Корпорация убийц

Примечание редакции. Публикуем интересное интервью главного редактора «Радио "Свобода"» Дмитрия Волчека, которое он взял у Владимира Мальгасова, автора книги «Русская мафия — ФСБ». Этот материал мы специально выбрали, дабы у вас, дорогие читатели, окончательно сформировалось представление о том, как именно и в каком мире формировался российский политикум. Однако во время ознакомления со статьёй нужно помнить, что сам автор заангажирован.

Книга Владимира Мальсагова и Ларисы Володимеровой «Русская мафия – ФСБ», вышедшая в 2008 году, поразила читателей: рассказывая историю своей жизни, Мальсагов раскрывал подоплеку операций российских спецслужб, заказных политических убийств и других преступлений. Сын «чеченского Сахарова», политзаключённого советских времён Дзияудина Мальсагова, Владимир провёл более 10 лет в лагерях строгого режима. Там он встретил своего старого знакомого, Хож-Ахмеда Нухаева, криминального авторитета, который в постсоветские времена станет одним из самых влиятельных людей в Чечне. В книге «Русская мафия – ФСБ» Владимир Мальсагов рассказывает о том, как Хож-Ахмед Нухаев стал работать на КГБ, а затем на ФСБ, выполняя самые страшные поручения спецслужб. Нухаева подозревают в том, что он заказал убийство американского журналиста Пола Хлебникова, написавшего книгу о нем «Разговоры с варваром». Владимир Мальсагов указывает на причастность Нухаева и сотрудников российских спецслужб к другим громким политическим преступлениям и терактам, в том числе и убийству Анны Политковской, с которой автор книги «Русская мафия – ФСБ» был знаком.

С 2001 года Хож-Ахмед Нухаев находится в розыске Интерпола по категории «Транснациональная организованная преступность». Уже много лет он не появляется на публике, и даже ходят слухи, что он убит, но живущий во Франции Владимир Мальсагов убеждён, что Нухаев жив и продолжает через своих людей руководить бизнесом, связанным с российской нефтью, и выполнять поручения Кремля.

Владимир Мальсагов заинтересовался опубликованным на нашем сайте расследованием Игоря Мурзина об убийстве Бориса Немцова и решил поделиться своими соображениями о том, как организовывались политические убийства в России.

Владимир Мальсагов

– Вы согласны с выводами Игоря Мурзина о том, что за убийством Немцова стоят не чеченцы, а сотрудники ФСБ?

– Да, я согласен, конечно. Знаю эту структуру. И Аню Политковскую тоже они. От Администрации президента команда обычно идёт. А на самом деле от Путина, цепочка там начинается.

– Вы утверждали в своей книге, что «все громкие убийства последних лет совершены российскими спецслужбами по указу Кремля». Книга вышла 8 лет назад. События последних лет многое поменяли?

Хож-Ахмед Нухаев

– Да ничего не изменилось. Из тех людей, о которых я писал, кто-то по служебной лестнице поднялся, кого-то спрятали, как Нухаева, но он по-прежнему руководит всем. Я на 100% уверен, что Путин закрытым указом Героя России ему дал за все его дела. Гелаев тоже на его счету. Помните гибель Гелаева? Многие из чеченцев, знавших Гелаева и то, как Нухаев «обхаживал» его перед последней войной, создавая себе «кольцо безопасности» из «Гелаевского спецназа», и как входил в доверие к Хамзату, уверены, что именно Хожа уговорил, гарантируя Гелаеву поддержку в Грузии на самом высоком уровне, уходить туда, но в результате измученного переходами через перевалы с постоянным попаданием в засады Гелаева, потерявшего практически всех своих бойцов, ждала гибель от засады, правда, очень героическая. Через каналы Нухаева шло и письмо Хаттабу.

