Война эпохи позднего феодализма

Все, вероятно, уже слышали о нелинейной, или гибридной, войне, теория которой изложена, среди прочего, в «доктрине Герасимова» — докладе начальника российского Генштаба, опубликованном в 2013 году в малоизвестном журнале «Военно-промышленный курьер». Обнаружил этот документ корреспондент «Радио Свобода» Роберт Коулсон, писал о нем ведущий мировой эксперт по российским силовым структурам профессор Марк Галеотти. Недавно написал о нем Леонид Бершидский.

Плохая новость: в отличие от старой доброй фронтальной войны с дипломатической нотой в начале и мирным договором в конце гибридная война никогда не начинается и никогда не заканчивается.

Хорошая новость: гибридная война — в своем роде кривое дитя прогресса нравов. Цель гибридной войны — не столько подавить противника живой силой, сколько произвести впечатление на его политическое руководство и мировое общественное мнение. Подлая сторона тут в том, что максимальное воздействие оказывают именно жертвы среди мирного населения. Но гибридная война — это не такая оптовая смерть, как война традиционная, в которой мирное население гибнет в качестве collateral damage, но уже в гораздо больших количествах.

Фронтальная война XIX—XX веков состояла на 80% из насилия и на 20% — из пропаганды. Новая война на 90% состоит из пропаганды и на 10% — из насилия. «Война Запада против России» в изложении Герасимова идет не то с 1991 года, не то с Ледового побоища, в ней участвуют СМИ, бизнес, деятели культуры, общественные организации, социальные сети и нерожденные дети. Но война эта происходит в значительной степени в воображении г-на Герасимова и иных последователей этой доктрины, включая Верховного главнокомандующего. Если вы отказываетесь в это верить, то вы в этом не участвуете — за исключением тех случаев, когда указанные 10% насилия падают непосредственно вам на голову. Тогда, значит, не повезло. Тем сильнее не повезло, что никакой внятной линии фронта у гибридной войны нет и эвакуироваться от нее некуда. Сегодня ваш город мирный, а завтра к нему подошли «силы ополченцев» или «антитеррористические формирования» — или война встретила вас у подъезда, как встретила она Льва Шлосберга. Но надо помнить, что столкновения регулярных войск — это совсем другие цифры по сравнению с теми, которые мы до сих пор видели. Только государства обладают всем необходимым инструментарием для быстрого и массового убийства.

Гибридность, печать века сего, в политическом ли режиме или в манере ведения войн — это сочетание старых элементов в новое целое. Характернейший признак всего гибридного — возрождение архаики на новом технологическом уровне. Гибридная война удивительно напоминает войны позднего феодализма: амальгамация народных ополчений, кондотьеров и мародеров, слет диких гусей войны на запах потенциальной прибыли. Полный интернационализм со всех сторон — родственники воюют друг против друга, нет никакой связи между национальностью, подданством и занятой стороной. Долгие осады мелких населенных пунктов, прекращение всех враждебных действий с наступлением холодов. Проблемы первого ряда: отношения с местным населением и подвоз припасов. Военные хитрости — переоделись в чужой мундир и ночью захватили крепость или притворились крестьянами и убили посла, а потом отнекивались.

Еще одно хорошо забытое свойство войны нового типа — персонализация. Это война Карла V против своего соперника Франциска I, обиженного Евгения Савойского против Людовика XIV, который не принял его во французскую армию, Елизаветы Петровны против Фридриха II, который ей не нравился. Со сменой суверена немедленно меняется и вся внешняя политика: русские войска отзываются от Берлина, наследник французского престола заключает мир с Габсбургами, династический брак, неурожай или усталость прекращают наступательную кампанию.

Объясняется это тем, что, сколько ни придумывай исторических и мистических обоснований, у старой-новой комбинированной войны нет особенных объективных причин. Феодальные государства Европы воевали, потому что отъем земли у соседа был одним из базовых способов хозяйствования. Кроме того, весь правящий класс был воспитан на войне и для войны и не очень представлял себе альтернативные способы провести время.

Ресурсные государства современности воюют, потому что им достается много денег небольшими усилиями (за счет продажи ресурсов). В отсутствие контроля со стороны общества авторитарное и полуавторитарное государство всегда будет тратить деньги на самое себя: на чиновников, армию и спецслужбы. Через некоторое время наступает стадия «раззудись, плечо»: накуплено столько красивых новых штучек, как же ими не повоевать. Как ни обидно, формула «обожрались и перебесились» куда точнее описывает гибридную войну нового типа, чем «цивилизационный конфликт» или «фундаментальное противоречие интересов». Последнее относится скорее к разряду подведения интеллектуальной базы задним числом.

Екатерина Шульман