Нефть за твою ядерку. Франция in, США out
К концу февраля 1974 года к работе приступила совместная франко-иранская межведомственная комиссия по экономическому сотрудничеству. Она начала формировать «Атомно-нефтяную биржу».
Уже 5 марта 1974 года Мессмер объявил о дерзком энергетическом плане: в соответствии со свежим отчётом комиссии PEON он начнёт беспрецедентное и массовое ускорение гражданской ядерной программы Франции для производства электроэнергии. Та будет включать строительство более 50 ядерных реакторов за десятилетие.
Так называемый «план Мессмера» обязывал французское государство поддерживать национальную компанию Electricité de France (EDF). С 1974 по 1980 год планировалось строительство в хорошем темпе: от шести до восьми атомных станций за год.
Обогащённый уран заменил бы мазут в роли основного источника электроэнергии. Также «план Мессмера» послужил бы основой для нового партнёрства с Ираном. Ведь при таком раскладе Франция не только расширяла ядерные мощности «дома», но и экспортировала бы реакторы в Персидский залив, решая таким образом сразу две задачи: нехватку энергии и платёжный дисбаланс.
«План Мессмера» и «Атомно-нефтяная биржа» действительно подходили друг другу. Но строительство 50 атомных электростанций менее чем за десять лет – проблема на внутригосударственном уровне.
Тут же возникли спорные вопросы из сферы экологии и юриспруденции. Массовое развёртывание ядерных реакторов по всей Франции потенциально добавляло рисков гражданскому населению. Тем более, основное ядерное оборудование оставалось лицензированным американской компанией Westinghouse.
Самые насущные вопросы носили финансовый характер. Программа требовала не менее миллиарда франков за первые пару лет – это перед лицом неминуемой рецессии.
Уже знакомая вам EDF не обладала оборотом для осуществления таких инвестиций самостоятельно. Перед французским правительством замаячила незавидная перспектива: искать займы на международных рынках капитала. Потому политики надеялись, что сделка с Ираном хоть частично ослабит финансовое давление.
В начале 1974 года Бланкар и Жискар д'Эстен встретились с иранской делегацией – министром экономики и финансов Хушангом Ансари, премьер-министром Амир-Аббасом Ховейдой и самим шахом. Предполагалось начало общей разработки механизма поставок. Иран доверялся французским корпорациям и специалистам, надеясь на строительство АЭС мощностью 5000 МВт. Франция, в свою очередь, обязывалась заниматься всеми строительными работами, поставками обогащённого урана и обучением персонала для будущих электростанций.
Иран согласился на специальное сотрудничество с Францией. При этом пообещал открыть новые зоны разведки нефти и газа для ERAP и Compagnie Française des Pétroles (известной сегодня как Total).
Таким образом, наращивание иранской ядерной программы способствовало стремлению Франции к энергетической независимости. Об этом объявили одновременно: в марте 1974 года появились заявление о «плане Мессмера», рядом промелькнуло обращение шаха: его страна запустит масштабную ядерную программу, мощность которой через пару десятилетий превысит 20 000 МВт.
Но у этой нефтяной биржи были дополнительные (даже скрытые) финансовые аспекты. Чтобы ослабить давление на растущий торговый дефицит Франции и сокращающиеся валютные резервы, правительство настаивало на дополнительном соглашении: механизме утилизации нефтевалюты.
В рамках этой схемы Ирану предложили открыть специальный счёт в Банке Франции для хранения «сверхприбылей» от французских закупок иранской нефти. В период с 1975 по 1980 год та должна была достичь уровня 3-4 млрд долларов.
Эти средства могли быть использованы как предоплата за будущие закупки Ираном ядерных услуг и оборудования. На ровном месте – меньшее давление на французские валютные резервы и помощь в увеличении количества ядерных реакторов. Учитывая нарастающие разногласия по поводу использования нефтяных сверхприбылей членами ОПЕК, шах предложил оставить этот шаг в тайне.
И снова эгоизм превзошёл любые призывы к глобальной солидарности. Французские чиновники гордились тем, что перехитрили союзников в переговорах с членом ОПЕК.
К концу марта 1974 года французские и иранские официальные лица приступили к дальнейшим переговорам, чтобы разработать эффективную взаимовыгодную основу для беспрецедентного обмена. Франция встала на двойной путь расширения ядерной энергетики и заключения сделок по поставкам нефти.