Спутниковый телефон Джохару Дудаеву тоже он посылал. Просто все стрелки перевели на турка, который вёз телефон, а он простой исполнитель, знать не знал. Турка задержали в Азербайджане и для видимости подержали несколько часов. Только идиоты из путинской гэбни могут придумать такой «перевод стрелок» на турка, ведь любого «посыльного» по приезде должны спросить, как он добирался и были ли проблемы; и каждый рассказал бы историю с задержанием, что само собой вызовет подозрение у получающей стороны, которая сама захочет исследовать спутниковую связь, а в дальнейшем обращаться с ней крайне аккуратно. Телефон был исследован, сканирован и «напичкан» чем надо ещё в Турции кремлёвскими специалистами от ГРУ, а Хожа «приобрёл» столь необходимый «презент» для президента Дудаева; пока проверяли его, телефон закодировали, поставили маячок, поэтому легко было навести ракету. Так что, я уверен, звание генеральское у него, и Героя России получил уже закрытым указом.

– А за что, на ваш взгляд, Политковскую убили? Потому что был приказ из Кремля или потому что она слишком глубоко влезла в дела Нухаева?

– Это и приказ из Кремля, и нухаевские дела. Нухаевские дела и кремлёвские переплетены. Это та же нефть.

– А Пола Хлебникова?

– Хож любил понтануться, что называется. Хлебников написал под другим углом всё это.

– То есть за книгу?

Пол Хлебников написал книгу о Хож-Ахмеде Нухаеве и был убит

– Варваром его преподнёс, со своей ментальностью американской узрел варварские взгляды Нухаева. У Нухаева больше фантазий, на самом деле, он далёк от политики. Последняя его политическая закидушка была о том, что умма должна к своим истокам возвращаться. В первобытно-общинный строй обратно, образно говоря. Что-то вроде ИГИЛа.

– Многие считают, что Нухаев давно убит, он не появлялся в течение многих лет. Какие основания считать, что он жив?

– Если бы он был убит, чеченцы бы знали. Его сестра Таня в Москве живёт, она на связи постоянно. А два года назад у него ещё один сын родился.

– А где он живёт, в Турции?

– Этого никто не знает, он прячется. Прячется, потому что боится кровной мести за тех, кто погиб, Яндарбиева и других, тех, кто косвенно или прямо на его счету. А его структуры по-прежнему работают в Нидерландах, Лондоне. Там солидные нормальные люди сидят. Леча Арбиев, который руководит его структурами в Лондоне, — нормальный парень. Элеваторы в Краснодарском крае, зерно идёт. Там за этим всем присматривает брат его жены молодой.

– Когда вы познакомились с Нухаевым?

– Знакомы ещё со школы, с 1970 года, мы тогда по просьбе старших, работавших директорами кафе и ресторанов, сдавали за них нормативы ГТО и бегали в парке имени Кирова дистанции. После чего директора устроили для нас, молодых пацанов, царский банкет, где мы ели что хотели и пили грузинские вина. Более всего нам льстило, что официантки с улыбками крутились вокруг нас и кокетничали, как со взрослыми парнями. В нашей команде присутствовало человек 12–14, и под нас было полностью закрыто самое новое на тот момент кафе «Спорт». В команде были ученики старших классов двух центральных школ Грозного — №1 и №22, в которой и учился Нухаев. Эти две школы дружили, а у некоторых ребят были и родственные связи.

– Вы считаете, что Нухаев по-прежнему играет огромную роль в российской политике?

– Безусловно, играет. Передвигаются все фигуры. Точно так же и его компаньон, полковник КГБ Пётр Суслов, который был председателем исполкома дугинского движения «Евразия». Они вместе задумывали, как подминать под себя нефтяной бизнес. Кстати, Сечин с Сусловым — старые приятели, они в Анголе вместе были. В «Роснефти» Суслов и Нухаев имеют хорошую долю акций, на которые «капают» проценты.

