Теряя города: есть ли будущее у «Исламского государства»?

Анатолий Максимов

На первый взгляд, «Исламскому государству» сейчас не позавидуешь: отбиваясь от коалиций самых разных противников, группировка сдаёт ключевые с военной или идеологической точки зрения города. Всё началось с освобождения Кобани 26 января 2015 года. Поражение у стен этого города стало, по общему мнению, одним из тяжелейших для ИГ за всю историю существования группировки. С этой битвы началось отступление боевиков.

С религиозно-идеологической точки зрения переломным моментом стала потеря Дабика — древнего городка, упомянутого в Коране как место последней битвы с «неверными», после которой наступит конец света. Пропаганда «Исламского государства» очень активно использовала это пророчество, превознося Дабик, который не имел, по сути дела, никакого стратегического значения, как одну из своих важнейших крепостей. Но в 2016 году городок был взят турецкими войсками практически без боя. Тем самым был разрушен один из самых знаменитых мифов ИГ. Недавно после 104 дней боёв был «освобожден» сирийский Эль-Баб — турки и поддерживаемые ими повстанцы снова вошли в пустой город. Игиловцам дали спокойно выйти и убраться помогать своим собратьям в другой населённый пункт. Операция стоила Турции десятки погибших солдат и повреждённой техники и скорее стала поражением, чем победой.

К февралю 2017 года у ИГ фактически осталось всего ничего — часть Западного Мосула, окружённая Ракка и Пальмира, к которой снова подходят сирийские войска. Ещё раньше террористы были выбиты из ливийского Сирта — своей «столицы» в Северной Африке. «Представлять интересы» ИГ в том регионе осталась лишь их синайская ветвь — «Ансар Бейт аль-Макдис».

Мосул, 25 февраля 2017 года. Белым цветом обозначены районы, находящиеся под контролем ИГ, зелёным — правительства Ирака

Особенно ощутимой будет потеря Мосула — последней цитадели джихадистов в Ираке и места, где Абу-Бакром аль-Багдади в стенах Большой мечети был провозглашён Халифат. Однако думать, что поражение на полях сражений в Ираке и Сирии положит долгожданный конец террористической организации, крайне ошибочно и недальновидно. В командовании группировки сидят опытные полевые командиры. И у них уже есть план выживания ИГ после потери большей части или даже всех населённых пунктов в Сирии и Ираке.

План называется арабским словом «ингияз» (переводится как «временное отступление»). Упрощённо его можно представить как «из пустыни мы вышли, в пустыню и вернёмся». Но перед этим боевики совершенно точно будут сражаться до конца за то малое, что у них ещё осталось. А потом да, ИГ снова уйдёт в Сирийскую пустыню для перегруппировки, накопления сил и планирования неожиданных, спорадических рейдов на освобождённые территории, чтобы наносить удары и совершать теракты.

Назад в пески: ИГ без Ракки и Мосула

Впервые слово «ингияз» появилось в мае 2016 года в последней речи, с которой выступил Абу Мухаммад аль-Аднани, официальный спикер группировки. Он, напомним, был убит в результате американского авиаудара в августе прошлого года. Аднани пояснил: мол, территориальные потери не означают поражение, боевики будут бороться до конца, а затем отступят в пустыню, готовясь к возвращению. Так же, как делали это в период между 2007 и 2013 годами.

Тогда, в 2007 году, «Исламское государство Ирака», предшественник современного ИГ, было выбито из городов Ирака американской армией и исчезло (как тогда думали) в малонаселённых районах. Однако джихадисты выжили за счёт хорошего умения приспосабливаться. Пребывание группировки в сельской местности дало возможность хорошо пополнить казну за счёт разбоя и вымогательства. Боевики нападали как на местные племена, сея между бедуинами раздор и стравливая их друг с другом, так и на иракские силы безопасности. Атаки сеяли недоверие и страх, что создало условия для триумфального возвращения ИГ шесть лет спустя с новым лидером — Абу Бакром аль-Багдади.

А когда дела пошли плохо и ИГ начало терять людей и территорию, проигрывая на поле боя, пустыня снова спрятала главарей джихадистов. Нужен был отдалённый, безопасный район на стыке Ирака и Сирии, откуда можно было бы удобно следить за происходящим. И такой район у группировки был — вилаят аль-Фурат.

