которые вызовут у него уважение. От политиков до хоккеистов и разработчиков компьютерных игр. Это даже если он лично не знаком ни с одним из выходцев из нашей страны, что в Канаде сложно.

Поэтому Канада — наш естественный союзник.

Равно как и Литва. Литовцам тоже ничего не надо объяснять, мы хорошо знакомы. И не только из-за общего трагического наследия СССР: они прекрасно знают, с кем били немцев под Грюнвальдом. Для них Киев — такая же часть европейской цивилизации. Потому что это был их Киев, а они — часть европейского мира. Логично же.

Даже Швеция, исторические связи с которой недолги и не вполне однозначны, откровенно расположена к украинским европейским перспективам. Опять-таки: речь даже не о позитивной оценке нашей страны, а о глубоком, почти подсознательном восприятии её как отдельного от России и враждебного ей субъекта.

Иное дело — Польша. Как и литовцы, поляки знают, что украинцы — часть одного с ними исторического пространства. Но здесь отношения сильно омрачены конфликтами — и России всё удобнее на этом играть. Тем более, когда — чего таить — помогают ей в этом и наши, и польские отморозки.

На примере этих стран мы видим: народу тем проще воспринять украинцев европейцами, чем проще увидеть их в контексте своей собственной истории. Отсюда вывод: это именно то, с чем нам нужно работать.

Задачей Украины в первые двадцать лет независимости было формирование собственного исторического мифа, видения истории Украины для наших сограждан. Как ни странно, мы справились. Он сформирован. Теперь пора вылазить из ракушки и формировать украинский элемент европейских исторических мифов.

Отчасти уже пытались. Например, открывали памятники запорожцам в честь битвы под Веной.

Или вот некогда Ющенко приезжал в немецкий городок Пух на могилу святой Эгидны — внучки Ярослава Мудрого. Или вместе со шведами отмечали годовщину Полтавской битвы. Из внеевропейских инициатив — приглашали в Украину живую (увы, уже покойную) легенду сумо Коки Тайхо (по первоначальным документам — Ивана Маркияновича Борышко, сына украинца и японки).

Это все, на самом деле, довольно правильный подход. Просто на его нормальную имплементацию при Ющенко не хватало умения саморепрезентации. Судя по любительским (не государственным) роликам к тому же Евровидению, оно у нас потихоньку отрастает.

Важно понимать: мы находим (или вкладываем) Украину в исторический миф европейцев, а не навязываем им свой исторический миф для внутреннего пользования, хвастаясь подвигами предков. Наш им неинтересен, а при излишнем рвении вызовет отторжение — примерно как вызывает отторжение аналогичная работа азербайджанцев.

Проще говоря: не надо гордо рассказывать французам, что Филипп Орлик — автор первой в мире Конституции. Лучше сделать упор на том, что его сын Григор, человек, чья биография тянет на три приключенческих романа, сделал для Франции. Тем более, не надо хвастаться перед европейцами трипольской культурой. Во-первых, это не вызовет никакого сочувствия к нам, во-вторых, будет выглядеть, как попытка слабой нации приписать себе древних первопредков, а в-третьих, закончится бессмысленным спором с румынами. Если кто не в курсе, значительная доля зоны расселения этой культуры припадает на Румынию с Молдовой, и в мировой историографии её кличут Кукутень-Трипольской, именно в таком порядке.

Также важно понимать: мы иной раз боремся с уже сложившимися стереотипами. Возвращаясь к той же Греции: эллины очень высоко превозносят эпоху своей войны за независимость. Пожалуй, повыше, чем более далёкие византийскую и античную. И тут у нас как бы джекпот. Тайное общество Филики Этерия, сформировавшее военные отряды греческой диаспоры для освободительного похода на Грецию с территории Российской империи, создавалось в Одессе, а его руководители жили в Киеве.

Но многие греки по привычке видят в этом историческую связь между Элладой и Россией. В общем-то, понятно: тогда это Россия и была. Можно было бы при желании и грамотном подходе передёрнуть эту ниточку в нашу пользу? Да. Отчасти это уже сделано: в Одессе функционирует музей общества. Можно было бы сделать из дома Ипсиланти в Киеве (да, он сохранился) музей освободительных войн, например. Нашей и греческой. Вместо этого дорогой Киевсовет выставил дом на приватизационный аукцион ещё в 2012 году. Если его снесут, чтобы построить высотку — вместо возможности проложить мостик в Грецию выставим себя тупорылыми коррумпированными варварами. И благодарны за Этерию греки будут Россию, а винить в разрушении памятника — уже Украину. 

Впрочем, в конечном итоге, что музеи, что памятники — лишь приятные мелочи. Важен контент, который сможет «зажечь» многих. Комиксы. Фильмы. Сериалы. Компьютерные игры.

Нам не нужны десятки фильмов про козаков уровня киностудии Довженко 1990-х. В идеале нам нужен сериал о приключениях козацкого наёмного отряда в Тридцатилетней войне. Один-единственный, но примерно уровня «Викингов».

Нам нужны хорошие игры. Как ни странно, «Козаки» и «Сталкер» свое дело сделали неплохо.

Нам нужна историческая, альтернативно-историческая, фантастическая беллетристика, в которой европейцы одновременно узнавали бы украинцев и себя. И нам нужно давать её на экспорт — что означает, что она должна быть, в первую очередь, высококачественной, а лишь во вторую — идеологически выдержанной.

Нашего слона можно продать. Но нужно всерьёз этим заняться.