Баллада об адмирале

В истории человечества были те, кто словно пришёл на Землю с чётким и ясным предназначением. Эти люди становились спасителями народов, защитниками тех, кто себя защитить не способен, героями и вдохновителями. Они отдавали всё, включая свою жизнь, чтобы достичь успеха в своей миссии.

1590-й от Рождества Христова, Япония. В стране гордых самураев только-только завершилась столетняя серия гражданских войн под общим названием «период воюющих стран», в которой за власть безжалостно резались богатейшие и влиятельнейшие магнаты, представители мощных самурайских родов. Самым умным, хитрым, выносливым и жестоким из всех оказался сын простого крестьянина по имени Тойотомо Хидейоси.

Тойотомо, добившийся абсолютной власти физическим уничтожением целых семей конкурентов под корень, жаждал закрепить свой авторитет и «легитимизироваться» успешными завоеваниями. Также ему было просто необходимо куда-нибудь «применить» 500000 имеющихся у него обученных воинов, ветеранов многих сражений, которых было опасно оставлять без дела.

Ближайшими соседями (потенциальными целями) для Японии были Корея и Китай. Поднебесная тех лет не так уже сильно отличалась от той, какой мы знаем её сейчас: огромная, богатая, передовая. Корея достигла значительных высот в культурном и научном развитии, политически же играла роль скромного вассала. Будучи под протекторатом Китая, корейцы вели в большинстве своём спокойную, сытую, размеренную жизнь, лишь изредка подвергаясь набегам пиратов и кочевников. Больше сотни лет, много поколений до них из-за моря доходило лишь эхо жестокой гражданской войны, потому они привыкли смотреть на Японию примерно как Симба и Муфаса:

Японское посольство, которое вдруг прибыло в дворец корейских «ванов»-правителей и потребовало беспрепятственно пропустить японскую армию, идущую воевать Китай, было поднято на смех. К смехуёшечкам и шутеечкам присоединились многие главные чиновники Кореи. Среди исключений — наш герой.

Ли Сунсин (на Западе пишут «Yi Sun-sin» и выговаривают Йи Сун-Шин) родился в Сеуле во влиятельной семье потомков военной знати. Его дед принадлежал к придворной партии «конфуцианцев-реформаторов», из-за чего был подставлен членами противоборствующей партии, ложно обвинён в государственной измене и репрессирован, что отбрасывало тень на семью Сунсинов.

Когда жизнь в Сеуле постепенно стала невозможной из-за травли как его отца, так и его самого, Сунсины переехали в Асан, где Ли доучился, вырос и женился в 19-летнем возрасте. Тесть, бывший военный, разглядел способности зятя и начал учить его боевым искусствам. Как раз в этот момент новый ван, взойдя на трон, реабилитировал репрессированных конфуцианцев-реформаторов, в том числе семью Сунсин, и позволил им служить в армии. Череда совпадений либо же сама судьба отправила молодого Ли в Военную академию, где он долгих 8 лет учился фехтованию, стрельбе из лука, верховой езде, тактике и стратегии.

Интересный факт: по прошествии этих восьми лет Ли Сунсин сдавал экзамены на должность военного чиновника и офицера. Показав отличные результаты в стрельбе из лука стоя, рукопашном бою и фехтовании, во время сдачи стрельбы на скаку Ли упал и сломал ногу. Но встал, перевязал ногу вербовой веткой и в повторном заезде сдал норматив. Экзамен не засчитали, однако экзаменаторы были поражены силой воли курсанта.

Ли пересдал экзамены через год. Дальше ждали 15 лет тяжёлой службы, на которой его ждали как взлёты, так и падения. Воспитанный на идеалах конфуцианства, он не мирился с взяточничеством и круговой порукой коллег и вышестоящих чиновников, из-за чего то и дело страдала карьера.

К примеру, его увольняли с поста главы военной базы вследствие сговора начальства, добивались разжалования, позже его друзья и покровители добивались раскрытия фальсификаций и находили для него новый пост.

Новый начальник, генерал Ли Или, боясь наказания за недавнюю гибель людей и потерю важного форта под его руководством, выставил Ли Сунсина главным виновником, за что того хотели казнить, но разжаловали в солдаты и отправили к чёрту на кулички. У чёрта на куличках наш герой совершил пару подвигов, за что был не забыт и восстановлен в званиях после более пристальной проверки ложных рапортов Ли Или.

