Боевой путь белорусских коллаборационистов. Окончание

Роман Вольнодумов

Первая часть.

30-я Гренадерская дивизия СС (1-я Белорусская)

В декабре 1944 года все обязанности по созданию белорусских добровольческих формирований были переданы в ведение Главного управления СС. 24 января 1945 года в Берлине состоялось совещание между представителями СС и БЦР, которую представляли президент Радослав Островский и военный министр Константин Езовитов. В результате переговоров было принято решение о формировании новой дивизии войск СС, на этот раз – «чисто белорусской». В результате длительных переговоров стороны договорились о создании дивизии на следующих условиях:

1. Командиром дивизии должен быть немец.
2. Штаб дивизии – смешанный.
3. Командиры полков и ниже – только белорусы; однако при каждом из них должен был находиться немецкий офицер связи.
4. Все команды – только на белорусском языке.
5. В названии дивизии обязательно должно быть слово «белорусская».
6. Дивизия может быть использована только на Восточном фронте и только против СССР.

Последние четыре пункта были совершенно принципиальны для белорусской стороны, которая на них настаивала.

Особенно это касалось 3 и 6 пунктов, поскольку белорусские националисты осознавали неизбежность поражения Германии в войне и рассчитывали в будущем на помощь западных союзников в борьбе с большевиками. Война между СССР и англо-американцами казалась им неизбежной.

В состав дивизии вошла часть бывших солдат и офицеров из расформированных белорусских частей: Белорусского батальона железнодорожной охраны, 13-го Белорусского батальона СД, остатки 75 и 76-го полков 2-й русской дивизии СС (30-я дивизия СС «Зиглинг»), большинство солдат которой состояло из этнических белорусов и участвовавших в боях против французских партизан и англо-американских войск во Франции, а также некоторое количество добровольцев, завербованных в формирование в лагерях «восточных рабочих». Стоит заметить, что военнослужащие 13-го батальона СД и батальона железнодорожной охраны, в отличие от солдат из 30-й дивизии «Зиглинга», не воевали против войск Альянтов и антигитлеровских партизан в странах Европы, а использовались только на Восточном фронте.

В целом вербовка добровольцев в лагерях восточных рабочих провалилась, а немцы совершенно не помогали белорусам увеличить состав формирования, поэтому «дивизией» оно было исключительно по названию и фактически состояло только из одного трёхбатальонного полка и нескольких более мелких частей (30-й конный разведдивизион, саперная рота, 30-я противотанковая рота, 30-я санитарная рота и взвод химической защиты).

Командиром дивизии был назначен идейный нацист, член НСДАП Ганс Зиглинг, который совершенно не считался с интересами националистов из числа «восточных» народов», сотрудничавших с Германией, и относился к ним как к дешёвому пушечному мясу. До этого он командовал смешанной русско-украинско-белорусской 30-й дивизией СС «Зиглинг», позже переименованной во «2-ю русскую», и пользовался среди белорусов дурной славой. Всех прибывших белорусских офицеров он выделил в особую группу и отправил на переподготовку, а унтер-офицеров распределил на разные хозяйственные должности. Со временем белорусская офицерская школа была низведена Зиглингом до уровня унтер-офицерской, а унтер-офицерская вообще ликвидирована.

Ещё в период развертывания части Зиглинг выбрал наилучших белорусских офицеров, унтер-офицеров и рядовых и сформировал из них специальное подразделение, так называемую «Охотничью команду» (Jagd-kommando). Эта команда была присоединена к 38-й дивизии СС «Нибелунги». В неё вошли артиллерийское и противотанковое подразделения белорусского формирования. Поскольку в 38-й дивизии не хватало оружия, немцы отобрали большую его часть у солдат 1-й Белорусской дивизии, пообещав вооружить их позже.

Нацисты остались верны себе до конца и проявили к своим белорусским «союзникам» максимальную подлость.

Дивизию, в составе которой было белорусское подразделение, бросили на западный фронт воевать против американцев, тем самым нарушив данные белорусам обещания и подписанный ранее договор о том, что белорусские солдаты будут использоваться только в военных действиях против Красной Армии. Позднее глава военного отдела Белорусской Центральной Рады (БЦР) Франц Кушель узнал от белорусских солдат, которые дезертировали из этой команды, что во время американского наступления в Баварии немцы бросили её на произвол судьбы. Однако белорусы не захотели воевать с американцами: часть рядовых и унтер-офицеров сдалась без боя, а другие разбежались. Офицеры-белорусы же были увезены немцами в неизвестном направлении.

