Актуальность антикоммунизма. Часть 1

Принятый недавно Верховной Радой Украины «декоммунизационный» пакет законов естественным образом вызвал новую волну дискуссий по старым вопросам.

Среди которых одним из самых любимых является следующий: а зачем вообще в современном мире нужно бороться с коммунизмом? Советский Союз пал в 1991 году, сейчас компартии – это сборища бабулек-дедулек и отдельных городских сумасшедших. И вообще Холодная война давно закончилась поражением известно кого. Кому и зачем нужен в наше время антикоммунизм?

И такие вопросы приходится слышать не только от представителей, так сказать, молодого поколения (которые искренне верят, что в 90-е гг. в РФ была полноценная демократия), но и от тех, кто в свое время с коммунизмом успел побороться. Даже от одного бывшего активиста Атмоды года полтора назад я нечто подобное слыхал.

Люди не видят коммунистической угрозы. Хотя она никуда не исчезла. Более того: сегодня она не менее серьезна, чем, например, в 30-е гг. XX в. Но тут, чтобы не ошибиться, нам нужно определиться относительно терминов.

Если на визитке коммуниста написано: «либерал»…

Действительно, если мы сейчас начнем искать организации, которые официально носят название коммунистических, то, скорее всего, ничего интересного там не обнаружится. Есть, конечно, несколько более-менее влиятельных компартий в Евросоюзе, но, в общем, сами по себе они малоинтересны. Компартия Китая? Она уже давно проводит политику в духе как раз-таки «дикого» капитализма. Правда, при этом Китай активно поддерживает маоистов в сопредельных странах, но эти шаги обусловлены скорее прагматическими, а не идеологическими, соображениями.

То есть под вывеской «коммунисты» не обнаруживается ничего особенно страшного.

Значит ли это, что мощнейшая коммунистическая система, включающая в себя партийный и чекистский кадр, огромные материальные активы, система, имевшая связи по всему миру (и начавшая работу над их созданием, по крайней мере, с 1918 года) исчезла в никуда? Нет, не значит. В политике, как и в физике, материя и энергия в никуда не уходят. Просто вышеозначенная система трансформировалась и провела грамотный ребрендинг. В 1991 году она, действительно, потерпела поражение, но с тех пор успела оправиться и добиться существенных успехов.

Как ее опознать? Все просто. Неважно (или почти неважно), какую официальную вывеску мы наблюдаем на том или ином политическом режиме. Гораздо важнее цели, к которым он стремится. Какие цели? А тут нет ничего секретного: просто откройте «Манифест коммунистической партии» 1848 года и почитайте. Там все написано довольно откровенно. Если вы увидите, что коммунистические идеалы XIX в. вам сегодня подсовывают как «либеральные» идеалы XXI в., или даже выдают их за «европейские ценности», то не удивляйтесь (подробнее об этом ниже). Также стоит посмотреть на методы, которые используют те или иные силы, а главное, на людей, которые этими силами рулят.

И тогда многое становится очевидным.

1991 год: тактическое поражение и начало советского реванша

В 1991 году СССР, а с ним и Организация Варшавского договора и вообще социалистический лагерь приказали долго жить. Казалось, помимо всего прочего, это должно означать, что Россия, наконец, освободится от коммунистического гнета, и станет развиваться как обычное национальное государство европейского типа. В направлении рыночной экономики, независимых судов и прочего римского права и многопартийной демократии.

Но этого, почему-то, не получилось. Сейчас, в 2014 году, это очевидно многим. Тем же, кто наблюдал процесс изблизи, все стало более-менее понятно на двадцать с лишним лет раньше:

«Уже в 1993 году мне было ясно, что начнется реставрация (советской системы, - Д.С.» – не раз говорил известный диссидент, антикоммунист и политзаключенный Владимир Буковский. Он же рассказал кое-что интересное о причинах этого:

«В двадцатых числах августа 1991 года, сразу после путча ГКЧП, я приехал в Москву и начал уговаривать власти открыть архивы и устроить суд над КПСС. К тому времени я уже был хорошо знаком с людьми из ближайшего окружения Ельцина — Геннадием Бурбулисом и Михаилом Полтораниным. Я к ним пришел с этим предложением и объяснил, что если этого не сделать, то коммунисты оживут и снова станут серьезной угрозой. И более-менее всех уговорил — кроме Ельцина… Ельцин, несмотря на все ходатайства Бурбулиса и Полторанина, выступил против идеи суда. Он сказал, что не надо раскачивать лодку (кажется, мы это потом снова от кого-то слышали, ага? – Д.С.). Конъюнктура очень быстро, буквально в течение месяца, изменилась, и никакой речи о комиссии, о суде, об открытии архивов уже просто не было. Все вернулось на круги своя… К весне мое предсказание оправдалось. Коммунисты зашевелились, ожили и подали в Конституционный суд на Ельцина, оспаривая его решение о запрете КПСС».

