Да что же я несу?!

Вадим Муллер

Раз в неделю я обязательно смотрю новости. На НТВ, на России, на Первом, на ТВЦ. И эти новости меня радуют.

Не содержанием, часто я смотрю их без звука. А лицами журналистов, которые эти новости мне рассказывают. Потому, что я вижу эти лица впервые. И дело не в новом поколении репортёров. Среди моих товарищей, приятелей, коллег, собутыльников были и те, кто гораздо старше меня, и совсем молодые. И ни одного из моих знакомых сегодня в нашем телевизоре нет. Даже шапочных, с кем виделся один раз.

А где ж они? Женя в Риге, Леня в Израиле, Дима в пиаре, Саша в кино, Тарас в ЖКХ, Пётр Савельевич — спился.

Дело не в том, кто на чьей стороне. На междусобойчике в Солнечногорске мы выпивали с оператором Аль-Джазиры. Впрочем, не помню, может, он и не пил, араб всё-таки, но вот антагонизма мы точно не испытытвали.

И дело не в том, что одни работали в частных СМИ, а другие — в государственных. Александр Сладков, репортёр ВГТРК весной 2000-го записывал стендап в освобождённом Грозном. Встал, взял микрофон, вытащил изо рта жвачку, скорчил серьёзную рожу и начал: «Грозный ещё не ожил. Движение по городу осуществляется только на бронетехнике — от блокпоста к блокпосту...» Вдруг замолчал, и сказал сам себе удивлённо в камеру: «Да что же я, б...., несу!» И вместо своего стендапа показал в репортаже русского пенсионера-крановщика, который стоял посреди проспекта и подробно рассказывал о городе, используя велосипедный насос как указку: «Вот этот институт строил я, и вот этот театр, и универмаг, и вот эту высотку». Указка скользила по пустоте, и мы глядели на город, сохранившийся только в памяти его последнего русского жителя.

А нет, вру, один из прежних в нынешнем телевизоре есть. Аркадий Мамонтов. Как-то в пресс-центре на Ханкале над Аркадием жестоко подшутили. Кто-то из журналистов попросил пресс-службу группировки вписать в ежедневный релиз одну строчку. Те и вписали. И вот выходит офицер и зачитывает сводку. За сутки уничтожено столько-то боевиков, обнаружено столько-то схронов, и в самом конце: Шамиль Басаев объявил награду в 100 тысяч долларов за голову корреспондента ВГТРК Аркадия Мамонтова. Надо было видеть как дернулся Мамонтов и как потом сторонился коллег, опасаясь за свою бестолковку. Теперь он мэтр.

Не то чтоб наши были честнее нынешних. В конце концов, ложь это не только когда говоришь неправду, но и когда правду не договариваешь. Мы часто не договаривали. Рекламодатели, издатели, инвесторы, мало ли причин для неправды. Но вот чего точно не было, - это глумления. Тот же Сладков однажды снял видео, как снайпер, кажется в Урус-Мартане, убивает боевика. Стоит человек метрах в двухстах, может чуть ближе, снайпер прицеливается и стреляет. Человек ещё какое-то время стоит, секунду-две. И только потом — валится. Но шоу «с укрофашистами и моечной машиной», но невротичного уголовника, ставящего на колени пленного офицера, никто бы снимать не стал. А если б кто-то и снял, то наш внутренний Басаев немедленно объявил бы награду за голову такого съёмщика. И, что самое главное, такие кадры не выпустил бы в эфир ни один редактор. И ни один ведущий не посмел бы сказать таких слов, которые теперь легко слетают с уст всех этих незнакомых, неизвестно откуда взявшихся журналистов.

Хорошо, что я уже давно не с ними. Потому что наступит час, когда знаменитые и успешные позавидуют спившимся и забытым.

***

Помнишь, Саня, был такой город — Грозный. С гипсовой статуей на привокзальной площади.

- Никогда не видел такого маленького Ленина, - сказал Тарас и включил камеру.

- Метр пятьдесят, - пожал плечами водитель Адам, - он и в жизни таким был.

Подали состав и фигура вождя затерялась в толпе нахлынувших беженцев. Собака пересекала улицу со щенком в зубах.

- Снимай, - крикнул я.

Щёлкнул затвор, но сука уже исчезла в развалинах, протиснувшись в щель под надписью «Мины».