Ультиматумы Кремля. Часть первая. От Маннергейма до Турчинова

Среди работающих по украинской тематике чекистов, равно как и в среде их агентов в Киеве и Донецке, ходит легенда о крымском ультиматуме. Легенда, которая, по мнению чекистов, показывает миролюбивый характер Кремля, символизирует работоспособность его силовых структур и незакомплексованность тварюки российского самодержца.

Не так уж важно, имеет ли легенда под собой какие-то основания или выдумана от начала и до конца. Сама по себе она точно растёт из голов чекистов и отлично иллюстрирует логику их мышления. Ну, вот как не важно то, что Яценюк на самом деле в Чечне не воевал, на фоне заявления Бастрыкина, что Яценюк там воевал. Потому что заявление Бастрыкина само по себе — сигнал соответствующего уровня, как и существование легенды об ультиматуме.

Суть легенды состоит в том, что перед аннексией Крыма (перед захватом Госсовета Крыма или перед высадкой первого парома — источники разнятся в точной привязке) Турчинову (или и Яценюку, и Турчинову, а по некоторым версиям — им всем и Бене) Кремлём был выдвинут ультиматум. От условного Турчинова требовалось в кратчайшие сроки публично на высшем уровне гарантировать неприкосновенность базы ВМС РФ в Крыму, невступление Украины в НАТО, неприкосновенность активов прокремлёвских красных директоров (в части контрактов на перевооружение ВС РФ до 2020 года) и олигархов. Некоторые версии легенды гласят, что нужно было начать с полномочными представителями Кремля хотя бы активные кулуарные переговоры по указанным вопросам, пусть и без публичных гарантий. А также требовалось гарантировать саботаж реальных экономических частей пакета евроинтеграции (или её целиком) и, по некоторым версиям легенды, гарантировать закупки газа исключительно у «Газпрома» (пусть и с пересмотром цены). В противном случае в течение пары дней Кремль обещал (по некоторым версиям, для начала) осуществить военную операцию по захвату полуострова.

Все варианты легенды сходятся в том, что ультиматум Турчинову (или же и другим адресатам) кремлёвские холуи передали и стали ждать ответа. Ответ не пришёл. Вообще. Совсем. Полностью. По одним данным, посланнику Кремля не поверили и отказались верифицировать запрос напрямую; по другим данным, никто в Киеве не захотел взять на себя ответственность.

Я лично думаю, даже примеряя ситуацию на себя, даже постфактум и даже не будучи осчастливлен схожим уровнем ответственности, что в Киеве тихо фалломорфировали и подумали, что бензоколонные кремлины там совсем очешуели и пусть лесом идут с такими угрозами.

Какую логику из этой легенды можно извлечь?

Основная логика — логика процесса. В Киеве, по мнению Кремля (и его украинских адептов), произошёл переворот. С точки зрения Кремля, переворот устраивают, чтобы захватить власть и уже никогда эту власть не отдавать. Когда питерские перевернули вокруг генитальной оси Березовского, честных конкурентных выборов в РФ уже не предполагалось по определению. По мнению Кремля, после «переворота» власть захватили Сеня (премьер), Пастор (спикер и и.о. президента) и Беня (мировой капитал) — значит, они и установят диктатуру, значит, им и ультиматум, потому как дальнейшее перераспределение власти возможно только между этими тремя персонами. Переворот же! И что с того, что Турчинов — исполняющий обязанности? Путин тоже был исполняющий обязанности. Домам взрываться это не мешало, равно, как и не мешало устраивать чистки в Дагестане — такая логика у ребят.

Воплощало угрозы, как водится, силовое крыло Кремля, а доносило и озвучивало ультиматумы с этими угрозами условно либеральное крыло того самого Кремля. Первое показывало свою необузданную силу и излучало в пространство прочую бездну смыслов — от уверенности в своей армии до типичного чекисткого презрения к расходному материалу (расход такового материала при невнезапной операции по аннексии мог бы быть существенно выше). Либеральное крыло перед Западом прикрывало непотребство аншлюса фиговым листочком несоблюдения Киевом формально предложенного переговорного формата и стращало Киев неотвратимостью действий в случае прямой угрозы превратно понимаемым «интересам России». Да, для Кремля интересы РФ не в количестве больниц на тысячу населения, не в достойной жизни населения. И даже жизни этого самого населения России Кремль к интересам РФ традиционно не относит.

