Мы вырвались

Именно эти слова крутились у меня в голове, когда я смотрел видео с митингов в России и Беларуси.

Мы вырвались даже не из каких-то политических объединений, таможенных союзов, СНГ и прочих формальных совкозаменителей. Мы вырвались из самой схемы взаимоотношений с властью, в которой не так страшно слово «НЕТ», как предшествующее ему робкое «разрешите?..» И пусть теперь нас время от времени заносит в Праздник Непослушания, это всё равно лучше, честнее и живее, чем тот хтонический ужас, что мы оставили за спиной.

Строго говоря, мы вырвались из говна.

Говно выглядит так:

И так.

И вот так.

Извините. Из песни слов не выкинешь. Можно было бы, конечно, сказать и красивее, но зачем тратить красивые слова на то, что вы видите выше?

И я говорю не об изменении государства, а об изменении страны через эволюцию критической массы граждан. Такие действия полиции у нас ещё возможны, такая реакция на них — нет.

И нельзя сказать, что мы далеко ушли, но мы перешли черту. Когда у нас надо увлечь народное внимание, у нас вносят языковые законопроекты или начинают обсуждать аборты. Когда у них надо отвлечь народ, арестовываются десятки «подготовленных на Украине боевиков», или внезапно взрывается метро. Это, согласитесь, качественная разница.

Это были хорошие новости.

Плохие новости — то, что мы за это ещё поплатимся.

Проблема в том, что соседней с нами зиккуратократии физически нельзя допустить того, чтобы мы в каком-то аспекте выглядели лучше её. От этого в головах её подданных могут зарождаться странные, неприятные мысли. Например, мысль о том, что у хохлов почему-то не взрывается метро. Ну вот не взрывается и всё.

Конечно, можно рассказать, что это потому, что хохлы сами-де в Питере взрывают. Или потому, что хохлы не воюют с исламскими террористами, а Россия героически утюжит «Калибрами» сирийскую пустыню. Или найти иное совершенно логичное (в кремлецентричной картине мира) объяснение.

Но всё равно, У ХОХЛОВ МЕТРО НЕ ВЗРЫВАЕТСЯ.

Значит, надо, чтобы взорвалось.

И тут возникает неприятное ощущение под ложечкой. Вроде и не хочется критиковать работу СБУ — воно працює. Нет, правда — ловят не только реконструкторов с дульнозарядными ружьями. Но Вороненкова убили в центре Киева, а в Мариуполе и вовсе взорвали Хараберюша — полковника самой же конторы. Не внушает оптимизма. Дай Боже нашему теленку волка съесть.

Помните, на нашумевшем видео из Брянска учительница кричит «вы хотите, чтобы у нас, как на Украине было?»

Советский учитель — биоробот высочайшего класса. Никто не изложит вам политику партии столь же быстро, просто и чудовищно. Не нужно часами смотреть советский телевизор — вам его за пять минут перескажут. Так и здесь: Украина — погибшее царство, ответ на вопрос «вы хотите, чтобы у нас было, как там?» для биоробота кажется самоочевидным.

Однако установив «хохлов» как модель для сравнения в рамках схемы «вы же не хотите, чтобы у нас было так же?», нужно постоянно поддерживать очевидную разницу. А то вдруг какой-то школьник с особым цинизмом ответит «да, хотим»? Хорошо, что удалось развязать в соседнем государстве войну, хорошо, что удалось подать её своему населению как «гражданскую» (впрочем, учитывая, что даже школьники видели видео российской техники в Украине, с этим уже тоже возникают сложности). Но этого недостаточно. Разница должна быть постоянной, ощутимой и достаточно зримой для того, чтобы телевизору удавалось преподнести её как различие между первобытным хаосом и раем стабильности. Ради этого можно даже перейти от гибридного вторжения к прямому, как то было сделано в августе 2014-го. А то соскочит ведь.

Раз уж решил быть красавчиком на фоне соседа — соседа нужно постоянно бить. А особенно ожесточенно соседа нужно бить тогда, когда у тебя у самого проблемы. Бить так, чтобы он постоянно ходил с разбитым лицом и символизировал пропащесть альтернативных жизненных выборов.

Со стороны украинцев это означает — как только у них проблемы, нужно быть готовым отбиваться. И в медиа, и на полях Донбасса, и в Гааге, и в Женеве, и даже в метро. Потому что они увязали наши проблемы со своим успехом, а свой успех — с собственным выживанием. Ничего личного, просто Кремлю нужно, чтобы мы стали руиной.

А нам нужно, чтобы он сдох. И не нынешний обитатель Кремля, а сам Кремль. Как сборное понятие. По иронии судьбы, это же нужно и россиянам — но, боюсь, их вряд ли удастся в этом убедить.

Мы вырвались. Осталось отбиться.

Виктор Трегубов