УПА и украинская полиция

Роман Вольнодумов

Вступление

14 октября все города и веси незалежной Украины отмечают одну из самых главных и знаменательных дат в украинской истории – день создания Украинской повстанческой армии под политическим руководством ОУН Степана Бандеры. Эта дата важна не только для украинцев, но и для всех антиимперцев, антиордынцев и национал-демократов, живущих на широких просторах постсоветского пространства, поскольку, помимо украинцев, в УПА воевали представители почти всех народов, живших в тоталитарном концлагере СССР, включая русских, евреев, грузин, армян, осетин, белорусов, калмыков, литовцев и т. д.

Феномен УПА особенно важен для национального самосознания украинцев и интересен всем национал-демократам постсоветского и постсоциалистического пространства ещё и потому, что это была одна из немногих военно-политических формаций, действовавших в годы Второй мировой войны, которая боролась одновременно против двух тоталитарных режимов – нацистского и коммунистического, в отличие от многих других восточноевропейских националистических групп и формирований, которые либо сотрудничали с нацистами в борьбе против большевиков, либо – наоборот, причём зачастую не в качестве равноправных партнёров (как, например, финны), а в качестве банальных наёмников.

История УПА представляет собой уникальный исторический прецедент, когда у крупного европейского народа, который в течение длительного времени не имел своей государственности, была своя национальная армия. Причём она представляла собой полноценный военно–политический субъект и полновесный политический фактор, с которым вынуждены были считаться, вести переговоры, сотрудничать, или наоборот – бороться другие военные формирования, народы и государства (включая Польшу, СССР, нацистскую Германию и её союзников – Венгрию и Румынию).

Эти хлопцы бросили смелый, мужественный и отчаянный вызов двум тоталитарным империям, не прогнувшись ни перед одним оккупантом своей земли и сражаясь против каждого из них, не ставя эту борьбу в зависимость от внешних условий и обстоятельств, и не имея никакой поддержки извне. Большинство из них погибли непокорёнными и несломленными, никому не позволив поставить себя на колени.

Их жертва не была напрасной. Убеждён в том, что в будущем её ещё предстоит оценить по достоинству, причём не только украинцам. И нынешняя Украина, после победы Революции достоинства, наконец-то воздала должное этим героическим людям в полном объёме, признав их борцами за независимость своей Родины на государственном уровне.

УПА и украинская полиция

На этот раз предметом моего исторического исследования будет такая примечательная, интересная и нетривиальная тема как участие бывших солдат батальонов Шума, украинских добровольческих батальонов Вермахта и украинской полиции в УПА. Эти люди в течение определённого времени воевали против СССР на стороне нацистской Германии: кто–то – год, кто–то – два, а кто–то – и три года; но в определённый момент сделали трудный и единственно возможный для человека, обладающего национальным достоинством и честью, выбор – перешли на сторону украинского повстанческого движения, чтобы бороться за независимость Украины в составе своей национальной армии, а не служить одному из оккупантов своей земли.

Переход на сторону УПА украинцев из различных добровольческих частей в составе немецких вооружённых сил и полиции происходил с осени 1942 по осень 1944 года, хотя отдельные случаи перехода нескольких десятков солдат подобных формирований на сторону первой УПА (бывшая «Полесская Сечь») Тараса Бульбы-Боровца происходили ещё раньше, начиная с зимы 1942-го. Наиболее массовый характер подобные инциденты имели место весной 1943 года, когда на сторону УПА перешла почти вся украинская полиция Волыни и Полесья (некоторая часть этих бывших полицейских вступила в партизанские отряды ОУН Мельника и УПА Бульбы–Боровца); осенью 1943 года, в марте-апреле 1944-го, когда на сторону УПА перешла значительная часть украинской полиции Галиции и Закерзонья, и часть бойцов дивизии СС «Галичина»; и в июле 1944-го, когда в рядах УПА оказалось сразу от 2-х до 3-х тысяч бойцов «Галичины», разбитых РККА в бою вблизи Бродов.

Количество бывших коллаборационистов в УПА было очень значительным. На начальном этапе её существования оно составляло не менее 50% от общего числа солдат лесной армии, а среди офицеров этот процент был ещё большим. Впоследствии он несколько сократился за счёт массового притока добровольцев из числа сельской молодёжи и перебежчиков из Красной армии, однако по-прежнему оставался весьма значительным. Очень многие бывшие украинские коллаборационисты погибли в боях с нацистами, участвовали в защите украинских деревень и сёл от немецких карателей, были арестованы и замучены гитлеровцами на допросах в Гестапо и в концлагерях. Были среди них, конечно, и военные преступники, и бывшие каратели, замаравшиеся в убийствах мирного населения, но они присутствовали в любой армии, включая советскую и польскую.

Самый любопытный нюанс рассматриваемого и анализируемого явления состоит в том нравственном выборе, который совершили эти люди, и в его мотивации, в интереснейшем прецеденте, когда бывшие немецкие наёмники становились национальными героями борьбы на два фронта – против Сталина и Гитлера; в том внутреннем перерождении, которое они пережили. Своим поступком они наглядно подтвердили, что у каждого человека всегда есть Право на Выбор. Выбор быть Личностью и Гражданином, а не рабом и холопом, или пешкой в чужой игре. Выбор между честью и бесчестьем. Выбор не между меньшим и большим злом, а между злом и добром.

Итак, обо всём по порядку. В первой части своей работы я расскажу о бывших украинских полицейских, оказавшихся в рядах УПА.

«Полицаи» или национальные герои?