Вторая логика — логика «регионального лидерства». По этой логике, Россия — это региональный гегемон, имеющий право в своём «подбрюшье» выдвигать ультиматумы всяким «недостранам» и реализовывать согласно этим ультиматумам любые угрозы. Это представляется чекистам правом и святой обязанностью Кремля, которую его обитатели считают чем-то само собой разумеющимся. По крайней мере, пока нефть стоит дороже 50 долларов за баррель.

Третья логика — многовекторность и многоплановость, осуществляемые одновременно. Ультиматум и должен был внести сумятицу в стан сбросивших с трона Януковича, создать точки кристаллизации «мызамирцев» и показать недоговороспособность «хунты» в случае отказа или же её слабость — в случае согласия, а также обозначить интересы РФ перед Западом, и послужить отмазкой перед тем же Западом на случай большой крови, и оправданием на случай провала, и точкой для переговоров в случае слишком жёсткой реакции, и т.д. и т.п. Всё сразу и одновременно.

Четвёртая логика — логика кланового/единоличного мышления Кремля в контексте «несостоятельного государства». Признаки несостоятельности клана/лидера переносятся на государство. Несостоятельность «семьи», регионалов и Ахметова в плане удержания власти и внутренней консолидации, а следом и неспособность новой власти выделить единые клановые структуры в момент аннексии Крыма и в момент получения ультиматума — для Кремля признак хаоса. Нет одного клана у власти, не с кем решать вопросы — значит, и государства, по его мнению, нет. «Государство — это я» Людовика в переносе на международные отношения — «Государство — это «кто у вас конкретно за базар ответит?». Никто? Значит, можно не только ультиматум. Можно и Крым отобрать, и «Новороссию» развернуть. Никакие институты, кроме кланово-семейных и единолично-вертикальных, Кремлём не признаются: «Народное сопротивление? Волонтёрство? Шта? Совет Европы? А кто главный, зачем советоваться? А чо не Меркель главная? Тю, да что вы нам тогда сможете сделать?».

И ещё бездна логик тут может просматриваться. Смысла перечислять их все нет для тех, кто уловил суть мышления Кремля, а для тех, кто не уловил, есть совет оглянуться вокруг и прочувствовать исторические параллели.

Тут, как всегда, слышен вскукарек «мызамирцев». Их нестройное «кровожадная хунта не захотела принять мирный план, учитывающий интересы России, и устроила в Украине гражданскую войну» несётся сквозь пространство. Как-то странно, да? Вроде как в Киеве не учитывали интересы России, а в результате гражданская война образовалась. Так она, наверное, не гражданская?

Как водится, для «мызамирцев» и прочих лауреатов сталинских премий — увлекательный экскурс в историю кремлёвских ультиматумов.

12 августа 1939-го делегациям Франции и Великобритании в Москве было предложено в рамках создания антигитлеровской коалиции предоставить Красной армии «проходы» на территории Польши, которые бы позволяли Советскому Союзу защититься от агрессии Германии (каковой агрессией СССР предпочёл считать переход любого из своих соседей в состояние союзника Рейха). Фактически советская делегация поставила ультиматум (Клим Ворошилов назвал это «кардинальным вопросом») странам Запада, потребовав ограничения суверенитета Польши. Ведь для создания «прохода» потребовалось бы размещение войск СССР на территории Польши, а также необходимо было осуществить передачу значительной части транспортной, энергетической и информационной структуры Польши в безвозмездное и полное пользование Советскому Союзу. Условия этого ультиматума никак не могли бы выполнить Британия и Франция, потому что речь шла о третьей стране, которой на переговорах вообще не было – о Польше. В Польше, наблюдавшей красный террор воочию и ещё не отошедшей от кровавых вторжений Тухачевского в 1920-х годах, дураков пускать к себе Сталина не было.

Получив ожидаемый провал переговоров с Англией и Францией, которые отказались решать за Польшу её судьбу, 17 августа 1939 года в Кремле хитро «переобулись». Тут же Советский Союз заключил с Гитлером договор о разделе Польши и вообще всей Европы. Да, да, с тем самым Гитлером, для защиты от которого Сталину и требовались «проходы»! Океания, в общем, всегда воевала с Остазией. Окончательное, в полностью согласованном варианте, подписание этого договора Риббентропом произошло уже 23 августа в той же Москве. 6 дней – не правда ли быстро, да?

