Как советские офицеры сожгли Хатынь, а полицаи-предатели играли с немцами в Матче смерти

Максим Дрозденко

Вся история московитов построена на мифах, в которых преступления, предательства и небылицы превращаются в подвиги. Московиты пообразованнее признают, что это мифы, но ссылаются на их древность и педагогическую пользу.

Но два мифа возникли совсем недавно. Более того, советская власть, при которой они начали возникать, давала сравнительно объективную информацию, не приплетая бандеровцев к событиям, к которым они не имели совершенно никакого отношения.

Но дискурс сменился, в Путина вселился дух великого фюрера, и было велено считать Гитлера хорошим парнем, который попал в плохую компанию Бандеры и Шухевича.

На запрос «Бандера» гугл выдаст вам огромное количество московитских сайтов и блогов с фотографией Бандеры в немецкой форме. Несложный поиск в гугле доказывает, что это Рихард Гелен (а умеющие читать, безусловно, могут обнаружить, что Бандера никогда не мог носить немецкую форму).

(Хотя очевидно, что это Станнис Баратеон)

И возникли два новых мифа — о бандеровцах, которые сожгли Хатынь, и Матче Смерти, после которого нацисты с их бандеровскими приспешниками расстреляли всех футболистов за то, что они посмели выиграть (в московитском фильме 2012 года ВСЕ отрицательные персонажи говорят по-украински, ВСЕ положительные — по-русски). Причём мифы эти правоверный русскомирец будет отстаивать с пеной у рта, и никакие доказательства бредовости его не переубедят.

Иллюстрируется это обычно вот этой фоткой о Матче Смерти (на которой не хватает Звезды Смерти). Фотку эту дает официальный ресурс Минобороны РФ

Безусловно, открытый немцами в Киеве в 1942 году стадион выглядел несколько попроще (на фото Олимпийские Игры 1936 года)

Итак, предыстория.

Команда «Динамо» — это команда НКВД. Более того, создавали её непосредственно органы госбезопасности.

Система эта тогда была единая, и сегодня ты мог вырывать ногти подследственному, завтра — быть в заграничной разведке, а послезавтра, в виде мягкого наказания — стать начальником строительства в каком-нибудь заведении ГУЛАГ (когда в ранге офицера НКВД, а когда и в статусе заключённого, это уж как повезёт).

Это довоенное фото команды.
В правом углу — Соломон (Сергей) Броневой, организатор команды, майор госбезопасности (соответствует званию комбрига)

Под его руководством команда прошла диверсионную подготовку по системе Михаила Фрунзе.

Потом четверых членов команды расстреляют, а Броневого посадят (просидел с 1935 по 1954-й).

А это команда в 1940 году, в центре — Павел Судоплатов.
Только сфотографированы они здесь как курсанты разведшколы, а не футболисты

Если кто-то думает, что в том кровавом аду, который происходил в 1937–1938 годах, молодых, здоровых, прошедших спецподготовку чекистов не использовали (да хотя бы и для арестов своих бывших коллег) — вы слишком хорошо относитесь к советской системе.

Это команда «Динамо» в довоенном фильме «Вратарь»

Итак, 1941 год. Советская власть рушится. Те, кто верит в её победу или кому нечего терять — отступает или бежит вместе с ней. Военкоматы гребут всех, кого могут.

Подготовленные и обученные диверсанты попадают в истребительный батальон (мнения о них разные, но это тыловые части, с вооружением типа казачьих шашек), поступают В РАСПОРЯЖЕНИЕ СОВЕТА «ДИНАМО» или эвакуируются.

После обрушения Киевского котла, когда в плен попадает рекордное количество красноармейцев, (которых соввласть безусловно считала предателями), бойцы истребительного батальона оказываются в лагере для военнопленных, откуда их забирают под расписку о лояльности немцам.

Для понимания.

Немцы вылавливают офицеров НКВД (вместе с евреями и коммунистами).

За укрывательство положен расстрел.