Стоит отметить, что военнослужащие дивизии, в нарушении договорённостей переданные в другое формирование, уже тогда вполне могли отказаться от выполнения немецких приказов и организовать переход на сторону войск союзников, как это сделали многие белорусские националисты, воевавшие в 30-й дивизии СС или роте Антона Бандыка из 13-го Белорусского батальона СД в июне 1944 года, однако белорусские офицеры проявили удивительное малодушие и откровенную трусость.

3 апреля в часть прибыл Франц Кушель, назначенный уполномоченным от БЦР при дивизии. На собранном им офицерском собрании белорусские военные доложили ему, что «в связи с разоружением белорусов и выделением их в отдельные группы ходят слухи, что они будут использованы только как рабочая сила при строительстве оборонных укреплений, что белорусские батальоны будут не воинскими единицами, а просто трудовыми отделами, что это реорганизация есть ничто иное, как просто ликвидация белорусской дивизии. На это указывал и тот факт, что при белорусских батальонах остаются вооружённые отряды немцев в силе до 50 человек, подчинённые непосредственно немецкому командованию дивизии».

На офицерском собрании было принято решение, что дивизия ни при каких обстоятельствах не будет воевать против англо-американцев и при первой же удобной возможности перейдёт на их сторону, поскольку немцы не сдержали своё слово, что формирование будет использоваться только на восточном фронте. Ненависть к немцам среди солдат и офицеров части к тому моменту достигла пика. Опять-таки бросается в глаза безволие белорусских офицеров, которые вполне могли не отдавать нацистам оружие и выйти из подчинения немецкому военному командованию.

Франц Кушель 

15 апреля начальник штаба дивизии Геннингфельд, который исполнял обязанности командира части (Зиглинг к тому моменту покинул дивизию), получил приказ перевести формирование в район Вальдмюнхэна в Южной Германии, где в это время немецкое военно-политическое руководство вынашивало план так называемого «Альпийского редута».

Далее процитирую отрывок из мемуаров Кушеля: «21-го апреля 1945 года Геннингфельд получил приказ перевести батальон в местность Пассо, где будет получено дальнейшее направление. Для меня стало ясным, что немцы хотят перебросить наши батальоны в Тирольские горы, где они собирались защищаться до конца. Для нас, белорусов, не было никакого интереса погибнуть вместе с СС в безнадёжной борьбе с англо-американцами. Надо было что-то предпринять для спасения наших солдат. Но пока что ничего нельзя было сделать, так как при каждом батальоне был отдел вооружённых немцев, кроме того недалеко от нас находилась СС дивизия «Нибелунги», также сильно вооружённая. Надо было подчиниться приказу. (...)

В Эйзенштайндорфе я окончательно убедился, что дальнейший марш будет бесцельным. Тем временем офицеры для связи третьего и второго батальона настойчиво требовали маршировать далее. Противиться им было трудно, потому что при них находился вооружённый отдел немцев. Кроме того, в окрестностях было много войск СС, которые в любую минуту, в случае применения какого-либо насилия с нашей стороны относительно немцев, могли прийти им на помощь.

В момент моего размышления о том, как выйти из положения, офицеры доложили, что в Шпицбергене, который находился в двух километрах от нас, расположился штаб генерала Мальцева, командира дивизии РОА. Я решил переговорить с генералом Мальцевым и сейчас же в обществе командира третьего батальона капитана Тамилы и моего адъютанта лейтенанта Сасукевича отправился к нему в штаб».

Сотрудничество русских и белорусских антикоммунистов

На самом деле Мальцев был командиром военно-воздушных сил КОНР и играл значительную роль во Власовском движении. Мальцев принял Кушеля «очень любезно» и сообщил ему о том, что он уже установил связь со штабом американского корпуса и ведёт переговоры о переходе его формирования на сторону американцев. Также Мальцев пообещал Кушелю, что подчинённые ему части окажут белорусам защиту в случае возможной атаки со стороны эсэсовцев. Кушель и Мальцев договорились о присоединении белорусской дивизии к ВВС КОНР в качестве отдельной автономной части и разработали совместный план действий, который состоял из следующих пунктов:

1. Общий переход немецкого фронта, ​​при этом на случай, если немцы окажут сопротивление, ломать его совместными силами. 
2. Скоординированная защита от войск СС до времени перехода обоих формирований на американскую сторону.
3. После перехода частей на американскую сторону они остаются самостоятельными и отдельными друг от друга формированиями.