Родина то и дело пыталась задушить его в своих «любящих» объятиях, но Ли Сунсин достойно перенёс все испытания, став крупным и авторитетным военным чиновником как раз к моменту прихода японских посольств в Сеул.

Подготовка к войне

Понимая, что предстоит, Ли Сунсин прилагает все усилия, чтобы получить соответствующую должность. В итоге, сломив сопротивление чиновников противоборствующей партии, он становится адмиралом «левого флота провинции Чолла», состоящего из 5 фортов и 5 доков. Проверив лично каждый из них, новоявленный адмирал, должно быть, ужаснулся: плохое финансирование флота выливалось в недостаток оружия и одежды для солдат; разгильдяйство офицеров — в отсутствие дисциплины. Флот имел всего 10 боевых кораблей-паноксеонов (или «пханоксонов»), половина из которых прогнила.

Ли взялся за реформирование железной хваткой: малейшее непослушание отныне каралось публичными телесными наказаниями и даже казнью; в то же время способные солдаты получили возможность карьерного роста несмотря на происхождение. Адмирал сам вложил целое состояние в поддержку подчинённого флота: впервые за долгое время все корабли стали в строй, форты были укреплены, постоянно проводились учения. Ли, как сторонник дальнего боя, особое внимание уделял подготовке артиллеристов и лучников.

Но не только. Деятельный кореец взялся за изучение прибережных вод, а достигнув успеха на этом поприще, реализовал свои мысли о том, как получить преимущество в «родных стенах». Переоборудовав свои уже существующие корабли, он взялся за реализацию идеи, которая опередила время на века: Ли Сунсин создал так называемые «корабли-черепахи» или же «кобуксоны».

Фактически, кобуксон — деревянный предок броненосцев: полностью закрытая палуба для защиты экипажа, узкие амбразуры для артиллерийских орудий. Широкие, массивные, очень устойчивые — «черепахи» были настоящими плавучими бункерами своего времени.

В качестве основного инструмента демонстрации корейского гостеприимства данные корабли носили до 36 орудий разного калибра. Также они нередко шли на таран. Парусное вооружение в сочетании с вёслами давали скорость и манёвренность, достаточную для превращения крепкого кобуксона в причину жестокой гибели гораздо более хрупких японских кораблей.

Ли Сунсин спустил на воду первый подобный корабль ровно за один день до японского вторжения, дальше достраивал их по возможности. В основном ему приходилось полагаться на более стандартные, пусть и модернизированные его усилиями паноксеоны.

Война

…началась внезапной высадкой вышколенной 150-тысячной японской армии на берег Кореи в апреле 1592-го.

Местные силы были явно не готовы. В нескольких локальных битвах корейцев ждали лишь поражение и гибель. Ван с остатком войска оставил столицу и, избегая сражения, отошёл на север, в сторону китайской границы. Фактически японцы с наскока захватили всю Корею, некоторые отряды даже перешли корейско-китайскую границу и атаковали владения Китая.

Очень Простая Жизненная Мудрость: если кто-то говорит, что принесёт вам войну и смерть — поверьте ему.

…И насколько успешны были японцы на суше, ровно то же количество боли и несчастий ждало их на море.

Первым сражением Ли Сунсина стала Битва при Окпхо. Объединённая эскадра под его командованием, состоящая из его сил и кораблей адмирала Вон Гюна, выследила флотилию в 26 японских транспортных кораблей. Загнав их в угол, кореец уничтожил противника, не дав сильным в ближнем бою японцам ни единого шанса на абордаж. На дно отправились все 26 кораблей и около 4000 агрессоров из страны Восходящего Солнца. Корейцы ограничились пятью ранеными.