Поняли суть ультиматума? Согласились бы Франция и Англия — забрал бы Сталин Польшу с их согласия. Там, где ступила нога советского политкомиссара, там быстро начинали пропадать люди, недовольные советской властью. Через полгодика Польша единогласно проголосовала бы за вступление в Страну Советов. Полностью, так сказать, и добровольно. Отказались Лондон и Париж, попытались затянуть заведомо абсурдные переговоры с Кремлём — Сталин обвинил их в развязывании войны, срыве переговоров и пополам с Гитлером забрал Польшу. И самое главное — всё делалось одновременно во всех направлениях. Потому что договоры о разделе Европы не делаются с нуля за 6 дней, равно, как и захваты полуостровов огромными группировками с нуля за 2 дня не делаются. Всё это долго готовится, и в нужный момент перед вами просто всплывает чекистский ультиматум, а в нём среди вариантов только «два стула».

Перед тем, как дрыгнуть ногами в петле, на Нюрнбергском процессе глава МИД Рейха Иоахим фон Риббентроп вспоминал:

«Когда я в 1939 году приехал в Москву к маршалу Сталину, он обсуждал со мной не возможность мирного урегулирования германо-польского конфликта в рамках Пакта Бриана-Келлога, а дал понять, что если он не получит половины Польши и прибалтийские страны, да ещё без Литвы с портом Либава, то я могу сразу же вылетать назад».

В итоге много вещей там было после этого ультиматума: и совместный парад интернационал-социалистических и национал-социалистических армий в польском Бресте, и заявления товарища Молотова о том, что национал-социализм товарища Гитлера — идеология не хуже любых других, а борьба Франции и Британии против Гитлера была преступлением. Была и передача Гестапо коммунистических и польских активистов, задержанных НКВД. Была Катынь.

Тут обладатели виртуальных сталинских премий мира язвительно заметят, что Польша то ультиматума не приняла, и Украина не приняла, так что пример обратного не верен. Обе спровоцировали войну, в общем, не учтя интересов Кремля. Не услышали Кремль... ой, простите, Москву! Заметим, что ультиматум ставился не Польше, а Британии и Франции. Но есть в истории и пример, когда ультиматум Совдепии приняли.

Это случилось сразу после Польши, которая ультиматума Кремля не приняла.

Помните?

Латвия и Эстония согласились разместить контингент Красной армии на своей территории, потому как по договору Риббентропа-Молотова Гитлер их отдал Сталину и союзников у них не осталось. Эстония, причём, сначала получила советскую морскую блокаду за отказ выдать интернированную по просьбе нацистов польскую подводную лодку. Будни советского антифашизма такие антифашистские!

Эстония согласилась разместить на своей территории советские военные базы и контингент до 25 тысяч человек. Аналогичные действия вскоре предприняла и Латвия, заодно предоставив Советскому Союзу пресловутые «проходы» к морю. Первый ультиматум был «съеден» — и эстонцы с латышами разместили у себя советских солдат в количествах, сравнимых с их армиями.

4 июня 1939 года под видом учений войска Ленинградского, Калининского и Белорусского особого военных округов СССР были подняты по тревоге и начали выдвижение к границам стран Балтии. А уже 16 июня Кремль выдвинул ультиматумы Латвии и Эстонии. Их суть состояла в том, что правительства этих стран обвинялись в антисоветской деятельности и в неспособности выполнить договор о дружбе с Советским Союзом.

Латвийский и эстонский президенты — Карлис Улманис и Константин Пятс — пошли на сотрудничество с СССР, ультиматумы приняли, потеряли власть и спустя полгода были репрессированы чекистами. Карлис умер в тюремной больнице Красноводска в 1942-м. Пятс умер в советской дурке в 1956-м. К примеру, литовский премьер Меркис тоже принял сходный ультиматум, тоже был арестован, вывезен в Саратов, в 1954-м освобождён, но без права возвращения в Литву. Умер во Владимирской области. А вот литовский президент Сметона хотел воевать с Кремлём, но, не найдя поддержки, бежал в Германию. Не приняла ультиматум также Финляндия, и ей пришлось воевать с «ДНР»… ой, простите! с ФДР, а, точнее, конечно, с четырьмя советскими армиями.

