Сланцевый газ и Украина: расстановка точек

Возможно, для многих читателей изложенное ниже будет набором банальных фактов, но опыт показывает: даже банальные вещи иногда нужно повторять. Сегодня многие аналитики и пикейные жилеты, рассуждая о событиях в Украине, легко вписывают в геополитические уравнения параметр наличия в нашей стране запасов сланцевого газа. Говорят, что эти запасы значительны и доступны, что борьба за них стала важным мотивом противостояния ЕС, США и России вокруг Украины, что сланцевый газ есть на Донбассе, и так далее. В общем, этот подход напоминает «нефтяную теорию» войн XXI века: с тем только различием, что нефтяное объяснение конфликтов реально работает, а сланцевое… Как вам сказать.

Большинство украинских доморощенных аналитиков обладают гуманитарным образованием, что нередко играет с ними злую шутку. Иногда технические детали процесса, которых не могут разобрать (или сознательно не видят), полностью решают вопрос. Так и в случае со сланцевым газом. Страшная правда, которую тщательно скрывают от украинских обывателей уже долгие годы, заключается в том, что никакого доступного к выкачке сланцевого газа в Украине нет и, по всей видимости, никогда не будет.

Разберемся подробнее. Суть сланцевой революции в обнаружении нового, перспективного и потенциально извлекаемого источника ископаемого топлива: углеводородов (в основном метана), запасенных в порах материнских пород. В чем разница с привычными месторождениями природного газа? Обычный газ, легко и прибыльно выкачиваемый с помощью скважин, находится в пористом коллекторе (то есть, пористой минеральной «губке», насыщенной газом, который легко по этой губке «гуляет» и находится под давлением, потому что вырваться наверх ему мешает непроницаемая «крышка» из других, малопроницаемых пород). Стоит пробурить в «крышке» скважину – и газ потечет сам. Главная характеристика коллектора – его проницаемость, которая определяется количеством незакрытых пор. Так вот, газ материнских пород (в том числе горючих сланцев) – это такой газ, который запасен в породах с малой проницаемостью, в закрытых порах. Когда мы говорим о «сланцевой революции» — имеется в виду перспектива добычи не только газа горючих сланцев, но и любого газа материнских пород (например, угольных пластов) с пористостью в 3-4% (для сравнения: в нормальном коллекторе пористость должна быть минимум 25%).

Добывается такой газ большим трудом и хитрой технологией. Суть ее – в соединении бесчисленных газоносных пор путем создания трещины в породе. Чтобы трещина пошла дальше, в нее накачивают воду с химикалиями. Образуется гидроразрыв пласта – и трещина, ветвясь и змеясь, ползет дальше и дальше. Чтобы она не схлопнулась после этой процедуры, в воду добавляют песок с водой или стеклянные шарики. В итоге трещина становится своего рода маленьким коллектором, по которому поступает газ. В США применение этих технологий позволило серьезно увеличить добычу газа. Мир посмотрел на новый источник топлива с огромной и, как обычно, малообоснованной надеждой. О «сланцевых» проектах (т.е., о проектах добычи газа материнских пород, не только сланцев) заговорили в Европе и в Китае.

Однако со временем оказалось, что первые успехи «сланцевой революции» в США — уникальное явление, обусловленное целым рядом неповторимых факторов. Есть три основных фактора американского сланцевого успеха. Первый – не слишком уникальный: потребность в газе. Второй – наличие больших запасов горючих сланцев на малой глубине, причем в необжитых районах (почему это важно – расскажем ниже). Третий – наличие огромного количества очень хороших сервисных компаний, которые на момент начала «сланцевой революции» наработали в США ведущую в мире технологию предварительной дегазации угольных пластов. Эта технология – один в один технология добычи сланцевого газа. Результат: большое количество компаний, которые хорошо владеют технологией гидроразрыва, очень малая стоимость бурения и множество буровых станков. Сочетание последних двух факторов привело к тому, что дегазация материнских пород показала высокую эффективность только в Северной Америке, а вернее – только в одной нефтегазоносной провинции, в районе Западного побережья. Даже на Восточном побережье, где геологические условия иные, дегазация угольных пластов идет с гораздо большим скрипом.

И тем не менее, экспансия сланцевой идеи необходима – иначе «революция», которая на сегодня уже стагнирует, будет просто пшиком. Застрельщикам сланцевой идеи нужен успех в любой крупной нефтегазоносной провинции за пределами США – и тогда это действительно будет история на триллион, что и требуется.

