Будущее прокси-войны. Китайские наработки

Китайская стратегическая мысль, равно как и американские предпочтения, склонна недооценивать любое участие во внешних внутренних конфликтах. Это логично. Ведь одним из фундаментальных и старейших принципов китайской внешней политики является принцип невмешательства.

По сути, это открыто декларируемое обещание держаться подальше от внутренних дел других государств. Своеобразная доктрина невмешательства призвана предотвратить внешний интерес к делам самого Китая. Так сформировалась реакция на то, что Пекин до сих пор называет эрой колониального «унижения». Она продолжалась до 1945 года.

Потому Поднебесная заранее сигнализирует, что будет действовать сдержанно, ограничивая поведение других государств. А заодно не даст себе погрязнуть в довольно опасных заграничных кризисах. И чтобы дважды не ходить — Китай развязывает себе руки в борьбе с внутренними проблемами. Например, вопросы экономического роста и старения населения.

Доктрина невмешательства Пекина восходит к китайско-советскому альянсу 1950 года. Четыре года спустя она была закреплена в качестве одного из пяти принципов мирного сосуществования. Уже в 1955 году её окончательно утвердили на Бандунгской конференции, а в 1982 году процесс завершился — доктрина официально нашла себе место в конституции Китая.

Прошли целые десятилетия, и в 2018 году мысль получила развитие. Си Цзиньпин провозгласил политику «пяти правил».

1. Никакого вмешательства в пути развития.
2. Никакого вмешательства во внутренние дела.
3. Никакого навязывания своей воли другим.
4. Никаких политических условий.
5. Никакой политической заинтересованности в инвестициях и финансировании.

При этом Китай умеет красиво изобразить вмешательство любого государства в иностранные гражданские конфликты. Особенно он любит разжигать конфликт, заостряя внимание к борьбе за права человека или демократические ценности.

Например, в 2016 году государственное издание China Daily негативно охарактеризовало «Pax Americana». Вердикт китайцев — американцы постоянно вмешивались во внутренние дела других стран, что привело к непрерывным войнам.

Поддерживает ли Пекин концепцию межгосударственной войны? Как правило, он куда яснее выражается о том, чего точно не будет делать силой оружия — то есть вмешиваться напрямую. Куда меньше комментариев КПК выдаёт о том, что она планирует провернуть ради защиты имиджа «мирного подъёма» своей страны.

Таким образом, Китай всё же уделяет внимание повышению ставок — хоть делает это и не настолько чётко, как Штаты. Если учесть нежелание вмешиваться в иностранные гражданские конфликты, борьба на межгосударственном уровне по умолчанию становится основным акцентом.

Иногда Пекин даже сигнализирует о том, сколько для него значит идея настоящей войны. Главный стратегический приоритет Китая — борьба и окончательная победа в борьбе с Тайванем. Вообще-то, это и есть потенциальная война между государствами.

Можно найти подсказки и в официальных «оборонных» документах от 2015 года. Там была обозначена «активная оборонная позиция», подчеркнувшая вновь обретённые морские возможности Пекина. А в тех же документах, но уже от 2019 года, чётко сказано — приоритетом военного развития Китая является:

• поэтапный отказ от устаревшего оборудования;
• возможная модернизация старого;
• разработка и закупка нового (авианосцы, истребители, ракеты и основные боевые танки).

Всё это — ради постоянно развивающейся модернизации вооружения и военной техники. Более того, всё чаще Пекин рассматривает военную угрозу со стороны США. И выражает это в терминах обычной межгосударственной войны.

В 2013 году китайцы утверждали, что Вашингтон организовал и создал глобальное ударное командование для единого командования стратегической боевой мощью дальнего действия. Главное опасение КНР — то, что их конкуренты разрабатывают новый стандарт вооружений, позволяющий наносить удары в любой точке планеты всего за час.

Так что стратегия США и Китая чем-то похожа. Здесь и ярко выраженное нежелание открыто вмешиваться в гражданские конфликты за границей, и предпочтение классической борьбе на межгосударственном уровне.

Вашингтон считает вмешательство в гражданские конфликты неразумным отклонением от основной миссии военных — то есть, планирования или ведения межгосударственных войн. Пекин просто воспринимает такой тип внешней политики как слишком опасный трюк.

Но, несмотря на видимые предпочтения обеих стран, их грядущее военное противостояние всё же будет связано с войнами через посредников. И в следующей части я объясню, как за последние десятилетия изменились глобальные тенденции. Почему изменилась сама суть конфликтов, и как все это факторы повлияют на растущую конкуренцию между США и Китаем.