Все документы прикрытия убийцам, террористам Пётр Суслов всегда делал. Максима Лазовского тоже Суслов вёл. Ещё в 1990-х они решили, что надо, чтобы криминал работал на КГБ, спайка нужна, чтобы подобрать бизнес. У Нухаева тогда с Сусловым беседа была, он мне сам рассказывал. Всеми взрывами, о которых Литвиненко писал, руководил Суслов. Это он пытался организовать в 1994 году взрыв на железнодорожном мосту через Яузу, но тогда сам подрывник погиб. После этого Лужков кричал, как обычно, что виноваты чеченцы, но узнал, что кагэбэшник погиб, и заткнулся. От Суслова был приказ в 1996 году взрывать троллейбусы в Москве. В Новороссийске из-за нефтяного терминала большие войны были, и туда Суслов посылал людей, директора туапсинского завода застрелили они. Когда в Чечне была первая война, молодых пацанов, солдат, которые дезертировали или что-то сделали в Чечне, Суслов отмазывал, особенно если тот хороший стрелок, снайпер. Они рекрутировали бойцов, разовые были киллеры, они в машинах спали в Москве. Если надо было кого-то убрать или ещё что-то, на такие случаи они их брали. Марату Васильеву давали в подчинение трёх-четырёх молодых. Марат возил на машине, если надо, и стрелял. У Марата было звание старшего лейтенанта ФСБ.

– Как вы познакомились с Анной Политковской?

Анна Политковская

– Я с Аней встречался в 2001 году, когда меня арестовывала в Туле ФСБ. Был у неё в Архангельском переулке, где «Новая газета». У меня были листки, какие-то вещи для себя записывал. Написал о том, как мы крышевали «Коммерческий банк социального развития» и «Крестьянский российский банк». Много не писал откровенно, потому что не хотел подставить ребят, которые отношения не имеют. С Аней у нас разговор был, я ей показывал черновики. Она мне тогда говорит: «Вы, чеченцы, большие носители информации иногда бываете, а когда доходит до дела, чтобы подтвердить, в лицо сказать или на бумагу, отказываетесь, боитесь». У неё много материалов было по Нухаеву, но никто не хотел открыто говорить, обвинять, подтверждать факты. Боялись правду говорить и до сих пор боятся. Как сказал покойный Халидов (в Москве застрелили его в 2001 году): «Кто на Нухаева скажет, два дня не проживёт». На Матвеевской он выезжал, их расстреляли в машине прямо. У Ани была большая информация по Чечне. Люди ей доверяли, открыто говорили. Она Путина сильно беспокоила, потому что обличала постоянно. Она прекрасно знала, что Нухаев работает на КГБ, старый агент. Вы слышали такую фамилию — федеральный инспектор Южного федерального округа Имран Вагапов? Про него мало кто что знает. В советское время он нигде не работал, только на шабашках, на строительство ездил. Говорил, что на юридическом учится. Потом он садится в тюрьму, 206-я статья — «хулиганка». В лагере они с Нухаевым сошлись, постоянно вместе были. Я заметил, что Хожа некоторые вещи (выпить или курить) даже при нём стеснялся, целомудренный вид делал. В 1992–1993 году Хожа открывает нефтяную биржу на Старопромысловском шоссе в Грозном, при ней — ресторан, «Оазис» назывался. Может быть, деньги отмывали они, а так там не было клиентуры особо. Я его увидел позже, когда они во «французском доме» в Грозном типа офиса сделали. Когда из Москвы приезжали Макс Лазовский, Марат Васильев, они там останавливались, ночевали, оттуда выезжали на учёбу. Я как раз там встретил после долгих лет Имрана. Я его не сразу узнал: он изменился, то ли похудел, то ли смуглый чересчур стал. Поговорили. Они ехали в горы тренировать Макса и Марата из различного вооружения стрелять, меня тоже звали. А потом он вдруг появился на должности федерального инспектора Южного федерального округа. Заведовал набором в силовые структуры, МВД, не только в Чечне. Когда переаттестация была, милицию на полицию меняли, он всем этим командовал, заправлял.

– А теперь что с ним?