Японские командующие сразу решили расправиться с заявившим о себе адмиралом. В последующей битве при Сачхоне против корейских сил, состоящих из 21 паноксеона и уже двух кобуксонов-«черепах», были организованы 42 военных корабля. Чередой хитрых манёвров и обманов Ли Сунсин выманил на себя 12 кораблей противника, нанёс им ущерб артиллерией, а когда те в отчаянии бросились на абордаж — навстречу вышли бронированные кобуксоны. «Черепахи», не переставая стрелять, врезались в строй японских кораблей; пытающиеся высадиться на «черепаху» храбрые самураи столкнулись с такими особенностями этих кораблей, как закрытая палуба и стальные шипы, которые вы могли заметить ранее:

Огорчённые такой несправедливостью, японские морские волки предпочли повторить судьбу коллег и пошли на дно. Потери почитателей катаны — 12 кораблей и 2600 человек. Вы не поверите, но у корейцев в результате сражения опять оказалось пять раненых. Что ещё более забавно — одним из них оказался сам Ли Сунсин. По окончании сражения он вдруг скинул латы, достал меч и начал выковыривать им из своего тела пулю на глазах шокированных подчинённых.

Оставшиеся 30 кораблей японцев были позже обстреляны и заманены на мель.

Первые победы Ли Сунсина имели огромное значение.

Во-первых, 150-тысячная японская армия на Корейском полуострове нуждалась в постоянном снабжении. Отрезая единственную возможность этого снабжения, адмирал ставил крест на всей их военной кампании.

Во-вторых, простое население Кореи, вдохновившись его победами, начало настоящую партизанскую войну против захватчика.

Понимая абсолютную важность контроля над морем, Тойотомо Хидейоси отдал приказ сформировать могущественный флот. В последующей битве при острове Хансандо 73 японских корабля ворвались в строй 56 корейских (три из которых — «черепахи»)… только для того, чтобы осознать, что Ли Сунсин расставил для них ловушку. Уже стандартный для него приём выманивания плюс хитрый боевой порядок, позволивший максимально использовать преимущества более серьёзно вооружённых и лучше обученных корейских канониров, дали результат в 47 потопленных японских корабля и 12 захваченных; 8800 любителей наблюдения за цветением сакуры уже никогда не вернутся посмотреть на Фудзияму. Наш адмирал снова не потерял в бою ни одного корабля.

Окрылённые новостью, корейские партизаны из так называемой «Армии справедливости» начали взрывать мосты и пускать под откос поезда атаковать захватчиков с утроенным рвением; также именно вскоре после этой победы на землю Кореи вступила китайская армия размером в 150000 солдат. Театр сухопутной войны разгорелся с новой силой, приготовив победы и поражения для обеих сторон; в результате полугодичного противостояния участники разделили территорию Кореи примерно поровну.

Японская сухопутная армия оказалась в незавидном положении. Самураи не могли сломить противника, чтобы продвинуться вперёд; отступать не хотелось, да и некуда — ни отплыть в родную Японию, ни привезти оттуда подкрепления не представлялось возможным.

…Потому что Ли Сунсин сложа руки не сидел. А если и сидел, то только в процессе того, как плыл уничтожать врага. Карта его деятельности по истреблению оккупантов только за 1592-й впечатляет:

Отдельно стоит упомянуть о сражении в бухте Бусан. Бусан — крупная морская база, в которой расположилась значительная часть японского флота. Ли Сунсин организовал под своим руководством эскадру, серьёзно подготовился, приплыл и увидел в бухте на стоянке несколько сотен (!) японских кораблей. Бесстрашный адмирал развернул свои силы для нападения и агрессивно двинул вперёд.

Однако сражения не получилось. Японцы, увидев по флагам, кто именно прибыл в гости, очень организованно… бросили все свои корабли и спрятались в крепости под защитой пушек. Ли несколько часов издали жёг артиллерией беззащитные японские суда, утопив больше 100, и ушёл с наступлением темноты.

В своём дневнике он напишет, что хотел вернуться на следующий день и продолжить начатое, однако его остановила очень интересная мысль: неразумно закрывать японской армии выход из Кореи. Ли Сунсин решил, что сначала он даст японцам погрузить своих солдат на корабли, а уже потом отправит их всех на корм рыбам.

Произошедшее должно отлично продемонстрировать силы сторон и их отношение к нынешней ситуации.

И казалось бы, всё хорошо. Но.

