Андрей Шараскин («Богема»), боец ДУК «ПС». Донецкий аэропорт. Как это было. Октябрь
Андрей Шараскин (позывной «Богема»), боец ДУК «ПС».
Начало октября мне помнится с ухода спецназа с «Редутом». Они были в обоих терминалах, на вышке и метеовышке, уже к тому моменту разрушенной. И всё, они вышли. Остались лишь 79-я и 93-я. Они появились за несколько дней до ранения «Редута». Наши ребята там были уже. Нас было человек 20. На тот момент самая опасная точка была это старый терминал, оттуда и шли все основные атаки. Новый терминал почти тогда не трогали. А вот по старому с октября уже начали серьёзно работать танки, разбивать перекрытия и стены. Именно тогда была атака бандитов «Моторолы», которые пришли с такими же повязками, как у ребят, и представились «своими». Они сказали, что получили дезинформацию, что старый терминал – под контролем боевиков, и пришли туда. Это был последний день, когда в терминале был «Редут», и там начался самый жестокий замес.
Танки тогда выехали, стали у старого терминала и начали обстреливать его; плюс миномёты и арта. Тогда пришла туда наша группа, там были из ПС «Браконьер», «Дождь», «Купер», «Росомаха», «Кобра»… Завязался бой на всех трёх пролётах. «Редут» вместе с ПС пошли вперёд выбивать сепаров. Зачистили все три этажа старого терминала. Спецназ тогда уже после «Редута» пошёл осуществлять зачистку. После чего парни сказали, что с этим командиром мы куда угодно пойдём. С нашей стороны тогда не было ни одного трёхсотого – как чудо какое-то, учитывая, сколько сепаров мы тогда положили во всём терминале. Когда потом ребята подсчитали, только на этажах определили порядка тридцати двухсотых сепаров – это кроме тех, кого положили за территорией терминала. А после боя вышли танки и начали бить в терминал. И от осколочных ранений, от стен, которые тогда рушились, пошли первые потери. Тогда были потери и у военных, и у спецназа; тогда же был ранен и «Редут». На следующий день пришла «ленточка» и забрала «Редута», трёхсотых, двухсотых и спецназ. Тогда погибло десантников человек восемь, было много трёхсотых. Это были первые наши серьёзные потери. В тот же день приехал этой «ленточкой» и я с двумя побратимами на бусике в новый терминал. Приехали в новый терминал, разгрузились и пешком перешли в старый.
Пятого числа, помнится, началась атака сепаров на старый терминал через нулевой этаж. 79-ка была в новом терминале. Тогда и было принято решение отойти от нового терминала в старый, так как в основном атаки были направлены на него.
У нас тогда у нового терминала стояла техника: 4 БТРа, пара танков, много БК. В общем, довольно серьёзно. И вот тогда в БК попал снаряд арты. Тогда сгорели наших два танка, экипаж одного танка и все БК, что были с этой стороны. В это время «Двадцать Второй» (79-ка, он же позывной «Кило») дал приказ защищать старый терминал, а мы, посовещавшись, решили быть той группировкой, которая организует защиту нового терминала, так как там была часть БК. Ну, и там был «шлюз» с «Дороги жизни». Если бы нас там отсекли, то мы бы оказались в окружении. По несколько бойцов из 93-й и 79-й и несколько человек из ПС – этими мизерными силами мы таки смогли зачистить один этаж терминала. И поскольку нас заверили, что будет подкрепление, мы решили разделить зоны ответственности, закрепиться там и ждать подкрепление. Я связался тогда с Ярошем, а он, в свою очередь, – с «Майком» и с командованием сектора. У нас было очень мало людей, это была авантюра. Три дня новый терминал был почти без обороны. Если бы сепары знали, они нас атаковали бы и вынесли. Очень хорошо, что информация о ситуации там не просочилась в массы. Три дня мы создавали видимость большей группировки, а «Майк» нам выбивал людей.
Было, конечно, стрёмно. Очень. Даже когда пришёл взвод 95-ки под руководством «Стропы», его помощником был «Дерзкий». «Стропа» потом сказал, что он как снайпер принесёт больше пользы в индивидуальной работе, а «Дерзкий» взял на себя командование десантниками 95-ки. Большая часть бойцов ПС ушли в старый терминал – там было пожарче, а в новом терминале нас осталось четверо из «Правого сектора», один пост – из 93-й, человек 7-8 – из 79-ки, человек 25 – из 95-й.