– Сейчас он в Москве в Администрации президента. Как раз все, которые сейчас сидят по Немцову, прошли через него. Набор проходили в любом случае, в конечной инстанции, он не ездил отбирать по сёлам, но документы он подписывал.

– Вы считаете, что он был промежуточным звеном в организации политических убийств?

– Да, всё было в его руках, тем более он федеральный інспектор — все главы республик его побаивались, старались угодить. Ему легко было куда угодно проехать без всякого подозрения, кого угодно провезти в машине и что угодно. Это не секрет. Когда убийство Политковской произошло, арестовали главу ачхой-мартановской администрации Шамиля Бураева. Его убирали несколько раз, а Имран всё равно его ставил туда. Бураев слишком яро работал на федеральные власти, и в 1996-м, когда зашли боевики, его чуть не расстреляли. А потом он извинился перед народом, что не будет подличать. Когда опять новая война началась, он резко надел погоны, перемазался, и Имран Вагапов его опять ставил туда. Он к тому же Имрану родственник. Бураева арестовали, подержали, а потом выпустили. Понятно было сразу, что значит от Администрации президента идёт заказ. От Администрации и от Нухаева, потому что Нухаев его рекомендовал.

– А киллера Максима Лазовского вы хорошо знали?

Киллер Максим Лазовский (1965–2000)

– В лицо знал, не выпивал с ним, но в одном банке КБСР сидели, он также к нам приезжал и часто в нарды играли. Иногда посмотришь — вроде нормальный, иногда кажется, что мания величия. Иногда как бы в шутку говорил, что он чуть ли не святой, типа его провидение отметило. Когда особенно девушки были, он кичился, что может любого убить и ему всё равно ничего не будет. У него было удостоверение капитана, свободно заходил в здание на Лубянке. Если бы он не был сотрудником, как бы заходил туда? Он с оружием ходил, не скрывал его никогда. И никто не понимал, почему он спокойно стреляет. Он на Арбате столько людей средь бела дня пострелял. Все знают, что он стрелял, и вроде ничего. Раз его не арестовывают, значит, это кому-то надо. Кто не дурак, тот понимал, почему это так. А так он супер считался. Он невысокого роста был, прихрамывал. Его потом в 1990-х годах посадили, он в Тульской области сидел.

– А когда вышел, убили на ступенях церкви…

– Да, специально сделали как бы почётное убийство. Отстреляли и положили тут же автоматы с пустыми рожками. Когда сотрудника своего приходится убирать, автомат кладут рядом, а патронов в рожке не оставляют, чтобы кто-то не воспользовался. А так при оружии погиб, чуть ли не на боевом посту.

– Владимир, у вас с Хож-Ахмедом странные отношения. Вы, с одной стороны, много лет дружили, а с другой стороны, вы его представляете главным злодеем в российской истории. Как объяснить эту двойственность?

– Да, мы дружили, между нами кошка не пробежала, ничего чёрного. Но есть пацанские понятия: не быть подлецом, быть мужчиной. У КГБ, милиции — свои понятия, они за той чертой. Если кто-то живёт пацаном, а сам работает на тех, то есть стучит, он кто вообще? Он по пацанским понятиям живёт? Я понимаю, если бы он одел форму, открыто сидел на той стороне, с ним разговаривали бы как с нормальным человеком, если бы он заслуживал. Среди ментов нормальные же люди встречаются, я имею в виду чисто человеческие качества. А когда человек продаётся из-за меркантильных интересов, чтобы во власть пролезть, то есть подло ведёт себя — он уже не человек, он больше подлец. Вот, например, когда в лагере бунт был специально сделан. Тогда шла война при Андропове: КГБ с МВД. В КГБ они ничем не занимаются, сами придумывали преступления, сами их раскрывали в советское время. Им надо было показатель сделать, что рост коррупции, или с оборотнями боролись, щелкнуть МВД по носу. Поэтому сотрудники из главного управления КГБ приезжают, заходят сразу к Нухаеву в зону, само собой, администрация боялась Нухаева. О чём он с ними разговаривает, когда заходят в кабинет? Всех удаляют оттуда. Он-то врал, что амальгаму, которую якобы украли, «красную ртуть» просят отдать, тогда они его освободят. Подозрительно тоже, когда два раза в месяц приезжали постоянно, а то и чаще, из Москвы. Он как будто резидент разведки или ещё что-то. Тогда я стал подмечать эти дела.

