Война будущего

Кирилл Данильченко ака Ронин

За последние 20 лет военное дело изменилось со скоростью лавины. Со времён «Бури в пустыне», вторжения в Ирак, вялотекущей операции Турции в Курдистане, начала бойни в Сирии и появления «Исламского государства» резко возросла роль лёгкой пехоты; на практике выяснилось, что глубокая воздушная операция, техническое превосходство ВТО и танковые части могут помочь оккупировать территории размером с Германию, но удержать их не в состоянии; впервые в Ираке 40-миллиметровых гранат было произведено больше, чем боеприпасов к стрелковому оружию; стало понятно, что даже США со своими сверхресурсами могут испытывать дефицит высокоточных боеприпасов и людей.

И практически нигде регулярная армия полностью не справилась с задачами войны нового типа: ни в Пальмире или близ Эль-Баба, ни в горах Курдистана, ни в Мосуле, ни в агломерациях Донбасса, ни на Синайском полуострове, ни в Кабуле. В Ираке десятый год сносят города и конца края процессу не видно; в Сирии партизанская герилья сменяется общевойсковыми операциями, а ни Турция, ни Россия так и не закрыли свои вопросы; афганцы в тапках отправили домой армию СССР и отчекрыжили у коалиции Кундуз; на востоке Украины — пат. Конфликты не затихают годами, в них размыты понятия комбатанта и мирного населения, стоят ассиметричные задачи по смене власти и созданию «серых зон» на огромной территории.

О делах наших скорбных

Возьмём Украину. Это только пропагандисты, которым за это платят, могут говорить, что был бы приказ — и войска решили бы вопрос за три недели. В реальности «решение вопроса» закончилось на этапе убивания колонн об «Катер», обороны ключевых участков и высот сводной ротой, постановкой в цепи на передке поваров, связистов и водителей под Дебальцево, гибелью танковых рот без поддержки пехоты и осознанием того, что среди 143 миллионов россиян есть только 20–30 тысяч желающих, послушав сказки по телевизору, посидеть в вонючем блиндаже пару лет. Остальные ограничиваются угрозами на форумах и в социальных сетях, рассказами про Иловайск и обещаниями, что, когда призовут, они точно покажут «хохлам» кузькину мать.

Вот это и есть пример войны нового типа — когда на линии боевого соприкосновения, где ещё совсем недавно на двух украинских фронтах воевало 1,5 миллиона человек, сидят на опорных пунктах 50 тысяч бойцов, а ещё 100 тысяч людей в центрах психологических операций, в Ольгино и на кухне возле ноутбука пишут про «котлы», разгромы, выходы к Днепру и «Боярышник»; когда на оперативно-тактический уровень войны влияют волонтёры, диаспора, помогая с автомобилями, частники с БПЛА или крупнокалиберными винтовками. В ближайшее время подобные тенденции будет только усиливаться — войны будущего в наших краях явно обойдутся без орбитальных лазеров и роботов на биомассе, но общие мотивы нас обязательно коснутся.

Демография

Даже мусульманские Турция и Иран находятся у порога воспроизведения — меньше 2 детей на женщину. Что уже говорить о Восточной Европе? Хотя демографический переход не связан с обычаями, религией или этническими группами, а исключительно с урбанизацией и индустриализацией. Когда семье уже не нужно 7 детей, чтобы пасти гусей и поливать помидорчики, а достойное образование, чтобы не отбросить их на обочину жизни, будет обходиться домохозяйству, как хорошая квартира. И лавочка сразу же закрывается — автоматически и надолго.

В Украине уровень смертности превышает уровень рождаемости на 20–25 %. Естественно, здесь играют роль не только фертильность, но и экология, здравоохранение, наплевательское отношение людей к своему здоровью (ака «давление спало, а перестану-ка я пить эти таблетки»). В среднем в год население Украины сокращается на 170–180 тысяч жителей. Если учесть ещё и эмиграцию с миллионом выданных виз только поляками, то картина маслом вырисовывается довольно чётко. Государство с 30-миллионным населением, из которого половина — старики, дети и иждивенцы, — это не страшилки, а вполне реальный облик многих стран Восточной и Центральной Европы.