Бойцы УПА берут в плен немецких солдат

Ещё в конце 1941 – начале 1942 года ОУН-Б и ОУН-М, а также УПА Тараса Бульбы–Боровца в массовом порядке инфильтровали значительное количество своих кадров в украинскую полицию Галичины, Волыни и Полесья, что имело колоссальные политические последствия. Больше всего в полиции этих регионов было членов и симпатизантов ОУН Бандеры. Участники украинских национальных движений, пользуясь легальным статусом, распространяли своё влияние на других полицейских и местное население, привлекая его к сотрудничеству и завоёвывая народные симпатии. Украинские полицейские приносили огромную пользу украинскому подполью, информируя его о немецких планах и карательных акциях, помогая освобождать из тюрем арестованных нацистами националистов, распространяя свою пропагандистскую литературу среди жителей западных регионов Украины.

Но самой главной функцией, которую выполняла украинская полиция, вернее её лучшая и национально сознательная часть (поскольку негодяи и холуи гитлеровцев в ней, разумеется, тоже присутствовали), – это максимальное облегчение жизни мирного населения, его защита от нацистского произвола и террора. Процитирую отрывок из мемуаров Тараса Бульбы–Боровца «Армия без государства», в котором он даёт оценку деятельности украинской полиции, действовавшей на территории западных областей Украины:

«Украинская полиция, зa исключением некоторых нечестных единиц, находилась нa очень высоком морaльном уровне. Онa береглa нaселение от разгула преступных элементов, постоянно всевозможными мaнёврaми оборонялa жизненные интересы нaрода, a не оккупaнтa. Она делалa, что моглa, чтобы сaботировать грaбительские планы немцев. Эта полиция предостереглa тысячи молодых людей от вывоза в Германию и от aреста Гестaпо. Почти вся укрaинская полиция, здесь необходимо подчеркнуть, былa в тесном контaкте с укрaинскими пaртизaнaми [речь идёт только о националистических, а не о советских партизанах – примечание Р.В.].От укрaинской полиции партизаны знaли обо всех экспедиционно–репрессивных антипaртизaнских планах гитлеровцев, как минимум зa день нaперёд. Это дaвaло возможность пaртизaнaм своевременно отойти в более безопасное место. Укрaинская полиция – это чуткое ухо и глаз укрaинских партизан в aдминистрaционном aпaрaте Кохa [рейхскомиссар оккупированной Украины – Р.В.]». 

Информация о том, что украинские полицейские в значительной части случаев предупреждали население о немецких облавах, тем самым позволив тысячам украинцев избежать вывоза на принудительные работы в Германию, встречается в самых разных исторических работах и мемуарах. В частности, подобный жертвенный труд украинских полицейских подробно описан в мемуарах члена мельниковской ОУН Юрия Макуха, который сам служил в украинской полиции в 1942-м – начале 1943 года, а в марте 1943-го ушёл в лес, вступив в партизанский отряд ОУН А. Мельника. Впоследствии этот отряд был разоружён и принудительно подчинён бандеровцами, а Макух после недолгого пребывания в УПА в конце 1943-го года присоединился к Украинскому легиону самообороны, созданному дезертировавшими из УПА мельниковцами, снова перешедшими на сторону немцев. Справедливости ради стоит заметить, что УЛС имел значительный уровень автономии и относительной самостоятельности, которым не обладали другие украинские части в составе Вермахта и СС; и известен тем, что как минимум половина его бойцов и офицеров, среди которых было немало бывших полицейских Волыни (успевших также побывать и в партизанских отрядах ОУН–М), отказалась подавлять Варшавское восстание в августе 1944 года, пытаясь договориться с Армией крайовой о взаимном ненападении, за что его политический проводник, мельниковец Михаил Солтис, в прошлом командир партизанского отряда ОУН–М (осень 1942 – сентябрь 1943 года), был расстрелян нацистами.

Были в истории украинской полиции и такие нетривиальные случаи, как тот, что будет рассказан далее. Процитирую отрывок из книги Ивана Бутрика «Тернистый путь второй дивизии УНА» (не путать с УПА), со ссылкой на мемуары Федора Шаха.

«В городе Заболотье, Ратного уезда, ранней весной 1943 года старшина немецкой полиции приказал станичному украинской полиции М. Карпаку помочь ему в аресте еврейского населения. Когда станичный отказался от участия в репрессивной акции, сказав, что он не видит ни одной причины сажать невинных людей, немцы забрали оружие, а всех полицейских заперли в своём подвале.

Для арестованных смерть была неизбежной. Только нацистским садистам требовалось немного времени для подготовки массовой акции, чтобы все окрестности могли узнать, как немцы наказывают за непослушание. Но тут случилось чудо: соседняя боёвка УПА, с которой сотрудничала местная станица украинской полиции, неожиданно появилась ночью, забрала оружие и освободила заключённых, щедро «вознаградив» гостей из «Новой Европы». Несколько лет позже командир Иней не мог пережить потери выдающегося воина, старшины М. Корпуна–Березы, который погиб в бою с большевиками. [Непонятно, почему в одном абзаце фамилия героя написана как Карпак, а в другом как Корпун (Береза – это, по всей видимости, псевдо) – Р.В.]».

Основная часть украинских полицейских ушли в лес в конце марта – первой половине апреля 1943 года по призыву руководства обеих ветвей ОУН (УПА на тот момент только начала зарождаться), сторонниками которых к тому моменту было большинство из них. Точное их количество трудно установить, но, опираясь на целый ряд источников, можно со значительной долей уверенности говорить о том, что это было большинство украинских полицейских Волыни и Полесья. Перед уходом в лес они часто ликвидировали своих немецких начальников и представителей местной административной нацистской власти на местах, освобождали узников из местных тюрем и захватывали с собой большое количество оружия.