– А когда у вас кончились сомнения, когда вы твёрдо уверились в том, что он на той стороне играет?

– После бунта этого в лагере. Там седьмой отряд был из «опущенных», хотя там один-два были опущенные на самом деле, а остальные, чтобы их не трогали, слабые душком, что называется. Обычно в зонах опущенные живут в отрядах среди заключённых, а здесь одним отрядом они жили. Там на самом деле один, два, три п*** были, остальные — просто. Но раз уж с ними живёт, то он такой же. Их никогда никто не бет — западло было ударить или ещё что-то. Это выгодно было, через них наркоту продавали. Все знают, что он продаёт, а поди докажи. Начнут качать: от кого вы взяли? Вы что, от слов пидораса отталкиваетесь? А тех слова ничего не значат. То есть хитрые вещи. А тут надо было дестабилизировать обстановку. Никогда бы никто в зоне не поднял бы на них руки. Если кто-то из этого отряда что-то сделал, нагло вёл себя, единственное — ему пинка давали, можно было на поджопниках отгонять их. А тут целая получается бойня, начинают их бить. Хожа настропалил, это как спичку бросить в порох в зоне: цепная реакция начинается очень быстро, если пошло оттуда, где авторитет, тем более «быков» легко очень раскачать. Уже ждали внутренние войска, заранее готовы были, и моментально в зону заехали БТР, солдаты в бронежилетах, в масках, с дубинками, всех запустили под дубинки, газом «Черёмухой», как обычно. Кто были «отрицалово», то есть авторитетный, — на самом деле нормальные ребята, — их отправили в дальние лагеря, срок добавили, раскидали, короче, с зоны. Но главное, очень большой общак собрался, и деньги находились у Нухаева. Более 30 тысяч было, а 30 тысяч по тем временам, 1984–1985 год — это немалые деньги. Если по 5 тысяч «Жигули» считать, например, 6 «Жигулей». Эти деньги пропадали, так и не было никакого спроса. А Нухаев через какое-то время выходит. Имран тоже там был, я даже не знаю, куда Имрана оттуда увезли. Тогда, видимо, Имран аттестацию и прошёл в КГБ.

– А зачем нужно было бунт провоцировать?

– Чтобы администрацию поменять. Все в Москве знали, что она коррумпированная, на УДО — только за взятку, на «химию» выйти — только за взятку, срок уменьшить — только за взятку, всё на деньгах было построено. Они сами себя продали. Сидят нормальные пацаны, коньяк, шампанское пьют. Многие не видели на воле того, что там было, даже чёрная икра была. Менты забегают туда, а перед ними старший наряда или дежурный помощник начальника колонии — ему отстёгивается сразу какая-то сумма рублей, в зависимости, сколько человек сиділо; ещё пожелают хорошо провести время, «только не шумите, чтобы без драк было», и уходят. Вот такое было. Наркоту сами офицеры проносили в полный рост. Об этом знали. Арестовать не арестуешь, при желании, конечно, могли арестовать, но поменять администрацию, провести рейд и убрать всех офицеров главных, начальника колонии, ещё кого-то...

– То есть они через своего агента Нухаева спровоцировали беспорядки в колонии, чтобы заменить коррумпированную администрацию?

– Да, а авторитетных зэков, отрицательно характеризующихся, отправили в другие лагеря. Офицеры КГБ пишут рапорты в Москву, подводится как спецоперация. В любом случае им звёзды, повышение. Они же ничего такого и не долали. Если так взять, сами напридумали шпионов или ещё что-то.

– Даже после этого вы всё равно встречались с Нухаевым?