У немцев есть все основания считать, что НКВД оставило лиц для инфильтрации и диверсий (давеча они рванули Крещатик, если помните).

Более того, правоверные московиты именно эту версию сейчас педалируют, чтобы объяснить сотрудничество с немцами.

То, что гестапо не знало, что они офицеры НКВД — это версия для анекдотов про Штирлица.

Их освободили ИМЕННО как футболистов «Динамо», более того — ВЕСЬ Киев знал, что это футболисты «Динамо» (они были звёздами, как вы понимаете), и что такое «Динамо».

Ходатайствовал за них совершенно феерический предатель и заведомый агент НКВД Штепа.

Более того, берут их на работу на сверхстратегический объект — хлебзавод.

При хлебзаводе создается футбольная команда «Старт», практически полностью состоявшая из футбольных профи. Эта команда, естественно, начинает выигрывать у любительских команд вермахта.

Один из матчей она выиграла у команды ПВО (московитская пропаганда называла её сборной Люфтваффе). По советской версии, именно за эту победу она после матча была расстреляна.

Это фотография двух команд после матча. До расстрела или после – не знаю

Правда, расстрелянная команда сыграла как минимум ещё один зафиксированный матч, но когда это кого-то смущало?

Кроме четверых расстрелянных (по разным версиям, за разное и в разной обстановке, но в любом случае не имеющей отношения к футболу) и четверых других, о которых речь пойдёт позже, остальные прекрасно пережили немцев и дождались родную советскую власть.

Распиарены они уже были не хуже панфиловцев, но числились мёртвыми. Напомню, пиар строился на том, что расстреляли ВСЮ команду.

При советской власти их, открыто сотрудничавших с немцами, не расстреляли, не посадили (напомню, за сексуальные отношения с немцами девушкам давали 10 лет стандартно), не отправили в штрафбат или «черносвиточники».

Подготовленные диверсанты продолжили играть в футбол.

И после войны они играли в футбол.

В 1965 году на волне повторного пиара их наградили медалью «За боевые заслуги» — не пробывших на фронте ни дня, фактически за сотрудничество с оккупантами.

Никого это не смущало, все воспринимали как должное.

Думаю, они и на открытие памятника расстрелянной футбольной команде ходили.

А вот о некоторых советская власть предпочитала умалчивать.

Видите ли, совершенно фантастическое количество советских граждан добровольно перешло на службу к немцам. Особенно фееричным было количество нквдистов.

Ну, то есть немцы, безусловно, как и советская власть, боролись с уголовным элементом. Даже жёстче — он для них социально близким не был. И простой сельский участковый, убоявшийся мобилизации, оставался на той же должности, продолжая выполнять те же функции.

Вот только среди функций советского НКВД и немецкого гестапо были ещё и массовые расстрелы.

В Быковне (под Киевом) коммунисты расстреляли десятки тысяч человек. Нацисты в Бабьем Яру от 70 до 200 тысяч (точно никто не считал ни там, ни там).

Почему-то до сих пор никто не рассмотрел версию, что это могли делать одни и те же люди.

Видите ли, массовые расстрелы в практике — это очень сложно. Исполнители у немцев массово сходили с ума (у советских этой проблемы не было, но алкоголизм и белая горячка с эксцессами были часто).

Отвести на расстрел десятки тысяч людей, которые понимают, что им нечего терять — сложно и требует большого количества исполнителей.

Использовали или нет для этого футболистов Динамо в советское время — мы не знаем. Но в немецкое время четверо перешло на службу во вспомогательную полицию (ту, которую московиты в своей пропаганде некорректно называют бандеровцами). Сформирована она была из бывших советских военнопленных, и именно в неё поступили участники «Матча Смерти» — Лев Гундарев, Александр Ткаченко и Георгий Тимофеев. Юрий Чернега работал в охране горуправы. Как вы понимаете, не сторожем.

Совершенно очевидно, что любого полицейского немцы могли использовать (да, думаю, и использовали) в карательных акциях. Соответственно, совершенно не исключено их участие в том же Бабьем Яру.

