Интервью с замначальника штаба оперативного командования «Восток» Игорем Николаевичем Палагнюком

Интервью с замначальника штаба Оперативного командования «Восток» Игорем Николаевичем Палагнюком

- Добрый день. Как вас зовут и какая ваша должность?

- Полковник Палагнюк Игорь Николаевич, замначальника штаба оперативного командования «Восток».

- Какую должность вы занимали во времена Иловайской операции?

- Тогда я занимал должность начальника командного центра, замначальника штаба боевого управления оперативного командования «Юг».

- Вы находились возле Иловайска во время происходящих там событий?

- Я как замначальника штаба находился на командном пункте вместе с генерал-лейтенантом Хомчаком, начальником сектора «Б». Мы управляли всеми войсками, которые находились в секторе, а генерал Хомчак в то время руководил непосредственно группировкой, которая блокировала Иловайск и должна была выполнить задачу по дальнейшему взятию в кольцо Донецка.

- Хомчак изначально был под Иловайском?

- Нет. Командующий находился основное время в штабе на главном командном пункте, и лишь после того, как не получилось взять сходу и блокировать Иловайск, ситуация обострилась, потому что, по данным разведки, сначала была одна группировка в Иловайске, а потом оказалось, что она гораздо больше. Плюс постоянно шла подпитка боевиками с Шахтерска и со стороны Донецка. Необходимо было взять в кольцо сам Иловайск, блокировать его, а потом уже либо оставить его в кольце и выполнять дальше задачи по сектору, либо зачистить и продолжать выполнять задачи. Поэтому командующий выехал туда с основной группой офицеров командного пункта и непосредственно управлял этой операцией.

- Насколько я знаю, изначально под Иловайском было порядка 940 человек, а потом количество увеличилось…

- Ну общее количество там было под 1400 человек, это все вместе с подразделениями, которые отошли с сектора «Д». К примеру, та же 93-я, которая отошла из-под Саур-Могилы под Иловайск во главе с покойным полковником Грачевым. Подразделения из-под Саура пробились к нам, была довольно мощная группировка…Вообще, ничего не предвещало такой трагедии…

- Что вы знаете относительно потерь во время Иловайской операции?

- До выхода или после?

- Давайте проясним относительно потерь до выхода.

- До выхода из-под Иловайска там были небольшие потери, знаю это точно, потому что мой командный центр это отслеживал ежедневно. Ежедневные донесения передавали на ГШ, на штаб сухопутных войск. За всё время, что мы штурмовали Иловайск, было до 15 погибших. Это, включая бойцов из добровольческих батальонов и Нацгвардии.

- Ясно. Давайте теперь относительно потерь при выходе из Иловайска.

- 25 числа распространилась информация, что на территорию Украины зашли регулярные части РФ, и когда начальник управления разведки полковник Штурко, если не ошибаюсь, 25-26 августа привёз 10 пленных десантников, тогда стало окончательно ясно, что на территорию зашли регулярные российские части, и с этого момента ситуация под Иловайском очень обострилась. Я получил задачу выдвинуться в населённый пункт Стыла, потому что нависла угроза окружения над Иловайской группировкой. Войска РФ прошли Амвросиевку, Кутейниково, подошли к Старобешево. Оставался единственный маршрут, по которому можно было поставлять воду, продукты и боеприпасы, они его могли перекрыть, что потом, собственно, и сделали, и группировка оказалась отрезанной.

Поэтому я получил задачу вернуться под Стылу, чтобы при выходе группировки из Иловайска организовать взаимодействие с ними и держать связь между ними и командным пунктом для возможности вызова артиллерии и авиации.

Вышел я 26 августа, развернул связь с командующим, развернул связь с командным пунктом, и был определён выход с 29-го. Насколько я знаю, была договорённость с россиянами, что они дадут «зелёный коридор» по выходу.

29 числа связи не было, её подавили. Я почти не мог выйти на командный пункт, и с Хомчаком не мог связаться вообще. И вечером 29 числа получил от «Грома» (Муженко) задачу выдвинуться под Старобешево, собрать погибших и раненых.

Для этого ко мне пришли в ночь с 10 военного госпиталя порядка 30 автомобилей скорой помощи и 20 грузовиков.