– Конечно, встречался. Его выпустили, амнистию сделали и вывезли в Чечню. Он ко мне сам приехал, сидели, разговаривали.

– То есть вы тогда не считали себя его врагом?

Руслан Лабазанов (в центре)

– Я считаю своим врагом ФСБ, на которую он работал, — столько крови на ней, столько бед! Взять эти войны в Чечне — это всё спецслужбы создавали. Руслан Лабазанов работал на адмирала Угрюмова. В начале 1990-х Чечня с её запасами нефти была одним из самых лакомых кусочков. Через Чеченскую республику тогда Сосковец с командой «отворачивали» большие деньги: по бумагам через Чечню отправлялись поезда с цветными металлами и прочими ценными грузами, якобы идущие за границу. Где-то, на территории Чечни, пломбы срывались, и весь груз списывался на Чечню, хотя вагоны на самом деле были почти пустые или чуть заполненные какой-нибудь ерундой. Из Чечни сделали своего рода «чёрную дыру», и команде Сосковца было выгодно такое положение. Начали экономическое давление, закрыв МФО банков ЧР, и постоянно угрожали Дудаеву вводом войск. Так что одно время он вроде как вынужден был «отстёгивать» команде Сосковца определённую «мзду».

С 1992–1993-го финансовые отношения с Кремлём утрясал Нухаев. Он говорил, сколько требуют в Москве, чем угрожают, и отвозил деньги для передачи правительству Сосковца и его бригаде (что прилипало к рукам — знал только он). К этому времени Сосковец уже слишком много нахапал, Ельцин хотел его снимать. Тогда Ельцин хотел всё же пойти на переговоры с Дудаевым. Джохар много раз передавал в Кремль, что хочет для своей республики договор по типу Татарстана и ничего более. Однако команде Сосковца переговоры между Ельциным и Дудаевым были смерти подобны, ведь тогда бы вскрылась масса преступлений и стали известны украденные суммы. Эта партия войны хотела развязать конфликт в Чечне любыми способами. И началась эта операция по навешиванию на Чечню ярлыков тогда ещё не террористов, а криминальной республики под управлением криминальной власти и вошёл в оборот термин «чеченская мафия». Угрюмов мобилизовал свою агентуру, и «Лобзик»-Лабазанов получил задание на «захват» самолётов в аэропорту Минеральные Воды под лозунгами типа «Свободу Чечне!», «Руки прочь от Чечни!» и т. п. Лабазанов, само собой, там и не думал появляться, а убедительно заверял посылаемых, что «за всё уплачено» и они доедут «по зелёной». Вот один момент: помните, как автобус с заложниками въезжает на мост и там продолжаются переговоры с захватчиками, но в какой-то момент стреляет снайпер, поражая террориста, находившегося у окна, быстрый штурм и конец всем «лабазановским террористам». Самое же интересное в том, что когда камеры выхватили лицо убитого через пару минут, поражены были его родные, наблюдавшие, как и вся страна, всё происходящее по ТВ. Ведь он, по всем данным, находится в заключении, отбывая срок в колонии №4 в станице Александрийской Ставропольского края, что находится около Георгиевска. Причём родные были у него на свидании с неделю назад. Страшно удивлены были и зэки, так как буквально дня три назад его этапировали в пятигорскую «Белую лебедь» на «доследование», а сидеть ему оставалось ещё лет 5 или 6. Мне эту историю рассказал и очевидец с «другой» стороны, а именно опер, «кум», служивший тогда на «четвёрке», но по семейным обстоятельствам переехавший в Тулу. Когда же, по провокации ФСБ, меня посадили в 2000-м в Туле, он был «опером» на нашем крыле тюрьмы, а узнав, откуда я, завёл разговор об этом, ведь он всё же был земляком, хоть и из Ставрополья.

– Угрюмов, который эту операцию провернул, в 2001 году умер при загадочных обстоятельствах…

– Застрелили якобы. Это же Угрюмов руководил буйнакским взрывом, когда первые взрывы домов были.

