Учётная ставка для самых маленьких

Данная статья является популярным и базовым изложением достаточно сложных вещей, а потому многое здесь подаётся в простой форме.

Совсем недавно НБУ заявил о снижении учётной ставки с 22% до 19%.

Это сразу назвали огромной победой. Ряд лидеров мнений из пропрезидентской среды понадеялись, что в ближайшее время учётная ставка будет снижена с запретительного уровня для кредитования до уровня, когда кредитование возможно.

Однако есть огромные сомнения, что подобное снижение произойдёт в течение текущего года, и серьёзные сомнения, что это произойдёт даже в ближайшие годы. Этому печальному обстоятельству есть ряд объективных макроэкономических причин. Да, снижения не будет, но не потому, что Порошенко душит по просьбе Путина украинский бизнес, и не потому, что Гонтарева должна обанкротить страну, чтобы Сорос всё по дешёвке приватизировал.

Для начала проясним, что такое вообще базовая учётная ставка (сферическая в вакууме).

Базовая учётная ставка – это ставка, по которой Национальный центральный банк (НБУ) или аналогичное ему заведение (например, ФРС) предоставляют займы всем прочим банкам. Как вы знаете, центральный банк – это не банк в классическом понимании этого слова, он вообще не должен работать непосредственно с клиентами. Хотя бывают исключения.

Исключением, например, являлся Госбанк СССР, вынужденный кредитовать реальный сектор по причине отсутствия в СССР частных банков. Кредитовал, по сути, реальный сектор и ЦБ РФ с декабря 2014, когда ввёл «кредиты в валюте под залог выданных банками кредитов». ЦБ РФ спасал тогда кремлёвские госкорпорации, путинские банки и экспортёров, которые влетели под каток санкций, усугублённый падением рубля и снижением цен на нефть.

А так вообще задачи центрального банка – это регуляция банковской системы, предоставление расчётного центра для банков, управление монетарной (денежно-кредитной) политикой и всякие другие сложные экономические вещи.

Центральный банк – это банк банков, и базовая учётная ставка – это тот процент, под который другие банки могут взять у центрального банка национальной валюты в кредит. Конечно, деньги от центрального банка – это не все средства частных банков, финучреждения могут привлекать и депозиты от юрлиц и физлиц, однако, обычно нецелевых кредитов в банковской системе не бывает под меньший процент, чем значение учётной ставки.

Происходит это потому, что, как правило, под процент базовой учётной ставки (или близкий по значению) центральный банк не только выдаёт кредиты, но и принимает от банков депозиты. Если частный банк может положить свои деньги в НБУ под 19% без всякого риска, ему нет никакого смысла кредитовать население или юрлиц (оплачивать операционные издержки и нести риски невозврата) под 20-21-22% годовых.

То есть, по сути, проценты по кредиту, который вы возьмёте в банке, складываются из базовой учётной ставки НБУ, операционных затрат банка, оценки риска невозврата, желаемой маржинальности кредита и ряда прочих слагаемых.

Кредиты под 25% и выше процентов – это космос, предоставляющий возможность бизнесу существовать при температурах экономики, близких к абсолютному нулю. Это кредитные ставки, близкие к ломбардным и ставкам чёрным заёмщикам. Выплачивать подобные проценты неподъёмно как для потребительских кредитов, так и для практического любого законного предпринимательства. За два года вы переплатите половину стоимости автомобиля или почти полную стоимость холодильника (холодильник, как правило, не страхуют в полную стоимость, как автомобиль, риски выше, и потому ставка выше).

Вопрос. Зачем НБУ установил подобную заградительную ставку для кредитования?

Самая простая и явная причина.

Это связано с тем, что в условиях войны, наличия в банковской системе большого количества банков-помоек, колебаний курса национальной валюты, общей нестабильности страны многие банкиры создали хитрые схемы, которые вызывали серьёзные колебания курса.

Самая простая схема такова. Банк-помойка, банк на последнем издыхании или банк, который знает, что давление на него НБУ серьёзно ограничено из-за его размера, берёт рефинансирование от НБУ. Тут же банк выдаёт любого вида фиктивный валютный кредит аффилированной с руководством банка фирме-прокладке. Кредит, например, на закупку экскаваторов у оригинального производителя под залог этих самых экскаваторов или даже под залог вполне ликвидных активов. Теоретически фирма может даже показать подписанный с дистрибьютором договор о намерении эти самые экскаваторы купить. Или ещё можно фьючерсы нефтяные покупать.

