В Донецке во второй половине мая были опубликованы поправки к «закону "О свободе вероисповеданий и религиозных объединениях"», которым закрепляется особая роль в «ДНР» Украинской православной церкви Московского патриархата (УПЦ МП). Облегчённую процедуру перерегистрации получили, согласно закону, Донецкая и Горловская епархия этой церкви.
Никакой внятной процедуры перерегистрации, которую надо завершить до 1 марта 2019 года, не прописано, но жёсткое давление на религиозные общины уже началось. Священники ходят на допросы, закрыта часть оставшихся протестантских молельных домов, в Донецке после обыска была опечатана мечеть в Калининском районе города. Эта мечеть два года оставалась единственной работающей в городе.
Давление на религиозные организации и одновременное законодательное закрепление «особого» статуса УПЦ МП происходит на фоне жёсткой дискуссии, разгоревшейся в России и Украине в ожидании объявления Константинопольским патриархатом автокефального статуса для украинской поместной православной церкви.
Богослужение в разрушенном Иверском монастыре вблизи Донецкого аэропорта
В Киеве 27 июля пройдёт большой крестный ход УПЦ МП, посвящённый 1030-й годовщине крещения Руси, который местные наблюдатели воспринимают как демонстрацию сил и способности мобилизации сторонников «московской» церкви. УПЦ МП в условиях российско-украинского конфликта в последние годы всячески старается не обострять ситуацию. Священникам и епископату церкви в зоне войны запрещены любые контакты с прессой и любые политические заявления, глава Донецкой епархии епископ Илларион свободно перемещается через линии блокпостов, и в пасхальные праздничные дни, например, успел в один день отслужить службы как в Донецке, так и в подконтрольном украинской власти Мариуполе. При этом церковь не дала ни одного капеллана в воюющие части ВСУ , хотя в своё время, при президенте Викторе Януковиче, стояла у истоков создания службы военных капелланов в украинской армии.
Максимально оттянуть или отменить объявление Томоса (Томос (греч.) — указ предстоятеля поместной православной церкви по важному вопросу церковного устройства. В частности, путём издания Томоса некоторой части «материнской» церкви предоставляется автономия или автокефалия. – Прим. РС ) для Украины пытается и Русская православная церковь. «Патриарх Кирилл исходит из того, что церковь вечна, а цари смертны, — говорит корреспонденту «Радио Свобода » собеседник, близкий к окружению патриарха Кирилла в Москве. — На Украине в автокефальную церковь может перейти до 60% приходов, возможно силовое противостояние вокруг Киево-Печерской и Почаевской лавр. Патриарх пытается максимально оттянуть ситуацию и не обострять противостояние». По данным источника, происходящее в Донецке демонстративное законодательное выделение УПЦ МП как «главной» церкви для сепаратистов может быть как «недомыслием местных властей», так и интригой против патриарха Кирилла.
Пройдите на допрос Священнослужителей греко-католической церкви в Донецке начали вызывать в «МГБ» ещё в первой половине мая, до публикации новых изменений к «закону "О религиозных организациях"». В «ДНР» теперь осталось всего два священника-греко-католика. О проблемах на не контролируемых Украиной территориях сообщил «Радио Свобода » и управляющий Донецкой епархией УПЦ КП владыка Сергий :
Управляющий Донецкой епархией УПЦ КП владыка Сергий Горобцов (в центре)
– У меня там 36 приходов осталось, 6–7 священников, несколько монашествующих, но люди идут в храмы, молятся, — говорит владыка Сергий. — В маленьких городах, в сельской местности очень много людей на службы ходят, служим-то мы на украинском языке, и если сейчас это убрать, то люди разочаруются и разуверятся. От нас требуют: перерегистрируйтесь! А механизма-то нет! И никаких указаний, всё только на словах.
Кроме храмов, у УПЦ КП на не контролируемой Украиной территории в Тельманово остался церковный приют для одиноких стариков, который владыка Сергий с местными спонсорами содержит уже 18 лет.