Истории Латвии и Эстонии показательны именно тем, что добровольное и полное принятие чекистского ультиматума и отказ от войны привели их народы к страшным трагедиям, обернувшимся массовыми чистками, которые в этих странах помнят до сих пор. В этих государствах была применена любимая тактика чекистов – массовые депортации граждан вместе с членами их семей без суда и следствия в вагонах для скота. Последняя довоенная массовая депортация закончилась в странах Балтии 20 июня 1941 года. А уже в ночь с 21 на 22 июня 1941-го благодарное местное население Латвии и Эстонии резало провода связи и горло советским офицерам, выводило диверсионные группы немцев на штабы советских войск, протыкало бензобаки советских машин и самолётов, атаковало полевые аэродромы и вообще всячески помогало нацистам. Всего за год Советы достигли таких успехов в деле доказательства вредности принятия ультиматумов Кремля, что в 1941-м войска Гитлера жители Латвии и Эстонии искренне встречали с цветами.

Вернёмся в современность.

Это длинное вступление было предисловием к пониманию сути происходящей сейчас имплементации Минского процесса в том виде, в котором её представляют действующие стороны.

Кремль мыслит категориями описанных выше ультиматумов. Более того, он их и генерирует. Тот, кто выдвигает такие ультиматумы, действия окружающих воспринимает либо как слабость, либо как такие же ультиматумы. Третьего не дано. Либо ты игрок, либо ты «несостоявшееся государство». С точки зрения Кремля, Европа долго была слаба. Теперь уже слабость и стратегический тупик России становятся очевидными даже для владык Кремля.

Редакция представляет себе логику мыслей и действий Кремля и явно видит, от какого плана действий он пытается уклониться. Сейчас эта логика применяется Кремлём в текущей позиции активной защиты, обусловленной внезапным единством Запада, нейтральностью со знаком минус от Китая, ценами на нефть, камбэками Ирана и прочими Сириями.

Итак, факты. Никакие выборы по украинскому законодательству в «Д/ЛНР» организовать никто не успеет, и, более того, не будет этого делать. Никакой Захарченко и «Гиви» депутатами на станут, а «Моторола» — вообще гражданин РФ. Никакой «Оппоблок», Таруту там или Богуслаева никто на выборы в Донецке и Луганске не пустит, потому как уже разок не пустили. «Выборы» там назначены на другие даты, и вся их задача — получить отмазку перед Западом, дескать, в кремлёвском понимании украинского законодательства выборы прошли с соблюдением всех стандартов. Жаль, что представители ОБСЕ не приехали, но зато есть АБСЕ. Мощнейший, с точки зрения чекистов, показатель своей договороспособности, ага!

Кроме того, чтобы доказать свою договороспособность, Кремль так же жёстко прижал боевиков, и мы можем наблюдать на фронте реальное затишье. Понятно, что ранее обстрелы из застройки Донецка предпринимались боевиками не для того, чтобы нанести ВСУ или НГ огневое поражение, а для того, чтобы получить ответный удар и генерировать ненависть местного населения к Украине — что затрудняло бы всякий процесс реинтеграции территорий в состав Украины для Киева. Это же, впрочем, затрудняло сходный процесс, или даже информационную кампанию сходного процесса, и со стороны Кремля. Теперь, во время затишья, Москва несколько более свободна в имитации выполнения Минских соглашений со своей стороны.

Но это не значит, что Кремль будет интегрировать «Д/ЛНР» в Украину. Чёрта с два! Мы имитируем и они имитируют. В любой момент обстрелы возобновятся, «укропские диверсанты в глубоком тылу распнут целый детский сад» — и информационная ситуация вернётся в привычный для «Д/ЛНР» режим истерии.

Вся текущая свистопляска связана с ощущением чекистов в Кремле, что скоро им выкатят ультиматум, аналогичный крымскому.

Согласно Минскому процессу, изменения в законодательстве Украина провела. РФ настаивает на консультациях с местными представителями, но чтобы этих представителей выбрать, надо сначала провести выборы по украинскому законодательству. А выборов не было, и проводить их никто, как мы уже поняли, не будет. Значит, и представителей нет. Теперь вопрос плавно перешёл от выборов и конституционных изменений в Украине к контролю над границей.

И тут кроется тот самый ультиматум для Кремля, одни мысли о котором способны заставить боевиков прекратить обстрелы и заставить МИД РФ называть Донецк Украиной. Какой это ультиматум?

Об этом и о динамике происходящего поподробнее — в завтрашней статье.

Оставайтесь на связи.

Антон Швец

Дмитрий Подтуркин