Brexit — выходы и выводы. Редакционная статья

После британского референдума можно было наблюдать череду громких скандалов, завершившихся ритуальным добровольным обезглавливанием британского парламентаризма. Это не конец света, совсем нет. Это на самом деле увлекательный кейс, который стоит повнимательнее рассмотреть.

Многие уже успели написать, что мир видит перед собой «очередной конец истории», или «закат демократии», или «закат Европы». Давайте будем рассуждать здраво и без апокалиптических предсказаний. Это не первый кризис демократии и, видит блокчейн, не последний.

Давай разберёмся по порядку, что произошло, чем это всё грозит (в том числе и Украине), какие тайминги у процессов и, самое важное, какие выводы следует из этого сделать нам.

Каков будет порядок выхода?

Согласно документам, у Британии есть два года на выход из состава Европейского Союза, и меньше чем за два года подобный манёвр произвести будет сложно. Всё это время Британия будет оставаться членом ЕС со всеми вытекающими последствиями. Переговоры с Британией будет вести Еврокомиссия в лице министров иностранных дел стран Евросоюза, а все решения будет подкреплять Европарламент. Европейская бюрократия не самая быстрая штука во Вселенной, так что примерные сроки полного выхода Британии из ЕС действительно сложно предсказать.

При этом текущий премьер-министр от консерваторов Кэмерон переговоры о выходе из ЕС проводить отказался, подал в отставку и толсто намекнул, что дальнейшие решения будет производить его сменщик.

Однако лидеры ЕС настаивают на скорейшем начале обсуждения процедуры выхода и традиционно выражают глубокую обеспокоенность, в смысле — сдержанный оптимизм. То есть говорят о том, что ЕС продолжит существовать и дальше, парада выходов других стран не произойдёт и так далее. Они правы.

Возможно ли остановить или предотвратить выход Британии из ЕС?

Скорее всего, нет. Как бы там ни было, европейская бюрократия, медлительность и нерешительность достала в Британии многих. Масштабную информационную кампанию против Европы не так легко повернуть вспять, особенно в рамках демократических процедур. Особенно, когда редактора и владельцы медиахолдингов против такого поворота. Кроме того, действия по организации референдума британским истеблишментом европейцы посчитали вариантом шантажа (неудачного). И теперь, когда мяч оказался на их поле, европейские игроки активно давят на Британию с целью занять наилучшую позиции на переговорах о выходе. На данный момент состоялось огромное количество встреч на самом высшем уровне в ЕС (практически каждый день они происходили) с целью рассмотреть конкретный порядок и тайминги выхода Британии из состава ЕС. Дорога назад не проглядывается.

Кроме того, в недрах Евросоюза, судя по всему, идёт подготовка к масштабному саммиту, целью которого будет рассмотреть политику ЕС в новых условиях, связанных с Brexit, наплывом мигрантов, стагнацией и прочими «приятными» сюрпризами для союзного государства.

То есть по ряду заявлений и действий мы можем сделать вывод, что Европейский Союз решительно настроен на показательную порку британского истеблишмента. И без покаяния британцев на попятную ЕС не пойдёт. А покаяния британский истеблишмент после таких результатов референдума себе позволить никак не может, кто бы там не стал новым премьером.

Каковы будут экономические плюсы / минусы для Британии в случае выхода из состава ЕС?

Так как развод ещё в процессе, то конкретно сказать сложно, как именно совместно нажитую тумбочку будут распиливать на части британский муж и европейская жена.

При этом хотелось бы предостеречь читателей от манипуляций цифрами перечислений из британского бюджета в европейский или дотаций. Говоря о потерях и плюсах, следует думать о по-настоящему важных для финансовой империи Британии вещах.

Так, выход из Европейского Союза повлечёт за собой выход Британии из общего рынка ЕС. Кроме того, она автоматически вылетает из всех торговых соглашений, заключённых под зонтиком ЕС, что, по сути, множит на ноль почти десятилетние экономические заслуги европейской дипломатии. Это всё технические моменты, но кучу соглашений надо будет подписать заново, и не факт, что это выйдет сделать на тех же условиях.

Одновременно Британия перестаёт быть финансовым центром ЕС, становясь посторонней юрисдикцией для европейцев. И как следствие — тут же начинает проигрывать конкурентам. Именно эти трудно учитываемые за пару недель цифры и являются определяющими для Британии.