Никогда не задумывались, почему в Польше не хватает медсёстер по уходу за престарелыми, а в Германии их отрывают с руками, оплачивая им аренду государственной квартиры и обеспечивая переквалификацию и бесплатное обучение языку? Или почему в Чехии закрывают глаза на мигрантов и нелегалов? Думаете, полиция не может провести массовую операцию и отправить домой сирийцев или украинцев без рабочих виз? Может. Только потом вы сами будете таскать ящики на складе, крутить гайки в грязи и варить металл на заводе.

Любая война в будущем в Восточной Европе — конфликт в условиях жёсткой нехватки человеческого ресурса, который будет только усугубляться. Не только боевых специальностей, но и технических, связистов, медиков. Годами некомплект в мирное время в армии мог достигать 20–30%, а бойцы в учебных центрах после выпуска по 2–3 недели спали по 3–4 часа в сутки, ожидая нового набора в нарядах. В перспективе Украине придётся отвечать на эти вызовы, привлекая энтузиастов и людей, которые занимаются самообороной или военным делом на добровольных началах, «фанатов» территориальной обороны, создавать ЧВК, пересматривать параметры годности по здоровью, работать с мотивацией и ужесточать наказания за уклонение.

Урбанизация

В начале прошлого века в городах жило около четверти населения нашей планеты, сегодня — около половины, и эта цифра продолжает расти. В Украине она уже достигает 70% от всех граждан и это далеко не предел. Фактически только Киев, Днепр или Одесса у нас — центры экономической и деловой активности, в то время как отток жителей из сёл будет только нарастать. Ну, давайте откровенно — реформы произойдут, начнётся рост ВВП, но будет ли это означать миллиардные вложения в инфраструктуру сёл, решение вопросов с медициной, постройку системы скоростных поездов и современных ферм, позволяющих работать в сёлах, а жить в пригороде? Причём быстро, в течении 10–15 лет? Спорный вопрос.

Мир будущего — мир городов и мегаполисов

Ну, допустим, даже мощно вложились в инфраструктуру сообщения с городами. А дороги по самим сёлам? А развлечения, кроме магазина, где наливают по 100 грамм? А образование? Отток населения продолжится — нужно быть реалистами. Возможно, он замедлится или будет компенсироваться охотой за головами специалистов в АПК с их переездом, но население городов продолжит расти, городские кварталы — расширяться. Простой пример — агломерация с двумя ядрами в Крыму или пространство между Днепром и Каменским (бывшим Днепродзержинском): десятки километров кварталов, крохотных посёлков, переходящих в индустриальные парки и промышленные зоны, перемежаемые высотками и «свечками» спальных районов. В перспективе до 5–7 крупных агломераций в Украине смогут противостоять миграционным процессам и демографическим вызовам, высасывая, как пылесос, сельское население и создавая сотни километров «городского ландшафта».

Основные бои в этом случае будут идти за плотную многоэтажную застройку и развязки дорог, обеспечивающие снабжение пригородов, с постоянной опасностью поражения с флангов, тыла, проходов через канализацию, технические тоннели, подвалы. Каждое высотное здание может стать крепостью — с запасами воды, пищи и боеприпасов. Почти в каждом строении могут располагаться корректировщики огня, снайперские группы и охотники за бронетехникой; в подвалах и бомбоубежищах заводов — крупные запасы МТО, сервера, штабы, генераторы.

Иллюстрация того, как армия Турции с абсолютным превосходством в воздухе и тяжёлом вооружении брала госпиталь Эль-Баба в застройке на холме — потеряна рота техники, госпиталь до сих пор в руках боевиков

Линии метро, ветки скоростных трамваев под эстакадами, технические тоннели станут ещё одним уровнем для укрытия личного состава либо центрами логистики, вплоть до кустарных цехов по сборке мин и боеприпасов. Окончательно размоются понятия комбатанта, волонтёра, некомбатанта и легитимной цели, как сейчас размываются они в Эль-Бабе, Алеппо или любом крупном городе, который находится под плотным огнём.

