Возвращение

1 февраля 1960 года четверо чернокожих студентов отказались пересаживаться с «мест для белых» в Гринсборо, штат Северная Каролина — и сидели там часами, требуя их обслужить. Скоро к ним присоединились сотни единомышленников по всей стране — и, в конечном итоге, через четыре года сегрегацию в общепите отменили.

Увы, тогда ещё не было социальных сетей. И история не сохранила для нас данных, существовали ли чернокожие, рассказывавшие другим, что всё это пустопорожний популизм — ведь у большинства афроамериканцев нет денег ходить по ресторанам.

Между Украиной и европейским безвизом остались два шага — решение послов ЕС и решение Совета ЕС. После массовой поддержки в Европарламенте оба можно считать скорее техническими — подобно тому, как в украинской практике мы привыкли считать закон принятым после того, как его одобрит Рада, хотя формально нужна ещё подпись президента и публикация в СМИ. Кажется, к середине июня мы всё же сможем ездить в Европу без виз. До 90 дней каждые 180 дней с момента первого пересечения границы — то есть, теоретически, можно провести там в статусе туриста хоть полжизни. Только вот работать без отдельного разрешения не дадут.

Казалось бы, надо порадоваться.

Но следует учесть особенности нашего менталитета. Радоваться мы боимся. У нас общенациональный невроз: порадуешься вслух — сглазишь. Нам на подкорку вбито: жалуйся, прибедняйся, стони и сопи. Во-первых, сойдёшь за стреляного воробья, во-вторых, увеличишь вероятность, что ограбят не тебя, а жизнерадостного соседа. В нашем сегменте интернета невозможно представить новость, комментарии под которой будут исключительно позитивными. Даже под новостью о расстреле гениталь-фюрера обязательно будут жалобы, что слишком поздно, не теми пулями и не в то место. Зрада.

Вот и сейчас, простите за неровный почерк — люди очень стараются придумать, что же в этом безвизе плохого.

Самый популярный аргумент — у нас на это денег нет, а те, у кого есть, падлы. Ой, извините, его обычно формулируют иначе — «у простого человека никогда не хватит средств на поездку, а те, у кого они были, тем и визу взять несложно».

Это редкая чушь по длинному комплексу причин.

Во-первых, ездили и совершенно небогатые люди. Автостопом, автобусами, покупая билеты за полтора года до — да иной раз и вовсе на велосипеде. Было бы желание. Разумеется, они получали визы. Разумеется, для них это не было самым серьёзным препятствием. Просто ещё одна гиря на ногу, ещё одна возможность облома поездки, ещё одна унизительная процедура.

Во-вторых, вопреки популярному заблуждению, жизнь в Украине есть не только в Киеве. А вот дипломатические миссии некоторых государств — только там. Да, есть ещё и консульства и визовые центры в некоторых крупных городах. Но всё равно — прикиньте, насколько веселее будет ваше путешествие, если в него войдёт локальная прелюдия, поездка за сотню-другую километров ради сомнительного удовольствия постоять в очереди в визовый центр.

В-третьих, речь не о 35 евро за визу. И не о возможности отказа. Речь о том, что мы сидели за невидимым барьером, отделяющем «своих» от варваров. И должны были доказать, что такие варвары, как мы, достойны попадания в цивилизованный мир. Пример с чернокожими студентами не просто так оказался в начале статьи.

Я, кстати, не уверен, что мы на самом деле достойны. Но меня радует, что мы сумели убедить в этом европейцев.

Другой пример: представьте, что у вас на входе в туалет поставили вахтёра с кассовым аппаратом. И вход — ну, скажем, десять копеек. Сумма вроде небольшая, подъёмная. Во всяком случае, если у вас есть деньги на еду — хватит и ему заплатить, а если нет на еду — чем вы гадить собрались? Но вахтёр. Может пропустить, а может и нет. Здравствуйте, Марфа Иванна, а у вас не будет разменять, да, простите, поищу мелочь, да, чек не забуду, всего вам хорошего.

