Колени Донбасса

Эвелина Ганська

Донбасc никто не ставил на колени, и никому поставить не дано.

«Помню год 2007-2008, когда возле памятника Ленину собиралась кучка городских сумасшедших с триколорами и кричала о какой-то Донецкой народной республике… Ну мы на них смотрели, как на дебилов. Вызываем такие ментов, говорим – смотрите, что это? А менты нам – так это ж ненормальные, что с них взять. А теперь этих ненормальных стало так много, что даже решили и вправду провозгласить республику. Кто ж знал. Тогда бы знали – сразу бы ночью отловили и все». (с) Андрей, дончанин.

Донбасс (почему-то у меня автоматическая опечатка в этом слове – всегда «ДНОбасс») заявил, что он за мир. Мол, хватит убивать, мы устали от крови. Не Львов, чьи пацаны-добровольцы были втянуты в этот конфликт в силу своей простоватости и патриотизма, не Днепр, который лечит, штопает и хоронит бойцов, а Донбасс. Тот самый, который никто не ставил на колени. Тот самый, который страну кормит. Тот самый гордый и непокоренный, который такой независимый, сильный и мощный.

Нет, я не люблю изгаляться над чужим горем. Но...

…Но сначала мы провозгласим себя независимой республикой – и продолжим использовать валюту страны, частью которой мы себя отказываемся называть. Потом мы скажем, что наша экономика мощна и независима, при этом будем канючить денег и проклинать Украину за то, что она не платит пенсии, соцвыплаты и все такое. Мы, конечно, гордая и независимая республика, но бабло давайте-давайте, мы не настолько горды, чтобы от него отказываться. Конечно, мы начнем брать в плен журналистов и мирное население, издеваться над ними и пытать их, но при этом мы будем сокрушаться по поводу крови и войны, которую развязала хунта.

Моральная сторона вопроса «финансировать или не финансировать» не дает мне спокойно спать уже несколько дней. И это мне – простой девочке, которая никоим образом не влияет на какие-либо государственные процессы и принятие решений. С одной стороны, «там» много пенсионеров, которые работали на благо уже независимой Украины. С другой – подкармливая раковую опухоль, мы приближаем свою кончину.

Ситуация: Вы – пенсионерка. Получаете пенсию, худо-бедно сводите концы с концами. У Вас есть сын-наркоман. Периодически он Вас бьет, забирает деньги, выгоняет из квартиры. Однажды Вы меняете замки в квартире и зарекаетесь давать ему денег на очередную дозу. Или все же продолжите терпеть побои и вымогательства? Да, это Ваш сын, он родной, хороший, но все же пора отправить его на принудительное лечение и позаботиться о себе, так как, продолжая давать ему деньги, Вы никоим образом не решаете его проблему, да и свои, честно говоря, тоже. Ай, ладно, ну их, эти раковые опухоли и детей-наркоманов.

Давайте честно – те, кто орут про Донбасс, никогда и не вставали со своих этих колен. Все эти полупьяные потуги стать в полный рост заканчивались в том месте, где начиналось сознательное общество, а значит – и трезвое мышление. В полусогнутой позе (мама говорила об этой позе «стоишь буквой ЗЮ») его вертели, как хотели. Сначала Советский Союз, во времена эксплуатации которого - пятилетки, стахановские выработки, потом во времена независимости, когда нормы выработки не уменьшались, но при этом в оборудование и безопасность этих самых истощенных временем шахт никто особо не вкладывался финансово.

Все эти копанки (об этом знаю не понаслышке, отчим на такой работает, точнее, работал, пока в ополчение воевать не ушел), в которых условий для работы нет вообще. И где после несчастных случаев покойников просто выбрасывают на отвалы и говорят – «ой, Ваш муж без вести пропал, Вы извините, на работе не появлялся». Все это и есть «стоять на коленях». Эта рабская потребность в ощущении силы и липовой стабильности, когда ты идешь по одному и тому же маршруту, делаешь одни и те же движения, получаешь за это свои маленькие радости и не смотришь по сторонам – она вмонтирована в социальный уклад и наследуется от поколения к поколению.

Конечно же, не стоит всех под одну гребенку. Само собой, что думающего и адекватного населения в процентном соотношении ко всяким новоотбросовским фрикам пусть и не так много, но достаточно. Но тут работает правило критической массы. Этих дебилов, которые под памятником Ленина в 2008 году собирались, надо было обработать еще до того, как они стали чем-то серьезным. Кто знает, подлечи в свое время на курсах социальной реабилитации пару приверженцев так называемой ДНР, возможно, мы могли бы через время узнать о талантливейшем автослесаре из Донецка, а не о противном недоопущенце Мотороле. Момент упущен, критическая масса была набрана, произошел взрыв, инициированный криками про колени и Донбасс.

В детстве я много читала. Начитавшись в школьной библиотеке советского хлама о свободолюбивых, умных донецких стахановцах, я с презрением смотрела на дядю Колю–алкаша из соседнего дома, на деда Федора–алкаша, живущего этажом выше, и прочих спивающихся криворожских шахтеров, вздыхая грустно и думая о том, почему же между нашими и донецкими шахтерами такая ужасная разница. В 17 лет во время летних каникул я отправилась к родственникам отчима в Донецкую область. Село Грабовое. Птицефабрика. Копанки. Ежевечерние попойки. «Вымерли», - подумала я о мифических гордых и умных шахтерах из школьной библиотеки, махнула рукой и уехала назад в Кривой Рог. Никак не хотелось верить, что их не существовало. «Мы вообще богатый регион, это просто ваша Юлька нас тут обкрадывает с Ющенкой», «Мы вообще тут хозяева, это наш уголь, не будем мы налоги платить. А копанки – все законно – наша земля, мы и берем наше», «Доця, сгоняй за водкой к бабе Маше, скажешь, что от меня». Иногда мне кажется, что ополчаться они начали, когда у них забрали водку.

Теперь мы видим встающего с колен гиганта на глиняных ногах. «Трудовой класс» разнорабочих (могу в шахту, могу в копанку, могу на блокпост), немного проспавшийся, мучающийся от похмельной головной боли и пытающийся сообразить, в какую же сторону бежать быстрее, чтобы опохмелиться - сделал свой выбор. Скольких же этот монстр людей раздавил своими этими коленями, пока топтался на них, и скольких еще раздавит насмерть, пытаясь развернуться в правильном (как ему кажется) направлении?

На этот вопрос у меня нет ответа.

Мне просто хотелось заметить, что вооруженному люмпену помогают выбирать направление те самые люди, которые сидели у него на спине все эти годы, пока он «не стоял на коленях».