Мы должны быть готовы к изменению системы подготовки, созданию центров обучения городскому бою, перетасовке штатов, увеличению в них доли вооружения под боеприпас с мощным импульсом, способного пробивать кладку и доставать огневые точки в зданиях, созданию высокоточных противопехотных управляемых ракет, моторизации частей багги или квадроциклами.

В целом, любая часть будет учиться действовать в отрыве от соседей, часто без локтевой огневой связи и отвыкать от термина окружение — в нескольких конфликтах на БВ или в бывшей Югославии подразделения находились в изоляции неделями и месяцами, сохраняя управление и выполняя поставленные задачи.

Экономика

Веками армия предоставляла то, что не могла предоставить гражданская жизнь в прошлом — стабильность. Ты просыпался, получал бачок борща, кусок мяса, пылил 20 миль по пересечённой местности и зарабатывал своих 36 копеек в день, если доживал до вечера. Человек не думал об одежде и обуви, тогда как в семье моего деда в школу шли те, кто раньше встал, потому что сапог на всех просто не было. Последний раз голод со смертельными случаями был в 1946–1947 годах. Советский солдат срочной службы за 7 рублей и сухой паек оккупировал половину Европы и воевал в Анголе и Сирии, пока дома у него не было носков и майонеза без очереди.

Но мир меняется. Призывники перестают впервые кушать мясо и масло каждый день только после начала службы, голода раз в 5 лет не наблюдается, а, несмотря на то, что и в Украине, и в России, и в Сирии, и в Ираке, и на «серых» территориях в «Л/ДНР», в ИГИЛ люди зарабатывают в армии больше среднего по рынку, очередей из желающих отдать долги родине не наблюдается. Просто исчезли барьеры между странами — пособие по безработице и коробка с едой из гуманитарной помощи в первом мире скоро будет превышать вполне достойный доход в третьем мире.

Кроме того, развивается удалённая работа. Не выходя из поезда и живя в хостелах, можно переводить тексты, аннотации, администрировать магазины, писать коды или фотографировать, продавать или обучать. Что в итоге нужно защищать? Дом. Так мой дом сегодня в Праге, а завтра в Таиланде. Семью? Она в Польше, пока позволяет виза, а потом в Черногории — там виза не нужна. Снимаю квартиры по «Airbnb», арендую автомобили, учусь удалённо — мне нечего терять и не за что бороться.

Это раньше, чтобы выжить, нужно было всем идти в армию, потому что придёт враг, захватит землю и завод, с которого мы живём, убьёт близких и соседей. Соседи — на курортах, близкие — в Skype, доход — в планшете, а земля никуда не денется с того места, где стояла тысячи лет. Если человек видел Львов на картах австрийским, польским, российским, коммунистическим и украинским, то если он станет словацким — не факт, что на землю этого человека упадёт небо.

С этим тоже можно и нужно работать, но здесь не будет простых решений и рецептов. Теоретически у нас два моря, отличные люди и куча перспектив, а практически мы пятое поколение, пытающееся построить рай в вишнёвом саду, но обнаруживающее себя в Канаде или Аргентине. Люди сражаются за свой образ жизни, идею или банально за деньги — в этом направлении и нужно копать, а не удивляться 40 тысячам уклонистов, которые зарабатывают в Польше и ездят на машинах с временными номерами.

Технологии

Тут комплекс факторов, даже не касаясь лазеров на боевом дежурстве и орбитальных программ. Тяжёлые БПЛА, перевозящие до 400 килограммов груза, беспилотные автомобили, роботы для разминирования и подвижные огневые точки. «Стаи» крохотных дронов, сбрасываемых с самолётов — одни из них служат мозговыми центрами, другие дают картинку или наведение, третьи выполняют ударные функции. Беспилотные аппараты-камикадзе применяет уже Азербайджан, системы «выстрелил и забыл» — страны Балтии; США занимаются программой OICW, где все пулемёты и гранатомёты меняются на систему, поражающую противника 25-миллиметровыми гранатами с воздушным подрывом.

