Курдистан-2020: управление и радикальная демократия

Сейчас среди турецких курдов доминирует национально-освободительное движение. Но эта инициатива занимает радикально критическую позицию по отношению к государству и не даёт явных отсылок к настоящему национализму.

Зато движение предусматривает сосуществование политических сообществ на местном, муниципальном, провинциальном, региональном, национальном и транснациональном уровнях. Так появилась модель под названием «Демократический конфедерализм». Она стремится установить многоуровневую систему политических сообществ, основанную на резидентстве и космополитическом членстве.

Модель продвигает систему групп, в которых суверенитет не воспринимается как прерогатива центральных властей государства. Скорее, это нам подают как коктейль из функций, которые лучше всего выполняются на разных уровнях общества — в зависимости от характера решений и способа их принятия. Наиболее важное в этом проекте то, что он противопоставил себя против:

• территориального суверенитета национального государства как формы;
• политического участия через представительную демократию как политической системы;
• исключительного гражданства, основанного на сходстве как формы членства.

В курдской модели форма представляет собой сосуществование разрозненных автономных политических образований. Это коммуны, деревни, кварталы, районы, города, федерации и конфедерации. В то же время конфедерации в идеале простираются через границы государств.

В рамках этой модели местные собрания реализуют политическую власть через делегатов, направляемых в городские советы и региональные собрания. Грубо говоря, граждане осуществляют власть напрямую. Они делегируют представителей лишь в том случае, когда вопрос вообще не находится в юрисдикции местного политического сообщества.

Таким образом, политическая власть идёт вразрез с тем, как она работает при парламентской демократии: она течёт снизу вверх, а не наоборот. В этой системе не существует центрального парламента. Но по правилам новой модели она объединяет институты с политическими партиями, тематическими советами (такими, как женские, экологические и молодёжные советы), а также с организациями гражданского общества.

В конце концов, есть ещё один важный нюанс для современной Турции: членство зависит от места жительства, а не от культурной или национальной идентичности. Здесь мы наблюдаем рождение политического сообщества, слабо напоминающего привычное нам государство, созданное национально-освободительным движением.

– Общая цель, — объясняет один из председателей местных советов, — состоит в том, чтобы решать проблемы в нашей жизни, в нашем районе, и решать их самостоятельно. При этом не зависеть от государства и не нуждаться в нём.

Цитата выражает доминирующий взгляд на политику среди курдов. Тип политического сообщества, возникающего из этой системы, определяется личным политическим сообществом Аристотеля. В основе лежит автономная коммуна. Такая себе община, включающая от 100 до 300 домохозяйств — в зависимости от размера автономного поселения.

Кроме того, курдская модель предусматривает и экспериментирует с прямой демократией. Она предполагает работу с собраниями и советами на всех уровнях принятия решений. Важно всё, в том числе коммуны, кварталы, посёлки, районы и города. Немудрено, ведь эксперт Мюррей Букчин, считающийся источником вдохновения для курдской модели, известен своим видением политического сообщества по образцу афинской демократии.

Такая модель основана на полной политической автономии сообществ проживания, таких как деревни, кварталы, посёлки и города. Предполагается, что общины обладают по своей природе правом и на самоуправление, и на самооборону. Это само по себе делает их политическими сообществами. Модель также явно отвергает создание курдского национального государства.

Почему же национально-освободительное движение вообще должно отказываться от национального государства? Какая историческая динамика его мотивирует, какие теоретические принципы побуждают курдов к разработке новой модели политического сообщества?

В первую очередь курдская модель сознательно уклоняется от государственности. Её создатель и вдохновитель Абдулла Оджалан посвятил свою жизнь разработке альтернативы государственному турецкому национализму. Так национально-освободительные движения в Турецком и Сирийском Курдистане стремились «освободить» регион и его жителей с помощью идеологии, отвергающей государственность и национализм.

Но такая концепция сложна: она имеет крепкие сообщества в центре своей моральной и политической философии. Предусмотрена структура без культурных иерархий в форме наций, этносов, национальностей и тому подобных нюансов. А типичный турецкий национализм, с другой стороны, ставит государство в центр моральной и политической философии — и налагает иерархический порядок на культурные категории. Чисто на основе этого мировоззрения.

Разница заметна. Турецкий национализм предполагает, что нация имеет прерогативу доминировать над другими группами, потому что у неё есть «собственное государство». Сторонники такой логики делают простенький вывод: раз так, другие группы не равны в правах с доминирующей нацией. Например, тот факт, что курдского государства не существует, рассматривают как доказательство того, что курды его вообще не заслуживают.

Конечно, это исторически неточно. В мире существуют государства и подобные им образования, так или иначе основанные курдами на протяжении всей их многолетней истории, но дело не в этом. Статус-кво основан на доминировании и превосходстве турецкой идентичности. А потому сама его суть отвергает культурные права курдов. И уж тем более — их территориальную автономию.

Например, депутат от основной оппозиционной Народно-республиканской партии Биргюль Айман Гюлер прямо заявил: «Вы не можете убедить мне, что турецкая нация и курдская национальность равны». В заявлении говорилось, что «курдская национальность» как политическая категория вторична по отношению к высшей категории, то есть туркам.

Эта интерпретация опирается на формальный и юридический нарратив (также основной). Он предполагает, что «турецкая нация» стала единственной политической общиной в Турции, и теперь она всеобъемлющая. Более того, членство в этом едином политическом сообществе, согласно статье 66 действующей Конституции, основано на следующем принципе: каждый, кто связан с турецким государством узами гражданства, является турком.

Следовательно, у другой группы попросту не будет места, чтобы стать основой политических прав и прерогатив. Тем более, чтобы претендовать на политическое влияние.