Евгений Межевикин («Адам»), начштаба танкового батальона 93-й ОМБр. Донецкий аэропорт. Как это было. Октябрь
Евгений Межевикин (позывной «Адам»), на тот момент майор ВСУ и начальник штаба танкового батальона 93-й ОМБр.
Октябрь, помню, начался с боя, который я назвал бы неудачным. Тогда сгорели два БТРа, погибли парни с десанта. Был бой у терминалов. Танки обстреливали старый, БТРы с десантом ехали в новый терминал, а там как раз сепарские танки выкатились. А со старого терминала их не видели, почему-то наблюдателя там не было. Я выехал туда и поджёг их. Ещё помню, я в тот день к «Редуту» в гости собирался, пешком не хотел туда тащиться, решил на танке подъехать… А вот оно как получилось. Ребят жалко. Неудачный бой. Они тогда обнаглели, начали выкатываться прямо к терминалам. Потом был ранен «Редут». Позже был вывод 3-го СпН. Мы после этого боя забрали свои машины с нового терминала, там тогда уже две машины подбитые стояли. Мы тогда потеряли пять машин и один экипаж, всё от артиллерии. Не считая того, что постоянно приезжали и ремонтировались. Сначала хотели поставить танк в пожарке, но её никто не прикрывал.
В итоге все танки я поставил у виноградника, создал там группу быстрого реагирования. У меня в случае чего было «подлётное время» 5-10 минут, чтобы выскочить и отработать по взлётке. Нас тогда ловили с посадок, наставили там противотанковых средств. ПТУРов было столько, сколько в жизни я не видел. А потом мы их выбили оттуда. Перемирия? Перемирий там было много, я, наверное, штук 50 насчитать могу (улыбается). Как только насыпем им, так сразу перемирие.
Тогда ещё в терминалах мало людей осталось, я до сих пор не понимаю, как удержали терминалы. Остались 79-ка, 93-ка и «Правый сектор». Ребят там было мало, на все позиции человек может 80. 93-ка сидела там с августа до октября без смены, тогда ещё не было такого понятия, как ротации. Людей не было. В новом терминале оставались один офицер «Доцент» и небольшое количество солдат. Они же тогда ещё при «Редуте» взяли в плен российских артиллеристов. Тогда два «Урала» выехали на взлётку, заблудились вроде. Из них машут, кричат: «Мы свои». Наши им тоже машут, а потом «Редут» в рацию как заорёт: «Да какие они свои?!». Ну, их пулемётом тогда и покрошили, но один «Урал» ушёл. Взяли в плен, всё по чину: штатные артиллеристы, блокноты, позиции, ну всё, как надо. Отдали их в Киев, но позиции они, конечно, нам засветили тогда знатно. Самое интересное, что с 93-ки это были даже связисты. Сами вызвались в терминал. Вот такие у нас связисты (улыбается).
Мы тогда работали постоянно. В день по четыре-пять раз боекомплект мне загружали, ездил постоянно, работал. 79-ю я тогда заводил. Тогда ещё не было перекрытия «Дороги жизни», катались более-менее беспрепятственно. А потом сепаратисты перекрыли высоту у взлётки, и мы решили их выбить оттуда. 93-ка и «Правый сектор» договорились с «Чёрным», разработали план операции. Но не угадали с количеством противника…
Состыковались тогда с «Метеором» (это наша артиллерия там стояла). Также работали «Цунами» и «Грач». Это всё артиллерия. Я заходил в аэропорт через Пески. У виноградника отвлекаю на себя. Они должны были вылезть на высоту и охотиться за мной противотанковыми средствами, а в это время их должна начинать поливать огнём артиллерия. Только она отработала, выдвигается группа зачистки. Группа «Чёрного» и танк «Гнома» выехали вперёд. Начинают зачистку, берём часть высоты. Мы думали их там человек 20, а их там было гораздо больше; да и укреплены, оказались, неплохо. В итоге часть заняли, а дальше пройти не смогли. Начинается бой. Я в это время ушёл к терминалам, отработал и возвращался назад для дозагрузки. Слышу: «Уводи людей! Уводи людей, а то не получается продвинуться!». Танк «Гнома» отработал, у него два снаряда оставалось. Я приехал, его подменил, поработал по посадкам. Там уже не было интенсивного огня, но решили отойти. БТР ушёл. Я там покрутился, «помочил» позиции «Скорпиона» (сепаратистское подразделение там было окопано), по ним поработал, отошёл, забрал «Правый сектор» на броню и мы ушли. Вот такая вот разведка боем вышла, хотя планировали по-другому изначально. Но всё равно довольно удачно. У нас только один трёхсотый был.