Алексей Шум и отряд «Месть Полесья»

Алексей Шум («Вовчак»)

6 апреля 1943 года (по другим данным – в конце марта) в Ковеле восстали украинские полицейские, сформировав сотню УПА. Они убили 18 немцев, освободили из тюрем арестованных, выпустили заключённых из лагеря принудительного труда (по другим данным – из лагеря военнопленных). Восстание организовал один из выдающихся командиров УПА – Алексей Шум («Вовчак»), который был комендантом полиции в Любешовском и Камень-Каширском районе. Все бывшие полицейские и часть освобождённых узников, которые пошли за ним на Скулинские хутора, составили первую на Ковельщине сотню УПА «Стоход». Сотня под командованием «Вовчака» осуществила несколько победных боев против немецких оккупантов и отрядов НКВД. Впоследствии сотня была реорганизована в курень (батальон), насчитывавший от 4 до 6 сотен (рот), командиром которого был назначен Алексей Громадюк («Голубенко») – один из участников антинацистского восстания украинской полиции в Ковеле (этот курень очень активно воевал против красных партизан на территории Полесья и Волыни), а Алексей Шум временно стал командиром отряда «Месть Полесья», в который входил этот курень. Летом его подразделение было включено в отряд (полк) «Озеро» (Военный округ УПА «Туров»). Осенью 1943 года Шума назначили заместителем командира Северо-западной военной округи «Туров» и отряда «Озеро» Юрия Стельмащука «Рыжего», в то время как 3-й его курень возглавил Громадюк (в феврале 1944 года его назначают командиром отряда имени Ивана Богуна).

Алексей Громадюк («Голубенко») – командир отряда (полка) им. И. Богуна (лежит в центре) с командирами, входящих в его состав куреней

Одной из самых выдающихся военных операций этого отряда является покушение на немецкого генерала Виктора Лютце, того самого Лютце, которого после гитлеровской партийной «чистки» в июне 1934 года (известной как «ночь длинных ножей» после убийства Ремма) Гитлер лично назначил руководить 400-тысячной «партийной армией» СА. Вскоре, в первой половине мая (по одним данным – 2-го, по другим – 13-го), через разведку УПА в штабе ВО «Туров» стало известно, что в поприще с инспекционной поездкой при усиленной латной охране должен появиться нацистский генерал. В результате удачной засады и короткого, но ожесточённого боя был ликвидирован шеф немецких штурмовиков генерал Лютце вместе с его штабом, в котором было ещё много высокопоставленных чинов из СД и Вермахта. Не уберегла генерала и усиленная охрана с бронетехникой. Интересным является тот факт, что на территории Рейха все газеты, которые вышли с траурным сообщением о смерти генерала, стыдливо скрыли действительную причину смерти известного нацистского бонзы. Так, «Берлинер Илюстрайте Цайтунг» сообщила, что генерал Лютце вроде бы погиб в автомобильной катастрофе на восточном фронте. Акция была проведена вблизи села Кортелисы, которое было уничтожено нацистами 23 сентября 1942 года. Количество жертв среди его жителей составило, по разным данным, от 1650 до 2875 человек. Акция была подана пропагандой УПА как символический акт мести нацистам. Послевоенная советская историография приписала убийство Лютце советским партизанам, причём дата и обстоятельства акции, по версии советских историков, совпадают с данными украинских эмигрантских источников (см. «УССР в Великой Отечественной войне СССР». – К.: Изд-во полит. литературы, 1975. В 3-х томах. Том 2, с. 227).

Григорий Троцюк («Верховинец», «Демьян») – командир 6-й бригады «Месть Крут» (бывшая «Месть Полесья») с ноября 1944-го, бывший переводчик в немецкой полиции, вступивший в УПА весной 1943 года. Рыцарь Серебряного креста боевой заслуги 1-го класса.

«Вовчак», зарекомендовавший себя как способный боевой старшина, командовал многими серьёзными военными операциями УПА против немцев и большевиков. В частности, он руководил трёхдневным боем с немцами и польской вспомогательной полицией возле села Радовичи в районе Ковеля 8–10 сентября 1943 года. Это был один из наиболее известных боёв УПА с нацистами и их пособниками на Волыни. Немцы с поляками подтянули туда свои наилучшие силы из хорошо укреплённого железнодорожного узла Ковель. В том бою принимали участие девять сотен УПА, то есть свыше 1000 повстанцев, а с немецкой стороны – около 2000 гитлеровцев, которых огнём поддерживал бронепоезд. В бою с группой «Вовчака» немцы потеряли 208 убитих и много раненых. Был также повреждён вражеский бронепоезд. Поражение гитлеровцев вблизи села Радовичи не на шутку вспугнуло немецкую администрацию города Ковель, где было введено особое положение. Как рассказывают очевидцы, немецкая администрация и польская полиция панически боялись и ожидали штурма железнодорожного узла Ковель отделами УПА. Успехом трёхдневного боя неподалёку от Радовичей главное командование УПА обязано организаторскому умению и смелости командира «Вовчака», который лично руководил этим тяжёлым боем.

В марте 1944 года главным заданием отделов УПА было перейти без потерь линию фронта и действовать в тылу Красной армии. Командир «Вовчак» получил задание – подготовить переход фронта отделами УПА в южной части военного округа. Во время этой акции храбрый воин погиб. Произошло это 20 марта 1944 года. Небольшой отдел во главе с «Вовчаком» на хуторе села Луковичи Иваничивского района случайно столкнулся с колонной немецких мотоциклистов. Это была колонна мотоциклетной разведки 16-й танковой дивизии СС, которая стояла в те времена на хорошо укреплённых позициях, ожидая штурма Красной армии. После короткой перестрелки немцы отступили, но в этом бою был тяжело ранен «Вовчак». Смерть Шума стала большой потерей для повстанческого движения на Волыни, потому что он принадлежал к самым выдающимся боевым старшинам УПА.

Боевые побратимы похоронили своего командира на кладбище в селе Жашковичи Иваничивского района Волынской (Луцкой) области тихо, без военных почестей, потому что вокруг было много немецких войск. По показаниям очевидцев, похороны происходили ночью. Долгие десятилетия во времена советской оккупации за могилой присматривали и ухаживали украинские патриоты. 1 июня 2013 года (во времена Януковича!) в городе Луцк появилась улица Алексея Шума.

