Ахтунг! Ахтунг! Партизанен!

Свет Солнечный

Чем дальше в лес, тем чаще в информационном пространстве встречаются сообщения о разрушительных действиях украинских партизан на территориях ныне подконтрольных недогосударству Д/ЛНР.

То менты-пенсионеры из Харькова едут на «сафари» - сепаров пострелять, то какие-то женщины вырежут сепарский блок-пост, а то и вовсе кто-то убивает боевиков аки белку – в глаз. Среди этих откровенных сказок порой встречаются более или менее правдоподобные.

Как правило, в комментариях к таким новостям буйным цветом расцветает экстаз доверчивых граждан, вопящих: «Слава партизанам!». Сквозь него местами пробивается голос разума адекватных людей, которые робко вопрошают про доказательства. Понятно, что с ними туго. Но ведь есть непонятные взрывы и убийства? Кто-то же дает боевикам повод записывать такие видео?

Не для слабонервных!

https://www.youtube.com/watch?v=1yMJqEgXEi0&oref=https%3A%2F%2Fwww.youtube.com%2Fwatch%3Fv%3D1yMJqEgXEi0&has_verified=1

В общем, вопрос существования украинского подполья на Донбассе не давал мне покоя. Понятное дело, что в мифы и легенды я не верю, но некая уверенность в наличии партизан у меня была. Но где взять доказательства?

Вот пример из жизни. Я - дитё, воспитанное на «Молодой гвардии» и «Спасибо деду за Победу» - всегда считала, что партизанить очень правильно и самоотверженно. Но в итоге вся «партизанская деятельность» нашей группки свелась к уничтожению всех попадающихся листовок и объявлений о референдуме, написанию на стенах чего-то вроде «Донбасс – Украина!» и украинскому флагу, вывешенному на мосту. Это было то еще «приключение». Сейчас я вспоминаю о нем с улыбкой, а тогда было ужасно страшно. На тот момент уже был захвачен Славянск, убиты первые местные украинские патриоты, в исполкоме нашего городка обосновалось «народное правительство», а надежных людей вокруг было ой как мало.

Мы покупали желтую ткань в одном магазине,  а синюю – в другом. Потом знакомая девочка шила флаг, потом присматривали место, а потом я в два часа ночи «пошла на дело». Мне так страшно не было никогда в жизни. Весь мой «богатый внутренний мир» свернулся в тугой узел, и вообще было такое чувство, что весь свой ЖКТ я выплюну наружу.

Но, как говорится, боишься – делай шаг вперед. И вот ты в глухой ночи на мосту привязываешь флаг. И он так красиво развевается, а ты стоишь – любуешься. А через секунду понимаешь, что если сейчас не унесешь отсюда ноги, красиво развеваться вполне можешь уже ты. Потому как, несмотря на ночь, машины периодически ездят. И мало ли какой фанат «русского мира» там окажется. Думала ли я в тот момент, что мне нужны будут доказательства этого поступка? Нет, в тот момент я «драпала» оттуда, как можно скорее.

Это, конечно, мелочи. Да и флаг не провисел и дня. Зато нервная система тогда послала меня громко и нецензурными словами. В конце концов, я же девочка - мне простительно. Но у кого-то ведь нервы покрепче моих. И этот кто-то мог также возмущаться происходящим. Быть в прошлом афганцем, например, или прочитать книги на тему партизанской борьбы. Даже я одну осилила, почерпнув оттуда «очень важную» в степной зоне информацию о том, как устроить засаду, повалив на дорогу деревья.

Так почему бы и не появится партизанам? Со своими предположениями я решила обратиться к глубокоуважаемому Ронину. Вот вам его авторитетное мнение:

«Информация о партизанах не просто слухи. Но кто именно – военные или местные – по каждому случаю нужно смотреть отдельно. Сопротивление есть точно, наши его поддерживают. Засылают ребят из ДУК по своей линии, или Кировоград, или разведку. Они там делают «вещи», потом выходят, если повезет. Не думаю, что крупные отряды могут выжить в степи, скорее подполье в городах. Документы местные оформить не проблема, паспортные столы настоящий донецкий паспорт выдадут. Спрятаться там есть где, может еще кто из местных и «нелегально работает». А заколотые в глаз или женщины-правосеки – это мифы, как «Белые колготки» и «Черные аисты».

«Колготки» - снайперши из Прибалтики, стрелявшие строго в пах. С ними сто тысяч очевидцев «вступало в бой» в Чечне. А «Аисты» - Афган. В «9 роте» их показывали - все в черном, обкуренные и с Коранами под мышкой. На самом деле пакистанские пограничники. Несуществующий армейский фольклор, в общем.

У оккупантов горит земля под ногами, и они выдумывают мифы, чтобы дискредитировать сопротивление и внушить, что против них спецназ работает. А это простые парни, которые не хотят Моторолку, пачку гречи и чеченцев на елке. И это только начало».

Можно было бы успокоиться на этом. Но внезапно цепочка «открытий чудных» продолжилась в одной доверительной беседе. Оказалось, партизаны все это время были ближе, чем я думала. И уж точно, я бы никогда не подумала на этого человека. Поэтому первой реакцией было царевское "ШТО?" Второй - собственное почему?