По сути, она за счёт субвенций из своего бюджета в общий европейский котёл получала доступ к огромному рынку ЕС. И всё это при уникальной ситуации, когда внутри системы романо-германского права ЕС существует удобная британская финансовая система с зонтиком из англосаксонской системы права. Оценить денежный поток, который оказывался в Британии в рамках такой схемы, не представляется возможным сходу, и, скорее всего, этот ручеек в ближайшее время начнёт пересыхать.

Еврокомиссии тоже не сладко. Планы до 2019-го создать Союз рынков капитала идут прахом, потому что какой теперь союз капиталов без Британии? Всё надо переделывать. Кроме того, часть проектов по финансовой интеграции (Экономический и монетарный союз) ведут квотные представители от Британии. Что с ними делать — вообще никто не знает (потому встречи в Брюсселе и проходят почти каждый день).

На фоне такой информации слалом британского фунта, индексов и котировок британских банков смотрится вполне естественно. И могло бы быть хуже. Британские банкиры вообще в шоке от происходящего.

Европейские банки (привет, Deutsche Bank!) потирают ладошки, ожидая, что сейчас перехватят на себя не только европейские потоки, но и американские. Да, да, да. Вы думаете, почему европейская бюрократия сказала британцам не мешкать с выходом? Потому что теперь Goldman Sachs, J.P. Morgan Chase и Citigroup вынуждены будут открыть представительства не в Британии, а на континенте (впрочем, есть вариант, что можно будет переехать из Лондона в Дублин). Дублин и будет соревноваться с Франкфуртом за звание столицы европейских финансов. Кто-то хорошо заработает.

Какие проблемы для Украины?

Денег у Европы станет меньше. От разрыва связей не выиграют ни Евросоюз, ни Британия в общем. Возможен лишь локальный выигрыш некоторых игроков внутри ЕС или Британии.

Кроме того, серьёзно изменится внутригосударственный расклад в самой Европе. Французско-германский союз останется без последнего противовеса в виде Британии, а ведь она — наш естественный и самый важный союзник в регионе. Только Лондон смог скрутить пророссийское лобби у себя в стране в бараний рог, в отличие от Берлина и Парижа.

Кроме изменений взаимоотношений между государствами внутри ЕС, можно говорить и о глобальном росте котировок евроскептиков или, как минимум, о значительной поляризации мнений между позициями сторонников евроскептиков и еврооптимистов (не наших).

В рамках всего этого процесс европейской интеграции Украины в ЕС выглядит для Берлина с Парижем весьма второстепенно.

Процесс продвижения ассоциации Украины с Евросоюзом подвисает в воздухе до того момента, пока Британия и ЕС не решат, как распилить свою тумбочку, а потом мы будем переписывать все документы с Брюсселем с учётом того варианта развода, который они выберут. Ничего страшного, но это время.

Скажем больше. Даже продление автономных торговых преференций со стороны ЕС в пользу Украины вызывают вопросы и европейцы уже сейчас, по слухам с верхов, отказываются их обсуждать.

Нас могу оставить без сладкого, потому как самим не до жиру. Если нашим товарам включат таможенные пошлины в полную силу — это будет не самой приятной новостью. Хотя тоже не конец света.

Понятно, что, с одной стороны, и у нас летят в топку все наши договоры с Британией, подписанные под зонтиком ЕС, а с другой — Brexit не влияет на безвиз, тут нас сюрпризы вроде как ждать не должны.

При этом совершенно неясно, какие перспективы у Украины будут в Совместном авиационном пространстве, потому как в случае выхода Британии из ЕС снова встанет проблема Гибралтара и британо-испанских разборок; и сначала будут решать её, а потом уже займутся нами.

В общем и целом ЕС и Британия погружаются в пучину своих собственных проблем, а наш истеблишмент остаётся один на один с РФ, и поддержка США становится всё более критически важной для выживания украинской государственности. Чем ребята из Вашингтона не преминут воспользоваться.

Как это произошло?

Ответ прост: дохороводились кукловоды-медийщики и паяцы-популисты.