Глава духовного управления мусульман Украины «УММА» муфтий Саид Исмагилов тоже обеспокоен. 21 июня в Донецке прошли обыски, закрыта мечеть, в которой он раньше служил. Сам муфтий был вынужден покинуть Донецк ещё в сентябре 2014 года под угрозой ареста.
Глава духовного управления мусульман Украины «УММА» муфтий Саид Исмагилов
– От нас будут требовать пройти перерегистрацию, но поскольку никто не знает, как это всё будет делаться, никто пока ничего не делает. Все ждут. В «ЛНР» никакой перерегистрации пока не требуют, в отличие от «ДНР». И когда я в Киеве спрашиваю у Департамента по делам национальностей и религий, что нашим общинам делать там, мне не могут дать вразумительного ответа. Они не могут сказать: «Перерегистрируйтесь!», — ведь Украина не признаёт эти «республики». Но и запретить они не могут — ведь общины попросту закроют.
Все мечети нашего управления после начала конфликта работают в автономном режиме, продолжает муфтий, и неформально объединились в Мусульманский союз Донбасса:
– Официально объединение никак не зарегистрировано, но все «живые» общины друг другу помогали, занимались благотворительностью и проводили совместные мероприятия. Перестали существовать общины в Горловке, Кировском, даже община в донецком посёлке Октябрьском фактически не работала, — рассказывает Исмагилов.
Соборная мечеть Донецка в посёлке Октябрьский принадлежит к другому управлению — Духовному центру мусульман Украины во главе с Рашидом Брагиным. Соборная мечеть находится в аварийной ситуации — во время активных боёв в 2014–2015 годах у неё были пробиты прямыми попаданиями стена, купол, были другие повреждения. Посёлок Октябрьский расположен недалеко от донецкого аэропорта и страдал от непрекращавшихся боёв в этом районе.
– Мечеть «Аль-Амаль» в Калининском районе долго была единственным культовым мусульманским сооружением, которое работало в Донецке. И понятно, что она находилась под жёстким контролем — к ней были прилеплены контролирующие от «МГБ»: смотрели, какие книги там находятся, что проповедуется, какие люди ходят. А поскольку она была единственной, то в неё приходили все, вплоть до людей в камуфляже, которых можно было увидеть на пятничном джума-намазе, — вспоминает муфтий. — В Донецке мусульман очень много — несколько десятков тысяч. И там остались люди, которые вопросы духовного и религиозного плана должны были решать. Первый тревожный звонок для нас прозвучал в середине месяца Рамадан, это конец мая – начало июня. Некто под псевдонимом Таксист в «Живом журнале» вдруг разместил статью о «донецких исламских экстремистах». Потом пошло обсуждение в соцсетях, статьи на местных ресурсах, начали выходить сюжеты на здешних новых телеканалах. Стало понятно, что назревает что-то нездоровое.
По словам Исмагилова, имам Хамза провёл праздник 15 июня и выехал в Запорожье проведать семью. В его отсутствие 21 июня пришли вооружённые люди в балаклавах и вместе с представителями «МГБ» начали в мечети обыск:
– Изъяли книжку «Крепость мусульманина» — это, можно сказать, молитвослов, но в России он почему-то в список запрещённых попадает, там вообще большие списки. Потом впервые я услышал о конфискации книги «Последнее путешествие». Это книга о том, какие этапы проходит душа после смерти до Судного дня. Книжка очень простая, никакой политики, эсхатология. Ну и последнее — было конфисковано несколько экземпляров газеты «Умма» на украинском языке, — рассказывает Исмагилов. — Наше управление её выпускает, но с 2014 года она туда не завозилась. И последний номер, который попал в Донецк, датирован весной 2014 года, он как раз описывал ситуацию с аннексией Крыма. Потом появилось официальное заявление на сайте «МГБ ДНР». Мечеть в Донецке до сих пор стоит закрытая, опечатанная. Имама общины Рината Хабибуддинова и одного из прихожан из Макеевки, который в момент обыска находился в мечети, вызывают в «МГБ» на допрос. Прямой связи у нас нет, и я достоверно не знаю сути вопросов, которые им задают, всё из вторых рук. С обоих взяли подписку о невыезде и пока отпустили. Мечеть в Октябрьском посёлке восстановили весной, открыли перед Рамаданом, и праздничная молитва 15 июня проходила и там. Мечеть в Донецке снова одна.
