Десять уроков Веймара

Примечание редакции. Главного редактора ПиМ в последнее время просто преследует тема Веймарской Германии — от Баугауса до сериала «Берлин-Вавилон» (к слову, рекомендуем). В этой статье Project Syndicate Гарольд Джеймс, профессор истории Принстона, описывает, как нестабильность и слабость подававшего надежды Веймарского государства привела к приходу к власти нацистов. Полезный урок для всех нас — и в Украине, и в Европе, и за океаном.

С тех пор как в 1949 году была основана Федеративная Республика Германия, немцы всегда с опаской оглядываются на события начала 1930-х годов — крах Веймарской республики и подъём нацизма. Однако сейчас, когда демократические страны мира испытывают серьёзные трудности, а авторитаризм находится на подъёме, уроки этого периода следует усвоить всем.

Начать надо с того факта, что экономические шоки (например, инфляционная спираль, депрессия, банковские кризисы) являются проблемой для любого правительства, всегда и везде. Экономическая нестабильность и лишения заставляют людей думать, что любой другой режим будет лучше нынешнего. Это очевидный вывод не только из веймарских лет, но и из множества трудов, исследовавших экономическую логику демократии.

Второй ключевой урок: в экстремальных экономических условиях система пропорционального представительства способна усугубить ситуацию. Если политическая обстановка в стране фрагментирована, тогда система пропорционального представительства с большой долей вероятностью приведёт к появлению рыхлого электорального большинства, которое обычно состоит из партий на крайних флангах, левом и правом, которые хотят разрушить «систему», но это чуть ли не единственное, что их объединяет.

К этим двум урокам собственно и сводится общепринятое у политологов мнение по поводу веймарского опыта. Однако слишком часто каждый из этих уроков рассматривается изолированно, что приводит к появлению опасного ощущения спокойствия. Первый аргумент успокаивает людей, заставляя их думать, будто только экстремальный экономический кризис способен поставить под угрозу политическую систему; а второй — ошибочно — убеждает их в том, что демократическая система, в которой нет пропорционального представительства, является от природы более устойчивой.

Избавить от такого чувства успокоенности помогут ещё восемь уроков Веймарской эпохи. Первый: референдумы опасны, особенно когда они проводятся редко, и у избирателей недостаточно опыта участия в них. К 1929 году национал-социалисты практически исчезли из жизни Веймарской республики. Но именно в этот год их партия смогла восстановиться, благодаря агитационной кампании накануне очень острого референдума по поводу репараций, установленных после Первой мировой войны.

Второй урок: преждевременный роспуск парламента в ситуациях, когда этого не требует закон, является, мягко говоря, слишком рискованным шагом. Даже само голосование, создающее повод для новых выборов, может быть интерпретировано как признание провала демократии. В июле 1932 года нацисты получили большинство голосов (37%) на свободных выборах, в проведении которых не было юридической необходимости: предыдущие выборы прошли менее двух лет назад, а следующие должны были состояться не ранее 1934 года.

Третий урок: конституции не всегда защищают систему. Веймарская конституция была написана наиболее проницательными и высоконравственными экспертами своего времени (в том числе Максом Вебером), она была почти идеальна. Но когда неожиданные события (внешнеполитические драмы или внутренние беспорядки) начинают интерпретироваться как чрезвычайные обстоятельства, которые требуют не предусмотренных законами механизмов, тогда обеспечиваемая конституцией защита может быстро исчезнуть. Враги демократии способны искусственно создавать такие события. И здесь уместно вспомнить четвёртый урок: лоббисты бизнеса могут играть мрачную закулисную роль, разрушая согласие между парламентскими фракциями.

Пятый урок: политическая культура, в которой лидеры демонизируют своих оппонентов, ослабляет демократию. В 1922 году министр иностранных дел Вальтер Ратенау был убит, а перед этим он подвергся мощной кампании травли — нередко антисемитской — со стороны правых националистов. Вскоре после этого канцлер Йозеф Вирт, католик-левоцентрист, обратился к правым партиям в парламенте, заявив: «Демократия — да, но не такая демократия, которая стучит по столу и кричит: «Мы теперь власть!» Он завершил это наставление словами: «Враг — справа!» В конечном итоге его заявление лишь ещё больше разожгло огонь политики трайбализма.

Шестой урок: семья президента может быть опасной. В Веймарской республике престарелый полевой маршал Пауль фон Гинденбург был избран президентом в 1925 году и переизбран в 1932-м. В начале 1930-х годов после нескольких сердечных приступов он начал страдать от деменции, а доступ к нему стал контролировать его слабый бестолковый сын Оскар. В результате, президент был готов подписать любые соглашения, которые ему представляли.

Седьмой урок: бунтарской группе не нужно обладать полным большинством, чтобы контролировать политику, причём даже в системе с пропорциональным представительством. Наибольшая доля голосов, которую когда-либо получали нацисты (это было в июле 1932 года), равнялась 37%. На следующих выборах, проводившихся в ноябре того же года, уровень их поддержки упал до 33%. К сожалению, это снижение привело к тому, что другие партии стали недооценивать нацистов и считать их возможными партнёрами по коалиции.

Восьмой урок: действующие руководители могут сохранять власть, подкупая недовольные массы, но этот рецепт работает не вечно. В эпоху Веймара немецкое государство щедро предоставляло муниципальное жильё, коммунальные услуги, аграрные и промышленные субсидии, а также содержало большое количество госслужащих; но оно финансировало все эти расходы в долг.

Да, в начале казалось, что Веймарская республика — это экономическое чудо. Но спустя время, когда правительство начало просить иностранную помощь, политическая ситуация в Германии ухудшилась. Другие страны с трудом могли поверить в предупреждения немецкого правительства о том, что без срочной помощи может наступить политическая катастрофа. Ещё труднее им было бы убедить своих избирателей в необходимости спасать Германию.

Принято считать, что страны с мажоритарной избирательной системой, например, США или Великобритания, являются более устойчивыми, чем страны с пропорциональной избирательной системой. В Америке и Британии демократия существует дольше, здесь у неё глубоко укоренившаяся культура политической корректности.

Однако в реальности эти системы со временем всё же могут оказаться под угрозой. Например, степень зависимости экономики страны от иностранных сбережений (от «чужих денег») может длительное время не иметь никакого политического значения. Но в этом году дефицит счёта текущих операций в США прогнозируется на уровне 3,7% ВВП, а в Британии — 3%, поэтому день расплаты вполне может наступить, особенно если националистический изоляционизм американских и британских избирателей разочарует их иностранных кредиторов.