А потом уже взяли-таки эту высоту перед взлёткой. Но уже по-другому. Мы её крыли артиллерией, у них начались там потери, они начали её покидать, оставили лишь наблюдателей. А потом 95-я с «Правым сектором» начала продвигаться с броней. А артиллерия работала перед ними. И так дошли до РЛС, зачистили всю «зелёнку».
В принципе, после того, как мы им в начале октября побили танки, они и не решались выезжать. У них там были засады, они за мной охотились. Помню, сделали засаду на меня: поставили два танка, а по мне начал работать третий. Но так как дистанция была большая, а машины у них были не выверенные, или специалисты плохие, то у них перелёты были. По одному я отработал, подбил, но он ушёл, второй – уничтожил.
Раньше по терминалу работали по две-три машины, но потом, когда уже понесли потери, они боялись выходить на участки для прямого обстрела так нагло, как раньше. И ребятам в терминале было попроще.
Я тогда начал занимать новые позиции, откуда можно было работать с более далёкого растояния. «Майку» я тогда говорил: «Майк, танк – это же не пехота, он то бронированный, но не бессмертный. Носиться по взлётке перед ПТУРами – не вариант». И начал пристреливать позиции. С Жабячего, с Опытного, с Водяного, с Зенита, с РЛС… Сначала сделал две группы, больше танков не было. Потом их отремонтировали, и было уже три группы. Работали с дистанции 4-5 км. Как только бои притихали, я катался – искал новые позиции. Везде, с разных расстояний, с разным временем «подлёта». Одна группа работала для отвлечения по пожаркам, остальные – исходя из поставленной задачи. Жаль, людей у нас не хватало, чтобы занять пожарки.
Операцию, когда положили пожарку с сепарами, я помню. «Майк» тогда попросил помочь, покрошить их там. Мы выехали тремя машинами и влупили туда все БК. Я сильно удивлён, что там кто-то выжил. Там размолотили всё, что было. В общем, не зря выехали туда.
Были и вытягивания техники. Да, на взлётке БМП остановилась. Звонят мне, говорят: «Адам, там пацаны на взлётке встали». Я сел, приехал, как раз тут одну дорогу по-быстрому проломил, по ней потом 79-ка каталась. Проехали мы там, сами проверили – мин нет (улыбается). И выскочили на взлётку. Подъезжаю. БМП пустая, никого нет. Ну, стою, жду их. А в это время артиллерия наша кроет все сепарские точки, чтобы они не могли вылезти по нам работать. Смотрю, подбегает командир машины. Прицепили, поехали. Механик участок задымил, включил ТДА (дымовую завесу) и пошёл. Он завёлся – я отсоединяюсь, а он заглох. А тут участок ещё такой плохой, там ПТУРы как раз были наведены. Я его сзади подъехал и толкал. И такие случаи там были нередко: то БТР с пробитыми колёсами вытаскивал, то БМП. Бывало, что и танк вытаскивал, когда в Авдеевку ездили. В танке коробка сломалась, его прямо на дороге развернуло. Я уже до «Зенита» доехал, смотрю – танка нет. Вызываю их, а там танк командир разведчиков с позывным «Одесса» охраняет. Говорю ему: «Уходи». А он: «Я без танка не уйду». Ну, развернулся, взял танк на буксир. Так этот танк на Зените и стоит, не забрали его до сих пор. Да, его, конечно, по-разному использовали. То как тягач, то как грузовик. Помню, как навьючивали на танк боеприпасы, воду, и пошла доставка. Ещё тогда ящик с минами потерял, ехал, отстреливался. А бывало, что и раненых вывозил, не раз это было. В общем, самая универсальная машина – это танк.
Вернуться к основной статье.
В самурая немає мети, є лише шлях.
Ваш донат – наша катана. Кнопки нижче!