Другие русские

Sergeewitch

Примечание редакции. Альтернатива евразийству – рядом с нами, стоит только открыть глаза. Русские вовсе не обречены хранить традиции жестокости и холуйства. Лучшее доказательство – история альтернативных Москве русских и восточнославянских государств.

Последствия западного похода монголов видны до сих пор, особенно в жизни русских, которая, по словам Чаадаева, преподала урок всему миру. В XIII веке войско Бату прошлось по Руси, а, разбив поляков и немцев при Легнице в 1241 году, вторглось в Венгрию. Это потрясло не только западноевропейские народы, но и оставшихся в монгольском тылу русских. С одной стороны, вторжение позволило создать государства вроде Новгородской республики, а с другой – разобщило земли Киевской Руси и разбило народ на группы, питавшие впоследствии два русских проекта – московский и литовский. По правде, ни тот, ни другой в основе не были русскими. Великим княжеством Литовским правили, естественно, литовские князья, а Москва была зависимой: назначение ханами великих князей из рода Даниловичей, несмотря на знатное происхождение последних, лишило их легитимности.

Хотя оба проекта опирались на русское население, возник культурный антагонизм. Литовские князья возглавили русское освободительное движение, завершившееся в 1362 году победой на Синих Водах – с тех пор Литва не платила дани Орде. Большинство населения Великого княжества Литовского было русским: даже в начале XVI века, после территориальных потерь в войнах с Москвой, русские составляли не менее ¾ всего населения (а это больше, чем в Московском княжестве, где большинство составляли финно-угры). Поэтому официальным языком государства был русский, и, несмотря на засилье католиков во властных структурах, «вольности» православных гарантировал привилей 1432 года. Впрочем, не всем русским латинство стало поперёк горла: например, смоленские Сапеги легко променяли православие на влияние в Литве и затем – в Речи Посполитой. Власть литовских князей сильно зависела от государственного совета (Рады), а города Великого княжества пользовались магдебургским правом. Хотя род Гедиминовичей формально не мог претендовать на русские земли, это компенсировалось федеративным устройством Литвы. То есть литовские князья, в отличие от московских, не включали русские земли в свой домен.

Княжение в соседнем государстве означало прежде всего контроль над поставкой дани в Орду («выходом»). Дань стала средневековым аналогом нефтяной трубы, сформировавшей властную вертикаль Залесья (Московского княжества). Монголы хотели десятую часть доходов, но великие князья, начиная с Александра Ярославовича «Невского» в пароксизме служебного рвения превышали требование в разы, что открыло им путь к личному обогащению. Запущенный монголами механизм работал как часы: даже во время смут в Орде, когда дань отправлялась нерегулярно, её сбор все равно был ежегодным. Бельские, Одоевские, Воротынские, Глинские – вот неполный список фамилий, оставивших Великое княжество Литовское ради московских барышей. Московские князья подтверждали территориальные претензии «стариной», то есть наследственным правом. Но при этом они попали в монгольский дискурс и боролись с исконно-русскими традициями. Например, вече в XVI веке было объявлено выдумкой дьявола.

В 1255 году состоялось два значимых события: литовский князь Миндовг заключил союз против монголов с Даниилом, королем Руси и князем Галицко-Волынским, а Александр Ярославович при поддержке баскаков начал перепись населения – для сбора дани, разумеется. Эти события оказались тенденциозными. Миндовг обозначил себя как враг захватчиков, а Александр – как мальчиш-плохиш. Позиция Литвы позволила объединить западнорусские земли, поэтому уже Гедимин (правил в 1316-1341 гг.) стал по титулу «князем литовским и русским». В то же время «великим князем всея Руси» назвал себя Иван Данилович «Калита», правивший Московским княжеством с 1325 по 1340. Понятно, что всей Руси под властью Москвы еще не было, поэтому титул отражал амбиции, а не реальность. По совести, так и Москвой Калита не владел, поскольку платил дань хану Узбеку и был у него на побегушках.

