Истина военного времени

Есть такой человек — Дмитрий Песков, официальный интерпретатор Путина, и в последнее время работы у него стало столько, что пару дней назад ему взялся помогать еще один человек, Юрий Ушаков. Вместе они наворотили такого, что даже у далеких от герменевтики людей возникли вопросы об истинности интерпретаций, логике смысла и прагматике политического действия.

Сначала Пескову пришлось толковать требование российского президента о переходе к «субстантивным» переговорам «по вопросам политической организации общества и государственности на юго-востоке Украины». В интерпретации Пескова получилось, что на самом деле имелись в виду «инклюзивные» переговоры, в рамках которых «речь абсолютно не идет» о государственности. Истолковательная работа, как видим, была проделана немалая, поэтому на следующий день слова Путина о том, что он «при желании возьмет Киев за две недели», Пескову интерпретировать было уже не под силу, и он передал полномочия Ушакову. Тот указал на важность контекста, потому что порой именно от него зависит, какой смысл имеет высказывание: такой или «совершенно другой», и, конечно же, именно этот совершенно другой смысл имел в виду Владимир Путин. Что за смысл, Ушаков не уточнил. Прошел еще день, и собравшийся с силами Дмитрий Песков столкнулся с необходимостью опровергать заявление Петра Порошенко о том, что они с российским президентом договорились по телефону о прекращении огня на Донбассе: оказалось, что не договорились, а «в большой степени согласились о шагах», ведущих к его, огня, прекращению. И уж только потом Путин сам пояснил, что шагов таких аж семь.

Все это в сети страшно обсмеяли, и, как мне кажется, совершенно зря. Потому что разрыв между сказанным Путиным и истолкованным Песковым позволяет увидеть, как у них там все устроено — с истиной, благом, целями, средствами и даже пониманием человека. Гипотеза о том, что в Кремле все поголовно сошли с ума, представляется мне слишком сильной — примерно как гипотеза руководящего всем Бога при объяснении природных явлений. И раз уж мы верим в силу собственного разума, то надо попробовать реконструировать логику Кремля.

Во-первых, стоит обратить внимание, что все подвергшиеся опустошительной интерпретации высказывания Путина были адресованы «зарубежным партнерам» (которые, когда о них заходит речь в беседе с внутренней аудиторией на Селигере, определяются как те, которые «должны понимать, что с нами лучше не связываться»). Налицо, очевидно, вилка. Вовне нужно транслировать «партнеров», а внутрь — врагов, лучше запуганных. Соответственно, образуется и двойное понятие истины: для своих она иная, чем для чужих. С чужими мы находимся в состоянии вечной борьбы, и хоть это не то же самое, что война на Украине (ее нет), но законы военного времени к этой борьбе вполне применимы. Они прямо предписывают никогда не говорить врагу правды. И лучше даже (в смысле эффективнее) не молчать, как Мальчиш-Кибальчиш, а утвердительно врать, вводя врагов в заблуждение. Ложь есть истина военного времени. Путин, таким образом, не врал — ни Баррозу, ни Порошенко, ни международному сообществу. Он транслировал правду, которая у нас своя («совершенно другой смысл»), а какая — не скажем. Потому что — весна. То есть война. Но не в том смысле.

Во-вторых, полезно рассмотреть природу внутренней истины, то есть уже той, которую высказывали Песков и Ушаков. Она, как было понятно из их заявлений (в том смысле, что из них было ничего не понятно), представляет собой тайну. Известную, разумеется, самому ВВП и работающим при нем интерпретаторам. Всем остальным эту тайну знать не обязательно, то есть даже вредно, потому что остальные не умеют с ней обращаться. Вспомните хотя бы рассказ Набокова про человека, который узнал истину — и тут же умер. Хотите такого? Нет? Тогда придется согласиться, что во внутреннюю истину, которая понимается как тайна, можно только верить. И люди (здесь должна была быть шутка про 84%) действительно верят.

В-третьих, интересно посмотреть на этих людей. Они существа очень эмоциональные и по сути своей деятельные. Они герои и энтузиасты, как верно заметил Иван Давыдов, готовые ради отстаивания своей правоты хоть глотку порвать, хоть арматурой человека забить. Они не спорят между собой о фактах и не выискивают изъяны в доказательствах — эти люди не думают, не рассуждают, а прямо воплощают истину в жизнь. Причем ту истину, которая есть для них тайна.

Последний вопрос, который здесь можно задать, состоит в следующем: является ли существование описанной выше общности (окруженной врагами страны, воюющей посредством истинной лжи за утверждение истинной тайны внутри себя самой) достаточным доказательством того, что это положение дел истинно в старом добром смысле, то есть что так и должно быть? Отвечу: да, пока не доказано обратное. А доказать обратное могут, очевидно, только те самые 16%, которые образуются путем вычитания 84 из 100 по открытым в доисторические времена правилам арифметики и руководствуются в жизни еще аристотелевским понятием истины.

Ольга Серебряная, Snob