Перемирие

Японские генералы нашли общий язык с китайскими генералами. И те, и те находились на чужой земле, многие уже устали от войны и невозможности кардинально повлиять на её ход. Боевые действия прекратили. Как именно это было сделано — отдельная познавательная и, внезапно, смешная история, которую очень советую прочесть.

В течении трёхлетнего перемирия кое-кому из могущественных корейских чиновников при дворе пришла мысль о том, что Ли Сунсин стал слишком уж авторитетен в народе и армии. Как бы восстание не поднял. А ведь если поднимет — наверняка ликующие люди сами занесут его в дворец вана, предварительно выбросив оттуда нерадивых власть имущих (успехи Кореи на всех театрах боевых действий, кроме морского, были весьма посредственны)...

Адмирал Ли Сунсин был отозван, заключён под стражу и подвергнут пыткам по подозрению в подготовке мятежа.

Очень Важный Жизненный Урок: жажда власти и боязнь её потерять в некоторых людях настолько сильны, что заглушают инстинкт самосохранения.

Тем временем Тойотомо Хидейоси, получив сведения о «липовом» перемирии, организованном его генералами, вне себя от ярости начал готовить новый поход. Узнав, что Ли Сунсин заключён под стражу, японцы сразу же начали второе вторжение в Корею.

Второй этап войны

Встречать гостей со всем корейским флотом был отправлен уже упоминавшийся ранее Вон Гюн, одновременно и коллега, и конкурент Ли Сунсина, также поспособствовавший его опале. Недолго думая, Вон Гюн схлестнулся с японцами в битве у Чилчеоллянг, в которой хотя бы по-честному погиб за Родину. Вместе с ним, правда, перестала существовать большая часть флота, включая все до единой бережно собираемые Ли Сунсином «черепахи».

Уцелело двенадцать паноксеонов.

Пока новая, только что высадившаяся 140-тысячная японская армия с удвоенным азартом шла по Корее огнём и мечом, корейское правительство в срочном порядке извлекло Ли Сунсина из темницы, поставило над остатками флота и умоляло понять, простить и сделать хоть что-то.

Король-ван, отдавая себе отчёт в силе нынешнего корейского флота, в личном письме потребовал от флотоводца снять матросов с кораблей и присоединиться к его сухопутным силам. На что лучший адмирал Кореи ответил фразой, с которой вошёл в историю:

«Ваше Высочество, у меня всё ещё есть двенадцать боевых кораблей»

Разведка донесла Ли Сунсину сведения о приближении огромного флота японцев величиной в 330 суден (из которых 130 были боевыми кораблями, 200 — транспортники и корабли обеспечения). Непоколебимый адмирал решил принять бой.

Очень Правильное Жизненное Кредо: если Родина относилась к тебе несправедливо — это не значит, что за неё не надо сражаться.

Я не знаю, просчитал ли наш герой все последующие события наперёд, или же действовал по наитию; рассчитывал ли он на победу или думал над героической смертью в попытке забрать с собой как можно больше врагов.

Я знаю, что случившееся далее вошло в Вечность в обрамлении из лавровых листьев, выполненных из тончайшего золота.

Сперва он выполнил свой любимый приём — заманивание противника в выгодное для себя место битвы. Японские адмиралы, осведомлённые о размере флота корейцев, жаждали отомстить за все предыдущие беды, причинённые им Ли Сунсином, и каждый мечтал лично нанести последний удар. А потому они упрямо преследовали его, уверенные в своём абсолютном превосходстве.

Бесчисленные часы изучения родных вод принесли результат — идеальное место было выбрано заранее. Им оказался пролив Мьёнянг, воистину уникальный по некоторым причинам:

• во-первых, он не то чтобы узок, но и не слишком широк — ровно такой, как требовалось Ли Сунсину;
• во-вторых, благодаря приливам и отливам течение в проливе меняется каждые три часа — огромные массы воды в один момент начинают двигаться в противоположном направлении;
• что, в-третьих, превращает пролив в очень опасное место, полное незаметных, но очень мощных локальных течений и водоворотов, способных погубить крупный корабль.

Обо всём этом Ли Сунсин был осведомлен прекрасно.

Обо всём этом японские адмиралы не имели ни малейшего понятия.