- За*бали упыри. Особенно знакомые или далекие знакомые, которые так и норовили сдать тебя за твои убеждения ближайшему «отщепенцу», дабы выслужиться. А началось все, пожалуй, с того, что мы вечером курили и к нам прицепились два бухих недороса. Им не понравилась обложка паспорта с гербом-тризубом. Так у нас появилось первое оружие.

- Они уже с оружием были в то время?

- Да. Первое оружие появилось примерно 10-15 апреля. Местные дебилы бегали с «помпухами». В конце мая - начале июня появилось много россиян и оружие посерьезнее.

- Как собралась группа?

- Часть людей знал косвенно, после некоторых встреч (обычно случайных) узнал о некоторых их диверсиях. Присоединился. Нами никто не руководил, и организованной сети не было. Все образовалось стихийно. Больших групп не было: 3-6 человек, в которых уверен на 146%. Отличительная черта - городской камуфляж (шорты, футболка, курточка). Общались в скайпе и «по передаче». Я знал два скайпа из трех, один из нас знал контакты всех. О месте сбора договаривались заранее, писали в скайп что-то типа: «Привет! Слушай, там сегодня машину подремонтировать нужно, заходи в гараж в 8» или «Выползай, перекурим в 7».

- Чем оборачивался «перекур»?

- Тогда они больше были похожи на детские шалости, типа машину сжечь. А что-то посерьезнее – избить «попочленцев», забрать оружие, было позже. В мае еще мало было «крутого» стрелкового оружия и патрули ходили по 2-3 человека. А на нашей стороне был эффект неожиданности. Или вот: сепары тогда начали активно ставить растяжки в местах своей дислокации, когда ехали в бой, то полностью оставляли территорию под их «охраной». Когда возвращались, был «большой бум», потому как мы переставляли растяжки на новые места.  Выслеживали патрули. Их патрульные машины ездили практически всегда строго по времени и определенным маршрутам. Правда, попадались и хаотичные типы. Идешь по городу, видишь тачку «отщепенцев», изучаешь ее. Доходило до того, что покупал водичку в киоске, возле которого они стоят, или даже разговор с ними заводил. Дня три ты следишь за этой машиной, изучаешь маршруты, время. Потом в удобном месте организовывалась засада. Главное - это никаких фото и бумажек, записываешь всю информацию только в голову и больше никуда.

Некоторые сообщения СНБО тогда смешили: «Террористы устроили перестрелку между собой», а район называют, который ты очень хорошо знаешь. А в июле все изменилось. Вообще, в этой войне июль – отправная точка. С начала июля передвигаться группами, чтобы тебя не заметили, стало невозможно. Людей мало и каждый шорох привлекает лишнее внимание.

- Как вы до всего этого додумались?

- Я тогда вообще не знал, с какой стороны держать оружие. А напарники: один - в армии был сапером, второй тоже служил где-то. Но были ребята и посерьезнее нас. Такие «головорезы», с которыми рядом стоять страшно было, не то, что завести разговор. Вот они уже тогда подрывали технику, склады и посты. Но мы не знали ни их имен, ни телефонов – все контакты исключены.

- Бывало такое, что вас могли поймать?

- Несколько раз мы ноги уносили под обстрелом, благо местность хорошо знали. Даже по сточной трубе убегали. Я тогда был быстрее, чем Усейн Болт. Слишком подозрительно выглядел, слишком открыто рассматривал... А когда понял, что пора уносить ноги, то мы втроем (тогда нас трое было) бросились в разные стороны и в «зеленку». Сепары почему-то решили больше стрелять в мою сторону. Вот и мчал по «зеленке» метров 300, потом добежал до сточной трубы и метров 50 прошуршал по ней, как Шумахер на «Формуле 1». Дальше был отрезок метров 50 поля. Вдалеке я слышал как «эти» верещат, но впереди был частный сектор. Он и спас. Там за домами была балка, через нее я ушел. Так и оторвался. Когда остановился, сразу вывернуло наружу. В другой раз удирал – шальная пуля задела. Это было в конце июня.

- Это ведь очень сложно психологически. Как ты выдержал?

-  Я все время ждал подвоха. А они случались. Грубо говоря, сдать может даже бабушка «божий одуванчик», которая знает тебя с рождения. Так что единственным способом общения был фейсбук. Просто морозился от всех, не избегал общения только с хорошими друзьями. Иногда брал пиво и шел домой за комп – все.  Хуже было после первого выстрела, первого мертвого тела. Выворачивало наизнанку, даже воду не мог пить.

Я не знаю, как это описать на эмоциональном уровне…

- Чем все закончилось?

-  Я уехал в конце июля. К тому времени вся эта недоросская братия уже не ходила по 2-3 человека. А нашей группы, как таковой уже не было. Одного человека убили, второй потом в подвале умер. Как, оказалось, он не сдал нас. Не имен, ни контактов, помнишь?

Еще с одним изредка общаюсь и то только в скайпе. Он до сих пор партизанит, связался с «головорезами». Сейчас там орудуют «отрядики» посерьезнее нашего, они лучше оснащены и опыт появился. Но вообще - это отвратительные воспоминания. Я их всячески стираю...

P.S.: Вы можете верить в эту историю, а можете и не верить. Главное, что я убедилась в том, что украинские партизаны на Донбассе, как тот известный суслик. Ты его не видишь, а он есть.

https://www.youtube.com/watch?v=NavVfpp-1L4