Ихтамнеты: начало. Старая добрая гибридная война

Примечание редакции. Мы же говорили, что новые авторы будут? Не только потоками гринлайтов это определяется. Главное, что со временем часть людей мы проверяем по методичкам Торквемады и по договорённости пропускаем их к сокровенному. То есть в раздел текстов Дорогой редакции. В общем, «он вам не гринлайт» больше. Встречайте — Глеб Парфенов.

За годы спокойной жизни мы забыли, что такое война. И когда она явилась на порог — уже новая, гибридная — многие решения пришлось принимать по обычной логике. Ведь с одной стороны, война never changes, а с другой — враг сумел ошарашить нас совершенно новым видом конфликта.

А всё новое, как вы помните, — это хорошо забытое старое. Возьмите сам термин «гибридная война». Сказали, и все уже кивают головами с важным видом. Ведь именно в этих словах наши современники переплетают слишком многие факторы. Именно этому термину придают большое значение.

И эта концепция даже всерьёз считается методом ведения войны XXI века. Потоки новостей намертво укрепили сомнительный тезис, заставив всех поверить в его свежесть и новизну. Можно сказать, принять теорему за аксиому и в результате отказаться от дальнейших поисков. Так ведь и жить проще.

Хотя есть одна неудобная ответчица — зовут её Госпожа Историческая Практика. Она с вами вовсе не согласна и будет преследовать весь цикл статей постепенно. Что вы, ещё круче: именно практика смеет показывать (и доказывать тоже) полную противоположность заявлений такого плана. Вот вообще-вообще.

Например, историческая практика опровергает то, что касается самого понимания гибридности, или же иррегулярности методов ведения войны. Некоторые современные исследователи ссылаются на то, что основой этих самых методов является обман противника.

Наиболее яркий пример, касающийся зарождения данной методики — это хорошо знакомый вам миф о Троянском коне. Дезинформировав троянцев, ахейцы устроили себе work&travel и спокойно пробрались в ранее неприступный город.

Мало информации? Миф? Шлиман коня принёс да подбросил? Тогда надеюсь, вы поверите хотя бы Сунь-цзы. Уж кто-кто, а вояка из царства Ци своё дело хорошо знал. И в «Искусстве войны» он чётко поставил за основу: конфликт и есть путь обмана.

Но помимо этого бывают интересные коктейли. К иррегулярным методам, то есть гибридным, добавляют и другие методы войны — те, которые являются по сути своей партизанскими. Мерами, основной задачей которых является уничтожение коммуникаций и стратегических ресурсов противника.

Такого рода действия стали применять — по крайней мере, систематически — тоже не вчера. Начиная с Американской революции и Войны за независимость, а также Испанской кампании Наполеона. Её надо подчеркнуть здоровенным маркером, потому что пример поучителен.

Есть два стула, тьфу, два заявления. Согласно первому, французы всех победили и сидят-празднуют в захваченных испанских городах. Второе гласит о полной противоположности — мол, чего же вы радуетесь, если целый пласт ресурсов давно под врагом. Герильяс никуда не спешат. Они уселись на коммуникациях и празднуют по-своему.

Где правда? Везде. Потому что Наполеон действительно захватил нужные ему населённые пункты. Чистая правда. Просто при этом его военные немного не уследили — и упустили контроль над тем, что иногда бывает важнее целой победы. Коммуникациями.

Вот такая победа, которая не совсем победа по сути. Но ничего страшного: ещё пара столетий, люди научатся обобщать всё подряд и разучатся читать. Тогда-то нынешние потоки аналитики станут чистой правдой. Лишь в то время, когда с ними будет невозможно поспорить.

Если не лениться и хорошо копнуть, в истории найдётся масса «новых и современных» методов решать вопросы силовым путём. А что, разве плохо? Нам ведь никогда не поздно учиться. И, в свою очередь, быть готовыми к подобным трюкам уже в нынешних условиях. С грустным Наполеоном покончили, берёмся за войну как пример.

В обоих упомянутых конфликтах присутствовало влияние извне — целый ряд факторов. Например, снабжение оружием, в частности инструкторами, офицерами и финансами. Поставки временами были настолько жизненно необходимыми, что без них не могли проходить боевые действия.

Примером тут служит Саратогская кампания (1777 год). Вот ведь незадача — тогда Континентальная армия остро нуждалась в порохе. И знаете, насколько важными были внешние поступления? Тайные французские поставки составляли порядка 90% от всего количества пороховых запасов американской армии.

Представьте себя на месте командира, которому завтра будет нечем снабжать солдат. Сразу рухнут все стратегические планы: для их реализации нужны люди с ружьями вместо пращ. Ведь враг на допотопные технологии точно не перейдёт. По крайней мере, добровольно. Если обращаться к классике постсовка, 90% — это как 100%, только чуть меньше.

Впоследствии, после победы в Саратогской кампании, Франция таки присоединилась к войне. И, как вы помните, она выступила на стороне революционеров, которых с самого начала тайно поддерживала. В школьном курсе в этом моменте даже допускается некая романтика: мол, вступили и вступили. Спасибо, хоть о подбрасывании монетки никто не вспомнил всерьёз.

Но есть вопрос: зачем? Весь флер отпадёт в один миг. Потому что здесь надо не только констатировать факт, но и подчеркнуть — с самого начала конфликта Франция использовала эти методы для ослабления своего геополитического противника.

Она не объявляла надоедливому врагу войну. По крайней мере, до определённого момента, поначалу тем самым реализовывая свои конкретные цели. Если сразу побежишь — считай, проиграл. О том, что затем французов накажут их же союзники, немного переиграв призы победителей, промолчу. Как видите, там тоже не сразу все козыри вывалили.

Но мы находимся не в Штатах, да и не во Франции вовсе. Украина образца 2021 года увязла в другой войне — и совпадают здесь лишь способы её продвижения. Так что, исходя из данного исторического контекста, мы имеем абсолютно здравые основания рассматривать действия РСФСР в Украине сквозь призму всех этих военных методов.

Можем говорить прямо, основываясь на материалах архивных документов той эпохи — как партийных, так и военных. В том числе, и на мемуарах непосредственных участников событий по обе стороны конфликта.