Возможен ли план Маршалла для Украины?

В середине ноября комитеты по иностранным и европейским делам Сейма Литвы приняли резолюцию, в которой призвали инициировать на уровне ЕС дискуссию о предоставлении финансовой помощи Украине в размере 30 млрд. евро на шестилетний срок. Согласно предложениям литовских парламентариев, источником денежных средств должен будет стать общеевропейский бюджет, объем расходов которого в 2014-2020 годах составит 1 трлн. евро.

Необходимость оказания внешней финансовой поддержки Украине не вызывает сомнений. Свидетельство тому – тяжелейшее состояние экономики страны. По прогнозу экспертов Международного фонда Блейзера, падение ВВП в 2014 году составит 7,0%, в то время как инфляция вырастет до 22,5%, а бюджетный дефицит – до 11,0% ВВП. Уровень государственного долга, в конце прошлого года находившийся на отметке в 40,5% ВВП, по итогам года нынешнего увеличится до 68,5% ВВП. Объем же международных резервов Национального банка, год назад составлявший 20,4 млрд. долларов, снизится до 10,0 млрд. Ситуация усугубляется колоссальным ущербом от вооруженных столкновений в Донецкой и Луганской областях, который, по оценке Совета национальной безопасности Украины, эквивалентен 2,3 млрд. долларов.

В апреле Международный валютный фонд заключил с правительством Украины соглашение о предоставлении серии траншей на двухлетний период на общую сумму в 33 млрд. долларов, из которых половину составят средства непосредственно самого МВФ, а другую половину – поступления от Всемирного банка, Европейского инвестиционного банка и Европейского банка реконструкции и развития. Данный пакет помощи предоставлен исключительно в виде кредитов, которые Украина должна будет возвратить. Учитывая кризисное состояние государственных финансов, дальнейшее увеличение долговой нагрузки может поставить под серьезное сомнение способность официального Киева платить по обязательствам, взятым перед международными заемщиками.

В этой ситуации единственным по-настоящему действенным инструментом поддержки может стать предоставление денежных средств в виде безвозвратных грантов, выдаваемых под масштабную программу структурных реформ. Наиболее известным примером оказания подобного рода помощи является план Маршалла, реализованный Соединенными Штатами после окончания Второй мировой войны. В конце 1940-х годов семнадцати странам Западной Европы было выделено около 13 млрд. долларов, что сыграло важную роль в их восстановлении. Ключевыми реципиентами помощи оказались тогда Великобритания (2,8 млрд.), Франция (2,5 млрд.), Италия (1,3 млрд.), Западная Германия (1,3 млрд.) и Голландия (1 млрд.), из состава правительств которых были полностью выведены коммунисты.

Важнейшим фактором инициации программы поддержки стало начало глобального противоборства США и СССР. Сталин хотел распространить советское влияние на Францию и Италию, где были сильны позиции коммунистических партий. Стремлением не допустить реализации этого сценария во многом было вызвано решение о выделении масштабной финансовой помощи государствам, располагавшимся к западу от Рейна. Успех преобразований в разрушенных войной странах Старого Света оказался важнейшей предпосылкой формирования евроатлантического союза, который спустя несколько десятилетий вышел победителем из Холодной войны. После падения Берлинской стены институциональной основой расширения границ Западного мира стали интеграционные структуры, созданные как раз на рубеже 1940-х и 1950-х годов.

В начале 1990-х идея необходимости реализации плана Маршалла вновь стала актуальной, однако теперь уже в отношении России. Ключевым в ее трансформации оказался временной отрезок между ноябрем 1991 года, когда было сформировано прореформаторское правительство, лидером которого являлся Егор Гайдар, и апрелем 1992 года, когда на VI Съезде народных депутатов РСФСР началась открытая фаза противостояния президента и парламента. В этот период Борис Ельцин инициировал Беловежские соглашения, юридически оформившие распад советской империи, и вложил собственный политический капитал в запуск рыночных реформ. Именно в эти шесть месяцев наиболее широко было открыто окно политических возможностей для проведения радикальных преобразований.

Однако Россия тогда не получила серьезной поддержки. Задачу оказания помощи члены клуба G7 взвалили на Международный валютный фонд, который, как правило, оперирует со стандартными кризисами платежного баланса, но никак не приспособлен к разрешению последствий краха территориально интегрированных империй. В августе 1992 года Министерство финансов РФ подписало с МВФ соглашение о кредите stand-by на сумму чуть более 1 млрд. долларов, который был предоставлен двумя траншами в ноябре и декабре, то есть к тому времени, когда правительство реформаторов уже было отправлено в отставку. По подсчету Мартина Гилмана, во второй половине 1990-х возглавлявшего представительство МВФ в Москве, общий размер выделенных России как суверенному заемщику кредитов и грантов, за исключением краткосрочных торговых займов, с 1992 по 2002 год составил лишь 20 млрд. долларов, или в среднем по 2 млрд. долларов в год. В тот период это было менее 1% оборонных расходов США.

