Независимая церковь: расклад перед боем

Близится празднование 1030-летия крещения Киевской Руси. По оптимистическим прогнозам Администрации Президента, праздник мог бы быть двойным – в этот же день могла бы появиться поместная и независимая церковь с безупречным каноническим статусом, которая объединила бы украинских православных.

Оптимистические прогнозы не сбылись. Похоже, к этой дате Вселенский Патриархат Украине Томос – грамоту о создании независимой церкви – не выдаст. Однако вероятно, что выдаст в течение этого года. Если его не свернут с этого пути политики, – а они пытаются.

Это будет длинный текст почти без шуток-прибауток, простите. Не в силу серьёзности темы, – хотя тема серьёзная, – но в силу того, что всегда непросто шутить по темам, по которым писал курсовые.

Геополитический расклад

Церковь – традиционная сфера «мягкой силы», мощное поле культурных связей и важная составляющая идентичности многих людей. Поэтому, хотим мы того или нет, обретение украинскими православными собственной субъектности, собственной независимости – шаг исторический и геополитический, который повлияет на судьбы поколений. Выгорит – оборвётся одна из прочных связей между нами и Москвой, один из важных каналов влияния. Более того, когда украинская церковь из объекта станет субъектом, глядишь, появится и возможность влиять на весь православный мир (к чему мы подошли в упор в XVII веке, но, увы, ненадолго), принимать участие в изменении всего облика мирового православия. Не выгорит – останемся с тем, что имеем сейчас. А именно – с ситуацией, когда большинство зарегистрированных в Украине православных приходов относят себя к УПЦ Московского патриархата, значительная доля священства и епископата которой скептически относится к украинской национальной идее и симпатизирует стране-агрессору. Во что это порой вырастает, мы писали в цикле материалов «Казаки-разбойники».

В геополитическом смысле на решение о Томосе могут повлиять четыре игрока. Это:

– Турция, где, после захвата турками Византийской империи, находится фактическая резиденция и основная каноническая территория Вселенского патриарха. Её светские власти имеют множество рычагов для давления на Вселенский престол, и не стесняются ими пользоваться даже тогда, когда в европейских странах заявили бы о репрессиях и покушении на свободу совести;

– США. В американском государстве сильна православная греческая диаспора, лояльная Вселенскому престолу. Именно поэтому в ХХ веке США стали, пожалуй, основным меценатом патриархата – и речь не только о частных пожертвованиях, но и о государственной защите. В том числе и со стороны спецслужб. Проще всего будет подчеркнуть, что резиденцию патриарха в стамбульском районе Фанар охраняют американские «морские котики». Зависимость эта, понятное дело, двусторонняя;

– Россия. Кремль рассматривает Русскую православную церковь как один из важнейших столпов своей «мягкой силы» как дома, так и за рубежом. И не зря. Фактически РПЦ имеет в России статус особого министерства, государственного замполита, а за рубежом является чем-то средним между разведкой и культурной сетью а ля British Council. Напомним, концепцию «русского мира» создавали с её участием и продвигали через неё. Чтобы сохранить её потенциал, Кремль готов на определённые политические, экономические и, возможно, даже военные риски. А сейчас именно тот случай. Некоторые эксперты считают, что с потерей Украины (если, конечно, эта потеря коснётся большинства или всех украинских приходов) Русская православная церковь может оказаться уже не на первом, а на втором месте по приходам. Эти эксперты добросовестно заблуждаются: вероятно третье место. Вперёд уйдёт не только новая украинская церковь, но и румынский патриархат. Более того, если Константинополь – Вселенский Патриархат – утвердит своё историческое первенство, приняв и утвердив важнейшее решение против воли Москвы, все претензии РПЦ на какую-то внутриправославную эксклюзивность, какое-то право управлять, решать и определять что-то за пределами собственной канонической территории, будут разбиты в прах;

– Украина. В этой игре Украина пока что пытается вырваться из объекта в субъекты, из фигуры – в шахматисты. Администрация Президента искренне старается – не зря Пётр Порошенко за последние пару месяцев объездил целый ряд православных стран. Почему? Многие считают, что президент рассчитывает на завоевание автокефалии как на предвыборный козырь. Отчасти это так, но осмелимся предположить: Пётр Порошенко, будучи одновременно искренне верующим человеком (это, правда, так, независимо от отношения к) и человеком с искренней убеждённостью в собственной исторической роли, действительно хочет таким образом войти в историю страны. Это у него даже может получиться. Или нет.

Каковы интересы этих сил?

