Экспертгейт

В этой статье речь пойдёт об экспертах. Не о тех фейковых, которых вы видите в Facebook или телевизоре, а о настоящих, которые получают за свою работу деньги от государства. Впрочем, как оказалось, не только от государства.

Это очень важная статья, поскольку всплыл пакет документов о выплатах от крупных фармацевтических компаний в пользу украинских экспертов, которые и определяют, какими вас завтра будут лечить медикаментами, в каких дозировках и почём. Речь идёт о прямых выплатах на сумму более 26 млн грн, о возможной манипуляции программами закупок на сотни миллионов (например, только повышение стоимости госпрограммы по диабету с 900 млн грн до 1,3 млрд грн) и миллиардными рынками.

Это очень важная статья, поскольку все причастные стараются делать вид, что ничего не произошло, и спустить дело на тормозах. И это не вброс, и не фейк, так как часть материала удалось верифицировать, да и объём слитого материала слишком велик для фальсификации. Кроме того, сами фигуранты не отрицают получения бенефитов от фармацевтических компаний, что и является, пожалуй, самым явным доказательством правдивости слитого пакета информации.

Это не просто материал о ваших деньгах. Это материал о вашей жизни.

Данная статья сделана на основе расследований «Медицинского контроля» «Коррупция в Минздраве: как и почём фармкомпании покупают экспертов» и «За что эксперт Минздрава получил 4 миллиона гривен от инсулиновых магнатов».

Введение

Как получить сверхприбыль на торговле лекарствами?

Нужно обеспечить монополию, причём это касается как государственных закупок медикаментов, так и розничной продажи в аптечных сетях. Если ты монополист или почти монополист, то с рынком можешь делать что угодно.

Как обеспечить себе монополию?

Фармацевтическая компания, которая хочет получить монополию, а значит, и возможность продать свои препараты по завышенным ценам в МОЗ, в регионе, в отдельную клинику или просто пациенту за его личные средства, должна подкупить чиновников и экспертов в нескольких разных пунктах. Нужно обеспечить регистрацию своего препарата, прописать его в соответствующем клиническом протоколе, обеспечить попадание в номенклатуру закупки с подходящими только для него медико-техническими требованиями, затем обеспечить необходимый объём заявок на свой препарат, работая с областными и городскими департаментами здравоохранения, и т. д. Уже после закупки, чтобы сохранить устойчивое положение на рынке (и, например, побед на тендерах или в медиа на много лет вперёд), бизнесмен должен контролировать результаты применения и не допускать появления скандалов, связанных с побочными реакциями.

В итоге, в случае, например, с поставками по линии МОЗ, получается, что к моменту объявления тендера (а это, кстати, первый этап госзакупки) коррупционный акт уже свершился и итог конкурса предопределён в пользу преступников. А в случае с чистой коммерцией, так и вообще, непонятно, кто кому будет выдвигать претензии, так как фармацевтические компании могут обеспечить себе картельный сговор (и, судя по всему, обеспечивают) или контролируемый раздел рынков, вместо бесконечных судебных тяжб друг с другом. И в какую бы аптеку вы не зашли, сумма заработка будет уже фиксированной.

На каждом этапе описанной выше схемы ключевую роль в принятии решений играют эксперты. Их и подкупают.

АМКУ в вопросе защиты потребителей от такой схемы тоже практически бессилен, как вы понимаете. Потому что кто будет делать экспертизу для АМКУ? Эксперты. А экспертов у нас что? Круг замкнулся.

Люди, понимающие проблематику, всегда говорили о том, что коррупция чаще всего происходит на уровне экспертов и на этапе, предшествующем хоть тендеру, хоть покупке препарата в аптеке. Это не секрет, потому что это, к сожалению, мировая практика.

Ситуация в мире

Сотни уголовных дел и исков в десятках стран о связи крупных (а иногда и мелких) фармацевтических компаний с экспертами и чиновниками возникают часто.

Примеров? Их много.

Так, Комиссия по ценным бумагам США (SEC USA) в 2012 году оштрафовала компанию Pfizer на десятки миллионов долларов. За взятки экспертам и чиновникам за рубежом. Россия, Сербия, Казахстан, Хорватия, Чехия, Италия, Китай и т. д. Пресс-релиз SEC USA можно посмотреть здесь, для интересующихся — статья про Россию на российском Forbes. Очень познавательно.

Вот несколько цитат.