Спустя полтора десятилетия после начала радикальных реформ их архитектор Егор Гайдар в своей книге «Смуты и институты» вспоминал: «Была надежда, что зарубежные государства, прежде всего США и страны Евросоюза, осознав риски, связанные с развитием событий в России, на постсоветском пространстве, окажут помощь, сопоставимую по масштабам с «Планом Маршалла» по восстановлению экономики стран Западной Европы. Эти ожидания подкреплялись заявлениями американской администрации в апреле 1992 года о пакете финансовой помощи России. К сожалению, обещания не были подтверждены делами. «План Маршалла» был реализован потому, что его выработало и провело в жизнь руководство страны, вышедшей из Второй мировой войны. Оно понимало, что столкнулось с новой войной – холодной. Это позволяло консолидировать усилия, мобилизовать финансовые средства, сделать программу помощи важнейшим приоритетом американской политики. В начале 1990-х годов ситуация была иной».

Действительно, отсутствие серьезной военной угрозы в отношении стран Запада было одной из главных причин того, почему российские реформы остались без масштабной финансовой поддержки. Другим немаловажным фактором стала неэффективность предоставления заимствований в адрес Советского Союза времен позднего Горбачева. В конце 1980-х советскому правительству выдавались многомиллиардные транши, однако оно использовало полученные средства не для запуска столь необходимых стране рыночных преобразований, а для сохранения дышавшей на ладан социалистической системы. Так или иначе, но реальная помощь со стороны США и стран Запада касалась лишь вопроса, который напрямую соотносился с их безопасностью, - размещения ядерных боеголовок из республик бывшего СССР на территории России, которая, в свою очередь, обеспечивала твердые гарантии незыблемости внутрисоюзных границ, обретших статус границ межгосударственных.

Развитые страны дорого заплатили за недальновидную политику по отношению к посткоммунистической России. Присоединение Крыма и нынешняя война на Донбассе во многом являются следствием отказа от включения РФ в интеграционные структуры Запада на заре 1990-х годов. Вхождение России в евроатлантический альянс в качестве его полноправного члена позволило бы исключить возможность конфронтации Кремля с Брюсселем и Вашингтоном. Однако страны Запада оказались не готовы даже к такой мягкой форме интеграции, как Общее европейское экономическое пространство (ОЕЭП), мыслившееся в начале 2000-х как зона перемещения товаров, услуг, рабочей силы и капитала между Россией и ЕС. Моделью для ОЕЭП могло послужить сотрудничество Европейского Союза и Норвегии, которая, формально не входя в ЕС, является органичной частью общего европейского рынка. Этой идее не суждено было сбыться, что сыграло немаловажную роль в удалении России от Запада в середине 2000-х.

Какие уроки может извлечь Украина из международного опыта? Во-первых, история семи последних десятилетий с наглядностью показала, что ни одна крупная поставторитарная страна не может осуществить переход к демократии и рынку без интенсивной поддержки со стороны развитых государств. Подтверждением тому служит не только помощь США Германии и Италии, но и военная, финансовая и консультационная поддержка Штатами преобразований на Тайване и в Южной Корее. В Китае рыночным реформам предшествовало сближение с США, произошедшее в середине 1970-х. Наконец, в 1990-е годы перспектива членства в ЕС и НАТО была важнейшим фактором успешного завершения постсоциалистического транзита восточноевропейских стран. В этом отношении Соглашение об ассоциации с ЕС – первый, но абсолютно необходимый шаг на долгом пути глубокой трансформации Украины.

Во-вторых, международные финансовые организации, такие как МВФ или Всемирный банк, не приспособлены к выполнению задачи оказания масштабной материальной поддержки странам, пережившим революцию и приступившим к реализации радикальных преобразований. Донорами помощи должны выступать правительства развитых государств, которые будут готовы выделять средства на грантовой, а не кредитной основе. Единственным условием предоставления помощи может быть обязательство страны-реципиента о проведении реформ, охватывающих не только экономику и социальную сферу, но и государственные институты, включая полицию, гражданскую бюрократию и суд. Ориентиром для Украины могут служить страны Центральной и Восточной Европы, которые провели целый комплекс преобразований, необходимых для вступления в ЕС. При этом особенно ценным может оказаться опыт наиболее успешных государств региона, таких как Чехия и Польша.

Наконец, в-третьих, прореформаторски настроенное правительство должно с максимальным эффектом использовать окно политических возможностей, которое остается открытым непродолжительный период времени, приходящийся на первые несколько месяцев после краха старого режима и проведения свободных выборов. От того, удается ли стране использовать отпущенный историей шанс, зависит ее будущее. И Украина, пожалуй, здесь не исключение.

Кирилл Родионов

http://youtu.be/Mlahvvymkxc