Но на пути к триллиону есть огромные и, вероятно, неразрешимые проблемы. Во-первых, в Европе и Азии геологические условия совсем иные, чем в США: сланцы залегают гораздо глубже. Во-вторых, настолько развитой инфраструктуры сервисных компаний больше нигде нет. Результат этих различий налицо. С 2009 по 2012 год в Китае пробурили 129 скважин для добычи сланцевого газа. Начальный дебит только 8 из них превысил 100 000 кубометров в сутки. Поскольку сланцы в Китае залегают очень глубоко, бурение обходится никак не менее чем в 10 миллионов долларов за скважину. И поскольку дебит (выход газа) падает со сказочной скоростью, как-то окупить себя могут только скважины с начальной добычей свыше 100 000 кубометров. Итак, рентабельны только 8, а пробурили 129. В Польше ситуация аналогичная. Себестоимость сланцевого газа даже в США 150 долларов, а в Евразии она может быть вдвое-втрое выше, что практически нивелирует весь смысл добычи.

Более того: не стоит забывать и об экологическом факторе. В Европе и Азии потенциальные источники сланцевого газа находятся в густонаселенных районах (что с чисто экономической точки зрения скорее хорошо, потому что удешевляет доставку). Однако это же и сделает невозможным реальное применение технологий его добычи. Дело в том, что образование трещин в пластах в ходе гидроразрыва слабо контролируемо и легко может привести к смешению пресных и соленых грунтовых вод. Результатом станет появление многокилометровых солончаков на месте полей и лесов. Учитывая, что засоление почв – одна из страшнейших экологических катастроф, какие только можно придумать, автор этой статьи затрудняется описать цензурными словами скепсис европейцев по поводу добычи сланцевого газа в родных им и пока незасоленных местах.

Неудивительно, что проекты в Польше и Китае на сегодня оцениваются как бесперспективные. Между тем, возня вокруг сланцевого газа продолжается: на днях в Германии, на волне поисков энергетической независимости, снова подняли этот вопрос. В Украине тема тоже живее всех живых: «министр обороны» ЛНР Плотницкий заявил, что вся борьба на Юго-Востоке идет именно за газ. Другие авторы пишут, что сланцевую тему сознательно «гасят» российские лоббисты, которые не заинтересованы в энергетической независимости Украины и ЕС в целом. Серьезное отличие заметки «Петра и Мазепы», которую вы сейчас читаете, от множества «исследований» и «новостей» состоит в том, что ее соавтор – украинский геолог, кандидат наук, автор патентов и открытий в области дегазации угольных пластов, который мал-мал понимает в технологии добычи сланцевого газа и ее особенностях, и материально не заинтересован в обмане доверчивых читателей.

Итак, есть ли перспективы сланцевой революции в Украине? В Украине значимых запасов горючих сланцев нет – следовательно, нет и перспектив добычи сланцевого газа. Какое-то подобие газа материнских пород в Украине есть, и он действительно находится на Донбассе (и в Харьковской области), а конкретнее – в песчанике, который залегает повыше угольных пластов и напитался газом. Однако газ песчаников – это вообще особая вещь, отличная и от американского сланцевого газа, и от китайского, и от польского. Это вообще не газ материнских пород. Технологии его добычи на сегодня не существует. Никаких экспериментов по бурению с целью установить реальный дебит скважины даже не предпринималось. Почему? Разгадка проста. При нынешнем положении вещей украинские месторождения газа песчаников представляют собой огромную виртуальную ценность. Эти месторождения, в отличие от привычных, не оконтурены: определить их границы невозможно. Оценка их совокупного богатства тоже невозможна: различные подсчеты дают цифры, различающиеся в десятки раз. Оценка возможности его добычи неизвестна, потому что еще ничего не бурили. И так будет до тех пор, пока эти представления не поколеблются после первой же попытки бурения, в итоге которой будет получен ничтожный дебит (или произойдет чудо, и из украинского песчаника забьет потоком газ, а заодно молоко, кисель и горилка).

То есть, нынешнее статус-кво очень удобно для компаний, которые получили разрешения на разработку сланцевого газа в Украине. Shell и Shevron включили украинские песчаники в свои перспективные проекты – и, глядишь, лет через 15, когда дойдут до конца нынешние планы развития компаний, придет черед и Украины. А до тех пор виртуальный украинский «сланцевый газ» приносит доход даже без добычи: он позволяет на бумаге нарастить держателям лицензий свои разведанные запасы, что очень позитивно сказывается на их капитализации. В умах потенциальных инвесторов и акционеров возникает картинка: сегодня, допустим, Shell добывает много сланцевого газа в США, завтра он кончится – ну ничего, начнется Украина, Польша, Китай и прочая. Чтобы эта картинка не разрушилась, держатели лицензий время от времени подогревают внимание общественности очередными утками о «перспективности» этого направления в Украине. Многие верят.

Вот и вся цена украинского сланцевого газа. Чтобы не заканчивать статью на пессимистичной ноте, отметим: если в нашей стране будет внедрена нормальная система энергосбережения и использования альтернативного топлива (уголь, торф, лигнин и т.д.), то никакого сланцевого газа нам вообще не понадобится. Хватит и своего, природного.

Игорь Щедрин
Дмитрий Подтуркин