Церковь и амнистия

Те, кто изучал военную историю, знают: бывает, что с плодами победы, внезапно свалившейся на твою голову, справиться сложнее, чем с горечью поражения. Например, как во множестве битв Нового времени, когда враг, убегая от победителей, бросает обоз с барахлом — и уже никто ни за кем не гонится. Или как в многочисленных захватах Афганистана (британцами ли, «советами» ли, американцами ли) — занять легко, а вот удерживать… Или как маньчжуры Китай оккупировали, а потом сами не заметили, как Китай их ассимилировал. Аналогично в своё время наши предки поступили с Литвой.

В общем, бывает.

Есть определённые поводы ожидать, что уже вскоре — в течение нескольких месяцев — в Украине появится своя поместная автокефальная церковь. Верите ли вы в Бога или нет, но это объективная геополитическая победа. Заявка не только на укрепление украинской независимости, но и на изменение баланса влияния во всём мировом православии с перспективой отхода РПЦ с первого даже не на второе, а на третье место по численности и влиянию — после румын. А значит, руки Кремля станут резко короче, а его мягкая сила, одна из основ его «неофициальной дипломатии», — резко ниже. И в религиозном плане из сильного глобального игрока он сползёт в пухленького регионального. Такие победы даются раз на много поколений, так что тут действительно может быть повод для восхищения.

Но.

Плоды этой победы ещё надо будет переварить. И вот здесь могут быть сложности. И, что характерно, перед поместной церковью станут ровно те же вызовы, которые встанут перед государством при реинтеграции оккупированных территорий.

Церковное

Когда я ещё только пытался выяснить, как поведёт себя Киевский патриархат (с примкнувшей к нему УАПЦ), получив от Вселенского патриархата Томос об автокефалии и превратившись в поместную церковь, то боялся двух противоположных крайностей.

1. Не желая делить епископские кафедры и дробить епархии, новая церковь под теми или иными предлогами отсечёт любые попытки перехода епископов из УПЦ МП. Поясняю: в одной церкви есть условный епископ Черкасский и в другой тоже есть условный епископ Черкасский. Как быть в случае их объединения? Резать епархию на районы? Можно (обычно так и делают), но сложно в администрировании.
2. Новая церковь будет принимать вообще всех, кто захочет в неё перейти.

В процессе выяснения оказалось, что первый страх беспочвенен: в КП как раз настроены делиться епархиями и спокойно к этому относятся. А вот под вторым есть основания. Они действительно нацелены принять и поглотить столько приходов и епархий Московского патриархата, сколько придёт к ним с просьбой присоединить.

Объективно рассчитывается, что это будет какая-то значимая часть от Московского патриархата, но меньше половины. Основная его часть останется как параллельная церковная структура, хотя, с нарастанием фактического отрыва Украины от Москвы, будет постепенно терять влияние, верующих и приходы, и уже не сможет выступать фактором дестабилизации в Украине. Звучит логично, план хороший.

Но всё равно остаётся серьёзный риск, что среди «сдавшихся» и перешедших на сторону новой поместной церкви будут не только патриотически настроенные и честные батюшки, но и очень специфические граждане как «ватных», так и приспособленческих убеждений. Есть риск, что среди них будут и герои наших расследований, вовремя оценившие, откуда ветер дует.

И тут перед нами встаёт очень неприятный выбор. Рассмотрим условный пример: кто из киевлян не хочет, чтобы Лавра перестала быть рассадником «казачков», элитным гаражом и немножечко притоном, как сейчас? Если Лавра внезапно окажется в новой поместной церкви — это будет, безусловно, огромная победа, причём достигнутая без боя, а, как говорил умный дедушка Сунь-цзы, это самый лучший вид побед. С другой стороны, если она окажется там со всем нынешним священством, включая настоятеля (так получилось, что больше половины всех украинских новостей о пастырях нерадивых, попах жирных и сребролюбцах позорных восходит к одному конкретному человеку)... В общем, это резко омрачит победу. Даже если новое руководство заставит его вести себя поприличнее. Что маловероятно.

Таким образом, есть риск, что значительной частью новой церкви станут именно те люди, из-за которых мы не любили старую. Есть, конечно, и хорошие новости: если Московский патриархат всегда был «мягкофеодальным», где центр закрывал глаза на разгул на местах, то в Киевском, как ни странно, насаждалась чуть ли не диктаторская дисциплина. Поэтому новоперешедшим будет сложно «баловать». Но, тем не менее…

Этот опыт будет очень интересен. Для светских властей.

Светское

Ровно те же проблемы встанут у украинского государства в случае восстановления контроля над оккупированными Россией территориями — мирного или не очень. Возьмём, к примеру, Донецкую область и допустим, что, устав от санкций и желая разрядить обстановку, РФ уходит оттуда, забрав войска и технику. Остаются растерянные и испуганные местные боевики и те из наёмников, кто успел обзавестись там имуществом и семьями — вроде известного испорченного «телефона», только живые.

Здесь тоже возможны те же две крайности:

– максимально суровые условия. Украина постулирует отказ от любой амнистии боевикам, чиновникам, местным элитам и временно поражает в политических правах местное население. Мол, не забудем пролитой крови, никто не уйдёт неотомщённым. На практике это означает, что прольётся ещё больше крови. Оставшиеся боевики в силу неистребимого желания жить попробуют поиграть в городские бои и терроризм. Разумеется, их перебьют, а забившихся в норы передавят ССО. Но городские бои и теракты всегда кровопролитны для обеих сторон;

– мягкость и ласка. На «особый статус Донбасса» мы, разумеется, не идём — это «красная линия», но принимаем всех, кто готов сложить оружие, забываем старые грехи и проводим довыборы в парламент на оккупированных территориях. В итоге кто-то из бывших «республиканских элит» проходит в новый состав Верховной Рады. Пока её штурмуют условные Семенченки и прочие Нацдружины с криком о национальном предательстве.

Опыт Краматорска и Мариуполя подсказывает нам, что «расколдовать землю» возможно. Но Донецк и Луганск — не Краматорск. Чтобы победа для нас не стала опаснее поражения, к ней надо готовиться. Понимает ли это власть?

Кажется, понимает. Во всяком случае, поданные АП изменения в закон о гражданстве, явно касающиеся «крымского вопроса», предусматривают, что сам факт обретения иностранного гражданства в силу оккупации твоего родного дома — недостаточное основание для утраты украинского, а вот участие в чужих выборах или служба у оккупантов — уже могут. Можно спорить о справедливости такого подхода, но хорошо уже то, что такой подход наконец-то появился, и вопрос «кого считать предателем, а кого простить, как блудного сына?» наконец-то вынесен из кухонных споров в практическую плоскость.

Что ж, посмотрим на опыт церкви. Если поместной церкви удастся не только состояться, но и «расколдовать» перебежчиков от кремлёвской скверны — это даст надежду на то, что возможно провернуть такое и на государственном уровне. Если же нет, если это приведёт к «обратному полёту маятника» — это будет тревожным сигналом и знаком, что, возможно, государству стоит ещё раз подумать над тем, как быть с освобождёнными от врага землями.

Мы регулярно повторяем, что мы победим. Мы в это верим — у нас есть на то основания. Но и с победой нужно быть готовым справиться.