Мальцев согласился исполнить просьбу Кушеля о том, чтобы вести переговоры и от имени белорусской дивизии как отдельного формирования. Тут важно отметить, что Мальцев не пытался проявлять к своим нежданным союзникам никакой имперской спеси, высокомерия и шовинизма, относясь к белорусской стороне как к равноправному партнёру, что, безусловно, делает ему честь. Хотя, по словам Кушеля, он «начал убеждать» его в том, что «белорусы и русские – это одно и то же», на что Кушель, не желавший вступать в идеологические споры, мягко заметил, что «он солдат и не занимается политическими делами», и обращается к Мальцеву «как солдат к солдату» (тут Кушель, разумеется, слукавил, так как он был активным политиком и ярым белорусским националистом). Мальцев согласился с ним, оставив политические разговоры и сказал, что с этого момента Кушель может рассчитывать на его помощь при любых раскладах. Справедливости ради, заметим, что слова Мальцева в изложении Кушеля могут отличаться от того, что Мальцев говорил на самом деле, особенно если учитывать антироссийские взгляды Кушеля. Эта встреча двух командиров состоялась 25 апреля.

Хотелось бы заострить внимание на том, что подобное конструктивное сотрудничество русских и белорусских антикоммунистов является довольно любопытным и важным историческим прецедентом в русско-белорусских отношениях, когда обе стороны сумели перешагнуть через обоюдные стереотипы и плодотворно взаимодействовать в интересах общего дела борьбы с большевизмом. Кстати, среди офицеров ВВС КОНР было много белых эмигрантов, а командир 1-го батальона белорусской дивизии Антон Сокол-Кутыловский воевал на стороне Белой Армии до июля 1920-го и только во второй половине этого года присоединился к белорусскому национально-освободительному движению.

Виктор Мальцев

Известие о союзе с власовцами резко укрепило моральный настрой и подняло боевой дух солдат и офицеров формирования. Узнав, что на находящейся неподалеку железнодорожной станции стоит транспорт с оружием, Кушель послал роту своих солдат забрать его. Белорусы захватили 80 винтовок, несколько ручных пулемётов и немного амуниции, что позволило им смелее держаться с немцами. Ещё во время переговоров Кушеля с Мальцевым немецкие офицеры 1-го батальона дивизии забрали обоз с продовольствием и отошли. Во 2-м и 3-м батальоне белорусские офицеры не позволили им этого сделать. К тому моменту служившие в формировании немцы уже чувствовали готовность белорусов к бунту и понимали, что они собираются перейти на сторону американцев. 

Сбежавшие из дивизии немецкие офицеры пожаловались на белорусов стоявшему недалеко, хорошо вооружённому отделу СС, который грозил взбунтовавшимся бывшим «союзникам» напасть на них и «уничтожить как предателей». Узнав об этом, Кушель прибыл в штаб генерала Мальцева, где они вместе с его начальником полковником Ванюшиным разработали план защиты на случай возможного боя с СС. По словам Кушеля, Ванюшин сказал ему, что власовцам тоже грозили эсэсовцы (хотя в мемуарах адъютанта Мальцева Бориса Плющева-Власенко, в которых упоминается о сотрудничестве штаба Мальцева с белорусскими националистами, не было упомянуто о трениях между эсэсовцами и частями ВВС КОНР, в них было сказано только о том, что Мальцев согласился взять белорусов под свою защиту). Однако эсэсовцы не решились связываться со столь крупным отделом (около 4 тысяч русских и 1110 белорусов), к тому же неплохо вооружённым, да ещё и в условиях фактически проигранной войны, теснимые с двух сторон англо-американцами и красноармейцами. До боя дело не дошло.

29 апреля на общем собрании офицеров ВВС КОНР и белорусской дивизии генерал Мальцев объявил о том, что договорился с американским военным командованием об условиях перехода подчинённых ему частей и части Кушеля на сторону американцев, которое должно быть осуществлено завтра. Белорусская дивизия пришла на собрание с белорусскими национальными флагами, а на следующий день, во время марша, шла отдельной колонной. Солдаты выкрикивали лозунг белорусских националистов: «Жыве Беларусь!», эхо которого отдавалось в горах. Военнослужащие ВВС КОНР вполне лояльно (во всяком случае внешне) отнеслись к своим ситуативным союзникам и их самостийницкой позиции. 

По воспоминаниям Кушеля, «марш был очень медленный, потому что вся дорога была заминирована и застроена противотанковыми препятствиями, поэтому во главе колонны маршировали саперы, которые все эти препятствия устраняли. Немецкие позиции отделялись от американских рекою Реген. Наиболее опасным пунктом был мост через эту реку».