Далее частный банк выходит с гривневым рефинансом от НБУ на межбанк и скупает все доллары, которые может купить. Формально действия банка не являются спекуляцией, за которую НБУ должен и может бить по рукам, ведь финучреждение покупает доллары для обеспечения сделки. Во времена нестабильности скупка доллара на межбанке на миллиарды гривен вызывает панику и проседание курса. Банк ждёт, пока курс просядет до дна, после этого фирма говорит, что сделка, скажем, сорвалась или инвестиционные планы поменялись, вы же видите, как курс скачет. Фирма возвращает доллары банку (плюс процент по кредиту и что там положено за досрочную выплату) или по суду. Банк вполне честно идёт с долларами на межбанк и реализует их уже по новому курсу.

Простая арифметика. Взял миллиард гривен рефинанса у НБУ под 14% годовых при курсе НБУ по 16 гривен за доллар, скажем, 5 января 2015 года. Купил за недельку на все гривны на межбанке по среднему курсу порядка 16 гривен за доллар, скажем, 60 миллионов долларов. Продал на межбанке, скажем, 20 февраля по 28 гривен с копейками (отрывали с руками) эти 60 миллионов долларов уже за 1680 млн гривен. За полтора месяца у тебя на руках налипло на ровном месте 680 миллионов гривен или по новому курсу 24 млн долларов. НБУ банк будет должен порядка 17,5 млн гривен процентов, что по новому курсу – порядка 625 тыс. долларов.

Выгодная сделка? Очень.

Что может сделать НБУ? НБУ может ужесточить политику выдачи рефинанса (в том числе, и в плане внутренних процедур), ввести запрет на ряд операций, задрать процент по рефинансу так, чтобы банк или группа банков не смогли создать волну паники, на которой их махинации будут успешны. Именно поэтому НБУ уже 4 марта 2015 установил учётную ставку в 30%. Хотя, конечно, самыми эффективными оказываются методы неформальных договоров руководства страны/НБУ с нечистоплотными банкирами и демонстративное закручивание гаек или отрывание голов для плохих банков.

Кто ещё страдает от высокой ставки?

Любой новый или расширяющийся бизнес.

Учётную ставку не зря ещё называют «стоимостью денег», а повышение учётной ставки называют «удорожанием денег». Если вы хотите взять кредит на развитие своего бизнеса в гривне или открывать производства, кредиты под 40% годовых это не для вас. При сроке окупаемости вашего нового бизнеса, скажем, в три года вы задолжаете по телу и по процентам колоссальные суммы. Да и никакое финучреждение не выдаст такого кредита, потому что я не могу представить себе никакого законного бизнес-плана с такими прибылями.

Как результат, в стране, где деньги дорогие, бизнесу очень сложно развиваться и расти. Потому что либо приходится изыскивать средства в нетрадиционных источниках, либо за рубежом, либо брать из оборота.

Потому для старта экономики, для создания экономики развития, а не стагнации, стране очень нужны дешёвые деньги.

Именно поэтому снижение учётной ставки с 22% до 19% вызывает оптимизм и надежду, что скоро она будет ещё сильнее снижена до приемлемых значений, при которых экономика может не только выживать, но жить, размножаться, цвести и приятно пахнуть.

Все ждут учётной ставки в 6,5-7%, как в 2013.

Однако, скорее всего, этого не произойдёт.

Потому что дорогие деньги не выгодны не только для юрлиц, но и для потребителей. Именно дороговизна кредитов сдерживает аппетиты потребительского сектора и зарабатывающего на нём ритейла.

Посмотрите вокруг. Ваш компьютер, ваш телевизор, ваш холодильник, ваша посудомоечная машина, ваша печка, ваш миксер, ваш блендер, ваша вытяжка, ваш обогреватель, ваш смартфон и даже почти наверняка плёнка для стекла и чехол этого смартфона сделаны не в нашей стране. Про автомобили вспоминать? Даже если вдруг что-то из этого сделано в нашей стране, то комплектующие и сборочные линии – тоже из-за рубежа. Бум потребительского кредитования приведёт к тому, что население нашей страны опять дальновидно побежит покупать в кредит (беспроцентный, конечно, ритейлеры просто заложат ваш процент в цену, чтобы стимулировать спрос) всякий хлам для наполнения своих жилищ.