Турция меняет собственное глобальное позиционирование, откатываясь от европеизированного общества к консервативному, от стремящегося к евростандартам к «государству особого пути», от светского к исламскому. Не секрет, что нынешнему президенту Реджепу Тайипу Эрдогану, успешно строящему авторитарную политическую вертикаль, Османская Порта милее светской Турции Ататюрка. Хорошо это или плохо для турецкого православия? Как ни странно, если бы речь шла исключительно о внутренних делах Турции, возможно, ответ был бы «да». С укреплением власти Эрдогана отношения между официальной Анкарой и Вселенским престолом заметно потеплели. Турция перестала возражать использованию владыкой Варфоломеем титула «Вселенский» (ранее её госорганы подчёркивали, что он исключительно пастырь небольшой турецкой православной общины), позволила восстановить митрополию в столичной Анкаре и сдвинула с мёртвой точки переговоры об открытии богословской школы на острове Халки – один из ключевых предметов спора патриархата и властей последних десятилетий. Однако же речь не только о внутренних делах. Эрдоган может надавить на патриарха Варфоломея, если ему что-то предложат взамен другие игроки.

Вообще, позиция Эрдогана в процессе создания независимой украинской православной церкви является ключевой. И именно в этом, на первый взгляд парадоксальном и алогичном факте проявляется и главная уникальность, и главная интрига этого процесса.

Ведь независимость нашей православной церкви должен дать своим решением не кто иной, а именно де-факто чиновник государства, являющегося прямым геополитическим конкурентом Украины. А лидер этого государства своей главной стратегической целью определил ни много ни мало, а воссоздание исламской империи!

Как вам интрига и как вам расклад? И не говорите больше про то, что у Бога (независимо от того, как его называют люди), раздающего такие карты, нет чувства юмора!

Почему Турция является главным геополитическим конкурентом Украины? Очень просто. Именно Турция сумела максимально воспользоваться и последствиями агрессии России против нашей страны, и результатами кремлёвской авантюры в Сирии. И уже в ближайшем будущем именно Турция заберёт у Украины и роль газового хаба Европы (по крайней мере, «Южного газового коридора»), и место в реинкарнированном проекте Нового шёлкового пути.

Но именно такая позиция Турции, и особенности проводимой Эрдоганом политики по «собиранию турецких земель», которую мы можем наглядно наблюдать в Сирии, позволяет говорить об исторической возможности получения Томоса в настоящее время.

Поторговаться с ним может попробовать Россия. Владимир Путин может применить в торге с Эрдоганом как экономические, так и геополитические рычаги – например, договориться о содействии в послевоенном распределении сил в Сирии. Вопрос лишь в том, пойдёт ли он на такие жертвы.

С другой стороны, США заинтересованы как в сохранении и усилении позиций Вселенского патриархата, так и в ослаблении российского влияния на другие православные страны. Для них, возможно, не так уж и плох вариант углубления раскола мирового православия на условно пророссийскую и условно греческую части. Особенно если условно пророссийская будет ограничиваться самой Россией, Грузией да Сербией.

Украина же здесь, увы, пока может лишь увещевать, пытаясь договариваться одновременно с Вселенским Патриархатом, Турцией, США и православными странами Балкан. Собственно, спор и идёт о том, «посвятят ли нас в рыцари», чтобы мы могли иметь собственный голос.

Церковный расклад

То, что Вселенский Патриарх всерьёз нацелен на изменение канонического статуса украинской церкви, стало очевидно в начале июля. А именно тогда, когда он лично выступил с заявлением о том, что Вселенский Патриархат не признаёт передачу Киевской митрополии в состав Московского патриархата в XVII веке. То есть считает её своей, а не московской, канонической территорией.

Для сравнения, это как если бы «Сибиря – китайськайя!» сказали бы не рисованные чувачки с демотиваторов, а лично Си Цзиньпин. В смысле, такие заявления – это уже действия: назад такие слова не возьмёшь.

Усугубил ситуацию генеральный секретарь Синода Вселенского Патриархата, митрополит Прусский Элпидофор (Прусский – это не от «Пруссия», а от «Пруса» – оригинальное византийское название нынешней турецкой Бурсы). Его интервью одному греческому журналисту было «пересказано» в российских медиа именно потому, что прямой и полный перевод имел бы эффект разорвавшейся бомбы. Владыка прямым текстом заявил: а ничего, что это Киевская митрополия – Церковь-Мать Московского престола, а не наоборот?

Это уже не просто претензия на то, что московские епископы считают своей канонической территорией, это больше – удар по их историческому мифу. В котором Московская церковь – это и есть Киевская, переехавшая «подальше от татар» сначала во Владимир-на-Клязьме, а потом в Москву (да, географически это поближе к татарам, но этот момент обычно опускается). На самом деле этот период в истории церкви – период ожесточённых споров, и в Киеве, входящем в состав Великого княжества Литовского рукополагали своих «параллельных» митрополитов. Прямое заявление из уст видного члена Синода Вселенского Патриархата о том, что он предпочитает считать канонической «киевскую» линию, имеет под собой определённую историческую логику; если учесть, что именно эта линия до последнего хранила единство с Вселенским Патриархатом, тогда как московская на долгое время уходила в фактический раскол.

