Глобализация, промышленная революция и пандемии

Первая волна глобализации достигла пика в 1750-1810 годах. Королевский флот Британии побеждает цингу — после введения лимонного сока в рацион болезнь, которая убивала английских моряков в год больше, чем французы и испанцы вместе взятые, отступила. К 1795 году каждый капитан был обязан иметь на борту запас сока цитрусовых — унция сахара с унцией лайма полагалась матросу каждый день. Добрая половина Сицилии была засажена лимонными деревьями, многочисленные сахарные плантации разбивались и в Азии, и в Карибском бассейне.

То, что эти люди на одном конце мира кушали бы на ужин, зависело от того, как Адмиралтейство на другом конце мира оплатит счета. В далекой Луизиане рабы в батарее кастрюль и бочек с названием «Ямайский поезд» варят сахарный тростник — их владелец покупает для своей дочери уроки пения и риторики. У Ост-Индийской компании эксклюзивное право на торговлю чаем — выручка салона в Лондоне содержит шестеро детей сборщицы чая, мастера мануфактуры, продавца и моряка Бомбейского флота. Торговый тоннаж растет как на дрожжах — за столетие в 6 раз.

У истоков глобального Вавилона

В США провели первую перепись в 1790-м. Там было 4 млн. жителей — 90% скотоводы, фермеры, лесорубы, живущие с земли. Начинается урбанизация и индустриализация на севере — процесс, когда люди плюют на неудобства, экологию, социальные проблемы ради возможностей большого города. Хотя будем называть вещи своими именами — ради дохода. Заводы, железные дороги, станки по валянию шерсти и домны для выплавки стали. Пример, как это зарождалось, — Манхэттенская компания и одноименный банк, которые конкурируют с Нью-Йоркским банком и строят систему водоснабжения города (сейчас она известна как водохранилище Олд–Кротон). 1791 год — первый банк в США на основе частного капитала. Первая банковская паника всего лишь спустя 12 месяцев — её вызвали спекулянты, пытавшиеся нажиться на продаже гигантских участков земли, купленных после победы в войне за Независимость.

В Британии начинают освещать дома угольным газом, рабочие кушают мясо и пьют чай, топят дома углём. Это немыслимо ещё пару поколений назад, все на планете хотят жить, как ткачихи с 5 фунтами зарплаты на руки. Высокий уровень жизни даёт работа промышленной эры — например, ткацкие станки увеличили производительность втрое, паровые молоты вчетверо. А на юге США зарождается «рабская экономика» — каждая пятая семья там держит рабов, рабыни рожают как домашний скот, получая прибавку к еде и освобождение от работ.

Новая экономика

Причина — изобретение коттон-джина в 1793 году. Этот станок для очистки семян позволял вместо 700 грамм хлопка за рабочий день вручную обрабатывать 130 кг. Дешёвый текстиль и тюки сырья для мануфактур льются в колонии по всему миру и в рабочие кварталы Британии. Владельцы крупных ферм на юге США едят на китайском фарфоре и обсуждают европейскую живопись на стенах в гостиных. В «Хлопковом поясе» 1 миллион рабов к 1810 году, к середине века они производили 9 млн тюков хлопка в год. Это 50% всего экспорта США, 2/3 мирового экспорта этого сырья.

Человечество одевается в вещи из хлопка, добавляет продукты его переработки в порох, использует в мыловарении, пеленает им своих детей, хлопковое масло употребляют в пищу. В конце концов 8 тюков хлопка в то время стоили как парадный костюм-тройка. Штаты богатели, туда рекой лилась валюта и промышленные товары из Европы.

Но на север приезжали ирландцы, британцы и немцы — рабочие и ремесленники, человеческий капитал. На юг привозили «чёрное дерево», «скот», что будет рожать своим владельцам новых рабов. Которым даже самую простую одежду покупали в Британии, где её массово делали на ткацких станках из хлопка, который собирали эти же рабы. Даже в 1950 году последствия этого «водораздела» будут видны на отсталом Юге. Ибо самый бедный поденный работник, траппер или старьёвщик по покупательной способности всегда будут лучше, чем раб.

Каждая страна переживала нечто подобное. Традиционное хозяйство шло по миру, мелкие землевладельцы разорялись, новая элита ворочала миллионами. Лимоны на Сицилии, томаты на греческих островах, кофе в африканских колониях, селитра из Южной Америки, сахар, табак и хлопок на юге США, текстиль в Британии. Это происходило рядом — ящики с лимонами, которые отгружаются флоту Его Величества за твёрдую валюту, и лачуги пастухов овец на юге Италии. Биржевые игры, акции и банковские пузыри на Венской бирже и трубочисты-дети, умирающие от рака кожи из-за постоянного контакта с сажей.

