Коррупция: богатая Украина VS бедная Польша

Примечание редактора. Для таких текстов хочется завести рубрику «Юмор», ведь иногда взгляд из-за границы кажется таким наивным и забавным. Но если отмести концовку статьи, то тема остаётся важной: разница между Украиной и Польшей почему-то воспринимается в нашем обществе не с того ракурса. Там, мол, металлургия и «мы строили самолёты», а там какие-то поляки с клубничкой и непонятным языком. Да? Так не над теми смеялись. Ведь всё то, что украинцы годами плодили и порождали, поляки сами выжгли калёным железом. И это достойно сравнения (если не в наше время, то лет через десять, когда дети подрастут и выучат нецензурные слова).

С точки зрения экономического роста, польский и украинский опыт целых десятилетий, прожитых после падения коммунизма, был довольно контрастным. В то время как Польша приняла власть демократического гражданского общества и стала более богатой, Украина оставалась в ловушке клептократических институтов, которые порождали культуру коррупции и разрушали общественное доверие.

В эйфорический момент, последовавший сразу за распадом Советского Союза, мало кто мог бы предположить, что Украина — промышленно развитая страна с образованной рабочей силой и огромными природными ресурсами — будет страдать от стагнации в течение следующих 28 лет. Соседняя Польша, которая в 1991 году была гораздо беднее Украины, сумела почти утроить ВВП на душу населения (по паритету покупательной способности) в течение следующих трёх десятилетий.

Большинство украинцев знают, почему они отстали: их страна является одной из самых коррумпированных в мире. Но коррупция не возникает из воздуха. Поэтому реальный вопрос кроется в том, что же её вызывает.

Как и в других советских республиках, власть в Украине долгое время была сосредоточена в руках элит коммунистической партии, которые часто назначались Кремлём. Но местная коммунистическая партия была в значительной степени трансплантацией самой российской компартии и регулярно действовала за счёт самого населения. Более того, как и в большинстве других бывших советских республик (за заметным исключением стран Балтии), уход Украины от коммунизма был обусловлен бывшими советскими элитами, которые заново нашли себя, теперь уже в качестве националистических лидеров. Это не работало вообще нигде. Но в случае Украины ситуация усугубляется постоянной борьбой за власть между конкурирующими элитами.

Из-за доминирования различных враждующих группировок Украина была захвачена тем, что мы назвали добывающими институтами. Социальные механизмы в этой стране расширяют возможности узкого сегмента общества, но лишают остальную часть политического голоса. Постоянно отклоняя экономические факторы, эти механизмы уже давно препятствуют инвестициям и инновациям, необходимым для устойчивого роста.

Коррупция не может быть понята без осознания более широкого институционального контекста. Даже если бы взяточничество в Украине находилось под контролем, эти незаконные структуры всё равно встали бы на пути экономического роста. Вот что произошло на Кубе, когда Фидель Кастро пришёл к власти и прикрыл коррупцию предыдущего режима, но создал другой тип добывающей системы. Как вторичная инфекция, коррупция усиливает неэффективность. И этот вирус был особенно опасен в Украине, как раз из-за полной потери доверия к государству.

Современное общество полагается на сложную сеть институтов для разрешения споров, регулирования рынков и распределения ресурсов. Без доверия общественности эти органы не могут выполнять свои функции. Как только обычные граждане начинают предполагать, что успех зависит от связей и взяток, подобное предположение трансформируется в самоисполняющееся пророчество. Рынки становятся фальсифицированными, справедливость — транзакционной, а политики продают себя по самой высокой цене. Со временем эта «культура коррупции» проникнет в общество. В Украине даже образовательные учреждения давно скомпрометированы: дипломы регулярно покупаются и продаются.

Хотя коррупция является скорее симптомом, чем причиной проблем Украины, культура коррупции должна быть искоренена, прежде чем условия смогут улучшиться. Можно предположить, что для этого просто необходимо сильное государство со средствами искоренения коррумпированных политиков и бизнесменов. Увы, не всё так просто. Как показывает антикоррупционная кампания китайского президента Си Цзиньпина, действия сверху вниз часто превращаются в охоту на ведьм против политических противников правительства, а не в подавление злоупотреблений в целом. Излишне говорить, что применение двойных стандартов вряд ли является эффективным способом укрепления доверия.

Вместо этого для эффективной борьбы с коррупцией требуется активное участие гражданского общества. Успех зависит от повышения прозрачности, обеспечения независимости судебной власти и предоставления возможности простым гражданам изгонять коррумпированных политиков. В конце концов, отличительной чертой посткоммунистического перехода Польши было не эффективное руководство сверху вниз или введение свободных рынков. Это было непосредственное участие польского общества в создании посткоммунистических институтов страны с нуля.

Безусловно, многие западные экономисты, прибывшие в Варшаву после падения Берлинской стены, выступали за либерализацию рынка «сверху вниз». Но те ранние этапы западной «шоковой терапии» привели к массовым увольнениям и банкротствам, которые вызвали широкий общественный резонанс во главе с профсоюзами. Поляки вышли на улицы, и их протесты резко возросли — с 215 в 1990 году до более 6000 в 1992 году и более 7000 в 1993 году.

Вопреки западным экспертам, польское правительство отступило от своей нисходящей политики и вместо этого сосредоточилось на достижении политического консенсуса вокруг общего видения реформ. Профсоюзы были допущены к диалогу, больше ресурсов выделили государственному сектору, был введён новый прогрессивный подоходный налог. Именно эти ответы правительства внушали доверие посткоммунистическим государственным институтам. Со временем именно такие образования не позволили олигархам и бывшим коммунистическим элитам контролировать переходный период, распространять и нормализовать коррупцию.

В отличие от такого расклада, Украина (как и Россия) получила полную дозу нисходящей «приватизации» и «рыночной реформы». Даже без притязаний на расширение прав и возможностей гражданского общества переход был предсказуемо захвачен олигархами и остатками КГБ. Возможна ли мобилизация всего общества в стране, которая страдала от коррумпированных лидеров столько, сколько пережила Украина?

Короткий ответ: да.

Украина остаётся базой для молодого, политически активного населения, силу которого все мы видели в Оранжевой революции 2004-2005 годов и во время событий Революции Достоинства (2014 год). Не менее важно, что украинский народ понимает: коррупция должна быть искоренена для создания более эффективных структур. Новый президент Владимир Зеленский выступил с обещанием бороться с коррупцией. Теперь он должен запустить процесс очищения.

Примечание редактора. Ну что, как, запустил?