Но понимаете, какое дело – это как если бы на Западе крупный политик встал и в ответ на путинское «мы, наследники Руси» сказал «вы наследники Орды, а наследники Руси – Украина». В украинской-то повестке это нормальный нарратив, а вот слышать из уст иностранцев непривычно. Усугубим: владыку Элпидофора многие считают одним из наиболее вероятных претендентов на наследование Вселенского престола.

Проще говоря, Вселенский Патриархат такого наговорил в адрес РПЦ, что после этого дать заднюю будет, как после объявления войны. В смысле, можно, конечно, но осадочек уже останется неизгладимый. Учитывая обычную осторожность византийцев, они это явно не просто так. Добавим к этому недавнее интервью отца Кирилла Говоруна – видного богослова Московского патриархата, стоящего, однако, на нейтрально-проавтокефальной позиции. Он заявлял, что текст Томоса уже готов, и ему даже известен его автор – что-де позволяет предполагать, что текст близок к безупречному с точки зрения канонического права.

Последние несколько месяцев делегации Вселенского Патриархата объезжали другие поместные православные церкви, официально сообщая о намерении «решить украинский вопрос». Теоретически они не обязаны были этого делать. Канонического порядка вручения Томоса не существует (по иронии судьбы, появиться такому порядку не дал саботаж Русской православной церковью недавнего Всеправославного собора на Крите), а историческая практика позволяет Вселенскому престолу принять такое решение самому. Но для Вселенского Патриархата важно, чтобы это решение было принято и другими церквями – и здесь он заботится не только об Украине, но и о собственном статусе «первого среди равных» православных иерархов с эксклюзивными правами.

Понятно, что автокефалия украинской церкви не будет одобрена Москвой. Понятно, что ряд православных церквей следуют в её фарватере – это в первую очередь Сербская и Грузинская церкви, отчасти Антиохийский патриархат и польские православные. Вопрос в том, как далеко каждая из них пойдёт в выражении собственного несогласия. Русская православная церковь прямо стращает расколом в мировом православии и отделением «пророссийских» от остальных. Возможно ли это? Да. Вероятно ли? Наш замечательный автор Татьяна Деркач опубликовала – увы, в другом издании – два материала (1, 2) с анализом позиции каждой из Поместных православных церквей, придя к выводу, что РПЦ блефует и раскола не будет. Мол, максимум, на что пойдут даже самые лояльные России церкви – затянут признание новой украинской. Но выходить из общения с Вселенским престолом не будут. Возможно, Татьяна ошибается в своих прогнозах, но если нет – в такой ситуации РПЦ останется разве что окуклиться внутри самой себя. Такой вариант, как мы уже писали выше, был бы выгоден и приятен Вашингтону. А вот для самой РПЦ он был бы скорее во вред. Но что выберет Кремль – всегда сложно предсказать.

Второй реальной стратегией Москвы, реализуемой одновременно с «окукливанием» РПЦ в коконе своих сторонников, станет уже ставшая традиционной политика «гопников из питерской подворотни» – максимальная дестабилизация ситуации и поддержка любых деструктивных и дестабилизационных процессов на территории противника. Вне Украины это будет проваляться в максимальной поддержке РПЦ всех центростремительных процессов, расколов реальных (устоявшихся) или только формирующихся. При этом поддержке как официальной – через признание и общение (как бы в отместку «это вам за Украину») – и неофициальной (финансовой, идеологической и организационной).

В Украине основой такой дестабилизационной стратегии станет максимальное противодействие мирному процессу перехода общин в лоно поместной церкви. Максимальная радикализация ситуации и поощрение реализации силовых сценариев захвата церковной собственности и насильного перехода общин. К сожалению, и «удобных идиотов», и профессиональных провокаторов для этого в нашей стране предостаточно. Вспомним хотя-бы «Братство» Корчинского и его роль во время провокаций вокруг похорон патриарха Владимира в 1995 году.

И информационную подготовку к реализации такого сценария уже ведут полным ходом. Недаром уже сейчас самая главная «православная сука» нашей страны уже пригрозил в случае создания помесной церкви то ли гражданской войной, то ли развалом страны. И не надо недооценивать эти угрозы. Ресурсы, в том числе и силовые, для реализации подобного сценария у РПЦ в Украине есть. Вспомните хотя бы уже упомянутую серию наших статей под общим названием «Казаки-разбойники: ЧВК на службе у УПЦ МП».