Чета Андрея Марценюка – герои боя в Новозагоровском монастыре

Монастырь в Новом Загорове сегодня

Особое место в истории украинского национально-освободительного движения занимает бой в селе Новый Загоров, в котором чета (взвод) особого назначения из 44-х повстанцев, укрывшаяся в стенах монастыря, в течение почти четырёх дней противостояла многократно превосходящим по численности силам нацистских карателей, которых было около 700 человек (до прибытия подкрепления – 400): несколько рот немецкой и польской полиции и жандармерии, а также рота донских казаков. В первый же день боя, 8 сентября, пользуясь удобными и выгодными для ведения боя позициями, повстанцы шквальным пулемётным огнём уничтожили около 40 солдат противника, после чего оккупанты предприняли попытку поджечь монастырь и пойти на штурм. Бой с использованием миномётов и пулемётов безрезультатно длился всю ночь, за это время к немецким силам подошли дополнительные подкрепления; и украинские повстанцы, не видя альтернатив, решили закрепиться в монастыре, имевшем глубокие подвалы и хорошо приспособленном для обороны. В течение дня 9 сентября продолжался обстрел, вечером к нацистам подошли новые подкрепления – 10 лёгких танков, также по монастырю были проведены авиаудары. Штурм продолжался в течение 10–11 сентября, однако его удавалось отбить благодаря тому, что на колокольне монастыря засел повстанческий пулемётчик. Ночью с 11 на 12 сентября оставшиеся в живых повстанцы укрыли раненых в подвалах, разделились на две группы по шесть человек, ранним утром нанесли одновременный удар в двух направлениях и под покровом тумана сумели вырваться из окружения. 12 сентября, войдя в монастырь, нацисты обнаружили и в тот же день повесили одного из раненых. Двух других вечером, после ухода гитлеровцев, нашли и спасли местные жители. В этом бою погибло 28 повстанцев и выжило 16. Последний выживший герой новозагоровского боя Григорий Яремчук («Орешник») умер в 2001 году.

Командиром четы был Андрей Марценюк («Береза») – бывший командир отдела украинской полиции в городе Горохове Волынской области, перешедший на сторону УПА 21 марта 1943 года. В этот день курень УПА Алексея Брися («Остап», «Аркас») атаковал райцентр Горохов (Брись – один из немногих оставшихся в живых на сегодняшний день легендарных командиров УПА). Во время нападения на сторону повстанцев перешла вся украинская полиция города. Было захвачено помещение банка, почты, тюрьмы, выпущено несколько политических заключенных, забраны запасы муки с мельницы, печатные машинки из административных помещений, обстреляны немецкие казармы. Чета входила в отряд имени Ивана Богуна (см. выше главу об Алексее Шуме).

По данным историка Петра Боярчука, опубликованные им в повести-хронике «Бой под стенами храма», «находясь на службе в полиции, Марценюк помогал молодым гороховчанам и жителям ближайших от Горохова сёл (в чём убеждают полученные автором показания, в том числе и рассказ жительницы Скобелка Анастасии Каток) избежать принудительной отправки на работу в Германию». Предположительно состоял в ОУН-Б или был её сторонником, хотя с точностью этот вопрос не установлен (возможно, пошёл в полицию по заданию организации).

Реконструкция боя возле Загорова

В 1940 году большевики арестовали и бросили в тюрьму в Луцке братьев Марценюка, Алексея и Илариона, а также сестёр Ольгу и Тудору. Двум другим детям семьи Андрея, Антону и Павлине, ареста удалось избежать. Родные братья Андрея Алексей и Илларион были расстреляны НКВД 23 июня 1941 года в Луцке. Тогда же были расстреляны в луцкой тюрьме его родственники Никанор Марценюк из села Семак и Иван Марценюк из соседнего села Усичи. Судьба смилостивилась лишь над заключёнными девушками и женщинами, им удалось избежать смерти. Но одна из сестёр Антона Марценюка, потерпев на допросах тяжёлых пыток и издевательств, вышла на свободу инвалидом.

Между тем следы Павлины Марценюк потерялись где-то навсегда. Не появлялся в родном селе и Антон, хотя после гитлеровской оккупации слухи, доходившие в село, то были о том, что он где-то есть, то сообщали, что уже погиб. После войны члены семьи Марценюк, которые в ту пору оставались ещё живыми, были вывезены советскими оккупантами в Сибирь, откуда вернулись (из тех, кому было суждено) не скоро. И только в 80-х годах XX века кто-то из бывших участников повстанческого движения на Волыни донёс до тогда ещё живой мамы Андрея Феодосии Марценюк известие, что её сын был повстанческим командиром и погиб в сентябре 1943 года в Новом Загорове.

А погиб он при довольно загадочных обстоятельствах. После того, как в течение почти четырёх суток Марценюк героически и мужественно руководил боем четы, он прочитал грипсы (так в УПА назывались специально запечатанные записки, которые передавали друг другу лидеры и участники повстанческого движения через связных), которые за несколько минут до начала боя были принесены ему связным УПА и переданы первым роевым, и которые у него не было возможности прочесть до этого. По свидетельству одного из выживших участников того знаменитого боя, Захара Грибка, «Береза» ​​не был ни ранен, ни контужен, но напоминал всем своим видом человека, совершенно неожиданно для себя получившего потрясающей силы психологический удар, который и обусловил трагическую развязку: Марценюк неожиданно для всех пустил себе пулю в висок, а следом за ним то же самое сделал и его заместитель. Это произошло незадолго до того, как повстанцы сумели осуществить прорыв из окружения. Каково было содержание этих грипсов и в чём была причина такого поступка командира и его заместителя – до сих пор неизвестно.