Гранатомёт XM25 с программируемым подрывом — над окопом, каналом или арыком, в проёме окна, за углом

Всего на Земле сейчас более 8 миллиардов устройств, подключенных к интернету. Это сотни миллионов камер, смартфонов с камерами, планшетов, датчиков, систем сигнализации, «умных домов». Никакие средства РЭБ не могут полностью изолировать регион — интернет раздаётся со спутников, кабелями под землёй, по радио, цепочкой устройств. Это означает конец эры скрытных действий и монополии государства на военную информацию. Уже сегодня волонтёры создают организации по разведке в открытых источниках, координируют обмен данными по движению колонн в реальном времени, отмечают на картах позиции артиллерии и оборонительные работы. Ты не можешь спрятаться от смартфона с балкона или удалённого взлома камеры, от аппаратного поиска в социальных сетях и перехватов почты.

Центр управления БПЛА в Израиле — у многих будущее уже наступило

В 2017 году уже стали актуальными локальные сети для управления огнём артиллерии или действий подразделения. В обозримом будущем в распоряжении командиров будет интерактивное «поле боя», где в реальном времени дружественные волонтёры или высшие штабы тремя кликами укажут координаты вскрытых целей, а «гражданские» БПЛА в том районе проведут вылеты, выдавая картинку в реальном времени. «Кибернетические атаки» (вывод из строя серверов, перехват изображения камер, вбрасывание дезинформации) уже становятся таким же обязательным элементом войны, как РЭБ, а волонтёры, активисты, IT-специалисты и «белые каски» — актуальной целью для противника.

20-граммовые БПЛА «Шершень». Дальность действия — 3 км. Больше 400 комплектов применяют в Афганистане против снайперов и засад. Следующий уровень — когда стая крохотных дронов-камикадзе будет преследовать и взрывать цель

На поле боя

Вполне возможная картина войны последующих 15–20 лет — небольшие мобильные части формата батальонной или полковой группы, почти полностью автономные. От инженерного подразделения с гибридом экскаватора и крана до грузовых квадрокоптеров, квадроциклов, беспилотного транспорта, снабжающего передовые взводы. БПЛА на уровне отделения; камеры на БММ или датчики, выстреливаемые в сторону противника; информация, стекающаяся от гражданских в аналитический центр; крошечные дроны весом в 20 грамм, вскрывающие засады или атакующие, как рой. Позиции вокруг станций скоростного трамвая, метро или подземных стоянок в высотных зданиях — там, где вне досягаемости от тяжёлого вооружения расположены командные пункты, генераторы для зарядки, серверы, склады боеприпасов и амуниции. Несмотря на снижение КВО (кругового вероятного отклонения) и широкое применение высокоточного оружия, рост застройки не выключит из уравнения пехоту — палестинцы уже создают подземные города с выходом на территорию Израиля, а турки месяцами не могут взять 100-тысячный районный центр с несколькими посёлками.

Мобильность, координация и огневая мощь. Работают всего 2 оператора

Комбинация «зелёных», «серых» и «красных» зон в зависимости от плотности застройки, активное привлечение гражданских активистов и отрядов самообороны на фоне оттока населения в соседние страны и регионы. Основное оружие — управляемые ракеты, в том числе осколочные, 60–80-миллиметровые миномёты с воздушным подрывом, ручные гранатомёты, пулемёты под боеприпас с мощным импульсом — то, что может достать противника здесь и сейчас, на «длинной руке», в два клика или нажатия кнопки на рации, а не через цепь штабов и спутников. БПЛА с вертикальным взлётом с пятачков стоянок или крыш зданий — несущие ПТО ракеты или заряд камикадзе.