– Литвиненко и Фельштинский доказывали, что Угрюмов организовал взрывы всех жилых домов в 1999 году. Вы тоже с этим согласны?

Герман Угрюмов

– Конечно, он был ответственным за это. За это он и пошёл вверх. Он орал пьяный против Путина: мы дома взрывали, а теперь он хочет, чтобы мы со всем миром Третью мировую войну начали. Вот и убили его, а официально сообщили, что инфаркт. Если агентуру взять в Чечне и на всём Северном Кавказе, можно сказать, она вся его была, он создавал. Когда был распад СССР, в каждом городе образовывался народный фронт, выливали своё недовольство, ходили на митинги. Руководителями народных фронтов обычно своих агентов ставили, как Жириновского. Тогда религия уже вышла, первый съезд мусульман СССР организовали в Астрахани. У Угрюмова штаб-квартира в Астрахани находилась. Многие муллы приехали, которые ещё в советское время с КГБ работали. Само собой, у Угрюмова были агенты. Сначала говорили, что милиция разгонит. Пошли переговорщики, разговаривали с Угрюмовым, Угрюмов добро дал, чтобы прошло всё нормально. Это всё хитро было сделано, чтобы поднять ему авторитет, что он выступает за верующих. Кто пошёл с ним разговаривать — это агенты КГБ, которые внедрялись в народные движения.

Стоит упомянуть Мовлади Байсарова, полковника ФСБ, командира спецотряда ФСБ «Горец», самого «ценного агента» Угрюмова. Ведь именно Мовлади, тогда ещё под видом «боевика», во время первой войны был главным похитителем людей как в Чечне, так и по России, действуя по оперативной информации ФСБ. А часто сотрудники ФСБ сами захватывали заложников под видом бандитов и переправляли Мовлади Байсарову, который держал людей в клетках, их калечили под камерами, чтобы вынудить родственников платить выкуп. Так еврейскую девочку украли, журналистов в Чечне он захватывал. Тогда надо было из «боевиков» сделать только «бандитов». Это его группе ФСБ принадлежат съёмки отрубания головы у заложника, старика, с которого нечего было взять. Он много чего наделал, но потом Кадыров стал его опасаться и попросил у Путина убрать сопровождение ФСБ от Байсарова, после чего его и застрелили в Москве на Ленинском проспекте. Он слишком много сделал по приказу Кремля, много знал, и его боялись.

Владимир Путин и Николай Патрушев на похоронах Германа Угрюмова, 2001

– А когда вы последний раз видели Хож-Ахмеда?

– Когда в Москву он прилетал, в 2001 году, на евразийский конгресс. Он в «Президент-отеле» был, там столько охраны выставили, ФСО охраняла, как будто приехал глава какой-то страны. Потом несколько машин с Рублёвки заехали туда, Сурков приезжал. Руслан Атлангиреев приехал туда позже. Ему начальство ФСБ подарило пистолет именной.

– Вы думаете, что они Хож-Ахмеда тогда рассматривали как возможного президента Чечни?

– Его запросто поставили бы президентом Чечни, но он не потянул бы. Потому что становиться в ту пору президентом — это море крови. Он может придумать, послать людей, чтобы убили, а сам он так высвечиваться, как Кадыров, никогда не стал бы. Хорошо, ты сейчас на коне, но пройдут годы, всё равно чеченцы не оставляют просто так. Пока он у власти, конечно, перед ним заискивают, будут охранять. А если ослабнет или в немилости у Кремля будет, мало ли, президент поменялся в России? Поэтому Нухаев сам никогда не стал бы.

– Когда вы написали свою книгу, с разоблачениями выступили, какова была его реакция? Передавали вам от него что-то? Не боялись, что он с вами расправится?