Среди погибших в новозагоровском монастыре повстанцев было также несколько бывших служащих украинской полиции из гороховского отдела, которыми командовал Марценюк (хотя далеко не все), в частности: Александр Зеленский (1922 г.р., село Озерцы Гороховского района), Михаил Лищук (1923 г.р., уроженец села Марьяновка Гороховского района), Степан Хринюк, псевдо «Терен» (1923 г.р., уроженец села Скобелка Гороховского района). Хринюк был тем самым раненым, которого повесили нацисты, найдя его в оставленном повстанцами монастыре. По свидетельствам местных жителей Анастасии Каток и Ивана Боця, которые видели стрелка в петле, он имел простреленную грудь. Значит, повесить его каратели могли или тяжело раненым или уже мёртвым. По свидетельствам очевидцев, Хринюк был выходцем из бедной семьи, в подростковом возрасте остался без родителей. Был русый, высокого роста, плечистый, крепкий. Характер имел боевой, решительный. А ещё имел сочный сильный голос и хороший музыкальный слух. В Скобелке считался одним из лучших певцов. Но это перечислены только те повстанцы, в отношении которых точно был установлен факт их службы в отделе гороховской полиции.

Член общественно-политической референтуры ОУН-Б, впоследствии известный диссидент Даниил Шумук, так писал о героях Нового Загорова:
«Конечно, если бы это были не стрельцы УПА, а красные партизаны, то им бы всем потом присвоили звание «героев» и о них писали бы много репортажей, а может, и романов. Но это были не красные партизаны, а стрелки УПА. Тем из них, что остались живы, пришлось потом каторгу отбывать в далёком Заполярье в Норильске. И их там обзывали «фашистами» и «немецкими пособниками»... »

В 2003 году в селе Новый Загоров в честь погибших в бою бойцов УПА был построен памятник с выбитыми на нём именами героев. 1 июня 2013 года в городе Луцк появилась улица Андрея Марценюка (в один день с улицей Алексея Шума, появившейся в этом же городе).

Памятник воинам УПА возле монастыря в Новом Загорове

Следом за полицией Волыни и Полесья, в УПА перешла значительная часть полиции Галичины, Карпат и Закерзонья. Случилось это примерно на год позже ухода в лес волынских и полесских полицейских. Большая часть полиции Закерзонья и Галичины ушла в УПА в марте-апреле 1944 года, но некоторые станицы перешли ещё позже, в мае-июне. Одной из причин такого позднего перехода в УПА многих из них была необходимость для оуновского подполья иметь в полиции свои кадры, которые бы действовали не в интересах немцев, а в интересах украинского национального движения (хотя отделы созданной ОУН-Б Украинской национальной самообороны (УНС), действовавшей против большевиков и нацистов на территории Галичины, впоследствии влитой в УПА и переименованной в УПА-Запад, начали создаваться уже в июне 1943 года). Расскажу об их судьбе подробнее.

Юлиан Матвеев («Недобитый»)

Родился в 1912 году в селе Белявцы Бродовского района Львовской области в семье учителей. Учился в государственной гимназии им. Ю. Коженовского в Бродах. Впоследствии – в Люблинском университете (1932–1937), где вступил в ОУН. Работал адвокатом на Грубещившине. В годы первой большевистской оккупации (1939–1941) находился в подполье. С декабря 1941 по март 1944 года – комендант Украинской вспомогательной полиции Кутского района Станиславской области (нынешняя Ивано-Франковская).

В марте 1944 года Юлиан Матвеев с товарищами убили своих немецких начальников и группой пошли в УПА. Там он сначала был командиром четы, затем – сотни имени Ивана Богуна, потом – куреня «Победа» (ТВ-21 «Гуцульщина»). Впоследствии, по некоторым данным, руководил отрезком ТВ-20 «Черновцы». После гибели 20 октября 1950 года Василия Савчака («Стали») стал окружным проводником Буковины. Осенью 1952 года из-за измены окружного проводника Коломийщины Романа Тучака («Кирова») был схвачен КГБ. Расстрелян восьмого апреля 1953 года в Лукьяновской тюрьме в Киеве вместе с Дмитрием Билинчуком («Облако») и М. Харуком («Вихрем»). Матвеев провоевал в УПА 8,5 лет.

Курень «Мстители»

Иван Шпонтак, командир куреня «Мстители»

С 1939 года ОУН направляла своих членов и сторонников на различные военные учения, проводившиеся для местных жителей гитлеровцами, в том числе и на территории Сянотчины (украинской этнографической территории Польши, которую украинцы считали своей). О двух из них, которые находились в Команче и Дукле, вспоминает в своих мемуарах Андрей Кордан, автор книги «Один патрон в патроннице. Воспоминания воина УПА из куреня Железняка». Правда, далеко не все, кто добровольно отправился на учения, а впоследствии с оружием в руках боролся за независимое украинское государство, были связаны с ОУН. Мемуары Андрея Кордана интересны не только тем, что он был одним из полицейских, создававших отряд, но ещё и тем, что он пробыл в нём вплоть до роспуска куреня «Мстители», в который этот отряд был со временем преобразован.

Весной 1941 года Андрей поступил в украинский добровольческий отдел в Дукле, где, кроме него, было ещё восемь его земляков. Отдел состоял из трёх чот (взводов) и девяти роев (отделений), суммарно 120 человек без учёта командного состава. В мае 1941 года подразделение перевели в Браденбург, где в полевом лагере отдел ещё в течение трёх месяцев проходил обучение с оружием и боевыми стрельбами, а затем примерно через месяц вернулся в Дуклю. Через несколько дней их отправили во Львов, где обещали обмундировать, вооружить и отправить «вслед за фронтом очищать территорию от московско-большевистских отрядов, а если потребуется, то и на фронт». Выпускники дали согласие и пошли на регистрацию.