Кардинальная смена (слом) политической системы, она же революция, немыслима без выполнения одного условия: смены правящей элиты. Даже если мы имеем дело с «революцией сверху», даже бархатной, это правило всегда выполняется. Например, так было в Грузии при Саакашвили, который целенаправленно назначал молодых министров, получивших образование на Западе, беспощадно прочистил полицию, и т.д.

В РСФСР-РФ ничего подобного не было. Люстрацию и даже формальное осуждение коммунистического режима заблокировали на старте, причем это сделал, как свидетельствует В. Буковский, «великий демократ» и старый советский номенклатурщик Борис Ельцин.

Что закономерно привело к результатам, о которых пишет историк Сергей Волков в своей книге «Советский истеблишмент»:

«…При взгляде на состав правящей верхушки даже к моменту высшего пика «демократического правления» — на весну 1993 года (до первых выборов глав администраций и до уступок Ельцина оппозиции в отношении состава правительства), обнаруживается, что среди двух сотен человек, управлявших страной на момент «расцвета демократии» (верхушка президентского аппарата, члены Президентского Совета, правительства, «губернаторы» и главы заксобраний «субъектов федерации») три четверти (75%) были представителями старой коммунистической номенклатуры, а коммунистами были 9 из 10 (90%). Впоследствии «номенклатурность» высшей власти еще усилилась (вплоть до того, что до десятка областей возглавляли не просто представители номенклатуры, а даже именно первые секретари тех же самых обкомов КПСС). Если же посмотреть на состав руководства «силовых структур», дипломатического корпуса, прокуратуры и других государственных органов, то тут никаких изменений вообще не произошло: никаких новых людей, не принадлежавших к кадрам этих структур и раньше, там за единичными исключениями не появилось. Неизменным остался состав научной и культурной элит».

То есть самого главного – смены элиты – не произошло. У власти остался тот же социальный слой, который правил СССР.

А тут надо отметить, что советский госаппарат и советский истеблишмент были очень специфичны. Ибо это были люди, которые умели работать только в той среде, которая их породила. И такие вещи, как гласность, свободные выборы, частная собственность, рыночная экономика – были им просто неведомы. Совместить этих мутантов, выведенных в специфической атмосфере Совка, с более-менее нормальной государственной системой было просто невозможно. Большинство этих людей не хотело управлять страной по-другому и практически все они не были способны управлять по-другому. Что делало неизбежным воспроизведение ими советских методов и практик, а в конечном итоге – и идеологем.

Тогда что же, все-таки, случилось в 1991 г. в РСФСР-РФ?

Нео-Нэп

А случилась простая вещь: советская система повторила тот же прием тактического отступления, который она реализовала за 70 лет до того, в 1921 году. Тогда даже Ленину стало, наконец, ясно, что его бредятина про «начальный период строительства коммунизма» ни к чему, кроме тотального разорения и неизбывного голода, не приводит, и надо срочно возвращаться к проклятым капиталистическим отношением.

Что и было сделано, и получило название новой экономической политик (Нэп). Большевицкое правительство разрешило частную экономическую деятельность – правда, с ограничениями. Сначала их было много, потом, в период расцвета, стало меньше, но всегда действовал принцип «командных высот» – определенные сферы экономики государство удерживало исключительно за собой. Сам Ленин эту систему предпочитал называть «государственным капитализмом».

В 90-е гг., также, как и в 20-е, введение рыночных элементов было необходимым условием выживания. Разумеется, Нео-Нэп был более радикальным, чем Нэп номер один. Кроме того, и цели были несколько иными: нужно было не только избежать физического вымирания от голода, но еще и осуществить раздел госсобственности номенклатурой. Однако базовые реакции госаппарата остались прежними и, как только ситуация стабилизировалась (вследствие роста цен на энергоносители), он стал действовать по привычным схемам.

США согласились признать РФ страной с рыночной экономикой лишь в 2002 году. Но и в 2002 году это было явным авансом и, к тому же, запоздалым: процесс вытаптывания хилых ростков рынка к тому времени уже начался. Унаследовавший от Ельцина «всенародное избрание» В. Путин начал политику централизации – как в административной, так и в экономической сфере. И в течение последующих примерно десяти лет он ее успешно завершил. Теперь олигархи не обладают не только политическим, но и экономическим влиянием: по сути, это новые красные директора, полностью зависящие от госзаказов. Малый бизнес срубили под самый корешок драконовской налоговой политикой и бюрократическим «контролем». Конкуренции в российской экономике по сути нет, те или иные сектора рынка распределяются госчиновниками и лично Путиным между разными чиновными и чекистскими кланами, этническими мафиями или просто «хорошими людьми». Фактически, произошла реставрация плановой системы, когда губернаторы вместе с «бизнесменами» согласуют цены на товары в магазинах и т.п.