Наполеон и холера

Первая волна глобализации. Подорвали её Наполеоновские войны. Цепочка континентальных блокад, к которым присоединялась Россия. Оккупация Италии, Центральной Европы и ожесточенная герилья в Испании. Запрет торговать присоединённым Голландским провинциям с Британией, где экономика, завязанная на остров, была просто разорвана в хлам. На острове в 1811-1812 году кипят выступления луддитов — ткачи традиционных цехов поджигают паровые мельницы и разбивают челноки, лишающие их работы.

Дальше Хлебный закон — высокие тарифы на кукурузу и пшеницу в попытке защитить производителей зерна в Британии. Когда вспыхнет картофельный голод, эти законы косвенно убьют больше миллиона ирландцев, они просто не смогут купить еды в Европе, где в те годы не было неурожая.

А дальше были Первая и Вторая холерная пандемия с 1817 года. Болезнь, которая была активна только в Индии, с отставными солдатами, чайными гонками и приказчиками попадает в Европу и США. Только в Британской Индии в первый год от неё скончалось до 2 млн людей. Жертвы в Европе и США оцениваются скромно — сотни тысяч. Сколько именно — точно считают по церковным книгам в каждом конкретном регионе. И картина вылезает страшная. До 1860 года болезнь забрала от 30 до 40 млн жизней.

Настало время карантинных рейдов для судов и запретов торговли между регионами. Вторая пандемия «подарила» 100 тысяч покойников в России, и полыхнули безумные «холерные бунты». Разъярённая толпа в Старой Руссе истязала людей, чтобы выбить у них признание в отравлении — были забиты насмерть городской врач, фельдшера и полицмейстер, из-за беспорядков погибли сотни людей. В Петербурге линчевателей остановил царь Николай I — толпа забила дрекольем нескольких лекарей и сожгла лазарет. Солдат, которые пытались дезинфицировать колодцы хлорной известью, обвиняли в переносе холеры и поднимали на вилы.

Каждый город и регион боролись с холерой самостоятельно. В 1832-м холера обрушивается на Нью-Йорк и убивает 3000 человек. В 1858-м случается Великий Смрад в Лондоне, который заставил вкладывать огромные суммы в создание коллектора и централизованного водоснабжения. Гамбург перенесёт последнюю вспышку в Европе и пострадает так, что его хотели лишить статуса «вольного города». Сгнившие цитрусовые, отправлявшиеся за борт после карантина, сорванные контракты, остановка мануфактур, социальное напряжение. Сотни тысяч семейных трагедий, голодных детей, безработицы, забитых холерных бараков и разбитых судеб.

Всё нормально, падаем

В 1861 году вспыхивает ожесточённая Гражданская война в США между Севером и Югом. Знаменитое Лексингтонское кладбище в 170 акров — это место упокоения тысяч погибших от холеры и на полях гражданской войны. Снова континентальная блокада, снова простаивающие цеха, снова коллапс производства, ведь Конфедерация получала котельное железо, порох, медь и химические продукты из Европы.

Конец системы рабства, поражение в войне и нашествие хлопкового долгоносика подрывают «Хлопковый пояс». А вместе с ним тысячи ткацких и текстильных фабрик, которые переориентируются на Египет, Бразилию и Индию. Опять человеческие трагедии и голодные дети.

Приходит «Долгая депрессия» — лопнувший пузырь на европейских и американских биржах, завязанный на инвестиции в 230 тысяч миль американских железных дорог. Легли строительные и железнодорожные компании, за ними рухнули металлурги с рельсами и производители шпал, потребление сотен тысяч поденных рабочих и шахтёров — экономисты познакомились с понятием «дефляционная спираль».

До того как наступила рецессия 1929 года, именно «Долгая депрессия» называлась «Великой». Так началась череда протекционизма, тарифов на упавшее сырьё, таможенных войн. В 1870-1890 гг. торговый флот растёт всего на несколько процентов, это 20 лет беспрерывной рецессии. Стачки, протесты железнодорожников, раздачи супа.

На практике это означало, что американские фермеры топят печи кукурузой, ведь цены на неё рухнули ниже уровня дров и угля. На другом конце мира, на Сицилии холера косит местных тысячами. Несколько неурожаев подряд приводят к восстанию и девятилетней войне. В итоге из столицы своего собственного королевства Неаполь превращается в захолустный провинциальный город Италии, в котором неплохо себя чувствовали, пожалуй, только мафия, крупные латифундисты и владельцы лимонных садов, защищённых от ветров с моря и воришек каменными стенами.

10 тысяч тонн лимонов ежегодно отправлялось на экспорт в США, английский флот к тому времени перешел на лаймы из Карибского бассейна. Но отмена рабства, индустриализация Юга и сеть железных дорог поднимает лимонные плантации во Флориде и Калифорнии. Вскоре США уже экспортирует лимоны и масло в Европу.