Генерал Мальцев отдал приказ белорусам захватить мост через реку, которая разделяла немецкие и американские войска, и охранять его до тех пор, пока вся группа войск вместе с обозами не перейдёт на ту сторону реки. Характерно, что в своих мемуарах Кушель отмечал, что Мальцев дал белорусам наиболее опасное задание, так в случае возможной атаки со стороны СС во время перехода моста она пришлась бы в первую очередь на белорусских солдат. Возможно, что в понимании Мальцева это была своеобразная «плата» за защиту, оказанную белорусским националистам со стороны власовцев.

Процитирую отрывок из воспоминаний адъютанта Мальцева Бориса Плющева-Власенко: «Разведка доложила, что мост заминирован и его охраняет рота немецких солдат. Генерал Мальцев выслал вперёд роту от зенитного полка (им командовал белый эмигрант Ростислав Васильев, командированный в ВВС КОНР из Русского Корпуса, в котором он служил начальником связи) и роту от белорусской дивизии. Увидев, что к ним приближаются хорошо вооружённые и численно превосходящие силы, немцы вышли из своих укрепленных пунктов и подняли руки вверх. Им было приказано мост разминировать, что они и сделали. После этого их разоружили и приказали уйти в лес. Благополучно перейдя через мост, колонна вошла в предместья Цвиселя, куда навстречу подошли американские танки. Было приказано сдающимся в плен бросать оружие при переходе назначенного места, после чего всех направили на территорию огромной фабрики для отдыха до следующего дня».

В своих воспоминаниях Кушель отмечал, что американские офицеры отделили солдат его дивизии от власовцев и этот факт его «очень радовал», поскольку, на его взгляд, являлся «доказательством, что белорусов американцы рассматривали как отдельную от русских нацию».

Части авиационной группы Мальцева и белорусский полк были разделены американцами на три группы, погружены в машины и отправлены в лагеря военнопленных. Первая и вторая группы (800 и 1600 человек) включали в себя лётчиков-власовцев. Третья, самая большая, группа (3400 человек) была смешанного состава: в неё были включены как русские, так и белорусские добровольцы. Сначала американцы отправили её в лагерь военнопленных в город Хам, а оттуда – через Нюрнберг, Вюрцбург, Ашаффенбург и Майнц – в район Трибур-Нирштейн (южнее Майнца). По мнению Плющева, все эти мероприятия американцы проделывали намеренно, чтобы спасти сдавшихся русских и белорусов от немедленной выдачи в СССР. «Иначе нельзя понять, – пишет он, – зачем было американскому командованию перебрасывать такое большое количество военнопленных на такое дальнее расстояние в то время, когда боевые действия ещё продолжались и транспорт был нужен для военных целей».

Некоторое время после сдачи в плен эта группа пыталась поддерживать воинскую организацию в надежде, что генералы Власов и Мальцев договорятся с западными союзниками о сохранении Вооружённых сил КОНР и других национальных частей для дальнейшего их использования в боевых действиях против большевиков. Почти все они были уверены, что скоро начнётся война СССР с западными демократиями, в которой русские и белорусские антикоммунисты планировали принять самое деятельное участие. Однако после капитуляции Германии надежды на такой исход событий рассеялись, и пленные стали в одиночку или группами уходить из лагеря, пользуясь попустительством охраны. В конце концов, летом 1945 года сами американцы распределили оставшихся власовцев и белорусов по лагерям «перемещённых лиц», где они, переодетые в гражданскую одежду, смешались с общей массой беженцев и тем самым избежали немедленной насильственной репатриации. Таким образом, судьба большей части этой группы оказалась менее трагической, чем судьба участников многих других коллаборационистских формирований из народов СССР.

Тем не менее, выдачи сумели избежать далеко не все власовцы и белорусы. Часть русских и белорусских солдат в силу ряда обстоятельств всё-таки попала в лапы большевиков, несмотря на искренние старания некоторых американских офицеров их спасти. Одним из них оказался командир 1-го батальона белорусской дивизии Антон Сокол-Кутыловский, который присоединился к ней только 18 апреля. Он был выдан большевикам 15 августа 1945-го, отсидел в тюрьме 12 лет и вышел на свободу в 1957 году в возрасте 65 лет. Был выдан генерал Мальцев, пытавшийся покончить жизнь самоубийством, вскрыв себе горло и вены спрятанной бритвой, но его спасли, вывезли в СССР, судили и приговорили к смертной казни 1 августа 1946 года – в один день с генералами А.А. Власовым, Ф.И. Трухиным, С.К. Буняченко и другими лидерами КОНР. Такая же судьба постигла начальника штаба ВВС КОНР полковника А.Ф. Ванюшина и ряд других старших офицеров части. В то же время многим солдатам и младшим офицерам формирования удалось избежать этой участи, как и подавляющему большинству белых эмигрантов, служивших в нём. Значительную роль в их спасении сыграли американские офицеры, охранявшие лагеря военнопленных, в которых содержались бывшие коллаборационисты.  

