Форма китайско-американского конфликта

Примечание редакции. Китай и США опасно приблизились к торговой войне. Но этого следовало ожидать не сейчас, так позже, — пишет в своей колонке на Project Syndicate эксперт-синолог Миньцин Пеи. Другой вопрос — дойдёт ли дело до более серьёзного конфликта.

Для большинства тех, кто наблюдает за разворачивающейся торговой войной между Соединёнными Штатами и Китаем, её casus belli (поводом к войне) является столкновение недобросовестной торговой практики Китая с протекционистским кредо президента США Дональда Трампа. Но такой взгляд упускает из виду важнейшее изменение — конец многолетней американской политики взаимодействия с Китаем.

Торговые конфликты не новы. Когда такие споры происходят между союзниками, как это было, к примеру, между США и Японией в конце 1980-х годов, обычно можно с уверенностью предположить, что реальная проблема лежит в экономической плоскости. Но когда они случаются между стратегическими соперниками — такими как США и Китай сегодня — скорее всего, дело не только в этом.

За последние пять лет китайско-американские отношения коренным образом изменились. Китай всё больше возвращается к авторитаризму — кульминацией этого процесса стало снятие в марте прошлого года ограничения на срок пребывания президента у власти — и проводит государственную промышленную политику, воплощённую в плане «Сделано в Китае 2025».

Более того, Китай продолжает строить острова в Южно-Китайском море, чтобы изменить территориальную ситуацию на суше. И он продвигает свою инициативу «Один пояс и один путь» — почти неприкрытый вызов глобальному господству Америки. Всё это убедило США в том, что их политика взаимодействия с Китаем потерпела полную неудачу.

Хотя новую политику в отношении Китая США пока не сформулировали, её направленность уже понятна. Последняя стратегия национальной безопасности США, опубликованная в декабре прошлого года, и стратегия национальной обороны, опубликованная в январе, свидетельствуют о том, что Китай теперь рассматривается как «ревизионистская держава», и его попытки «вытеснить США в Индо-Тихоокеанском регионе» будут всячески отражаться.

Именно эта стратегическая цель лежит в основе недавних экономических манёвров Америки, в том числе экстравагантного требования Трампа, чтобы Китай сократил свой торговый профицит с США на 200 млрд долларов в течение двух лет. Кроме того, Конгресс США собирается принять законопроект, ограничивающий китайские инвестиции в США, и разрабатываются планы визовых ограничений для китайских студентов, изучающих передовые науки и технологии в университетах США.

Поскольку нынешний торговый конфликт связан не только с экономикой, им намного труднее управлять. Хотя Китай мог бы — с существенными уступками и при немалом везении — избежать разрушительной торговой войны в краткосрочной перспективе, долгосрочная траектория американо-китайских отношений почти наверняка будет характеризоваться эскалацией стратегических конфликтов и, возможно, даже полномасштабной холодной войной.

При таком сценарии сдерживание Китая станет организующим принципом внешней политики США, и обе стороны будут рассматривать экономическую взаимозависимость как неприемлемый стратегический риск. Для США давать Китаю постоянный доступ к американскому рынку и технологиям — значит предоставлять ему средства для экономической, а затем и геополитической победы над Штатами. Китай тоже будет рассматривать экономическое разъединение и технологическую независимость от США как критически важные для стабильности и обеспечения стратегических целей страны факторы, сколь бы дорого они ему ни обошлись.

Разъединённые экономически, США и Китай будут иметь гораздо меньше оснований проявлять сдержанность при геополитической конкуренции. Безусловно, горячая война между двумя ядерными державами маловероятна. Но они почти наверняка устроят гонку вооружений, усиливающую общий глобальный риск, в то же время расширяя свой стратегический конфликт на самые нестабильные районы мира, потенциально с помощью прокси-войн.

Хорошая новость заключается в том, что ни США, ни Китай не хотят увязнуть в такой опасной и дорогостоящей холодной войне, угрожающей затянуться на десятилетия. Учитывая это, более вероятен второй сценарий — управляемый стратегический конфликт.

В соответствии с этим сценарием, будет постепенно происходить экономическое разъединение, но не до конца. Несмотря на состязательный характер отношений, обе стороны будут иметь некоторые экономические стимулы для поддержания рабочих отношений. Аналогично, хотя обе страны будут активно конкурировать за военное превосходство и союзников, они не будут участвовать в прокси-войнах или оказывать прямую военную поддержку силам или группам, участвующим в вооружённом конфликте с другой стороной (таким, как талибы в Афганистане или уйгурские боевики в Синьцзяне).

Подобный конфликт, безусловно, сопряжён с риском, но этот риск будет управляемым — пока у руля обеих стран стоит дисциплинированное, хорошо информированное и стратегически мыслящее руководство. В случае с США, однако, такого руководства сегодня не наблюдается. Непоследовательный подход Трампа к Китаю демонстрирует, что у него нет ни стратегического видения, ни дипломатической дисциплины для разработки политики управляемого конфликта, а тем более доктрины (наподобие созданной президентом Гарри Трумэном в 1947 году) для проведения холодной войны.

Это означает, что, по крайней мере, в краткосрочной перспективе китайско-американские отношения будут двигаться в направлении «транзакционного конфликта», характеризующегося частыми экономическими и дипломатическими стычками при периодических совместных манёврах. В этом случае двусторонняя напряжённость продолжит расти, поскольку отдельные споры будут разрешаться изолированно друг от друга, основываясь на конкретном quid pro quo (взаимовыгодном обмене) и, следовательно, без какой-либо стратегической согласованности.

Таким образом, чем бы ни окончилась нынешняя торговая стычка, США и Китай, похоже, сползают к долгосрочному конфликту. Какую бы форму ни принял этот конфликт, он дорого обойдётся обеим сторонам, Азии и глобальной стабильности в целом.