Более того, с учётом того, что остальных футболистов расстреливали как заложников, случайно, совершенно не исключено, что они к этому тоже приложили руку, сводя какие-то свои чекистские счёты (по одной из версий, их расстреляли как КАЖДОГО ТРЕТЬЕГО. Ну вот так совпало).

Посадили после войны Гундарева и Тимофеева. Швецов получил 15 лет, отсидел 10, работал контролером на этом же стадионе.

Николай Голембиовский несколько лет скрывался. По данным Георгия Кузьмина, после войны его на улицах Киева встретил экс-динамовец Василий Правоверов, который и узнал, что Голембиовский живёт в Горьком. В 1948-м в Горьком он был арестован и судим на 25 лет исправительно-трудовых работ.

Чернега получил 10, умер в Карлаге в 1947-м.

И вот тут мы переходим ко второй истории.

Видите ли, расстрел немцами футболистов как заложников не был не только чем-то исключительным, но даже не был запрещён.

Взятие заложников считалось законным способом ведения войны.

До Женевской конвенции 1949 года не существовало никаких международных соглашений о защите гражданских лиц в военное время, как не существовало и никаких норм военного права, которые запрещали бы взятие заложников и казнь невинных людей.

Действовавший ещё во время Второй мировой войны параграф 358 американских «Правил ведения сухопутной войны», упоминал:

…заложники, которых берут и держат с целью предупредить какие-либо незаконные действия со стороны вооруженных сил противника или его населения, могут наказываться и уничтожаться, если противник не прекратит эти действия.

В 1948 году американский военный трибунал в Hюрнберге в одном из своих приговоров указал:

…количество казнённых заложников должно соответствовать акту, совершённому противной стороной, результатом которого и явились данные репрессалии.

То есть преступлением была неадекватность количества заложников, а не сам факт их взятия.

Более того, та же Армия Крайова крайне ограничила свои действия против немцев именно из-за фактора заложников.

Немцы исходили из того, что красные не будут устраивать диверсии из-за того, что за это расстреляют их соотечественников.

Но они не учли одного.

Красные сами с удовольствием уничтожали соотечественников. И оставшихся на оккупированной территории за людей вообще не очень считали.

Более того, думаю, одной из целей диверсий было именно уничтожение заложников.

Ибо убийство, скажем, одного немецкого солдата ничего на самом деле не решает.

А вот казнь 100 мирных жителей, у которых масса родственников и друзей, несомненно резко активизирует желающих уйти в партизаны.

Запрещено было коллективное наказание ПОСЛЕ события, то есть заложники должны были быть взяты ДО, и должно быть предупреждение, в случае чего они будут казнены.

Итак, второй миф — о том, что Хатынь сожгли бандеровцы.

Сжег её 118 шуцманшафт батальон, сформированный из тех же советских военнопленных (в большинстве, но не только украинцев) под командованием советского офицера Васюры (он числился пропавшим без вести, соответственно продолжал им быть). Извините, дальше будем время от времени цитировать руВики.

21 марта 1943 года в Хатыни заночевали партизаны из отряда «Дяди Васи» (Василия Воронянского). На утро 22 марта они ушли в сторону Плещениц. Одновременно из Плещениц им навстречу в направлении Логойска выехала легковая автомашина и два грузовика 118 шуцманшафт батальона 201 немецкой охранной дивизии. У развилки дорог в 6 км от Хатыни колонна была обстреляна партизанами. Шеф-командир первой роты капитан полиции Ганс Вёльке, пулемётчик Шнайдер, трое полицаев были убиты и ещё двое ранены. Командир взвода Мелешко, раненный в голову, приказал уничтожить партизан. Во время преследования каратели столкнулись с 26 жителями деревни Козыри, работавшими на лесозаготовке, которые тут же были расстреляны карательным отрядом. О нападении на карательный батальон было доложено штурмбаннфюреру СС Дирлевангеру.