19 ноября 2003 года сотрудник Pfizer Russia предъявил к оплате в бухгалтерию компании счёт по расходам на заграничную поездку «первого замминистра здравоохранения»…

В сопроводительном письме сотрудник сообщил, что оплата этих расходов «будет способствовать включению препаратов компании в список льготных лекарств», то есть тех препаратов, которые предоставляются больным за счёт средств бюджета.

Или вот ещё.

2 декабря 2004 года сотрудник Pfizer предъявил счёт на оплату «спонсорства» чиновника департамента здравоохранения Москвы. В сопроводительном письме было сказано, что тот принимает участие в составлении списка антибиотиков, закупаемых одной из столичных детских клиник. Госслужащий в обмен на финансовую компенсацию обязался добавить препараты компании в этот список.

Или вот.

27 июня 2005 года сотрудник Pfizer просил оплатить поездку российского чиновника на конференцию в обмен на его содействие в увеличении закупки препаратов компании до $100 000. В документе не уточняется статус чиновника, он назван «government doctor».

Примеров наездов SEC на фарму за взятки — десятки, потому что выплата взяток для компаний, которые торгуются на американских биржах, подпадает под соответствующий раздел правил SEC о противодействии коррупции. А без взяток фарма, судя по всему, не работает нигде.

Например, под штрафы попала и компания AstraZeneca за взятки экспертам и чиновникам в Китае и России и т. д.

Как к этому относятся, например, в самих США?

Очень строго.

В США есть Управление по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов (Food and Drug Administration, FDA) — это такое экспертное агентство при американском Минздраве (HHS), задачей которого (и входящих в него центров) является регулирование и надзор, кроме всего прочего, за вакцинами, медикаментами, медустройствами, едой, изделиями из табака и т. д. Глава FDA — это очень влиятельная должность. Начнём с того, что его назначает лично президент США и утверждает Сенат.

Так вот, при Буше-младшем тогдашний глава FDA Лестер Миллс Кроуфорд (Lester Mills Crawford) получил три года испытательного срока и штраф в 90 тыс. долларов только за то, что его жена умолчала о том, что оставила в своём владении акции Sysco (корпорация, которая занимается кейтерингом, в том числе и для медучреждений) и Kimberly-Clark (компания, выпускающая гигиеническую продукцию). Серьёзнейший скандал возник, потому что, будучи регулятором, Кроуфорд не сообщил о возможном конфликте интересов, так как мог влиять на котировки компаний на бирже и теоретически получить прибыль. Как видите, за конфликт интересов отрывают ноги и очень быстро, даже если речь идёт о возможном получении бенефитов, а не о прямых выплатах. Кстати, назначение Кроуфорда чуть не сорвалось из-за позиции тогдашнего сенатора от Нью-Йорка Хиллари Клинтон.

С Хиллари же связан и случай с назначением текущего главы FDA Роба Калиффа. После слива переписки демократов достоянием общественности стали переговоры между Хиллари Клинтон и её советниками относительно кандидатуры Калиффа. Клинтон хотела «зарубить» Калиффа просто на основании того, что он был слишком тесно связан с фармацевтической индустрией до того, как был номинирован. Как оказалось, спонсорами его Duke Clinical Research Institute были фармацевтические гиганты Novartis, Eli Lilly, Merck.

Даже слишком большая близость к фармацевтическим компаниям может быть серьёзным основанием для отстранения от работы в США, и перспективы Калиффа после выборов будут туманны, хотя он и старается вести себя образцово.

Кстати, эта же переписка советников Хиллари показала, что Клинтон вышла на тропу войны с «Большой фармой» (дословно — FYI — We have started the war with Pharma!! [...] Great!). А началось всё с одного твита, в котором Хиллари (её штаб, конечно) возмутилась завышением цен на препарат с позицией, близкой к монопольной (не знаю, как это правильно перевести, в США это называется specialty pharmaceuticals).

Price gouging like this in the specialty drug market is outrageous. Tomorrow I'll lay out a plan to take it on. -H https://t.co/9Z0Aw7aI6h

— Hillary Clinton (@HillaryClinton) September 21, 2015

Как видите, ситуация в мире более чем понятна, равно как и правильные способы борьбы.

Ситуация в Украине

Три примера, когда специалисты Государственного экспертного центра (ГЭЦ) МОЗ получали средства от фармацевтических компаний. (ГЭЦ при МОЗ в Украине, кстати, в принципе частично схож с FDA при HHS в США.) Два примера выплат экспертам из консультационно-экспертной группы ГЭЦ МОЗ Украины — «Вакцины и иммунологические препараты» и один пример из консультационно-экспертной группы ГЭЦ «Эндокринология и обмен веществ».