Про ликвидацию остатков выборных институтов, независимого суда и т.п., а также усиление политических репрессий, едва ли стоит лишний раз говорить.

Несложно заметить, что, если 90-е гг. были периодом нового Нэпа, то «нулевые» – это время новой «индустриализации и коллективизации» (путинские федеральные программы по развитию и освоению всего на свете, сверхдорогие олимпиады и универсиады по сути похожи на сталинские магнитки, беломорканалы и дворцы советов). Разумеется, сходство здесь не является абсолютным, ибо объективные условия в 30-х и «нулевых» сильно отличались.

Но принципиально важно то, что стереотипы поведения, методы управления страной – по сути, оставались прежними. И причина этого была одна, о которой уже выше было упомянуто: старая, советская элита не могла действовать иначе, даже если бы захотела.

Идеологический базис: интернацизм

Тут уместен вопрос: а как же, все-таки, быть с идеологией? Ведь СССР оставался всегда, официально, верен марксизму-ленинизму. А что же в РФ?

Поскольку ранее мне об это доводилось писать, то здесь я просто позволю себе обширную цитату из моей статьи, написанной в марте 2014 года:

«Если Сталин выдвинул идею построения социализма в одной, отдельно взятой стране, то во времена Путина вызрела новая идея: отныне главной ценностью является не коммунизм и мировая революция. Отныне главной ценностью провозглашается самая советская идентичность как таковая. Советчина становится не ценностью, производной от сверхценности – коммунизма, она теперь увенчивает иерархию. Носитель советской идентичности является носителем абсолютного добра.

Естественно, это надо было как-то обосновать. Для того, чтобы легитимизировать собственный, вышеназванный статус, советское наследие было слегка отредактировано.

Основной легитимности СССР было 7 ноября – «Великая Октябрьская Социалистическая революция». Когда в 60-е гг. стало ясно, что удельный вес ее ослабевает, было принято решение укрепить свою легитимность 9 мая – «Великой Победой советского народа». Если 7 ноября было началом пути к коммунизму, то 9 мая – днем победы над фашизмом, который стал преподноситься как некое абсолютное зло.

В новой редакции, 7 ноября было убрано на задний план, а главным и единственным столпом легитимности стало 9 мая. 9 мая – день победы над абсолютным злом, а носители советской идентичности – это, соответственно, наследники победителей, носители абсолютного добра.

Несложно заметить, что все последние годы государственная пропаганда в РФ работает на утверждение этой идеи в массовом сознании.

Несложно также заметить, что идея эта, по сути своей, очевидно расистская: существует некая общность носителей абсолютного добра, которая вследствие этого качества может распространять свое влияние приблизительно на все и на всех. Причем не только мирно, но и насильственно. И всегда будет права, ибо представители оной общности – носители абсолютного добра.

Так эволюция советской элиты породила уникальное и парадоксальное явление: расизм интернациональной, отрицающей всякие расовые, этнические и национальные связи, необольшевицкой элиты РФ. Расизм 9 мая.

Политическим выражением расистского самосознания, в условиях государственного капитализма (социализма) является нацизм. Собственно, именно это мы и видим. Но элитарный советский слой, со своей творческой интеллигенцией, нацией не является, а является общностью все же интернациональной. Поэтому для обозначения этой идеологии уместно будет вновь ввести в оборот термин, появившийся в странах Прибалтики в начале 90-х гг.: интернацизм.

В силу этого, придется согласиться с теми, кто упрекает нынешнее руководство РФ в нацизме. Да, мы имеем дело с нацистами, но нацистами уникальными – советскими».

Честно признаться, когда год с лишним назад я писал эти строки, мне самому они хоть и казались логичными, но поверить в это, чисто эмоционально, было сложно. Слишком уж явной оруэлловщиной от всего этого несло. Но теперь, после того, как на Юго-Востоке Украины уже почти год идет война, после всех Моторолл и Гиви, после Гиркиных и Захарченко разговоры об интернацизме перестали быть теоретическими рассуждениями. Это – реальность, которую мы, к сожалению, наблюдали собственными глазами.

***

Так что коммунистическая угроза сегодня – это отнюдь не бабушки из КПРФ или КПУ, скорбящие из-за того, что «Ленина свалили». Это СССР, он жив. Скукожившийся территориально и переименовавшийся в РФ, но так и оставшийся под властью советской номенклатуры и чекистов. Это неосоветский режим этого СССР-РФ, который, к тому же, одержим новой версией агрессивной национал-большевицкой идеологии, и обладающий, ко всему прочему, ядерным оружием.

Но самое главное, что это лишь одна голова недобитого в 1991 году дракона, или, если угодно, восточный фронт. А есть еще западный.

Димитрий Саввин