Мотивируя своих подчинённых перед, казалось бы, самоубийственным сражением, Ли требовал от них храбрости перед лицом противника, пообещав:

«Те, кто хотят умереть, будут жить. Те, кто хотят жить — умрут»

Флагман Ли ожидал врага в самом узком месте на якоре, как одинокий замок, наблюдая, как японская армада заходит в пролив с попутным для них «северным» течением. Остальные его корабли были расположены в линию позади, на расстоянии в 2-3 километра. По воспоминаниям адмирала, сердца их капитанов дрогнули, видя приближающуюся силу; многие считали, что здесь их ждёт бессмысленная гибель, и были готовы начать паническое бегство.

И судить их могут лишь те, кто хоть раз в своей жизни стоял лицом к лицу на одном из двенадцати кораблей против трёх сотен.

Японцы, видя выдвинутый вперёд корабль Ли, большой массой кораблей бросились к нему, не учитывая влияние сильных течений, возникающих из-за сужения берегов. Вот одного из них начинает сносить в сторону, разогнавшийся корабль теряет управление и врезается в соседа. Тот — в своего, и далее, как домино. Суда трутся друг о друга бортами, ломая вёсла и разворачиваясь только для того, чтобы следующие шеренги, не имея возможности остановиться, врезались им уже в борт и корму.

Именно в этот момент Ли Сунсин открывает пальбу. Его корабль, вращаясь вокруг своей оси и разряжая орудия обоих бортов поочерёдно, плотным огнём в сбитую кучу кораблей вносит сумятицу и панику в пытающихся восстановить строй японцев. Те, в свою очередь, приостановились и представляют из себя беззащитную мишень. Уже через несколько минут подобного избиения первые жертвы начинают медленно погружаться в воду, полностью теряя ход и создавая «пробку» для тех, кто идёт за ними. Крики раненых и утопающих, треск деревянных корпусов и методичные залпы корейских артиллеристов.

Капитаны остальных одиннадцати кораблей, видя, какой урон наносит их адмирал, воспрянули и бросились на помощь. Строго выдерживая линию, корейские суда залп за залпом обрушивают на столпотворение японцев смерть.

Несмотря на возникший хаос, упрямые самураи всё ещё пытаются приблизиться к корейцам и вступить в свой любимый ближний бой, задавить числом, но именно сейчас наступает момент, которого ждал Ли Сунсин — течение меняет направление на противоположное. Сотни тысяч тонн воды начинают двигаться на юг, то есть «в лоб» японцам и «в корму» флоту Ли Сунсина, давая ему преимущество манёвра. Японские суда, несмотря на все усилия гребцов, буквально стали, что привело к новой серии столкновений друг с другом. В конце концов, японский адмирал приказал отступать.

Опьянённые сражением корейцы, видя бегущего противника, бросились следом. Не прекращая огня, капитаны таранили своими паноксеонами более мелкие и хрупкие суда, пока адмирал не отдал приказ вернуться в строй. Всё же их было всего 12.

Битва у Мьёнянга завершилась.

Страна восходящего Солнца оставила в проливе 31 корабль и 8000-12000 своих сыновей; ещё около 90 кораблей получили повреждения разной степени тяжести. Верховный японский адмирал Тодо Такатора, ранее разгромивший корейцев при Чилчеоллянге, докладывал о гибели половины своих офицеров, также был серьёзно ранен он сам.

Ли Сунсин не потерял ни одного корабля. Его экипажи понесли суммарные потери в два убитых и три раненых.

Может быть, вы подскажете мне примеры разгромных побед при похожем соотношении сил (более 10 к 1, даже если учитывать исключительно боевые корабли японцев). Но я подобного просто не знаю.

Хотя большая часть японского флота уцелела, и всё ещё в разы превосходила количество их корейских коллег — эффект от битвы был как информационная ядерная бомба. Японцы пытались отойти от шока, корейцы с китайцами ударили на агрессора с новыми силами, начав оттеснять его обратно к морю.

Пока на суше всё пылало, и японцы сдавали город за городом и крепость за крепостью, Ли изо всех сил отстраивал флот, готовясь к финальному удару.

Китайцы, кстати, впервые решились собрать свои военно-морские силы, которые до этого лишь охраняли китайские воды, и послать в помощь Корее под командованием адмирала Чен Лина.