КЭГ ГЭЦ «Эндокринология и обмен веществ». Эндокринология — это много чего, но в основном инсулины.

И тут сидит «чемпион» по выплатам господин Борис Маньковский.

…Входит в состав номенклатурной комиссии МОЗ и рабочей группы по закупкам МОЗ. В соответствии со статусом ведущего специалиста в области эндокринологии он входит в состав КЭГ «Эндокринология и обмен веществ» в ГЭЦ, а также является членом научно-экспертного совета госпредприятия «Государственный экспертный центр МОЗ».

4 млн грн чуть более чем за полтора года! Схемы с инсулинами просто огромные и о них подробно в оригинальной статье. Приведём лишь часть.

Обратите внимание, что наибольшую сумму платежей — 1,37 млн грн — Маньковскому заплатила французская компания «Сервье», при этом треть этой суммы была выплачена во втором квартале 2014 года. Компания «Сервье» является производителем препарата с торговым названием «Диабетон» (международное непатентованное название «Гликлазид»), применяемого для лечения сахарного диабета II типа. В перечень препаратов для реимбурсации в Проекте постановления КМУ об утверждении порядка компенсации стоимости лекарственных средств «Гликлазид» включён в той дозировке и форме выпуска, в которой он предлагается на рынок компанией «Сервье». Совпадение?

Вот пример документа, который был слит. Полный набор сканов в оригинальном расследовании.

Идём дальше.

Сергей Крамарев — член КЭГ ГЭЦ «Вакцины и иммунологические препараты».

Цитата из расследования «Медицинского контроля».

Он не только член КЭГ ГЭЦ, но ещё и главный внештатный специалист МОЗ, член номенклатурной комиссии МОЗ и член рабочей группы по закупкам МОЗ. Сергей Крамарев влияет на принятие решений, необходимых тем или иным фармкомпаниям по многим направлениям, в дополнение к экспертизе препаратов при их регистрации, которую он проводит как член КЭГ. Как член рабочей группы МОЗ по сопровождению закупок Крамарев влияет на процесс закупок вакцин в масштабах всей страны. В 2015 году МОЗ получил финансирование на закупку вакцин в размере 571,7 млн грн, в 2016 году — 590,4 млн грн, а в последнем варианте проекта бюджета на 2017 год заложено уже 661,7 млн грн. Есть, за что побороться фармкомпаниям.

А вот выплаты в пользу Сергея Крамарева от фармацевтических компаний.

Идём далее. Член той же КЭГ — Фёдор Лапий. Кстати, главный детский иммунолог департамента здравоохранения Киевской городской администрации и известный эксперт по вопросам иммунопрофилактики и вакцинации детей.

И выплаты в его пользу от фармацевтических компаний.

Зарплата по основному месту работы (как преподавателя Национальной медицинской академии последипломного образования имени П. Л. Шупика) — 6 663 грн в среднем за месяц в 2014 году и 7 679 грн — в 2015 году. А вот его дом в престижных Новосёлках неподалёку от Вышгорода.

Заметьте, опять же, кто платит — «Пфайзер», «Мерк» (МСД), «ГлаксоСмитКляйн». Вот что отмечает «Медицинский контроль»:

Как видно из этой таблицы…, Лапию платят основные продавцы вакцин в Украине — «ГлаксоСмитКляйн» (GSK), «Пфайзер» и «МСД» (MSD — Мерк Шарп и Доум). Это крупнейшие мировые производители иммунобиологических препаратов — всего на долю GSK, Sanofi, Pfizer и Merck к 2022 году придётся 80% мирового рынка вакцин.

У меня нет сомнений, что доля рынка будет захвачена, если даже в Украине заносят миллионами.

Как вы понимаете, все эти выплаты официальные. «Белые». Лекции, научная работа, консультации, выступления, компенсации и всякое такое. С них налоги уплачены. Все эти люди могут завтра стать депутатами или официальными госчиновниками, и в декларации гордо показать миллионы с копейками, сказав, что они богатые люди. И не надо завидовать. Никакой же коррупции, можете в НАБУ обращаться.

Почему это коррупция?

Это важный вопрос, не спешите смеяться. Я не исключаю, что фигуранты скандала выбрали именно такую линию защиты. Дело в том, что есть такая штука как промоция — официальные выплаты врачам со стороны фармацевтических компаний. И у этой самой промоции есть свои правила — так называемые правила надлежащей промоции.