30 числа я выдвинулся колонной в район Старобешево, где был остановлен на блокпосте и вступил в переговоры с представителем так называемой «ДНР», позывным «Матвей». «ДНРовцы» ничего не знали о договорённости между начальниками генеральных штабов российского и украинского, о том, чтоб вывести раненых и убитых оттуда, соответственно, колонна была остановлена. Я разоружился, мне лишь разрешили оставить бронежилет, и я сел в свою Газельку, за рулём был подполковник Вышегора, замначальника управления разведки оперативного командования, который не оставил меня и в категоричной форме заявил, что он поедет со мной… И я поехал к ним в штаб «ДНР». Штаб размещался в Старобешево в РУВД. По прибытию туда, начал общение с министром обороны «ДНР» с позывным «Царь», Кононовым Владимиром Петровичем, который на протяжении двух часов пилил мне мозг рассказами, какие это мы, оказывается, негодяи, что мы тут творим, что мы убиваем тут, сам вот он со Славянска, что Славянск, оказывается, они оставили только для того, чтоб мы его не разрушили, ну и прочее… Два часа он мне всё это рассказывал, а я его перебивал фразами типа: «Я всё понял Владимир Петрович, я вас услышал, но позвольте мне уйти, там есть раненые, которые могут не дожить до окончания нашего разговора и не дождаться нашей помощи…».

В течение двух часов он это мне рассказывал. Я так понял, что к ним просто не дошла информация. Я доложил «Грому» об этом. В общем, штаб РФ там кому-то информацию передал, и меня выпустили. 30 числа в районе 15:00 они разрешили мне работать около Новокатериновки. Там колонна, которая выходила, приняла свой последний бой. Я заехал. Первый автомобиль, который стоял на мосту, был Р-142, машина связи. Возле него лежало три тела. Когда я открыл кунг, там лежало ещё два тела, а с левой стороны был живой солдат… который, к сожалению, через 15 минут умер… не успели мы его спасти. Там меня сопровождали представители «ДНР», я поработал где-то до 20 часов, на тот момент собрал порядка 40 убитых и где-то порядка 20 раненых. У меня есть описанная хронология событий, но я вам скажу так, первый день я работал под Новоекатериновкой. Там я нашёл шесть расстрелянных наших бойцов, раздетых, увидел одного командира российской десантной разведроты, он ходил в английской форме, которой у них не было.

Вообще, россияне были одеты в одежду без знаков различия. И, кстати, без бронежилетов. Второй день меня пустили работать на позиции россиян, они стояли на всех господствующих высотах, непосредственно в районах их обороны я и работал. Там уже увидел разбитую технику, танки, БМП, которые расстреливали в упор колонну. Даже по людям стреляли ПТУРами с БМД. Вся земля была в проволоке, там я находил тела. По тому, как они лежали, понял, что по людям стреляли из ПТУРов. Палили, из чего могли. И вот, когда на второй день я работал на этих позициях, после Старобешево и Новоекатериновки спустился к Победе, там мне показали захоронение, среди погибших наших солдат находил и россиян. Россиян отдавал им.

 - У них были серьёзные потери, как считаете?

- На высоте я видел два танка подбитых, сгоревшую БМД, в общем, там была погоревшая техника. В основном та, которую они ещё вкопать не успели. Ну и та, что вышла из окопов и пошла навстречу, непонятно почему. Командир батальона, который россиянин, лично мне сказал: «Ваши, конечно, отчаянные ребята. Когда они прорывались на этой высоте, я на броне ехал, тут выскакивает 64-ка и с ходу лупит 72-ку, которая рядом ехала. Меня скинуло с брони взрывной волной, пока очухался, началась перестрелка адская, пули свистят, взрывы».

Ну а то, что стояло в окопах, практически поражено не было. Как я понимаю, у колонны была задача не бить россиян, а прорваться.

- Сколько вы собрали погибших и раненых?

- За три дня я собрал 159 погибших, 212 раненых, и россияне мне отдали пленных, которых потом я тоже перематывал бинтами, выдавая за раненых, поскольку «ДНР» не хотела выпускать пленных, их хотели забрать в Донецк, а было около 400 человек.

- Под четыреста пленных???

 - Под четыреста пленных. Россияне отдали нам. С погибшими и ранеными – по сути, половина всей группировки. Ну и поскольку мы там работали, наши бойцы выходили уже по посадкам, огневого контакта не было, пешком выходили, так как из техники не вышла ни одна единица, всё было подбито там. Машин целых почти не осталось. А люди пешком вышли. Ну и общее количество мы посчитали тогда на командном пункте после поданных мною рапортов, а  данные я им подавал каждый день. Так вот получилось, что порядка 1200 человек вместе с убитыми, ранеными и пленными, что я забрал, и теми, которые вышли, – 1200 человек. Плюс ко всему 120-130 человек Донбасса заняли оборону в районе Многополья, меня не пускали туда работать. Первый бой, который тогда состоялся, был в паре километров от Червоносельского. Там держал оборону «Донбасс». Потом у них закончились боеприпасы, они сдались, и только после этого меня туда пустили. 1300-1400 человек – это была группировка, ну вот практически все и вышли. Пропавших без вести сейчас 83 человека. Не можем до сих пор определить, где они находятся.