Окончательно разорившийся юг Италии начинает массово отбывать в Новый Свет. Из 4 млн эмигрантов волны 1880–1900 гг. большая часть — это Сицилия и аграрии с самого края «сапога». Протекционизм, убивающий сырьевые рынки, смена поставщиков Британского флота и железные дороги в Калифорнии. И вот ты уже с котомкой едешь без знания языка через океан, чтобы не повторить судьбу ирландцев.

Вот это лицо нового мира. Ты голодаешь, потому что за 10 тысяч миль у кого-то получилось то, что ты делаешь лучше.

Пандемия и война

Рост торговли, технологий и путешествий. Волна глобализации. Война за новые рынки и колонии. Пандемия. Откат связей между регионами и протекционизм. Это же повторилось в период Второй волны. И вместо туристических фирм, выездов в Альпы с Италией лечить туберкулез и первого круизного судна в 1900 году, явилась испанка и череда диктаторских режимов в Центральной Европе.

А в США сироты полумиллиона погибших от испанки вместе с ветеранами Первой мировой устроили волну преступности, которую выкорчевывали из власти и профсоюзов два поколения. Средняя продолжительность жизни в США упала на 10 лет, бедность в Швеции, которой не коснулась война, выросла на 9%.

Семь холерных пандемий, тиф, вспышки малярии, «испанский грипп», полиомиелит, «гонконгский грипп», ВИЧ, атипичная пневмония, «свиной грипп». Волна накатывает, волна спадает. В 2020-м ударил коронавирус. Потому что миллионы людей на зимовках в Азии, Средиземноморье и через транзитный аэропорт Брюсселя домой весной в Скандинавию. Потому что каждый сантехник и сварщик два раза в год начал летать на другие континенты, а китайцы двухэтажными автобусами высаживались в Милане. Где постоянно жило 120 тысяч китайцев, чтобы подсмотреть, что там в этом сезоне выйдет нового и скопировать в своём швейном цеху. А в Николаеве фирмы из Поднебесной разгружали ветряки в сборе и транспортировали через половину Украины.

Обыватели бьются в истерике и обвиняют СМИ, информационные атаки и корпорации. Хотят как раньше, чтобы 5 млн китайских туристов в год приезжало в Италию. Чтобы можно было продавать украинскую курятину и муку, французские сыры и томаты из Греции в итальянской пиццерии китайцам. Но те что-то не едут и полностью закрыли границы. Да и Италия закрыла границы на год.

Даже если бы просто китайский средний класс перестал кататься по миру, это была бы катастрофа для отрасли. Старейшую туристическую компанию «Томас Кук групп», основанную в позапрошлом веке, выкупил «Fosun International». Туда вливались средства китайских корпораций, подпитанные кошельками 150 млн туристов из Поднебесной. Она разорилась осенью 2019 года, вызвав крупнейший в новейшей истории коллапс и возврат 140 тысяч британцев с курортов.

Но это был не только полностью остановленный на всей планете туризм. Это было падение СО2 с заводов в 4 раза. Это было 90 суток простоя миллионов автомобилей. Это были миллионы потерянных рабочих мест и 300 млн китайских внутренних рабочих мигрантов в своих деревнях без зарплаты от сбора чайников.

Обвал у Египта, Турции, Греции и курортов ЮВА. Обрушение рынка нефти и газа. Это всё на почве торговой войны США с Китаем и 26 миллионов обращений американцев за пособием по безработице. С протекционистскими мерами вроде вывода предприятий назад в Японию и осознанием того факта, что большая часть рынка антибиотиков или хирургических масок — это как раз Пекин.

Естественно, что мы научимся жить рядом с коронавирусами, как научились жить с жёлтой лихорадкой, гриппом или холерой. Как научились мыть руки и пить «Регидрон» при диарее. Уже были запреты заходить в трамвай во время «испанки», ничего нового никто не придумал. Будет эпидемия возвращаться из-за потепления — станут маска и перчатки таким же элементом гардероба, как обычный зонтик. В азиатских мегаполисах средствами защиты дыхания давно никого не удивишь.

Но мир, который мы знаем, меняется на наших глазах. Как менялся уже сотни раз.

Это не значит, что он исчезнет. Точки роста есть даже в кризис — тот же рынок рекреационной марихуаны в США на 30%, медицина, развлечения вне туризма, корпоративные мессенджеры, сервисы видеоконференций, продовольственная безопасность и безопасность в целом. Да и туризм определённо не умрёт как явление, умрут конкретные компании. Просто сместится баланс между экономической глобализацией и протекционизмом. Чтобы не было так, что ТОП-3 экономика ЕС зависела в кризис от завода дедушки Ли Сяо. Многие утонут, как тонули тысячи лет. Как производители лимонов на Сицилии, селитры в Чили, томатной пасты на Косе и наши сограждане на остатках советской тяжёлой промышленности.

Но тот, кто раньше признает, что кризис случился, перестанет бежать в теорию заговора и начнёт приспосабливаться к новой реальности, раньше оттолкнётся от дна и выплывет. Как выплывали тысячи лет.