…А потом случилось внезапное. Тойотомо Хидейоси, временный властитель всея Японии, идейный вдохновитель и организатор походов против Кореи и Китая, скончался. Когда первая растерянность прошла, в японских головах всё громче звучала мысль: «а может ну её, эту войну?»

Совет старейшин, временно руководящий страной Восходящего Солнца, принял решение об эвакуации с полуострова. Японские генералы попытались договориться о бескровном уходе, но китайцы и особенно корейцы жаждали мести, вследствие чего было принято решение прорываться через блокаду, организованную китайско-корейским флотом, суммарно имеющим 150 кораблей.

Собрав всё разбросанное по корейским водам в знакомой нам военно-морской базе Бусан, самураи осознали, что всё ещё обладают пятью сотнями кораблей. Данная армада попыталась ранним утром 16 декабря 1598-го прорваться домой, в Японию. Однако Ли Сунсин и китайский адмирал Чен Лин нашли их в проливе Норьянг.

Эта битва была, пожалуй, самой хаотичной из всех, проведённых нашим любимым адмиралом. Дело в том, что Чен Лин порушил его обычный стиль ведения сражения, «с шашкой наголо» бросившись своими кораблями навстречу японским в жестокий ближний бой. Корейский адмирал был больше озадачен спасением коллеги, попавшего в окружение превосходящих сил японцев, чем привычным для себя уменьшением популяции любителей сакэ на планете Земля.

В итоге большая часть японских кораблей, избежав сражения, устремилась в открытое море. Ли Сунсин, вызволив союзника из окружения, понёсся следом. Он не собирался просто так отпускать этих чёртовых варваров, сжигающих дворцы и храмы, принёсших столько горя и смертей на его мирную землю. Японцы должны заплатить такую цену, что их потомки ещё десять поколений будут содрогаться от мысли пойти войной на Корею!

(для дальнейшего прочтения настоятельно рекомендую включить на фоне вот эту композицию)

Ли Сунсин лично встал за боевые барабаны своего флагмана. Он выбивал ритм наступления, словно безжалостное божество войны, и гребцы его флота налегали на вёсла, как никогда ранее. Корейские корабли догоняли, обстреливали, крушили, рвали на куски убегающих японцев, как дикий лев, ворвавшийся в овечью отару. Единственное, у этих перепуганных овец были аркебузы.

В один момент барабанный бой замолк, подарив непривычную тишину. А потом зазвучал с новой силой.

Мало кто знает, что в данную секунду Ли Сунсин лежит у барабанов, смертельно раненый случайной пулей. Его сын, племянник и несколько вернейших подчинённых, находящиеся рядом с ним в этот момент, стали свидетелями последних слов адмирала:

«Мы вот-вот победим в этой войне. Продолжайте бить в барабаны! Никто не должен знать о моей смерти!»

Сын Ли Сунсина бросился к барабанам и заиграл, как отец.

Остаток сражения сын и племянник командовали общими усилиями. В этот момент они оба, объединившись, были Ли, со всей его мудростью и способностями. До самого конца битвы никто из офицеров Ли не узнал о его гибели.

Практически последними сражающимися оказались всё тот же китайский флагман с неугомонным Чен Лином на борту, снова угодившим в окружение из несколько японских кораблей, жаждущих его крови. Флагман Ли под командованием сына и племянника и несколько его кораблей ворвались, разорвали кольцо окружения, дали возможность китайцу отойти и закончили этот бой.

Сразу же по окончанию сражения китайский адмирал подплыл к флагману Ли с целью поблагодарить за целых два спасения его жизни и отпраздновать славную победу вместе. Когда его встретил опечаленный сын Ли, Чен Лин сразу всё понял и упал на палубу с рыданиями, произнеся:

«Даже после смерти ты спас мою жизнь!»

По итогу последней битвы этой жестокой и кровопролитной войны 300 японских кораблей навечно остались на дне у берегов непокорённой Кореи. Согласно корейским записям, за эту победу они заплатили одним затопленным паноксеоном и четырьмя сотнями своих храбрых матросов и солдат.

Война была окончена.