Комплексы для борьбы с БПЛА в США. Шагающие роботы где-то рядом

Техника может эволюционировать в сторону носителей высокоточного оружия, самоходных миномётов, ПВО или командных центров. Пока с линии боевого соприкосновения она вытесняется, как в своё время были вытеснены рыцари, тяжёлые танки или массивные бронежилеты. Причины банальные: лучшие ПТУРы стоят по 80–100 тысяч долларов, а танки — по 2–3 миллиона долларов, и в этой гонке большинство участников не смогут бесконечно вкладывать средства в динамическую и активную защиту.  

Суровая реальность

Заметьте, что мы говорим не о США с их космическими программами, самолётами 7-го поколения, роботами для взвода и лазерными установками, а о небольших странах со скромным финансированием. В полной мере это касается и Украины. Стоит всегда помнить, что наш основной противник не «народные республики», а их спонсоры — с оборонным бюджетом больше всего сводного бюджета нашей страны. Рано или поздно выход будет один — много вкладывать в ВПК или закупать высокоточное оружие, дроны, технологии за границей, чтобы нивелировать преимущество врага.

Украина не может себе позволить ничего, кроме серии — никаких экспериментальных машин на базе «Оплота», «Дозоров», которые собирают всем миром, но так и не могут собрать больше 10 штук, 10 видов ударных «Горлиц» и ББМ на каждом заводе. Если это управляемая ракета, то она должна быть в каждом взводе ПТО, если БПЛА — его операторов должны тут же массово обучать. Только тогда у нас будут шансы не захлебнуться в логистике и противостоять РФ на сотнях километров нашей восточной границы. Для этого надо будет закупить спутники, лицензии и технологии. Мы должны искать деньги, а не прятать голову в песок, рассказывая о поддержке национального производителя. То, что мёртво, умереть не может. Закупайте вооружение в Израиле и Швеции. Если нет денег — выпускайте займы и работайте с волонтёрами. Сказки про сто «Оплотов» не помогут на востоке.

Стоит подчеркнуть, что это не готовые рецепты на все случаи жизни, а приглашение к диалогу или освещение возможных тенденций. Никто не может сказать, что нам понадобится одна кафедра операторов дронов в Сагайдачного и конструкторское бюро по беспилотным автомобилям. Мы ещё не знаем, какие точно вызовы будут стоять перед нами, но знаем, что они будут. Сегодня уже ближе к 2030 году, чем к 2000-му, когда в Украине благополучно гнили танки, вертолёты и самолёты, их продавали сотнями, а мы содержали подводные лодки и коммерческие полигоны. В 2008 году вышли первые устройства и смартфоны на базе Android. Сейчас они «разорвали» рынок и изменили нашу жизнь. Планшеты из фантастических фильмов менее чем за 10 лет оказались в артиллерийских и разведывательных подразделениях. В Европе дроны уже доставляют посылки и дефибрилляторы больным.

Человечество стоит на пороге технологического взрыва: электромобилей во всех сферах, модификации человеческого тела, изменений способов добычи и хранения энергии, экономического уклада. Всё это не может не сказаться на военном деле. Надежда есть. За последние 3 года мы сделали гигантский шаг вперёд, по сравнению с тем, что было в 2012–2013 годах. Тогда БПЛА возили на полигоны и тыкали в них указкой, а тепловизор было чем-то из фильмов про Чужого. Украина обязана следовать за технологической эволюцией. Вряд ли есть те, кто желает, чтобы мы опять находили миллиарды на стадионы, аэропорты и десятки гостиниц к чемпионатам по футболу, чтобы потом снова возить носки и китайские поделки на фронт, когда припечёт — когда наши дети спустя поколение опять будут проливать кровь в одной из «народных республик», которые создаёт раковая опухоль по соседству. Эти 15–20 лет пролетят быстро. И очень не хочется, чтобы соотечественники снова занялись любимым видом спорта — бегом по граблям.

Данная рубрика является авторским блогом. Редакция может иметь мнение, отличное от мнения автора.