Росло состояние Франции в Персидском заливе. Резко снижались региональные позиции США. Когда связи между Парижем и Тегераном расцвели, отношения Вашингтона и Эр-Рияда достигли дна.
Хоть Киссинджер и проспонсировал арабо-израильское прекращение огня, недели челночной дипломатии между Иерусалимом, Каиром и Дамаском – ситуация не улучшалась. И даже после успешного разведения египетских и израильских войск (18 января 1974 года) король Саудовской Аравии воздержался от отмены нефтяного эмбарго. Администрация Никсона пребывала в состоянии боевой готовности. Для неё это выглядело как натуральное предательство со стороны союзников.
Любое подобие западного единства рухнуло, когда даже близкие союзники Вашингтона в Бонне и Токио последовали примеру Парижа в заключении сделок, грозивших навсегда утащить ограниченные поставки нефти с американского рынка.
Это оставило Киссинджеру не так много вариантов, кроме как возобновить американо-саудовские отношения. Глобальная борьба за нефтедоллары, возглавляемая французами, непреднамеренно подтолкнула США к весьма долгосрочному партнёрству с саудовской монархией.
К февралю 1974 года энергетический кризис вызвал взрыв социальных волнений в Соединённых Штатах. Ещё 30 января Никсон пообещал добиться отмены эмбарго. Но уже на следующий день он столкнулся с массовой забастовкой дальнобойщиков: протестующие перекрыли американскую систему автомагистралей в 42 штатах, требуя снижения цен на нефть. После того, как подстрекателей арестовали, коммерческая деятельность на американском рынке пошатнулась.
Пошли сбои в цепочке поставок. На восточном побережье стало сложно найти базовые продукты питания. Ситуация стала настолько критической, что сразу пять округов Западной Вирджинии объявили военное положение. Добрая дюжина губернаторов обратились к Нацгвардии, чтобы сдержать волну насилия.
Конечно, для обычного американца враг выглядел как Никсон и его администрация. Власть всё чаще воспринимали как некомпетентную и глубоко коррумпированную, поскольку расследование Уотергейта как раз набирало обороты.
И пока американские чиновники изо всех сил пытались сдержать беспорядки, Фейсал объявил новые условия для восстановления продаж нефти в Штаты. То ли случайно, то ли преднамеренно саудовский монарх обнажил всю пустоту обещаний Никсона о реальном положении дела. До того американцам говорили, что отведения египетских и израильских военных с поля боя хватит для отмены бойкота. Теперь от Вашингтона требовали прекратить израильско-сирийские столкновения.
Это заявление прозвучало в момент обострения американских беспорядков. Никсон как раз собирался расправиться с бунтующими дальнобойщиками, так что решение Фейсала оказалось особенно злобным и ядовитым.
Борьба «союзников» достигла кульминации. Киссинджера бесили долгие месяцы сплошного шантажа. Он даже пригрозил Эр-Рияду опубликовать компромат. Ведь саудиты мобилизовали антиамериканское эмбарго для усиления своих претензий, хотя сами спокойно поставляли нефть американскому флоту через Бахрейн.
МИД Саудовской Аравии заявил, что угрозы Киссинджера лживы и оскорбительны. Американцев обозвали «рабами пожеланий Израиля и сионистского давления».
«Партнёры» заявили, что готовы прекратить любое военное сотрудничество с США и вместо этого покупать вооружение в Европе. Мало того, что Саудовская Аравия вывела бы так свои средства из американских банков, что могло привести к валютной борьбе с долларом, так ещё и Aramco могла быть национализирована или передана европейским или японским инвесторам.
Саудовская Аравия, конечно же, хотела зависеть от Штатов. Но местные чиновники утверждали, что рост европейского и японского интереса к двусторонним сделкам вовлёк страну во двусторонние переговоры с французским правительством.
Париж, в свою очередь, вовсю извлекал выгоду из затянувшегося обострения в американо-саудовских отношениях. И пытался позиционировать себя как наиболее предпочтительного партнёра саудовской монархии. В конце концов, угрожающее послание Киссинджера было официально отозвано. До саудовских властей оно не дошло.
Новое письмо было написано лично Никсоном. Он выражал сожаление по поводу того, что саудовско-американские отношения достигли неожиданно низкой точки. Тем не менее, Саудовская Аравия заявила, что она необходима Соединённым Штатам.
Просто показала при этом, что у неё есть и другие потенциальные партнёры.
У самурая нет цели, есть только путь. Мы боремся за объективную информацию.
Поддержите? Кнопки под статьей.