95-ка пришла, конечно, очень вовремя. У нас были проблемы со связью. Мне привезли тогда отдельно рацию для связи с 95-й. 95-й поставили боевую задачу в стиле «на месте разберётесь» и послали в терминал. Их даже до терминала не довезли, высадили в полукилометре от нового терминала: был бой тогда и водители побоялись подъезжать ближе. Вот их высадили, и они прибежали со стороны взлётки. Это хорошо, что я был предупреждён. «Кантер» (он в этот момент вышел наружу поснимать красивые кадры), когда увидел, что на нас со взлётки валят бойцы в полной амуниции с вооружением с явной целью войти в терминал, решил, что всё, тут нам и конец (улыбается). А я им мобилкой маякую, куда бежать.
Водители, которые ехали забирать даже раненых, часто не понимали, что делать на взлётке и куда ехать. Некоторые говорили: «Нам в Краматорске показали здание терминала на фото и сказали ехать туда».
А здание-то сильно отличалось, так сказать. Там уже были руины. Ничего общего с фото, которое было сделано на открытии аэропорта. И они ехали по взлётке и частенько промахивались, заезжали дальше. А там уже за концом взлётки был укреп сепаров, которые открывали огонь, будучи тоже немного удивлёнными, когда замечали, что на них в лоб едут БТРы. Ну, а «бэхи», понятно, разворот и газу оттуда. В общем, так, бывало, и мотались по взлётке. Да и не только «бэхи»! Было такое, что танк там заблудился. «Адам» его ездил искать и выводил оттуда.
В общем, пришла 95-ка очень вовремя. Мы с «Дерзким» организовали полную зачистку терминала, вынесли БК с разных точек и сложили в терминале, зачистили стояки, взяли под контроль всё здание. И там уже держали.
Когда я выходил с нового терминала, туда заходила другая группа «Правого сектора», и я просил, чтобы она держала те же позиции. В старый терминал тогда на замену «Двадцать Второго» заходил «Маршал» из 79-ки, и вот его уже команда работала очень грамотно и чётко. Опять же, он сразу забрал себе всех бойцов из ПС, что мог, и они варились уже там, в старом терминале, все вместе. «Маршал» и его группа отлично отработали. Как и говорил «Майк», «варился суп из бывалых и новичков». Вот «Маршал» этот «суп» и сварил.
Самые ожесточённые бои были с начала октября до середины месяца. Потом почти две недели было не так активно, мы начали даже делать вылазки. «ДНРовцы» хотели нас выбить до дня рождения Путина, а потом начало стихать. Хотя даже когда мы вышли, и в новом терминале остались десантники 95-ки, их там всё равно было 20 человек. А 20 человек для нового терминала – это было очень мало.
Тогда в какой-то момент стало ясно – дополнительно людей нам не дают. Я запрашивал, «Дерзкий» запрашивал, но людей не присылали. Тогда проскочил слух (возможно, дезинформация, не спорю), что в ГШ считали, что в терминалах нет места для размещения новых бойцов. Это даже было отражено в фильме.
Подкрепления не было. Было принято решение пробиваться как угодно в штаб в Краматорск и доносить необходимость того, что нужно больше людей.
Почти месяц мы потратили на это. «Майк» мне помогал. Я ему донёс всю оперативную ситуацию, и он прилагал со своей стороны все усилия, чтобы донести эту необходимость к генералам. Тогда благодаря ему я и попал в штаб в Краматорске. А когда попал, полчаса потратил на разъяснение, что я тут делаю. Мне тут телефон обрывает «Дерзкий» (у них тогда штурм собирался, он тогда насчитал 24 бусика, которые заехали за гаражи у терминала), а я тут пытаюсь объяснить, что делаю на территории режимного объекта людям, которым абсолютно начхать на «Дерзкого» и ситуацию, которая сложилась в ДАП.
Ну, и в итоге уже под конец октября туда зашли 79-ка, 95-ка и ПС. Из терминала вышла 93-я бригада. Людей было достаточно и все зоны были перекрыты. Мы решили уходить из терминала и расширять площадь влияния вокруг терминалов, чтобы прорвать существующую блокаду.