«Для выживания в долгосрочной перспективе пустыня имеет для ИГ такое же значение, как и города. Вилаят аль-Фурат — провинция на границе между Ираком и Сирией. Эта отдалённая территория предоставит хорошее укрытие для старших членов ИГ, если они ещё не там», —  поясняет Хассам Хассан, автор книги об «армии террора» и научный сотрудник Тахрирского института ближневосточной политики.

Иракские чиновники уже видят признаки грядущего отступления «Исламского государства» в пустыню. Силовики из Салах ад-Дин, провинции к северу от Багдада, в телевизионных интервью утверждают, что боевики неожиданно возвращаются в освобождённые ещё в 2014 году районы, вербуют новых членов и устраивают молниеносные нападения и атаки смертников на автомобилях.

Как и на Синайском полуострове Египта и аграрном северо-западе Пакистана, растянутые силы безопасности не в состоянии справиться с такими «налётами». Не говоря уже о том, что «игиловцы» освоили новые, несвойственные им ранее тактики рытья подземных ходов и сбрасывания бомб с дронов.

Отступление «Исламского государства» из Мосула в любом случае будет расценено как победа для Ирака. Но если правительство в Багдаде не договорится с иракскими суннитами и не предоставит им больше прав,  чтобы заполнить вакуум власти в раздробленной и охваченной войной стране, ИГ вновь выйдет из пустыни.

Йемен и другие плацдармы для развития

Стоит рассмотреть и возможность возрождения группировки вне Ирака и Сирии. Одним из самых привлекательных мест может стать охваченный гражданской войной Йемен, где Иран поддерживает шиитских повстанцев-хуситов, а Саудовская Аравия — суннитское правительство страны. Впрочем, если ИГ решит обосноваться в Йемене после изгнания из Сирии и Ирака, то ему придётся иметь дело с «Аль-Каидой на Аравийском полуострове» — доминантной террористической силой в регионе.

Когда-то ИГ было частью «Аль-Каиды». Но это был как раз тот случай, когда «из ада изгоняют за плохое поведение»: после зверств и жестокостей «коллег» последователи покойного бин Ладена порвали все связи с Аль-Багдади. При этом обе группировки продолжали воевать в Сирии — филиалом «Аль-Каиды» стала группировка «Фронт ан-Нусра». Новая встреча со «старыми друзьями» может иметь для ИГ самые разные сценарии развития.

Но сначала надо задать себе вопрос: почему именно Йемен может привлечь ИГ в качестве новой базы?

«"Вакуум" безопасности, оставшийся после бегства йеменского правительства в Эр-Рияд, ослабление племенного "социального клея", разгул контрабандных сетей и обширная "пористая" береговая линия. В результате имеем нестабильность, привлекательную для бойцов ИГ», — объясняет Элизабет Кендалл, старший научный сотрудник Пемброк-колледжа в Оксфорде. Она добавляет, что если АКАП и ИГ решат «похоронить былые обиды» и объединиться против шиитов-хуситов, это ещё больше усложнит конфликт в Йемене и снова даст «Исламскому государству» иллюзию собственной значимости. С другой стороны, всё может закончиться ещё одной «войной джихадистов» в пределах маленького Йемена.

Кроме юга Аравийского полуострова, ИГ рассматривает и другие варианты. Ячейки есть в Пакистане и Афганистане, где, правда, им приходится соперничать с третьей крупной акулой в мире терроризма — Талибаном. Еще «Исламское государство» неплохо устроилось в Бангладеш, где даже проводит успешные теракты. Под вполне реальной угрозой преимущественно христианские Филиппины, где, однако, есть мусульманские регионы и межкультурное напряжение, и крупнейшее в мире мусульманское государство — Индонезия. Последние новости раскрыли нам факт, что вербовка возможна даже на Тринидаде и Тобаго.

Даже если города и власть в Сирии и Ираке будут потеряны, ИГ просто перейдёт в режим «Халифата без границ». Есть опасение, что его будет намного сложнее побороть.

Данная рубрика является авторским блогом. Редакция может иметь мнение, отличное от мнения автора.