Как вспоминает Кордан: «До принятия в полицию каждого из нас вызывали в канцелярию, где находилось Гестапо и где оно проводило допросы. В канцелярию шли все, но из канцелярии в зал не все возвращались. Что с ними произошло и куда они исчезли – мне не известно. Как говорили позже, те ребята, что не вернулись в зал, были арестованы Гестапо за принадлежность к ОУН [разумеется, гестаповцы сумели вычислить далеко не всех членов ОУН, и многие из них остались служить в отделе – Р.В.].»

К весне 1944 года на территории Посянья не действовало ни одного местного вооружённого отдела украинских националистических формирований, который бы имел соответствующую военную организацию и структуру, подчинялся командной иерархии и занимался исключительно военным делом, и на эти земли не проникало ни одно такое украинское подразделение из других территорий. Началом организованного вооружённого сопротивления УПА на этих землях стал приход в село Гораец вблизи Цишаня в конце марта 1944 года более 70 полицейских Украинской вспомогательной полиции с заставы города Рава-Русская Львовской области, которые под командованием заместителя уездного коменданта полиции Ивана Шпонтака (который перед этим провёл соответствующие переговоры с окружным проводником ОУН-Б в Рава-Русской округе «Карпом») перешли на сторону украинского подполья. Эта группа стала ядром первого на этой территории отдела УПА-Запад.

Из воспоминаний Андрея Кордана: «К Горайцу, что становится местом сбора, по приказу организации прибывают группы бойцов. Прежде всего из отделений украинской вспомогательной полиции с Тарногрод, Олешице, Дикова, Любачева, Любиче Королевской, а также добровольцы из Закарпатья. Туда же приходят с оружием молодые ребята, которые служили в немецких формированиях Вермахта, Веркшуца, Баншуца (полиция порядка), шуцполиции со всей Львовщины, где они оказались также по приказу ОУН. Прибывают из близлежащих сёл по приказу ОУН и молодые ребята, которые ещё ​​не были ни в одной армии. Приносят с собой заранее приобретённое оружие и боеприпасы. Вместе уже насчитывается около 180 человек».

Командиром одного из роев был бывший воин дивизии «Галичина», опытный и профессиональный артиллерист Николай Тарабань («Туча»), в первой половине весны 1944 года дезертировавший из дивизии в УПА.

Первой боевой акцией куреня стало нападение на село Рудники 19 апреля 1944 года, целью которой было возмездие виновным за пособничество нацистам, в частности за передачу им захваченных поляками в плен 11 февраля 1944 года на пути из Горайца к Горынке членов сетки ОУН-Б Адриана Лебедовича и двух братьев Козеев с Горайца (которые в тот же день были расстреляны гитлеровцами в Горынке), жестокое уничтожение подпольщика Ивана Мача, а также – пополнение огнестрельным оружием за счёт запасов жителей села. Сотня окружила село, где находился польский отдел [по всей видимости, в мемуарах Кордана и документальном исследовании «Партизанскими дорогами с командиром Железняком», из которых я беру эту информацию, речь идёт об отделе польских коллаборационистов или легализованной нацистами сельской польской самообороны, а не АК – Р.В.], а одна её чета вошла в населённый пункт. Жителям села было предъявлено требование выдать спрятанное оружие и виновных в смерти украинских подпольщиков, в ответ раздались пулемётные очереди. Отстреливаясь, чета при огневой поддержке остальных бойцов сотни покинула село. Во время боя пострадали его жители и здания. Потерь со стороны сотни не было.

Кроме того, 22 апреля повстанческая сотня проводила боевую акцию против польской самообороны в селе Хотилюб и акцию возмездия против польских вооружённых отрядов на присёлке Граница. Одна чета сотни 30 апреля провела акцию против такого же вооружённого отряда на польский посёлок Фрайфельд. ^​​В течение мая сотня «Мстители» временно захватила город Цишань и вела бои с подразделениями немецкой полиции и Вермахта.

3 мая 1944 года сотня «Железняка» вошла в городок Цишань, в котором в помещении местной школы оккупанты сохраняли значительное количество зерна, отнятого в качестве контингента для Третьего рейха у украинских крестьян. Немецкая охрана попыталась сопротивляться, но, убедившись в неравенстве сил, на грузовом авто отступила к городу Любачиву. На тот момент поляки в большинстве своём покинули Цишань и выехали в окрестные сёла, где преобладало польское население. Но в городе осталась польская боевая группа, которая начала бой с сотней. Вследствие взаимной перестрелки огнём уничтожены здания местных украинских и польских жителей, погибли гражданские лица. Хлеб в итоге был возвращён украинскому населению окрестных деревень.

В период Троицы, 15 мая 1944 года, повстанцы находились в селе Люблинец Новый. Предупреждённый своей разведкой о намерениях немецкого командования окружить леса Сольской Пущи и очистить прифронтовую зону от партизан (там на тот момент находились соединения польских и советских партизан), Иван Шпонтак отвёл своих бойцов в прежнее место постоя – в Гораецкие леса. В Любинец и соседние с ним сёла вступили гитлеровские войска, которые блокировали по периметру Сольськую Пущу. В их состав входили немецко-калмыкские подразделения под командованием сотрудника Абвера доктора Долля (Отто Верба), которые, в частности, заняли Новое Село и занялись грабежом местного украинского населения: отбирали и резали скот на мясо, в первую очередь лошадей, так как конина считалась среди калмыков деликатесом. Получив данные от своей разведки, командование сотни приняло решение атаковать врага.

Пройдя ускоренным маршем к Новому Селу, сотня развернулась лавой и, открыв огонь из повстанческого оружия, двинулась в атаку на окопы врага, которые располагались на дорогах, ведущих в село и со стороны леса. Несмотря на то, что к немецко-калмыцкому подразделению из населённого пункта подошло подкрепление, которое там грабило местных жителей, после часа боя противник был вынужден отступить, забирая своих убитых и раненых и оставляя на поле боя оружие и военное снаряжение, в направлении села Башня, где располагались другие немецкие подразделения. «Мстители» потеряли убитым одного бойца – стрелка Михаила Плаксия – и получили трофеи: два ручных пулемета образца ЛОХ-42, несколько МП и ружей, много амуниции и боеприпасов.
Кроме того, сотня «Мстители» осуществила засады на подразделение немецкой полиции (у Белжеца и Горынки) и на подразделение фронтовых частей Вермахта.