Следует упомянуть ещё одну возможную реакцию Москвы. Теоретически Кремль и РПЦ могут сыграть на опережение по принципу «если революцию нельзя остановить, её надо возглавить» и самим провозгласить автокефалию украинской церкви – естественно, именно лояльной им части, нынешней УПЦ Московского патриархата. Тогда в итоге новая автокефальная церковь была бы де-факто лояльна Москве. Однако, насколько нам известно, в Кремле отвергли этот вариант, рассматривая его – небезосновательно – как форму почётной капитуляции. В стратегической перспективе такая церковь всё равно может «отдрейфовать» от пророссийских симпатий (как отдрейфовала от них независимая Украина, невзирая на то, что по состоянию на начало 1990-х большинство во власти составляли вовсе не националисты). В тактической – такое решение вызвало бы внутреннюю смуту как в УПЦ МП, так и в самой РПЦ.

И да, это только начало

Вопрос, который волнует многих наблюдателей – а дальше-то что?

Допустим, владыка Варфоломей и Синод Вселенского Патриархата дадут Томос – грамоту об автокефалии. Кому они его дадут? Каким конкретно людям? Чёткой процедуры не существует и здесь: теоретически его могут дать как конкретной церковной структуре, так и государству, и даже инициативной группе мирян. Прецеденты были во всех перечисленных случаях.

Из ряда источников мы знаем, как эту позицию видят инициаторы процесса получения Томоса в Администрации Президента. На первом этапе процесса к Вселенскому Патриарху официально обратились с просьбой об автокефалии президент, Верховная Рада и ряд епископов и священников УПЦ Киевского патриархата, УПЦ Московского патриархата и УАПЦ. Вот именно последние и должны стать основой новой церкви – получателями Томоса. Интриги здесь добавляет то, что список не опубликован, однако известно – и логично, – что представители Киевского патриархата среди них составляют большинство.

Таким образом, этим людям предстоит избрать нового предстоятеля новой церкви. Им может – и хочет – стать нынешний глава УПЦ КП патриарх Филарет. С политической и прагматической точки зрения – не лучший вариант. Признавая заслуги патриарха перед Украиной, придётся признать, что долгое олицетворение им «врага» в сознании священства и прихожан Московского патриархата явно не будет способствовать переходу общин в новую церковь. Учитывая, что владыке уже 89, возможно, прагматичнее будет выбрать на это место более молодого и вызывающего меньше споров епископа. Но в конечном итоге решит епископат новосозданной церкви.

Допустим, они кого-то выберут. Это всё равно будет только началом.

Дальше начнётся интересное: переходы. Или война за московское наследство.

Появление в Украине собственной поместной церкви и рецепция этого появления другими православными церквями будет означать более весомый канонический статус у этой церкви по сравнению с любыми другими православными церквями нашей страны. Включая тех, кто останется в составе Московского патриархата: они будут действовать как бы на чужой территории, что неприемлемо с точки зрения канонов. Де-факто (упрощённо) Киевский и Московский патриархаты поменяются местами – теперь уже первые смогут попрекать вторых в нарушении канонов.

Это значит, что из Московского патриархата в новосозданную церковь потянется вереница перебежчиков – тех, кому церковное право важнее политических пристрастий. Из «церкви разных» Московский патриархат рискует окончательно превратиться в «церковь ватников»: тех, для кого самоцелью всегда была связь с Москвой, а каноны были предлогом. Вопрос лишь в том, какая часть отпадёт, а какая – останется.

Вместе с тем остаётся вопрос: готова ли будет новосозданная церковь принять всех? Судя по словам епископов Киевского патриархата, да, она намерена так поступать. Но будет ли это хорошо?

Проще на живом примере. Есть настоятель Киево-Печерской Лавры – владыка Павел. Он известен, в целом, печально. Если вы слышали что-то плохое о жадных священниках на пафосных машинах и с пафосными дачами в Украине – очень вероятно, что это вы слышали именно о нём.

И да, это он сравнивал Януковича с Христом во время Майдана. Вопрос: если вдруг он, поняв, что «диспозиция изменилась», решит перейти вместе с Лаврой – да или нет?

С одной стороны, это же возможность забрать Лавру, одну из главных святынь украинского народа, из сферы российского влияния. Забрать, во всех смыслах, без боя.

С другой – в церкви, позиционирующей себя единой поместной для украинского народа, окажется, прости Господи, владыка Павел. Со всеми его, как бы это сказать, атрибутами. И позорить он будет уже не Московский патриархат, а новую поместную церковь. Стоит ли игра свеч?

Скорее всего, его примут. Сделают вид, что поверили в покаяние блудного сына. Но опять-таки, к чему это приведёт? Худшее, что может случиться с Поместной церковью на старте – это если в неё решит войти сразу вся УПЦ МП. Спасает лишь то, что это маловероятно.

Как бы то ни было, нас ожидают перемены. Значительные, возможно, исторические. Мы продолжаем доделывать все домашнее задание, которое не осилили (или на которое махнули рукой) в начале 1990-х.

В том числе и в церковном вопросе.