Тогда было принято решение выходить на высоты, за Спартак. Мы уже тогда взяли под контроль Опытное, всю линию за Песками от виноградников до посёлка Жабячье, уничтожили там огневые точки. Туда должны были зайти на эти позиции или пехота 93-й, или какие-то ещё подразделения ВСУ. Но они туда не зашли. Заняли высоту, завели туда 95-ю, другое подразделение, но те получили приказ вернуться в Пески. Все наши действия по расширению зоны влияния останавливались. Байкотировалось всё. Всё держалось на ребятах оперативного командования, на «Майке», который отдавал приказы и заставлял держать. Там разные были ситуации. Было и такое, что «Майк» дал приказ бойцам с 93-й на БТРах и танках выезжать, а они ушли в отказ. И эта деморализация некоторых частей, конечно, угнетала. Катались водители БТРов 95-й, ездили, не боялись, хотя ездили, бывало, по 3-4 раза за сутки. А остальные отказывались. А БТРы 95-ки приезжали обстрелянные, со сквозными отверстиями, загружались и ехали опять под огонь в ДАП.
Я полностью согласен с «Майком», что оборона терминалов на 50% зависела от артиллерии, на 40% – от работы танков и лишь на 10% – от бойцов, которые сидели в терминалах. Но без людей в терминалах вести корректировку огня с той убойной точностью было бы невозможно.
К примеру, в одной из самых сильных атак, когда досталось всем: и старому, и новому. В те дни сами же сепары говорили, что российский спецназ положили в терминалах, когда ворвалась в терминал первая группа, и бойцы в терминале занялись её уничтожением, а вторая группа, которая пыталась попасть в терминал, была отрезана, как шторой. Миномёты, реактивная – всё работало перед терминалом. Когда бойцы вызывали огонь на себя, часть снарядов прилетала по краю терминала. И когда эта «штора» прошлась, там уже хоронить было мало чего. И так было много раз. Потому тут недооценивать арту… Да вообще это, по сути, война артиллерии. Одни обстрелы идут. В основном так и крошили сепаров. Ну, а если и врывалось человек 50 вовнутрь – тут уже приходилось их так, стрелковым укладывать. А так все те сотни, что пытались прорваться в терминал, именно артиллерия отсекала. Помню, как пошла информация, что в Путиловском лесу скопление техники и сепаров. И когда их там плотно накрыла артиллерия. Через час стало известно, что там сожгли российские танки, БТРы, боеприпасы, человек двести живой силы, которые только зашли туда. Можно представить, какой разовый урон от одного обстрела.
Хотя надо ещё одного человека упомянуть – «Адама». Мы с ним лично познакомились не на передке, но там, в радиоэфире, были постоянно. Никакого страха у человека. Только ситуация возникает, сразу слышишь в эфире: «Всё нормально, пацаны, извиняйте. 5 минут – и буду. Держитесь!».
Его спутать с кем-то нельзя было… С тем, что «Майк» говорит, что 40% обороны держались на танках и львиная доля этих 40% – это «Адам», я абсолютно согласен. Был там ещё один командир «Тёща» (он потом погиб) – тоже очень боевой, хороший танкист.
А «Адам»… Это просто демон войны. Когда в терминалы заходила «ленточка», он её прикрывал. «Адам» проезжал старый терминал, въезжал на территорию сепаров, по дороге отрабатывал основные и запасные цели, срезал любое движение, не давая там никому не то, что подняться, а им было шевелиться страшно, когда он работал. Он первый заезжал, устраивал им ад и последний отъезжал с рубежа, когда «ленточка» была уже на безопасном расстоянии. Первым заезжал и последним выезжал. Он ездил на всём: танке, БТРе. Когда у нас был трёхсотый и его надо было вывозить, то БТРы не поехали – водители пошли в отказ. Был бой – не приехали. Он приехал за трёхсотым на танке. Там за башней танка есть такой козырёк – он туда положил трёхсотого, даже не привязывая, говорит: «Всё нормально. Я его довезу, как надо. Не беспокойтесь».
И вот так рванул в Пески. Он ехал, крутил башней, отстреливался и на козырьке вёз раненого. И привез-таки. Это было нечто невероятное. Это демон, просто демон войны.
На «Майка», который управлял обороной, я был поначалу страшно зол. Людей не хватало. Я не понимал, почему командир не присылает подкрепление. А потом побывал у него в штабе, увидел, как он живёт на карте, спит на ней, ест на ней, там же рации, постоянно бегают адъютанты, и «Майк» – везде: постоянно работа, приказы, работать арте, танкам, сюда зайти, выйти… Ух! Я был тогда впечатлён, конечно. Тогда и мне стало понятно, что во всех наших недопониманиях виновата армейская бюрократия. А то, что делал он, то, что делали артиллеристы и танкисты, – это просто неоценимо.
Вернуться к основной статье.
У самурая нет цели, есть только путь. Мы боремся за объективную информацию.
Поддержите? Кнопки под статьей.