Изначально игру на евроскептицизме затеяли мер Лондона Борис Джонсон, глава партии UKIP Найджел Фарадж, медиамагнат Руперт Мердок и ещё пара медиамагнатов и редакторов классом поменьше. Именно союз медиа организовал Фараджу поддержку в виде постоянного разброса зрады о «плохом ЕС» в британском инфополе.

При этом надо понимать, что медлительность и бюрократический идиотизм ЕС Мердоку в деле раскачки ситуации всячески помогали. Несложно критиковать Европу — почти каждый гражданин Украины успел пнуть европейские институты за их мягкотелость и нерешительность.

Очень важно рассмотреть краткую игру британских политиков по принципу «чем хуже, тем лучше».

Так, текущий на тот момент премьер Британии консерватор Джеймс Кэмерон решил устроить референдум о выходе из ЕС, надеясь поймать евроскептиков в не самый удобный для них момент. Сделано это было, чтобы потом размахивать результатами плебисцита перед любыми критиками Европы. Одновременно Кэмерон хотел получить рычаг для давления на неё (новые правила членства для Британии в ЕС были подписаны в феврале 2016 года, хотя там не было ничего нового). Так Кэмерон пояснял свои ходы однопартийцам.

Однако оппоненты премьера не сидели сложа руки. Красивая игра Кэмерона была уничтожена с целью ухудшить его положение во внутрипартийной борьбе.

Найджел Фарадж. Классика популизма. Он просто не любил ЕС и всё. Больше аргументов ему не было нужно на самом деле. Любой промах, оплошность или самодурство европейских чиновников раздувался им на всё доступное медиаполе. Далее это всё поддерживалось голословными обвинениями с экранов телешоу, приправлялось взятыми из головы цифрами, усугублялось обвинениями ЕС в непрозрачности и возможной коррумпированности (в формате незаконного лоббизма / взяточничества) и т. д. Без остановки. Больше двадцати лет, с постепенно нарастающим трендом.

И как апофеоз популизма — интервью после победы на референдуме и сруливание от ответственности. Классика популизма, классика игры на тезисе «чем хуже, тем лучше». Чем хуже действовал Евросоюз, тем лучше был Фараджу. Если Евросоюз действовал так себе, то Фарадж высасывал проблемы и страхи из пальца.

Человек снял медийные сливки и политические дивиденды (он теперь найдёт спонсоров под любую идею, если захочет, — шутка ли, человек страну из ЕС вытурил) и свалил в туман. Жил бы Фарадж в Украине, так он бы ещё и окешился, но там Британия, там парламентаризм настоящий и так система не работает. Тем не менее, стоит отметить, что популистов не всегда интересуют деньги или перспектива их получения. Есть популисты, которые готовы десятилетиями снимать медийные сливки или воевать против тех, кого они назначили своими врагами.

Фарадж — это популистский маргинальный таран для Кэмерона.

Собственно, о том, что Фарадж — это инструмент, прямо сказал крупнейший спонсор UKIP Эррон Бэнкс, заявивший после референдума, что будет создавать новую партию из электората лейбористов и ошмётков их партийной структуры. Так как у Бэнкса проект конструктивный, а не деструктивный, ему нужен другой инструмент. Фарадж может идти на покой в лучах поноса славы.

Фарадж никогда и не был для игроков фигурой. Он политический фрик, которому, может быть, в будущем будет суждено превратиться в фигуру. Если звёзды сойдутся.

Фигурой был Борис Джонсон — эталонный популист высшей пробы и при этом талантливейший политик Британии. Он и его союзники использовали Фараджа как таран, оставаясь за его спиной. Джонсон — один из самых популярных политиков Британии (по некоторым данным, самый популярный с большим отрывом). Он респектабельный политик и компромиссная фигура, к тому же один из столпов партии консерваторов.

Чего хотел Джонсон? Свалить Кэмерона и самому сесть в кресло премьера, например. Хотел ли он, чтобы страна вышла из ЕС? Судя по всему, нет.

О том, что Джонсон не готов был осуществить выход из ЕС, хотя был активным пропагандистом Brexit, мы узнали из предательства ангажированных евроскептиков Гоува (соратника Джонсона и кукловода консерваторов) и Руперта Мердока, которые, собственно, и были идеологами кампании Brexit. Сразу после того, как эти двое поняли, что Джонсон не тот человек, который им нужен, они, по сути, совершили переворот в Консервативной партии и выдвинули Гоува кандидатом в премьеры, начав соответствующую медийную кампанию.