Однако это не касается данных персонажей по той причине, что они не только врачи (и не столько врачи), но и официальные эксперты. Вот анализ документации МОЗ от «Медицинского контроля».

Как видно из соответствующего раздела Положения о КЭГ, КЭГ — это комиссии, которые готовят экспертные заключения во время проведения экспертизы регистрационных материалов на препараты, которые впервые регистрируются или перерегистрируются в Украине, а также готовят анализы об эффективности и безопасности лекарственных средств. По сути, они решают — допускать или нет на украинский рынок тех или иных производителей препаратов.

КЭГ формируются в основном из привлекаемых внешних экспертов в сфере здравоохранения, которые не являются должностными лицами ГЭЦ МОЗ и выполняют свои функции на основании гражданско-правовых трудовых договоров. В круг их обязанностей, согласно утверждённому в ГЭЦ положению, входит обеспечение проведения квалифицированной, но главное — объективной и независимой экспертизы материалов регистрируемых препаратов, а также обязательное информирование руководства КЭГ о наличии реального или потенциального конфликта интересов.

Скажите, получение бенефитов на 1 млн грн или на 4 млн грн при годовой зарплате в сотню тысяч гривен — это конфликт интересов? Мне всё же кажется, что да. Конфликтнее не бывает. Вообще, любое получение бенефитов — это конфликт интересов, даже если выплаты всего в районе 70 тыс. грн.

Нельзя одновременно получать деньги от ГЭЦ МОЗ как якобы независимый эксперт и бенефиты от фармацевтических кампаний. Особенно на фоне того, что выплаты от ГЭЦ зачастую намного меньше выплат от фармы. Намного.

Я не знаю, какую тактику защиты выберут фигуранты скандала.

Может, вам расскажут о том, что Ахметов не сидит или что получать деньги за консультации и лекции — это законно. Может, расскажут, что состава преступления нет, или что документы — фейк и это компания по дискредитации видных учёных (но в суд не подадут, потому что доказать правдивость документов в суде — дело одного запроса).

Может, вам скажут, что коррупции тут нет, или же посоветуют обратиться в НАБУ, а НАБУ вообще скажет, что это не его подследственность. Да, кстати, даже в НАБУ будет бесполезно обращаться. Эксперты КЭГ не попадают под юрисдикцию НАБУ — они не министры, не депутаты, они вообще могут не быть госслужащими. Хотя имеют отношение к миллионным потокам и жизням людей.

Может, фигуранты скажут о том, что они просто забыли указать о конфликте интересов. Все сразу. Забывчивость — это ж не страшно, да? Ну и что из того, что в США за это отрывают ноги, у нас-то — можно. С каждым же может случиться.

Или вам скажут о том, что получение бенефитов никаким образом не влияло на независимость экспертов, а потом честность и неподкупность экспертов прогарантируют какие-нибудь их медийно раскрученные друзья. Или вам расскажут, что эксперты ничего не решают и не надо их демонизировать. Или придёт какая-нибудь особо авторитетная ассоциация, куда и входят все эти «Пфайзеры» и «Глаксо», и расскажет, что всё так, да не так, и вообще, они в белом тут стоят и поддерживали страусов украинскую науку (медицину, фармацевтику, … — вставь своё) в суровые времена.

Или вам будут говорить, что получение бенефитов не равнозначно получению денег, а значит, о подкупе речи не идёт.

А может, втупую попытаться дискредитировать тех, кто провёл расследование. Обычно так и делают, кстати. Примеры уже есть.

Я действительно не знаю, что они там придумают.

Но я хочу заметить одно.

Никакие реформы в МОЗ, никакие законы в Верховной Раде, никакие крики популистов из телевизора о снижении цен на лекарства, никакие международные организации, которым передадут закупки, никакие электронные декларации сами по себе не смогут побороть коррупцию в сфере фармацевтики, если эксперты легализуют получение денег от фармацевтических компаний.

Молчание сейчас — это как молчание о безумных суммах в электронных декларациях.

Либо надо поднимать бучу сейчас и вынуждать Минздрав (ГПУ, СБУ, МВД) провести хоть какое-то расследование, либо через пару лет, когда эти люди будут депутатами,

ВЫ. НИЧЕГО. НЕ. ДОКАЖЕТЕ.

Ну, может, вспомните эту статью, когда увидите ценник в аптеке или больнице.

Антон Швец