Уютная этнократия или Большая Украина?

Появились основания полагать, что дела у украинцев – по крайней мере, что касается АТО – стали налаживаться. А раз так, то сейчас самый подходящий момент, чтобы сказать несколько честных и оттого не слишком приятных вещей.

В связи с этим я, подобно Шнурову, заранее прошу прощения за свой материал – и ставлю вопрос: каким образом Украина, посреди Европы и в начале XXI века, могла дойти до того, что от нее отваливаются целые куски?

То есть понятно, что куски кое-кто отламывает. Но даже Путин отламывает то, что можно отломить. Тогда почему здесь – можно, в то время как в других местах – нельзя?

Психоаналитики из телесериалов учат нас, что все проблемы идут из детства. У государств и народов примерно тоже самое: их беды коренятся в их истории.

Империя без империалистов

У украинского национализма есть ряд особенностей, среди которых самая важная – это то, что этот национализм можно условно назвать крестьянским. То есть это мировоззрение, сформированное вышедшей преимущественно из крестьянской среды интеллигенцией, без опоры на высокую – аристократическую – культуру. В том числе, и политическую культуру. Что, в свою очередь, обусловило ряд особенностей, как положительных, так и отрицательных. В плюс можно засчитать консерватизм и религиозность, свойственные крестьянской среде; это мы видим даже и на современной Украине. А главным недостатком является то, что, увы, присуще крестьянству в любой стране мира: ограниченность видения и неспособность оперировать сложными конструкциями – экономическими, социальными и политическими. Не говоря уже про то, чтобы их построить…

Почему украинцы оказались обделены собственной высокой культурой? Исключительно и только оттого, что у них не было собственной аристократии. Не потому, что Южная Русь (или, если угодно, Украина) не могла ее породить – порождала вполне успешно, не меньше, чем все остальные. Просто, как только человек или семья здесь дорастали до уровня аристократии, они благополучно включались в аристократическую обойму Вены, Варшавы или Петербурга. А украинскому национализму оставалась сельская интеллигенция да прочие разночинцы. Степан Бандера, сын сельского униатского священника, в этом смысле является эталоном дискурса.

Крестьянский бэкграунд неизбежно предопределил то, что украинский национализм в своем развитии стремился к самым простым и естественным формам – то есть развивался в направлении этнического национализма. Соответственно, и идеальное государство стало видеться самым сознательным громадянам как этнократия с мощным социальным компонентом (вспомним тезис Стецько о том, что национальная революция должна быть одновременно и социальной, бережно хранимый от времен самого Стецько до Тягнибока).

Плохо ли это? Смотря где. Радикальный этнический национализм отнюдь не безплоден и, более того, очень эффективен. Но только на тех территориях, где население более или менее моноэтнично. Там же, где присутствуют «чуждые элементы», требуется применение более хитрого инструментария.

В 1991 году Украина официально получила независимость. Но на самом деле она получила нечто большее: в руки украинцам упало одно из самых больших государств Европы. А большие государства никогда не бывают устроены просто, они всегда – сложны. Именно такой и была Украина – с «бандеровской» Галичиной, с Полтавщиной, с русским и одновременно татарским Крымом и не очень понятно каким Донбассом. По сути дела, это была Империя – сложная, многогранная, таящая в себе множество перспектив, но столько же опасностей.

Украинцы, безусловно, оказались в значительно более выигрышном положении, чем великороссы. Советская власть считала их особым народом, и потому им полагались вещи, о которых русским и мечтать было запрещено категорически. Например, национальная республика (собственно, УССР), национальная компартия, академия наук и т.п. В сочетании с не до конца убитым аутентичным национализмом, это позволило Украине сформировать пусть кривую и косую, но все-таки собственную элиту. И будь Украина небольшой моноэтничной страной, вроде Литвы, у нее бы все получилось, как надо – маленькая уютная этнократия для своих. Не Бенилюкс, конечно, но все же кое-что…

Но проблема была в том, что здесь нужно было городить кое-что посложнее. Не Эстонию или Литву, но что-то вроде Испании. Однако условных империалистов не оказалось, были лишь сельские сторонники этнократии. Что неизбежно поставило под вопрос существование подаренной в 1991 году Империи – Большой Украины.

Все плохое было сделано хорошо

Начиная с 1991 года и по настоящий момент, украинские власти, кажется, совершили все ошибки, которые можно было совершить. По крайней мере, в сфере национальной политики. Собственно, в украинской элите наблюдалось два основных направления, два могучих тренда – либо просто дайте нам поворовать, и побольше, либо неудержимая иррациональная тяга к крестьянской этнократии. Не убиваемая реалностью влюбленность в миф о том, что от Кубани и до Львова живет один народ, который нужно только чуть-чуть подтолкнуть, чтобы он это осознал. Со стороны это более всего напоминало сцену, описанную Джеральдом Даррелом: одна из мартышек в его зоопарке считала, что морская свинка может лазать по деревьям не хуже ее. Надо только затащить морскую свинку наверх, чтобы она себя проявила. Свинку хватали, тащили и роняли на пол. Раз за разом – до тех пор, пока мартышку и свинку не поместили в разные клетки.