Саид Исмагилов — первый в истории Московского мусульманского университета выпускник, получивший диплом с отличием (в 2001 году). Во время учёбы в Москве выигрывал конкурс чтецов Корана. Сейчас в Москве его иногда называют «муфтием-бандеровцем».
Тончайшая сфера В последние четыре года в разных обстоятельствах и с разной степенью жестокости местные самопровозглашённые власти выдавливали неугодные конфессии, в первую очередь протестантского толка, и поддерживали дружественный нейтралитет по отношению к православной церкви как части РПЦ.
Религиовед Игорь Козловский долгое время был ведущим специалистом по делам религий Донецкой государственной администрации, преподавал религиоведение в Донецком национальном университете и Донецком институте искусственного интеллекта. После начала войны остался в Донецке ухаживать за сыном — инвалидом детства. В феврале 2016 года ученый был арестован в своей квартире, обвинён в хранении боевой гранаты и провёл в заключении почти два года — до обмена пленными 27 декабря 2017 года.
Игорь Козловский
– У нас очень особый регион, — поясняет Козловский. — На момент начала боевых действий в Донецкой области было 1797 зарегистрированных религиозных организаций. Для сравнения: на 1991 год их было около 180, за годы независимости произошёл рост в десять раз. У УПЦ Московского патриархата на 2014 год было 762 общины, немногим более 42% от всей сети. Регион у нас специфический, здесь всегда был очень большой процент протестантских организаций. Причём это характерно как раз для урбанизированной местности, которая и оказалась под контролем сепаратистов. Всегда очень мощным было движение христиан-баптистов, Свидетелей Иеговы 82 общины было, 62 — Церкви Христовой, почти 52 общины адвентистов седьмого дня. Кроме того, 40 общин мусульман, 36 общин греко-католиков и 20 общин иудеев. По 14 общин было у римско-католической церкви и у буддистов. Были представлены и кришнаиты — очень мощная сеть религиозных организаций сложилась к 2014 году.
Что сейчас там — просчитать сложно, говорит Козловский, потому что многие выехали, кто-то перешёл в подполье, кто-то совсем исчез.
Военнослужащие так называемой «ДНР» в посёлке Спартак
– Из региона, находящегося под контролем сепаратистов, исчезли буддисты, у кришнаитов осталась всего одна община, у греко-католиков на этих территориях всего два священника. Большинство духовных учебных заведений прекратили свою деятельность. Донецкий христианский университет был захвачен. Ситуация и сейчас остается очень сложной, — считает учёный. — В «ДНР» работают грубо и не просчитывают последствия своих действий в очень тонкой, тончайшей сфере. Там, собственно говоря, религиоведов, специалистов по религиозному законодательству нет, поэтому всё и носит такой если не гротескный, то трагический характер.
– Вы имеете в виду прежде всего 2014–2015 годы?
– Тогда многие действия по отношению к религиозным организациям и верующим носили характер террора. Здания массово захватывались, верующие также массово прошли через подвалы, пытки, в Славянске и Мариуполе были убитые. Это всё сопровождалось массовым исходом из региона, некоторые целыми церквями выезжали.
Практически каждый день тогда что-то происходило, примеров огромное количество. 16 мая 2014 года в Славянске захватили и пытали епископа Евангельского объединения Церкви божьей Украины Алексея Демидовича. 23 мая того же года — нападение на «Молитвенный майдан за мир» в Донецке, захватили аппаратуру, избили людей, и когда пастор Сергей Косяк пошёл выяснять ситуацию, его избили и пытали. 25 мая в Горловке захватили помещение Церкви Христовой, 27 мая был выкраден сепаратистами в Донецке польский католический священник Павел Гвитек, приехавший для участия в экуменическом молитвенном собрании. Продолжать можно бесконечно. Во всех городах не было дня, чтобы что-то не происходило, кого-то не арестовывали, били и так далее.