Группа неизвестных украинских повстанцев на Закерзонье (возможно, из куреня «Мстители» или куреня «Рена»)

Впоследствии, с конца сентября 1944-го по сентябрь 1947 года, курень «Мстители» воевал против вооружённых сил польского прокоммунистического правительства, защищая украинское население от репрессий, террора и массовых депортаций, в частности во время операции «Висла». Многие его участники погибли в этих боях или были репрессированы просоветским польским правительством. Как пишет в своих воспоминаниях Андрей Кордан, одним осенним днём в 1947 году они с Теодором Колосовским («Коваленко») вспоминали своих старых боевых побратимов и их дальнейшую судьбу. Из почти 200-х повстанцев «первого набора» добровольцев, по их подсчётам, на тот момент осталось в живых только 16 человек.

Командир куреня Иван Шпонтак в 1947 году перебрался жить в Словакию, после того, как командование УПА распустило курень, выполнивший свои задачи. В 1960 году он был разоблачён и передан в Польшу, где был осуждён районным судом в Перемышле к смертной казни. 3 июня 1961 года этот приговор заменён на пожизненное заключение. 20 лет Шпонтак находился в тюрьмах. Освобождён в 1981 году, вернулся в Словакию. Умер в 1989 году.

Куренной «Рен»

На территории Закерзонья действовал также курень Василия Мизерного («Рена»), одного из самых сильных командиров УПА, бывшего коменданта украинской полиции. Мизерный служил в Польской армии. Как политический заключённый с 1931 по 1934 год провёл в польских тюрьмах, затем уехал учиться в Прагу. Активный участник общества «Просвита», «Пласта», член ОУН с 1937 года. В 1939 году – командир четы «Карпатской Сечи», участник боёв с венгерскими фашистами. Воин Украинского легиона (Военный отдел националистов) в 1939 году. По поручению ОУН с 1940 года был окружным комендантом украинской полиции в городе Сяноку. В начале 1942 года арестован гестапо за связь с ОУН, приговорен к смертной казни. Сидел в гестаповской тюрьме в Кракове. 27 июля 1944 года убегает из эшелона в лагерь смерти Освенцим.

После побега из гестапо идёт в УПА, где получает звание хорунжего и возглавляет первый курень ВО «Сян», сформированный в августе 1944 года на границе Лемковщины и Бойковщины. В конце августа вместе со своим куренем «Рен» отправляется в учебный лагерь в Закарпатье. В начале сентября 1944 года состоялся трёхчасовой бой с отступающим венгерским батальоном (400 человек) на Ужоцком перевале. Вследствие боя венгры подняли белый флаг и были полностью разоружены повстанцами^. В конце сентября 1944 года Мизерный получил приказ двигаться в подполье Красной армии, избегая боёв с ней. 25 сентября курень «Рена» вместе с другими повстанческими подразделениями двинулся на восток в направлении Станислава (Ивано-Франковска), этот рейд вошёл в историю УПА под названием «Карпатский».

Сотня «Ударники – 1», входящая в курень «Рена». Первый справа – сотник Роман Гробельский, вступивший в УПА в июле 1944 года

В ночь с 17 на 18 октября 1944 года курень «Рена» совершил нападение на все административные здания райцентра Перегинск, включая станицу НКВД. Большевики потеряли 52 человека, в том числе полковника НКВД и женщину-члена ЦК ВКП(б). Во время атаки погибли два повстанца и несколько были ранены. В конце октября 1944 года Василий Мизерный получил приказ возвращаться вместе со своим куренем в Западные Карпаты на Лемковщину. В дальнейшем курень воевал на территории Карпат и Закерзонья с войсками польского просоветского правительства, препятствуя осуществлению операции «Висла».

3-й рой 4-й четы сотни «Ударники – 6». Справа – сотник Ярослав Коцолок («Крылач»), вступивший в УПА летом 1944 года. Май 1947 года

Летом 1947 года в ожесточённых боях во главе 3-х сотен пробивается на территорию Украины из Закерзонья. Летом 1948 года проходит спецподготовку на Дрогобытчине (Львовская область). В 1949 году по поручению Главного военного штаба (ГВШ) УПА идёт с материалами на Запад к ЗП УГВР (зарубежное представительство Украинского главного освободительного совета). 24 августа в схватке с НКВД возле села Либохора Турковского района был тяжело ранен и, чтобы не попасть в плен, застрелился. Повышен до майора посмертно. В 1994 году перезахоронен в селе Яблонев Турковского района.

Командир сотни «Ударники – 5» Степан Стебельский, руководитель операции по ликвидации замминистра обороны Польши генерала Кароля Сверчевского, вступил в УПА в июне 1944 года

Владимир Щигельский («Бурлак») и сотня «Ударники – 4»

В состав куреня «Рена» входила сотня известного повстанческого командира Владимира Щигельского («Бурлака», 1921 г.р.). В конце 1938 года Щигельский воевал в составе «Карпатской Сечи» с венгерскими фашистами. С ноября 1939 по июнь 1944 года служил комендантом украинской полиции в разных регионах Подкарпатья. 25 июня 1944 года Щигельский с личным составом полицейской станицы идёт в лес к повстанцам. До этого момента он был сторонником (по другим данным – членом) ОУН А. Мельника, но, видя силу и мощь УПА, переориентировался на бандеровцев. За время марша в леса группа Владимира Щиґельського, насчитывавшая 10 полицейских, выросла за счёт добровольцев, желающих вступить в ряды УПА, до 100 человек. 