Казалось бы, очевидно, что в составе образовавшейся в 1991 году Большой Украины есть регионы отнюдь не украинские и даже вполне русские. Что в этом случае сделала бы современная и европейская политическая элита? Начала бы искать способы успешной интеграции этих регионов в единое политическое пространство; соответствующие методы давно отработаны. Во-первых, это усиления экономических связей. Во-вторых, это развитие местной автономии, дабы население «нетитульных» регионов не чувствовало себя чужим и обделенным. В-третьих, это продвижение в массовом сознании идеологических конструктов, объясняющих и оправдывающих сложившееся единство.

Несложно заметить, что все делалось приблизительно с точностью до наоборот. Особенно же это заметно было в третьем пункте – в том, что касается идеологии. Казалось бы, несложно было создать идеологический конструкт, опирающийся на идею Киевской Руси. Или, если Киевская Русь не подходит, можно было успешно юзать тему Великого княжества Литовского. Мол, мы не сепаратисты и не враги русским, мы другая – истинная Русь, которая дружит с Европой (особенно с Польшей) и т.д., и в которой русские являются не чужаками, а наоборот, возвращаются к истокам, и т.д. Соответствующие проекты не раз предлагались (и даже реализовывались) отдельными энтузиастами, однако на государственном уровне ничего подобного не продвигалось никогда. Единственное, что Украина пыталась противопоставить советской ностальгии – это западенский этнический национализм с его идеей государства-этнократии. А в рамках этого дискурса всякая автономия и всякая идея о культурном многообразии является злостной ересью.

Выхода нет?

В итоге, получается эталонный замкнутый круг. Элиты, способной управлять сложным и большим государством, нету, потому что нет соответствующей политической культуры, а соответствующей политической культуры нет, потому что не было национальной аристократии. А национальную аристократию, да еще и с аристократической культурой, за полгода в пробирке не вырастишь. Значит, мартышка будет тащить морскую свинку – до тех пор, пока Большая Украина не станет, и весьма скоро, достоянием истории?

Слава Богу, мы имеем дело не с морскими свинками – по крайней мере, я на это надеюсь. Некоторые проблески все же были – например, когда «Свобода» неожиданно успешно выступила на выборах в Киеве и стала двигаться на восток, ее лидеры явно начали задумываться о том, что классическая этнократия – это не совсем то, что может поддержать вся Украина, и что что-то надо менять. В самом начале крымской эпопеи случилось также несколько обнадеживающих событий: письмо львовской интеллигенции, подписанное, в том числе, легендарным Юрием Шухевичем, и выступление львовского мэра на русском языке. Начинало казаться, что еще немного – и украинские националистические лидеры мнений сумеют, наконец-то, прорваться на качественно новый уровень. Это было бы действительно великим делом, и в этом русские националисты должны были им, елико возможно, содействовать.

Но пока что не срослось. Пока что, как очевидно, пани Ирина Дуст-На-Коренные-Зубы Фарион остается мейнстримом. Крестьянская этнократия forever.

Что ж, forever так forever. Но нужно отдавать отчет: восточнее Киева эта этнократия сможет прижиться лишь путем тотального геноцида. О, понимаю, это идея многим греет душу! Но только она неосуществима. А единственная альтернатива ей – это распрощаться с востоком. И, кстати, в украинском обществе на протяжении последних лет подобные мысли периодически всплывают – хватит, мол, кормить Донбасс, он нам чужой. (Вот здесь, например, всплыло, а совсем недавно – здесь.)

События в Крыму и на Юго-Востоке показали: пора делать выбор. Дальше ждать нельзя: от Украины уже отламывают куски, и чем дольше будет продолжаться неопределенность, тем больше будут отщипывать. Украинской интеллигенции и украинской элите нужно решить, чего они хотят: маленькой уютной этнократии, a-la Литва или Эстония, или же Большой Украины? Первый вариант – это возможность сравнительно быстро, под крылом большого польского брата (который уже опекает Литву), свить относительно уютное и относительно европейское гнездо. Без Донбасса и Крыма, возможно, вообще без выхода к морю – но и без головной боли. Второй вариант – это Большая Украина. Это игра по-крупному, на региональном и даже мировом уровне, это заявка на вступление если не в первую, то во вторую лигу. Но это также и качественно иная политика, это тонкая настройка государственной машины, в которой будут и автономные области (реально автономные), и несколько официальных языков и, весьма вероятно, два государственных, и много что еще. Это не страшно – Ирландия живет с английским языком и не кашляет. В Испании есть проблемы с каталонцами, но АТО пока что проходит не в окрестностях Барселоны, а немного восточнее. Это не страшно, но это серьезно.

Есть, впрочем, еще один вариант: сидеть и, понурив голову, чесать ваву «имперских обид». Что ж, тоже дело. И даже известно, чем оно закончится: вава станет больше, но проблем не станет меньше.

Но, надеюсь, что этот путь разумные люди все же рассматривать не будут.

Сейчас украинцам надо решить, чего они действительно хотят, и сделать выбор. Проект Большой Украины пока еще возможен и, более того, для его реализации сейчас появился уникальный шанс. Почему? Потому что сейчас сложилась такая ситуация, что этот проект будет объективно выгоден русским. (Как и почему – это особая тема.)

Так что слово за украинцами. Определяйтесь! Мяч на вашей стороне. А все остальные будут действовать исходя из того, куда вы его забьете.

Димитрий Саввин