Однако цель обозначилась: собрать народ в одном государстве. Вроде и благое дело, но «собирание земель русских», кто бы ни собирал, сочится кровью и дурно пахнет. Гедиминовичи присоединили к Литве большую часть современных Украины и Беларуси. А проблемой Москвы оставалась самостоятельность соседних княжеств: чем сильней давили москвичи, тем вероятней было вмешательство Литвы. Тверь, Ростов, Ярославль, Новгород и Псков ценили автономию, но так или иначе шли на литовский арбитраж. Когда в 1368 году Дмитрий (впоследствии «Донской») попытался подчинить тверского князя Михаила, тот обратился за помощью к Ольгерду, великому князю литовскому. Это вылилось в войну при участии вежливых людей с эпикантусом.

Степная крыша дала течь в 1395 году, когда Тимур (Тамерлан) нанес поражение Золотой Орде, которая с тех пор катилась по наклонной. Разброд приобрел такие масштабы, что порой московские князья платили дань сразу двум ханам, не зная, кто из них главней. Зато Литва получила неожиданного союзника. Ведь в ней укрылся побежденный Тамерланом хан Тохтамыш со своими соратниками, позже подсобившими в Грюнвальдской битве (1410 год). Здесь же долгое время жил и служил лидским старостой Хаджи Гирей, основатель Крымского ханства. Литовское гостеприимство принесло плоды: мстя за набеги, Хаджи победил хана Сеид-Ахмеда, а позже разбил войско Махмуда из рода Намаганов. Поскольку Намаганы были сюзеренами Москвы, у Литвы появилась основа для территориальных претензий, ведь Хаджи навеки отказался от русских городов в пользу Литвы, которая в то время простиралась от Балтийского до Черного морей и казалась куда сильней Московского княжества.

Маятник качнулся в другую сторону с завоеванием турками Крыма в 1475. Хотя Стамбул оставил Крыму большую свободу, даже внешнеполитическую, султаны не были заинтересованы в усилении Литвы, участвовавшей в антитурецких альянсах Европы. Крымский хан Менгли Гирей, «друг» великого князя московского Ивана III Васильевича, в 1480 году помог тому отвадить Ахмеда (Ахмата) – считается, что так освободилась от ига Москва (а не русские, отбившиеся еще в 1362). На самом же деле никто не знает, когда Москва перестала платить дань. Уже после «стояния на Угре» великий князь московский оплатил строительство ханской ставки в Крыму. А после набега Менгли Гирея на Киев в 1482 литовский князь Казимир попытался уязвить хана и спросил его, не по указке ли из Москвы тот действует. Менгли ответил, что московский князь – его подданный, а потому не может командовать крымцами.

Вообще отношение к Ивану III – лакмусовая бумажка для выявления оголтелых имперцев. Иван увеличил территорию Великого княжества Московского за счет соседних городов и захвата территорий у Литвы. Сыграла роль и поддержка крымцев – они то и дело донимали Литву с юга, развязав руки москвичам на севере. Ярославль (1462) и Ростов Великий (1464) сдались сравнительно мирно: немного интриг, казнь пары диссидентов – и «Ростовнаш». Однако русские забеспокоились, а Новгород и Тверь так вообще порывались присягнуть великому князю литовскому Казимиру. Новгород в то время был вечевой республикой, центром русской торговли и заповедником культуры Киевской Руси. Однако постоянной армии республика не содержала, а обсуждение важных вопросов на вече затягивало принятие решений, чем и воспользовался Иван III. Он понимал слабость демократии, поэтому покупал голоса новгородцев, создав сильную промосковскую партию с участием духовенства.