– Они пытались, приезжали. Одних я сразу заметил, когда приехали. Со стороны видно: во-первых, одеваются с иголочки, здесь никто так не оденется. Вы видели чеченцев в тусовках, особенно если в «Рэдиссон Славянскую» зайдёте: одеты с иголки, фирменные вещи, дорогие. Никто не одевается на Западе так. Как мне одна девушка в Москве говорила: ваших узнаю по специфической походке. Они остановились на входе и спрашивали, где я живу. Я увидел этих людей и сразу в другую сторону по коридору пошёл, оттуда уже наблюдал. Сразу понял, кто это такие. Во Франции есть спецслужба, которая борется с терроризмом, конституцию защищает. Они мне советовали, как вести себя, как ходить. Тем более тогда, году в 2005–2006-м, теракты готовились в Европе, а исполнителями должны были чеченцы быть. Тогда зять Нухаева ездил по Европе с женой. Он придумал предлог, что от бездетности приехал жену лечить. Ей тогда было около 60. В Чечне своя «почта» работает, все говорили, что это у него детей нет, а не у неё, то есть он бесплоден. То есть это было просто прикрытием. По маршруту он поехал в Австрию, Бельгию, Францию. Я прикинул, с кем он разговаривал, — это для меня было стопроцентным подтверждением, что готовятся провести какую-то акцию, может быть, один взрыв, или несколько. Потом сообщили, что чеченцы хотели Эйфелеву башню взорвать. Как раз это время было, когда он приезжал сюда. Подлый тип, что говорить.

– А какие отношения у Нухаева с Рамзаном?

– Я не видел официально никаких. Рамзан моложе намного. Когда Хожа был премьер-министром, Рамзану было лет 14, наверное. В самой Чечне стычек нет, потому что разделили интересы. У Рамзана интуиция хорошо работает. Он хорошо понимает, что если Хожа назначает федерального инспектора от Москвы, то, наверное, влияние какое-то имеет.

Владимир Мальсагов теперь живет во Франции

– Вы скучаете по Чечне, хотите вернуться?

– Конечно, особенно по той Чечне, которая раньше была… Природа, горы, Галанчожское — в горах красивое озеро, я оттуда родом. Конечно, хочу, но не с этой властью. Сейчас оттуда бегут в полный рост.

– Увеличивается эмиграция в последнее время?

– Говорят, что в Польше так много чеченских беженцев, что даже в Белоруссии на границе в Бресте сидят. Ведь это как потёмкинская деревня: красоту Рамзан построил в Грозном, но это мёртвая красота; как таковой жизни нет, только «братья Стечкины». Они там со Стечкиными постоянно ходят, у них своя команда, рестораны свои, своя тусовка. Это колхозники, которых никогда не видно было, никто их не знал, их война вынесла на поверхность — кому война, а кому мать родна, — они сейчас рулят. Любой, кто работает, платит в фонд имени Кадырова, в любой организации отстёгивают. Рэкет, только узаконенный. Москва ничего не сделает, Путин всё ему даёт, глаза на всё закрывает. Путин знает, что поддержка от него будет в любом случае. Они в спайке: Рамзан знает, что без Путина он не жилец, а Путин на рамзановскую гвардию, наверное, ещё больше надеется, чем на свою нацгвардию.

– Владимир, какую вы цель ставите, когда все эти вещи рассказываете? Есть у вас политическая цель?

– Ни в какую политику не хочу, уже возраст.

– Отомстить, свергнуть Путина?

– У меня нет такого рычага, чтобы я землю перевернул. Само собой, я прекрасно знаю, что это зло и его надо убирать. По Путину плачет Гаагский трибунал, преступлений очень много. Хочу, чтобы люди знали о тех, о ком я говорил, чтобы держались от них подальше, чтобы кто-то не страдал, не погиб. Потому что они раньше были криминальные авторитеты, теперь респектабельные бизнесмены, а на самом деле кто — штатные сотрудники, а кто — агентура. А так у них нет ничего святого. Для них самое дорогое — это удержать власть и деньги, которые они разместили на Западе, и поддерживают тут политических скоморохов типа Марин Ле Пен.

Источник: «Радио "Свобода"».