Антон Сокол-Кутыловский, командир 1-го батальона 1-й Белорусской дивизии СС

В этой связи нельзя не упомянуть об одном интересном нюансе. Когда немцы в конце 1944 года уговаривали белорусских националистов присоединиться к КОНРу, Кушель был одним из тех, кто наотрез отказался подчиняться Власову, поддержав позицию президента БЦР Островского. Это не помешало ему в своих послевоенных мемуарах выразить Мальцеву благодарность за оказанную помощь, которая в тот момент вполне возможно спасла белорусов от уничтожения нацистами или бессмысленной гибели на фронте. О Мальцеве и офицерах ВВС КОНР довольно уважительно отзывается также и другой известный в эмиграции белорусский националист Константин Акула (ветеран 30-й дивизии СС «Зиглинг» (2-я русская), сдавшийся американцам в конце октября 1944-го, и затем, с января 1945-го воевавший в Италии в Польском корпусе генерала Владислава Андерса в составе Британских вооружённых сил, куда перевели плененных белорусских эсэсовцев как граждан Польши), несмотря на свою радикально антироссийскую и даже антирусскую позицию. Сам Акула не участвовал в описываемых событиях и рассказывал о них со слов других людей.

Послесловие

Так закончился боевой путь солдат и офицеров 1-й Белорусской дивизии СС, Белорусского батальона железнодорожной охраны и 13-го Белорусского батальона СД. Трудно сказать, каков среди них был процент военных преступников, замаравшихся в убийствах мирного населения. Учитывая тот факт, что 13-й Белорусский батальон СД и 2-я Русская дивизия СС (30-я дивизия СС «Зиглинг»), часть бойцов которых пополнили личный состав 1-й Белорусской дивизии СС, активно использовались в антипартизанских операциях, можно предположить, что он был значителен. Тем не менее, нельзя не отметить отсутствия конкретных документальных данных и доказательств этих преступлений в отношении трёх представленных формирований (дивизию «Зиглинг» я в данном случае не рассматриваю, так как её история выходит за тематические рамки статьи), за исключением роты охраны концлагеря, вошедшую в 13-й Белорусский батальон СД и состоявшую из отборных палачей и карателей.

Подводя итоги военной деятельности данного сегмента белорусских коллаборационистов, которые в отличие от своих единомышленников, оставшихся воевать в белорусских лесах после отступления немцев или позже с помощью Абвера десантированные в Белоруссию в сентябре-декабре 1944 года (о них я расскажу в следующих своих материалах о белорусском национально-освободительном движении и коллаборационизме), пошли с немцами до конца – можно сделать вывод, что судьба этой части белорусских националистов оказалась наиболее нелепой, а их борьба совершенно бессмысленной, поскольку велась фактически не за белорусские, а за немецкие интересы.

В качестве исключений в данном случае можно назвать разве что роту Антона Бандыка, Иосифа Сажича (биография которого была подробно изложена выше) и Франца Кушеля, который, несмотря на свою явно пронемецкую ориентацию в течение большей части войны, сумел подготовить и дать дорогу в жизнь множеству белорусских офицеров, обучавшихся на различных организованных им офицерских и унтер-офицерских курсах, ставших кузницей командирских кадров для всех белорусских формирований на немецкой стороне. Некоторые подготовленные на этих курсах офицеры в 1944-1945 годы стали воинами Белорусской Освободительной Армии и героически сражались против советских оккупантов под белорусским национальным командованием без всякой внешней помощи. Другая часть этих офицеров вступила в БКО, отступила с немцами на Запад, в июле 1944 года была присоединена к 30-й русско-украинско-белорусской дивизии СС «Зиглинг» и после переброски этого формирования во Францию 15-20 августа перешла на сторону французских партизан, поучаствовав в освобождении Франции от нацистской оккупации, а затем, будучи зачисленными англо-американцами в Польский корпус Британской Армии, воевала против немцев в Италии.

После войны они остались на Западе и приняли активное участие в белорусском национальном движении за рубежом. Помимо этого, Кушель оставил после себя яркие и интересные мемуары, подробно рассказывающие об истории белорусского коллаборационизма и ставшие важным свидетельством эпохи и ценным источником информации для многих историков.

Подавляющее большинство остальных участников рассматриваемых формирований оказалось в лучшем случае жертвами трагических обстоятельств, а в худшем – пособниками и непосредственными соучастниками нацистских преступлений.

Данная рубрика является авторским блогом. Редакция может иметь мнение, отличное от мнения автора.