Тут сейчас могут попытаться зайти сзади сторонники другой зрады. Назовем их «открывателями глаз».

— А ты вообще знаешь, автор, — возопят они, — что на самом деле весь тот же набор документов может потребовать пограничник?! А ты, как лох, не возьмёшь, и тебя из аэропорта развернут! Просто потому, что им твоя морда не понравилась! Вот у меня случай был…

Следует заметить, некоторые поборники этого аргумента обладают такими мордами, что поневоле понимаешь пограничников.

Но придётся их расстроить: да, знаю. Вот только пакет документов всё же поуже: справку с места работы или из банка пограничник вряд ли требовать. Но да, ту же бронь отеля и обратный билет — может.

Вот только это нормально. По таким же принципам ездят в ЕС, например, граждане США. Я вам больше скажу: даже наш пограничник может не пустить европейца, если его в чем-то заподозрит. Так обычно безвизовый режим и выглядит — всё, что больше, называется союзным государством или единым визовым пространством. Скажем больше, открыв глаза открывателям: пограничник имеет право потребовать всё те же документы, даже если у вас уже есть виза. Да, берите с собой основные документы — и попытайтесь изобразить на морде лицо. Должен пропустить.

Оставим спор с людьми, чья позиция продиктована не логикой, а душевными расстройствами. Спросим себя: пойдет ли нам этот безвиз на пользу.

Ответ — да. Как ни крути.

Здесь стоит вспомнить мою любимую цитату из одной статьи Сергея Рахманина:

— Зря хохочешь, мы тут, понимаешь, все по кругу за него переживали. Человек неделю из дому не выходил, пил, от стресса спасался. И ладно бы он в Норвегию съездил, Швейцарию либо Люксембург. Или, скажем, в Штаты. Кому рассказать: Венгрия да Словакия — и такой удар по психике! А всё почему? Он ведь даже Киев ни разу не видел. Я его спросил потом, ты, кроме Харькова, где-нибудь был? Он говорит: ну да, два раза в Люботине и раз в Чугуеве. — Ну и? — Да ничего, попустило. На седьмой день пришёл ко мне, сел в кухне, помолчал и говорит: «Всё-таки правильно коммунистов запретили…»

Одна из проблем Украины — чудовищно низкая мобильность населения даже внутри страны. Как-то раз автор этих строк слышал рассказ о старушке, всю жизнь прожившей на киевской Русановке, но никогда не бывавшей на Правом берегу. Возможно, байка, но можно и поверить — слишком много наших сограждан никогда не покидали пределов даже своих городов.

И дело не в том, что путешествия — это стильно, модно, молодёжно. Дело в том, что они позволяют посмотреть на другие модели общества. Понять, что так тоже можно, что существуют разные способы жить и относиться к пространству вокруг себя. Как ни крути, в ЕС эти способы, в основной своей массе, поприличнее наших. Пусть люди хотя бы на них посмотрят. Пусть скажут себе «а шо, так тоже можно было?»

В конечном итоге, мы это заслужили. Мы стоим в самом начале нашего пути к построению цивилизованной страны и всякий раз норовим упасть обратно. Но право хотя бы поехать в цивилизованный мир на равных, а не на птичьих, правах мы уже заработали. Что же, будем пользоваться.

И да, я верю, что это — точка невозвращения. Кажется, верят в это и в России — иначе как пояснить те огромные усилия, которые были безуспешно брошены на то, чтобы этого не произошло? Как пояснить всю ту пену, которая сейчас летит из прорезей в ватниках? Возможно, тем, что некоторые крымчане внезапно вспомнили об украинских паспортах?

У себя в Фейсбуке автор этих строк закончил пост о безвизе фразой «Это была очень долгая одиссея» (правильнее было бы сказать «долгий анабасис», но это слово у нас хуже знают). Меня сразу же попытались поправить — да разве долгая? Три года. Грузия вот девять лет, Турция до сих пор не получила…

Но я имел в виду не три года. Я имел в виду примерно триста пятьдесят лет.

Мы возвращаемся.

Виктор Трегубов