В 1470 году новгородцы пригласили к себе из Литвы Михаила Олельковича и согласились войти в Великое княжество Литовское при условии сохранения в Новгороде старого уклада. Поскольку с этим не смирилась Москва, республика стала готовиться к обороне. Все мужчины поступили в ополчение, а «откосившие» лишились имущества. Хоть армия получилась внушительной, многие не умели воевать, ведь были простыми крестьянами и ремесленниками. В битве на Шелони они потерпели поражение: 12000 граждан было убито, а 2000 попали в плен. Новгород выплатил контрибуцию и согласился принять московских посадников, но беда была впереди: постоянно нарушая заключенный с новгородцами договор, московский князь расправился с членами литовской партии. Подняв восстание, новгородцы ввязались в новый конфликт, приведший к разорению города в 1478 году. Иностранные купцы были изгнаны, крупные землевладельцы убиты, а более тысячи семей депортированы на окраины Москвы. Иван III запретил собирать вече и общаться с Литвой – чтобы попасть на плаху, хватало одного письма.

Архиепископом Новгорода стал Геннадий Гонзов, который вместо заботы о пастве грабил её, а несогласных называл жидами и отправлял в подвал. Там орудовал специально приглашённый из Испании доминиканец – хоть здесь москвичи попали в ритм эпохи. С другими плодами просвещения не срослось. Хотели наладить печатное дело и даже пригласили из Любека мастера Готена, но вскоре его труп нашли в реке. Иностранцы в это время занимались всем, что требовало специальных знаний: врачевали, чеканили монету, отливали пушки, добывали серебро, строили храмы и крепости (включая московский кремль). Это не значит, что при Иване III Москва резко встала с колен – это всего лишь показало размер казны. Иная ситуация сложилась в Литве, где русские школы превратились в центры образования, молодёжь училась в Западной Европе, а печатные дворы работали за тридцать лет до первого московского, причём печатников никто не убивал и не гнал. Как так получилось? Все великие князья московские, включая Ивана III, были неграмотными (монгольский обычай запрещал им касаться пера). Представьте такого человека во главе государства.

Судьбу Новгорода разделила Тверь, а при преемнике Ивана III, Василии III – Псков и Рязань. Псковская республика отпала от Новгородской в 1348 году, и с тех пор не единожды искала дружбы с Литвой против немцев. В 1510 году республика была ликвидирована: под предлогом слушания жалоб Василий III пригласил к себе знатных псковичей и заковал их в кандалы. Летописец особо отметил, что москвичи «разорили рынки» – как и в Новгороде, уничтожалась торговля. А псковский монах Филофей (автор мема «Москва – третий Рим»), жалуясь великому князю на понаехавших москвичей, обвинил их в содомии (!). Надо понимать, что между москвичами (московитами) того времени и новгородцами или псковичами была не меньшая культурная разница, чем между россиянами и украинцами сейчас. Что для московских князей выглядело «собиранием земель», для покоренных было завоеванием и навязыванием чужого, пусть и под фиговым листом знакомой веры.

Напав на Литву под предлогом защиты православия, Москва захватила в начале XVI века Чернигов, Новгород-Северский, Брянск, Курск и Смоленск – Литва сократилась почти на треть. Только поражение москвичей под Оршей в 1514 умерило их пыл. Последней попыткой создать единое русское государство в рамках литовского проекта стало предложение унии, отвергнутое в 1600 году Борисом Годуновым. А когда Смута окончательно разложила Москву, польско-литовские войска заняли город. Не получив народной поддержки и наевшись жареных собак, сторонники королевича Владислава были разбиты хтоническим ополчением Минина и Пожарского. Так почил в бозе литовский проект.

У немногих, дочитавших до этого предложения, наверняка возник вопрос – зачем этот текст? Отвечаю: представители моего поколения знакомы с описанными событиями, но для людей постарше существование альтернативного пути русских в составе Великого княжества Литовского может стать открытием. Советское образование не давало альтернатив, рисуя тему для одной извилины: «Киев-Москва-Россия». Сегодня, когда русские в массе предались раболепству, взгляд на других русских, живших вне московского проекта, ценивших собственную культуру и свободу, особенно полезен. Их память живёт в нас и заставляет сопротивляться оголтелому евразийству с его скрепами, а также всему, что отличало московскую политику «собирания земель»: рабской подлости, хищной жестокости и чудовищному невежеству.

https://www.youtube.com/watch?v=1t3h9osiFuE