Как следствие, поняв, что у него нет голосов, Джонсон решил изобразить обиженку и сказал, что от поста лидера консерваторов он отказывается. Опять же, популистский шаг, который попахивает сваливанием в кусты в стиле Фараджа.

Переворот Гоува выплыл наружу и, как следствие, по нему прокатилась вся британская пресса (не следует забывать, что Борис Джонсон — её любимчик). Даже Руперт Мердок не стал защищать Гоува.

Какой результат?

Фарадж был тараном, а Джонсон — ширмой, и как только Борис попытался начать свою игру, большие дяди тут же слили импозантного популиста во имя своей игры. Не преуспели особо ввиду того, что популист не первый день в политике, но хотя бы к успеху шли.

Как следствие британский парламентаризм потерял свою голову в буквальном смысле. В минус ушли Кэмерон, Джонсон и Гоув. В минус ушёл Фарадж. Мимоходом в отставку улетел и глава британской оппозиции Джереми Корбин — лидер Лейбористской партии. Причём он улетел самый первый.

Сейчас на выборах лидера консерваторов фаворитами считаются Тереза Мей и Андреа Линдсом. О перспективах этих двух дам до впечатляющего финала этой популистской кампании никто и не думал особо.

Следующий премьер Британии снова будет женщиной, а Тереза (на секундочку, глава МВД), например, по реноме не сильно отстаёт от Маргарет Тетчер.

Какой вывод можно сделать из этой истории?

Вывод о том, что внутрипартийный конфликт (Кэмерон и Джонсон — однопартийцы), по сути, катапультировал Британию из ЕС, что в будущем приведёт к серьёзным потерям. За эту политическую игру, закончившуюся для непосредственных исполнителей крахом, ответят десятки миллионов британцев и сотни миллионов европейцев. Ответят своим кошельком.

При этом всё ж честно и со стороны красиво.

Фарадж ведь искренне ненавидел ЕС? Искренне.

Критиковал он часто ЕС за дело. Потому что бюрократы. Потому что коррупция. Потому что лоббизм. Потому что медлительные. Потому что не всегда рациональные. Потому что при консенсусной политике всегда будут недовольные. Потому как одному — благо, то другому — вред. Всегда можно найти тех, кому плохо. Всегда. Критика Фараджа в сторону ЕС была обоснована. Ну, чуть-чуть приврал в цифрах, но по факту ведь прав. Ну, тут чуть-чуть эмоций поддал. А тут редакторы накрутили историй пострашнее. Так нужно было, чтобы привлечь внимание к проблеме. А то вы не обратили бы внимания.

Вы уже слышали такие слова?

Как результат — сытую тихую Европку изобразили в глазах простого британца душителем свободы. С закономерным результатом. Простой британец по результату истерической кампании решил, что такая Европка ему не нужна. Как там соотносится роль финансового центра Европы и перепадающих по этому поводу простому британцу объедков с общеевропейского стола — он и знать не знает. Наверное, никак.

Сейчас медийный рупор, предоставляемый закулисными кукловодами, позволяет из любой посредственности или любого фанатика сделать настоящий таран, который, как показывает практика, можно использовать, чтобы обезглавить и/или пошатнуть даже одну из старейших парламентских систем мира.

Задумайтесь о применении такого тарана к нашей стране. К любому другому государству.

Если медиамагнат решит получить более лояльных или менее влиятельных (как та же Тереза Мей) политиков у руля, что он будет делать? Технология-то обкатана.

Берёшь любую реальную проблему и раздуваешь до космических размеров, одновременно противопоставляя эту проблему конечному потребителю контента.

Ты хорошо работаешь, это Европа отбирает у тебя заработанное. Это она виновата. Тем более, что Европа действительно отбирает.

И так повторяешь день за днём со всех своих телеканалов, подсовывая в качестве спикера зрителям пустышку, которая не понимает значения слов, что произносит, которая ни в чём не разбирается и умеет только искренне ненавидеть и разрушать. Ведь европейскую бюрократию есть за что ненавидеть так?