- Значит, в настоящее время, по подсчитанным данным, 83 человека пропавших без вести?

- Так точно. Либо в плену, либо сгорели. Там техника была полностью сгоревшая, броня текла, как лава по асфальту. Если и были люди, то вряд ли там что-то осталось. Броню, если была сгоревшая, как могли, вытаскивали, а что не могли – потом возвращались, когда она остывала. Там ещё были захоронения, у нас работали группы, откапывали. Россияне нам показали, где они кого прикопали. Но сколько там было, я не знаю точно. Раскапывать у меня времени не было, я собирал то, что вижу, искал, ездил. А другие работали по эксгумации тел.

- Значит, все тела были извлечены и доставлены как из техники, так и после эксгумации?

- Конечно.

 - Итак, на данный момент у нас 83 человека, пропавших без вести, порядка 160-ти погибших подтверждённых и под 400 человек, побывавших в плену?

- Так точно. Пленных отдали мне, я их вывез, привёз на тыловой пункт 51-й бригады, там их сортировали и отправляли. Это все: и ВСУ, и добровольческие батальоны, и «Донбасс», и «Миротворец» – все, кого вывезли, все, кого насобирал. Разве что бойцам добровольческих батальонов ставил задачи посрывать шевроны, так как «ДНР» охотились за ними, особенно за «Донбассом». Говорили, что вот этих в чёрной форме «эсэсовцев» будем кончать. Потому я им ставил задачи срывать не только шевроны, но и нашивки, потому что они сильно выделялись.

- Откуда тогда взялась информация, что погибло 360, 460, от того же Матиоса, а Геращенко вообще озвучивал тысячу человек погибших…

 - А откуда я знаю? Моя группа первая туда зашла и последняя вышла, только мы, по сути, и работали с пленными, ранеными и погибшими. Ещё по захоронениям откапывали людей, но данные отправляли непосредственно на штаб, минуя меня. Но там не особо много было, основную массу двухсотых собрал я. С теми, что были прикопанными, ну, может, до двухсот человек было погибших. Но и то, я более чем уверен, что там прикопаны были и россияне.

- А «ДНРовцы» там могли быть прикопаны?

«ДНРа» там не было. Колонну расстреливала исключительно российская армия. «ДНРов» я там видел, они выполняли функцию исключительно милиции. Они стояли блокпостами вокруг населённых пунктов Новоекатериновка, Старобешево, вводили комендантский час, пропускной режим на территориях, этим и занимались. Ну и снайперские группы какие-то были, куда-то ходили, я их видел. А колонну расстреливали регулярные части РФ, которые дали «зелёный свет», которые пропустили их. Я потом уже понял, почему они тянули время и не давали «зелёный свет» – они не успевали окопаться. Потому что, если брать Червоносельское, где был первый бой, там они ещё практически не успели закопаться. А вот уже под Старобешево/Новоекатериновка они выполнили работы в первую очередь. Каждая единица техники была закопана, у каждого бойца был окоп – то, что положено при занятии обороны. И уже в процессе моей работы я видел, что продолжаются работы по инженерному оборудованию района обороны. А все эти инсинуации, что там погибло 500, 400 человек – не было этого! Я там был, со мной работали группы не только оперативного командования, но и связисты, и разведчики, и с 10 госпиталя тридцать водителей, которые помогали собирать убитых и раненых, и водители гражданских грузовых автомобилей. Но такого количества там не было. Это враньё, это натуральное враньё. Общее количество убитых, которые были подтверждены и вывезены, – до двухсот человек с теми, которых мы откопали. Но надо выяснять относительно 83-х пропавших без вести, конечно. Среди этого количества тоже могут быть погибшие.

Вернуться к основной статье.

Интервью с главой Генерального штаба Вооружённых сил Украины Виктором Николаевичем Муженко

Интервью с командиром батальона «Донбасс ВСУ» Вячеславом Викторовичем Власенко (Филином)

Интервью с начальником Центрального бронетанкового управления ВСУ Юрием Николаевичем Мельником