Следующую попытку завоевать Корею Япония произведёт в 1894-м, то есть через триста лет после описываемых событий.

Почитание

Описать степень народной любви корейцев к легендарному адмиралу довольно сложно.

Представьте себе Богдана Хмельницкого (который, кстати, начал своё восстание всего через 50 лет после описываемых событий), у которого всё получилось. Чтобы он разгромил Речь Посполитую в битве под Берестечком, а после объявил о восстановлении Украины-Руси как независимого государства, защитил, обустроил и отбыл в мир иной.

Представили? Хорошо представили?

Ли Сунсина почитают, как мало кого ещё. Вне всяких сомнений, от его действий в нескольких эпизодах и первого, и второго этапа войны зависело, продолжат ли корейцы своё существование как нация, или исчезнут без следа. И Ли Сунсин не подвёл, за что ему навечно присуждён посмертный титул Чунгмугонг, то есть «Верный военачальник».

Как адмирал он стоит на недосягаемом пьедестале. Великий флотоводец не знал поражений, победив во всех двадцати трёх битвах, в которых принимал участие. Двадцать три из двадцати трёх. Отдельным неповторимым шедевром флотоводческого искусства, настоящим венцом его таланта стоит битва при Мьёнянге, где его 12 кораблей нанесли поражение трём сотням.

Его изучают, им восхищаются, его ставят как пример для подражания. И это касается всего азиатского мира. Когда Того Хэйхатиро, легендарного японского адмирала, разгромившего российский флот в Цусимском сражении, чествовали и поздравляли как раз с этой победой, его сравнили с Нельсоном и Ли Сунсином. На что адмирал Того ответил:

«Я допускаю сравнение меня с Нельсоном, но не с корейцем Ли Сунсином, так как ему нет равных»

Памятники, названия улиц в его честь, изображения на деньгах, новейший эсминец, который становится прототипом для целого ряда военных кораблей, книги, стихи и монографии.

Кстати, в 2014-м вышел фильм «The Admiral: Roaring Currents», посвящённый той самой битве в проливе Мьёнянг, дорогой, эпичный и масштабный.

Корейский актёр Чхве Мин Сик в роли адмирала Ли Сунсина. Да, это тот самый, что играл в «Олдбое»

…И ужасающе неправильным и несправедливым является то, что мы, люди Западного мира, очень часто о Ли Сунсине даже не слышали.

Послесловие

Я верю в то, что мы приходим в этот мир не просто так, а ради какой-то цели. У кого-то эта цель более глобальна, у кого-то касается только его самого. История Ли Сунсина настолько кричаще показательна в этом плане, что не остаётся сомнений — он пришёл, выполнил всё, что должен был, и ушёл с миром.

Его жизнь похожа на легенду о мече, который выковали и освятили ровно для одной битвы. Меч победил, поверг всех врагов в прах и сломался, пронзив клинком сердце последнего.

Читая о войнах за независимость других стран, изучая деяния героев тех событий, так или иначе невольно проводишь параллели с современной российско-украинской войной.

Возможно, это лишь мои ощущения, но украинцы как народ в данный момент времени очень хотят найти личность подобного калибра у себя: чтобы всё взял в свои руки, организовал, кого надо — посадил, кого надо — повесил, и отдал в борьбе всё, что мог, включая жизнь.

Так не бывает. Не всем дано быть Ли Сунсинами, а точнее — практически никому не дано.

Но если в нации, сражающейся за свою независимость и будущее, хотя бы один человек станет для своего народа на одну тысячную, пусть на одну десятитысячную или стотысячную Ли Сунсином — когда таких людей наберётся сто тысяч, у нас сложится наш коллективный, храбрый и жертвенный, умный и осторожный, деятельный и неподкупный, бесконечно и безжалостно мстящий врагам Ли Сунсин.

Так я думал в 2014-м. Сейчас я вижу, что это медленно, но верно воплощается в жизнь.

Украина победит.

Всего хорошего!

P.S. Если вам понравилась история великого корейского флотоводца, и вы хотите узнать больше подробностей — ребята с канала Extra history сделали потрясающее сказание о его жизни и подвигах, выполнив всё в очень приятной графике и даже написав свою музыку для оформления. Искренне советую.

Источник