Дирлевангер, узнав об убийстве Ганса Вёльке, который был чемпионом Олимпийских игр 1936 года и был лично знаком с Гитлером, приказал уничтожить Хатынь вместе с жителями. Инициативу проявил 118-й шуцманшафт батальон. Во второй половине дня 22 марта 1943 года каратели окружили деревню.

118-й шуцманшафт батальон был сформирован в июне 1942 года в районе Киева в основном из военнопленных Красной Армии, попавших в Киевский котёл, и жителей Украины. Командовал батальоном бывший польский майор Смовский, начальник штаба — бывший старший лейтенант Красной Армии Григорий Васюра, командир взвода — бывший лейтенант Красной Армии Василий Мелешко. Немецким «шефом» 118-го карательного батальона был майор полиции Эрих Кернер.

Действия в Хатыни были не единственными в «послужном» списке батальона. 13 мая Васюра возглавлял боевые действия против партизан в районе села Дальковичи. 27 мая батальон проводит карательную операцию в селе Осови, где были расстреляны 78 человек. Далее карательная операция «Коттбус» на территории Минской и Витебской областей — расправа над жителями села Вилейки; уничтожение жителей села Маковье и Уборок, расстрел 50 евреев у села Каминская Слобода. За эти «заслуги» гитлеровцы присвоили Васюре звание лейтенанта и наградили двумя медалями.

В советское время факт участия коллаборационистов в преступлении в Хатыни замалчивался. Первый секретарь ЦК КП Украины В.Щербицкий обращался в Центральный комитет партии с просьбой не разглашать сведения об участии украинцев — бывших советских военнослужащих в зверском убийстве мирных жителей деревни. К просьбе отнеслись с «пониманием».

Командир взвода батальона Василий Мелешко был приговорён к расстрелу; приговор приведён в исполнение в 1975 году.

Васюра после службы в Беларуси продолжил службу в 76 пехотном полку. По окончании войны Васюре в фильтрационном лагере удалось замести свои следы. Только в 1952 г. за сотрудничество с оккупантами во время войны трибунал Киевского военного округа приговорил его к 25 годам лишения свободы. В то время о его карательной деятельности ничего не было известно. 17 сентября 1955 г. Президиум Верховного Совета СССР принял Указ «Об амнистии советских граждан, которые сотрудничали с оккупантами во время войны 1941—1945», и Васюра вышел на свободу. Вернулся к себе в Черкасскую область.

Сотрудники КГБ позднее нашли и снова арестовали преступника. К тому времени он работал заместителем директора одного из совхозов на Киевщине, в апреле 1984-го был награждён медалью «Ветеран труда», каждый год его поздравляли пионеры с 9 мая. Очень любил выступать перед пионерами в образе ветерана войны, фронтовика-связиста, и даже именовался почетным курсантом Киевского высшего военного инженерного дважды Краснознаменного училища связи имени М.И.Калинина — того, что закончил до войны.

Хатынь сожгли советские и польские офицеры. Советская власть это признавала — в форме приговора суда.

Но ведь московит это осознать не может, правда?

Финальный кусочек, разрывающий шаблоны.

Все, кто смотрел Штирлица, помнят песню Эдит Пиаф и волнующие кадры французов, уходящих в Англию продолжать войну.

Ну сейчас уже широко известно, что песня была написана в 1956-м и к этим событиям никакого отношения не имела.

А посвящена она была Иностранному Легиону.

В 1961 году против де Голля попытались устроить путч. 1-й десантный полк Иностранного Легиона был расформирован после провала. Легионеры выходили из казарм под эту песню.

А теперь небольшой разрыв.

В 1944 году из подразделений 30 «русской» дивизии СС во Франции на сторону французского сопротивления перешли украинские батальоны, из которых был сформирован батальон имени Тараса Шевченко. После войны большинство перешло на службу в Иностранный Легион, и, соответственно, вполне могли оказаться в этом десантном полку.

Песня, в любом случае, посвящена им.

Вот только эти батальоны были преобразованы из любимого московитами 118 батальона шуцманшафта, сжёгшего Хатынь.