Пока одни журналисты вроде как соблюдают стандарты BBC на родине BBC, другие их коллеги гонят чернуху и желтуху, лишь бы пострашнее: как ЕС запрещает британцам есть морковку и огурцы не той кривизны (а ведь запрещает) или о том, что коррумпированная вкрай Греция тянет Европу на дно (а ведь тянет).

И мы тут о коррупции не шутим. Очень важная тема. Именно тема коррупции была одной из основных после темы субвенций и эмигрантской темы. Газеты из пула Мердока и его правых союзников активно раскручивали имидж ЕС в Британии как коррумпированной структуры. На основе вполне реальных фактов. Однако же сомнительно при этом, чтобы сама Британия была менее коррумпирована, чем ЕС. Хотя бы на фоне того, что тот самый главный спонсор UKIP Фараджа Эррон Бэнкс — один из фигурантов Панамагейта. Кстати, не единственный британец там. Однако об этом предпочли умолчать, для большего драматизма нарисованной перед британцами картины.

Демократия переживает очередной кризис, связанный с сверхмедийностью. Раньше любой спикер должен был пройти сито партийного отбора, а медийщикам был необходим дорогой ресурс, который они ценили. Да и для того, чтобы информация дошла до потребителя, она и её носитель – журналист проходили целое сито внутренней цензуры в виде редакторов, владельцев и т. д. Кроме того, журналист был не самостоятельным медийным продуктом, а частью технологической и многомиллионной инвестиционной цепочки создания и функционирования медийных проектов.

Теперь медийные проекты возникают из ноутбука на коленях, конвертируя харизму, упорство или упоротость создателя в число просмотров или репостов. Медийные проекты раскалываются, дробятся, плодятся, как мухи. Проблем, которые можно раздувать, много и раздуть можно любую. Публика требует шоу — и ей дают спикеров-фриков, у которых есть простые решения для сложных проблем.

Сейчас мы смотрим на ситуацию, когда, с одной стороны, способность медийщиков довести электорат до истерики и отключения мозгов от принятия решения нивелирует ценность этого самого электората, а с другой — открывает дорогу манипуляторам, которые способны при помощи своих медийных холдингов и надуваемого рейтинга ручных клоунов манипулировать широкими массами со своими целями. И если это можно сделать в Британии, то можно и в любой другой стране.

Но проблема в том, что игра в популизм — это не игра с нулевой суммой. Популисты изначально направлены на разрушение системы, и ещё никогда популизм не приводил к созидательным процессам. Вспомним «Весь мир насилья мы разрушим, до основанья, а затем…». Вот затем, как правило, у них не получается. Затем получается у прагматиков, ведь после такой резкой раскачки системы в одну сторону исторический маятник неотвратимо стремится назад. И тут главное, чтобы у общества хватило здравого смысла затормозить его в устойчивом положении прагматизма и не допустить отката в обратную точку — реакции с её реальными хунтами и «чёрными полковниками».

У старушки Европы такие тормоза есть, не надо о ней слишком печалиться. Но есть ли такие тормоза у нас, у украинского общества?

И ещё немаловажный факт. Популизм, как политическая технология, очень похож на построение финансовых пирамид. Он приносит дивиденды (как политические, так и ощутимо финансовые) только её основателям, находящимся на вершине «пищевой цепочки». Все остальные — планктон лидеров.

Ведь популисты — они из тех, кто, как говорил классик, «ворует не с прибылей, а с убытков»; и, собирая свой капитал (политический или финансовый) и получая миллионы для себя, они делают беднее членов своей пищевой цепочки на десятки миллиардов. Это как воровство магнитолы из машины. Вор продаёт украденную магнитолу за десяток долларов, а владельцу машины убытков — на несколько сотен, потому как вор ещё и стекло боковое разбил.

Всё это уже хорошо видно на британском примере.

Так что популизм — это не обязательно обещание несбыточных цифр и простых решений. Популизмом может быть ещё и заведомая дискредитация нормальных консенсусных действий третьими лицами, с целью ухудшить положение тех, кто при власти сейчас. Потому что демократия — это всегда консенсус, а консенсус всегда легко критиковать.

Фарадж уже сказал своё веское «нет» европейским договорянкам и избавился от коррумпированной европейской власти.

Кто следующий?

Дмитрий Подтуркин

Антон Швец