А то, чо ты со старым айфоном, как лох, ходишь?

Потребительский сектор через ритейлеров создаст огромное давление на экспортно-импортный баланс нашей страны. Да, кредиты банки будут выдавать в гривне, но ритейлеры технику-то и автомобили будут покупать за доллары. Ради этих долларов ритейлеры будут постоянно долбить межбанк. Это всё будет крайне негативно воздействовать на курс национальной валюты.

Продаём-то мы что? В основном ресурсы: железно-рудное сырьё, прокат, трубы, лес, песок и прочее, на что цены падают/стагнируют уверенно уже который год, и как-то не ощущается перспективы, что цены на львиную долю нашего экспорта могут резко вырасти. То есть денег мы радикально больше получать не сможем, плюс у нас ещё идёт спад промпроизводства.

В условиях стабильного уменьшения доходов от экспорта, увеличение импорта приведёт к тому, что на национальную валюту начнёт давить перекос экспортно-импортного баланса. Не говоря уже о том, что низкая учётная ставка итак обозначает удешевление гривны.

Излишнего давления на гривну НБУ как раз и старается не допустить.

Если бы я смотрел со стороны НБУ на перспективы развития бизнеса в нашей стране, я бы сказал, что на них негативно влияют не только дорогие деньги. Кроме дорогих денег, развитию бизнеса вполне возможно в большей степени мешают наши правоохранительные органы, наши суды, наша налоговая система и наша налоговая полиция, наша регулятивная система, наша политическая неопределённость, отсутствие уважения к праву собственности и много что ещё.

Если снизить ставку, то производству и экспорту намного легче жить не станет, жить станет легче лишь ритейлерам, девелоперам, банкам и рекламщикам. А значит, при снижении ставки неизбежен перекос экспортно-импортного баланса и новые антирекорды курса национальной валюты.

Так как Нацбанк сейчас перешёл от самоубийственной практики фиксированного курса к таргетированию инфляции, то в случае серьёзного перекоса экспортно-импортного баланса НБУ ничего сделать не сможет (Арбузов тупо жёг резервы в режиме фиксированного курса при ставке рефинанса 6,5-7%, пока они не кончились, и не пришлось идти к Путину на поклон). НБУ будет вынужден опять задрать учётную ставку ввиду того, что мы сейчас находимся как бы в «куполе» инфляции, вызванном его предыдущим пиковым значением. То есть НБУ не может осуществлять даже полноценное таргетирование инфляции учётной ставкой.

Любой график, отражающий реальные процессы в сложных системах, вслед за вершиной не обрывается сразу вниз, а постепенно спадает. Из-за технологического или операционного цикла предприятий повышение цен и инфляция не отыгрываются в полную силу в момент пика. Пока предприятия работают с запасами, купленными до повышения цен, пока их амортизационные затраты ещё не пересчитаны на новую норму цен, инфляция не полностью отыграла своё. Соответственно, если в 2015 году инфляция у нас была 48%, то какие бы монетарные меры не принимал Нацбанк (кроме совершенно безумных и радикальных), это не уменьшит инфляцию в 2016 году ниже уровня в примерно 20%. Таргетирование инфляции в режиме послешоковой стабилизации при помощи учётной ставки крайне затруднено. НБУ вынужден ждать.

Всё, что остаётся Нацбанку, – это подмигивать банкам и бизнесу, что НБУ видит некую стабилизацию нашей монетарной системы. И понижение учётной ставки – это такой сигнал финучреждениям, бизнесу и экономике о том, что Национальный банк нащупывает новое равновесие. Именно это и будет делать НБУ дальше, постепенно, медленно и осторожно, восстанавливая доверие к системе. И в таких условиях ожидать снижения учётной ставки до того уровня, когда она начнёт подстёгивать экономику (при текущих ценах на наш экспорт), совершенно не приходится.

Сложно сказать, какой будет учётная ставка к концу года, но она всё равно должна остаться на уровне, запретительном для массового потребительского кредитования (уровня привлекательного как для банков, так и для населения).

Всем критикам напоминаю ещё раз, что эта статья не является серьёзным научным исследованием и предназначена для ознакомления широких масс населения с встающими проблемами.

Антон Швец