Кислые сливы

Журналистские расследования стали сверхпопулярным жанром. Они гремят на всю страну, за них дают награды с пафосными названиями, они — краткий путь к славе, и среди всех журналистских материалов у них больше всего шансов что-то реально изменить.

Однако автор этих строк не любит этот жанр и старается его по возможности избегать.

На то есть причины. Например, тот факт, что автор этих строк — ленивая и антисоциальная задн личность, не находящая сил и времени долго и тщательно работать со сливами. Пытаясь понять, где же источник слива — как правило, человек много более компетентный в теме слива, чем сам журналист — заложил манипуляцию, а где — откровенную лабуду.

Как хорошо, что в стране есть сотни журналистов, которых это не останавливает.

Зачастую обыватель представляет себе журналистские расследования как долгую и тщательную работу с документами, рытьё открытых и закрытых источников и тихий поиск информаторов. И он прав: порой дела обстоят именно так.

Но очень часто дела обстоят иначе: информатор сам приходит, сам всё рассказывает, и передаёт пачку документов с компроматом на какого-нибудь субъекта. Даже не вкладывая в неё конверт с деньгами — ну, может в процессе чизкейком угостить. Потому что знает — журналист его выслушает и так. И хорошо запомнит рассказанное. И, скорее всего, изложит на бумаге.

И в этом — самом по себе — нет ничего плохого.

Слив — ценнейший источник информации журналиста в любой стране мира. Если бы политики и бизнесмены не мочили друг друга таким образом, слишком часто журналистам — особенно в закрытых обществах — приходилось бы большую часть времени довольствоваться пресс-релизами, протокольными данными и случайными утечками. Ску-учно.

Проблема не в том, что журналист использует сливы как источник информации — он даже обязан это делать. Проблема — если публикацией слива его работа и ограничивается. Одно дело — когда автор выколупывает из слитых данных действительно полезную информацию и использует её как элемент материала. Другое — когда вся статья просто представляет из себя слив с окантовочкой, или, ещё хуже, эмоциональной подводкой, а работа журналиста сводится к передаче услышанного в первозданном виде.

— Ну какой из Икс расследователь? — говорил мне как-то очень уважаемый мною редактор в прошлую геологическую эру (то есть до Майдана и войны). — Полученные сливы даже не обрабатывает! Просто вываливает, как есть!

Тогда это ещё было как бы фу. Сейчас, увы, это уже вполне себе мейнстрим и вполне себе одна из основных проблем украинской медиатусовки.

Страшную вещь скажу: далеко не всегда причиной продажность или предвзятость. Вы бы очень удивились, узнав, во скольких случаях виной лень, глупость, нехватка времени и желание опередить конкурентов по времени публикации.

Но это — капитуляция.

Когда политик, или бизнесмен, или, чего уж там, сотрудник спецслужб сливает информацию, он надеется использовать журналиста. В этой игре журналист должен попробовать его переиграть. Разобраться, где в полученных данных правда, где ложь, а где манипуляция, вычленить из них необходимую информацию и правильно встроить её в материал. Подать и другую информацию. Попробовать спровоцировать на ответный слив его оппонента. В итоге он уже использует источник, а не источник — его.

Мне кажется, недавно мы проскочили какой-то печальный момент, когда к этому идеалу уже перестали стремиться. Зачем, собственно, тратить лишние силы, если в чистом виде слив даже сенсационнее?

Немного работы в этой сфере — и то, что вызывает у обычных потребителей информации подозрения в злонамеренности, вызывает у тебя слегка недоуменную улыбку. Потому что там, где они видят провокацию и вброс, ты видишь целую сценку.

Сначала автор дорывается до потенциально «бомбовых данных». Возможно, ему их прямо приносят. Возможно, он сам их находит. А возможно, ему помогают их найти в нужном месте. И на первый взгляд эти данные взорвут танцпол и разоблачат самых крупных рыб нашего озерца. И вот, они уже у него в руках…

Потом он с лихорадочным блеском в глазах их шерстит. В процессе улыбка медленно сползает с его лица: бомба оказывается учебной шашкой, значительно менее разрушительной, чем казалось изначально. Компания из Секретных Бумаг какая-то не по чину мелкая и неясно, зачем создана. Связи между крупной рыбой и фигурантами очевидно натянутые. Записей Секретных Разговоров на руки не дают, и уже закрадываются сомнения — а есть ли на тех записях что-то реально стоящее? Твою ж мать — сокрушается бедняга — а я уже на всю страну через соцсеточки-то проанонсировал…

И приходится докручивать к бомбе запал! Приходится сопровождать публикацию эмоциями, киселёвским интонированием, скойбедовскими намеками, подмигиваниями и суровой хлеборезкой. И уже не слив — часть журналистской работы, а вся журналистская работа — приложение к сливу в попытке привести его к тому ускользающему мегавзрыву, которым он казался автору в начале пути. Журналист уже выступает не человеком, который выбрасывает из слива манипуляции, а человеком, который к сливу манипуляции прикручивает, чтобы бомбовее было.

А потом такая работа входит в привычку. Уже не задаёшься не то что вопросом о намерениях источника информации, нет — тебе не интересен даже сам источник. Откуда в кустах рояль, а в рояле секреты партии — неважно. Важно, что они есть, а ты лучше будешь думать, как их подать повзрывастее.

И это работает, это покупается и продаётся, за это дают награды, жмут руки и делают вид, что уважают.

Как минимум, до того момента, когда в слив кто-то очень хитрый или очень злой со стороны источника — а может, просто не очень старательный — закладывает уже не манипуляцию, а откровенный подлог. Фейк. Враньё, и, что страшно, враньё легко опровергаемое. И вот уже материал оказывается действительно бомбой, да только эта бомба взрывается в руках у автора, забрызгивая его чем-то очень тёплым и мягким, но все равно каким-то нехорошим.

И вот тогда, в облаке брызг, приходит осознание. Просветление. Сатори.

Но уже поздно.

Не люблю я жанр журналистских расследований.

Хорошо в нём работать — трудоёмко, а плохо — не хочется.