Уже на следующий день после прикрепления сотни «Бурлака» к куреню Рена вновь сформированный курень получил задание выполнить акцию против польских боевиков в городе Балигород. После её выполнения отдел отступил в направлении села Стежница, у которого произошёл бой повстанцев с советскими партизанами, в результате которого отдел понёс первые потери – 6 убитых. В конце лета 1944 года сотня «Бурлака» совершила нападение на немецкий лагерь принудительного труда, в результате чего удалось спасти 50 пленных украинцев. Время от времени сотня «Бурлака» делала засады на шоссе Турка–Самбор, где она отбивала у отступающих немцев и венгров оружие и амуницию, крайне необходимую для украинских повстанцев.

Сотня «Ударники – 4» Владимира Щигельского («Бурлака»)

По данным польских историков, отдел «Бурлака» был причастен к военным преступлениям против польского гражданского населения. 20-го января в 1946 году за проявленную активность и личный героизм командование военного округа «Сян» присвоило Владимиру Щигельскому звание хорунжего и наградило Серебряным крестом боевой заслуги 2-го класса. В конце мая 1947 года Щигельский становится командиром куреня, созданного на основе его сотни. В ночь с 3 на 4 сентября попадает в плен к чехословацким войскам при попытке уйти на Запад по приказу руководителя ОУН на Закерзонье Василия Галаса («Орлана») для связи с ЗП УГВР. Передан чехами польской стороне и после длительного суда расстрелян 7 апреля 1949 года.

Русский полицейский Волыни, перешедший в УПА

В завершение статьи не могу не рассказать короткую биографию русского бойца УПА, до своего ухода в лес служившего в полиции на Волыни. Его звали Сергей Артемович Берновский. Он родился в 1917 году в селе Троицкое Днепропетровской области (по переписи 1897 года русские составляли 41,8 % населения Днепропетровска, при 15,8 % украинцев и 35,4% евреев). На 1939 год жил в городе Голобы Волынской (Луцкой) области. Можно предположить, что его родители бежали от большевиков с Днепропетровщины на Волынь, которая на тот момент была территорией Польши (многие антисоветски настроенные русские с Надднепрянской Украины спасались от большевиков в Польше). 

В 1939 году, во время немецко-польской войны, Берновский попал в немецкий плен как солдат Войска Польского, затем был освобождён. 2 июня 1941 года арестован советскими оккупантами – 293-м пограничным отрядом Самборского района Львовской области, обвинён в нарушении государственной границы. Содержался в Самборской и Ковельской тюрьмах, откуда освобождён немцами 23 июня 1941 года. В 1941-1943 годах служил в полиции, в 1943-м перешёл в УПА (по всей видимости, весной, как и большинство полицейских Волыни). Погиб летом 1943 года в бою с немцами у села Ивановка Ковельского района Волынской области. Похоронен в селе Мельница Ковельского района.

К сожалению, при той скупой информации, которую мне удалось нарыть, можно только догадываться о мотивах и политических настроениях этого человека. Попытаюсь высказать свои предположения на этот счёт, для которых, как мне кажется, есть серьёзные основания. По всей видимости, Берновский вырос в антисоветски настроенной семье русских эмигрантов, что обусловило его непримиримое отношение к большевизму. Именно это стало причиной его службы в полиции и дальнейшего перехода в УПА. Рос он в украинской культурной среде, и наверняка имел немало друзей-украинцев, среди которых вполне могли быть украинские националисты. Учитывая реальные притеснения национальных меньшинств в Польше режимом Пилсудского, которые испытывали на себе и украинцы, и белорусы, и евреи, и немцы, и русские (особенно проживающие на Волыни и Полесье, где это чувствовалось сильнее), Берновскому украинцы были ближе, чем поляки: и как товарищи по несчастью, и в связи с языковой и культурно-конфессиональной близостью (украинцы Волыни были в основном православными, в отличие от галичан, большинство которых было греко-католиками). Именно по этим причинам УПА казалась ему ближе, чем Армия Крайова.

Во время службы в полиции он наверняка контактировал с украинским подпольем, среди представителей которого могли быть его друзья, знакомые, однокашники и односельчане. Более того, представители националистического движения могли быть и среди его непосредственных коллег по службе в полицейской станице. Они-то, видимо, и сагитировали его перейти в УПА. Ещё одной причиной перехода Берновского в УПА могли быть его антинацистские настроения, так как немецкая оккупационная политика убедительно доказала отсутствие принципиальных отличий между нацистами и большевиками, и вызывала обоснованную ненависть у большинства населения оккупированной Украины. Ни за немцев, ни за большевиков он воевать не хотел, и предложенная УПА идея «третьей силы» пришлась ему по сердцу. Тем более, что этот человек, выросший в украинской среде, наверняка любил Украину, её народ и культуру.

Не думаю, что большинству тех людей, о которых я рассказал, можно бросить упрёк за службу в полиции и временное сотрудничество с нацистами после совершённых ими подвигов. Эти истории наглядно доказывает лживость и лицемерие советской и нынешней кремлёвской пропаганды о «злодеях-бандеровцах», «украинских полицаях» и «нацистских прихвостнях». Убеждён в том, что разоблачение советско-ордынских мифов о героях украинского, литовского, польского, русского национально-освободительного движения является моральным долгом каждого антиордынца и подлинного националиста, живущего в европейской части постсоветского пространства и увлекающегося историей Второй мировой войны. Слом монополии кремлёвской пропаганды и имперствующих псевдоисториков на формирование культурно-исторических смысловых кодов – важнейшая задача как для современной Украины, так и для русских национал-демократов, так как и украинцы, и русские национал-демократы пытаются выстроить свой собственный исторический миф, альтернативный советскому. С той лишь разницей, что в отличие от русской национально ориентированной оппозиции, у украинцев есть возможность делать это на государственном уровне, в чём мы можем её только поддержать.

Героям слава!