Богослужение в разрушенном Иверском монастыре вблизи Донецкого аэропорта
– Фактов нападения на объекты и прихожан УПЦ Московского патриархата не было?
– Конечно, не было! Правда, целый ряд их храмов пострадал в ходе артиллерийских перестрелок, но чаще всего не со стороны пророссийских сил.
– Во второй половине 2015 года ситуация перешла под контроль местного «МГБ». Что вместе с этим изменилось?
– Они попытались придать процессу законный вид, начали вводить свою систему наблюдателей, «стукачей», активно развивать систему доносов. Потом начались «антисектантские» митинги возле храмов греко-католической церкви и некоторых других. С середины 2016 года к процессу подключились полиция, ОБОП, прокуратура. Они как бы повторяют опыт Российской Федерации в части преследования Свидетелей Иеговы, идёт закрытие их молитвенных домов, ужесточение условий существования. Фактически копируют список запрещённых в РФ книг, идут ссылки на то, что «если запрещено в России, то и у нас тоже автоматически».
– Это касалось мусульманских книг?
– Не только, там целый перечень! И Свидетелей Иеговы, и сайентологов, и других религиозных организаций. Хотя в июне 2018-го они проводили обыск в мечети в Донецке и изъяли книгу «Крепость мусульманина». Но любой человек, который хоть раз прикасался к религиозной литературе, скажет вам, что это абсолютно глупо… Эта книга подобна православному «Молитвослову», где есть просто перечень обязательных молитв и слов в определённых ситуациях. Это книга обычного мусульманина. Эти люди явно не открывали эту книгу, а просто последовали списку из РФ, но в России часто смотрят не на содержание книги, а на то, кто её издал. И если издательство с их точки зрения является «вражеским», то книгу запрещают. Невежество, безграмотность, дикость — так можно охарактеризовать то, что там происходит. А сейчас уже начали вводиться законы и законодательно потребовали перерегистрации.
В украинском законодательстве есть положение, что можно действовать и без регистрации, а в «ДНР» на учёт и контроль ставят всех. Далее они вводят в закон дикое понятие «секта», которого нет даже в российском законодательстве. Это термин обывательский, он не научный и не юридический. Он используется и журналистами для внесения предубеждения — для обывателя слово «секта» как клеймо, ещё с советских времен оно несёт уничижительный характер. Между тем в переводе с латыни оно обозначает «школа», в народной филологии оно получило значение «то, что отсечено» и не используется в науке или юриспруденции — как понятие, которое имеет негативные коннотации. А в «ДНР» его вносят в закон, и любой чиновник или прокурор может использовать слово «секта» и на этом основании запретить деятельность религиозной организации. Сама регистрация там предполагает, что организации должны дать личные адреса верующих, то есть полностью попасть под контроль тоталитарного образования с непредсказуемыми последствиями.
Украина — ведь уникальная территория. Мы самое большое в мире православное и самое большое греко-католическое государство одновременно. А также самое крупное протестантское государство Восточной Европы и самое крупное баптистское в Европе — в 1999 году мы опередили по количеству верующих этой конфессии родину баптизма, Англию. А Донецкий регион был определяющий для протестантов. Поэтому для сепаратистов важно обессилить эти движения, вытеснить малейшие проукраинские силы и оставить только религиозные организации, ориентированные на Россию. Я сам, когда находился там в подвалах, в тюрьме, а потом в колониях насмотрелся, знаете ли, на огромное количество тех, кто участвовал в событиях на стороне «ДНР» на первом этапе, а сейчас их там активно зачищают. Каша у людей в голове, много неоязычников российского варианта.
– Что будет на тех территориях?
– МГБ работает над тем, чтобы у людей не было даже желания протестовать. Для того, чтобы протестовать, нужно гражданское общество, а там оно на корню уничтожено, как это происходит в любой тоталитарной системе. Кто-то будет уходить в глубокое подполье, во внутреннюю эмиграцию, молодёжь будет уезжать, что мы наблюдаем уже сейчас. Регион будет стареть и, поскольку он стремительно теряет промышленный потенциал, терять свою значимость как для Украины, так и для России. Его обессилят, подавят любую мысль, и если потом вбросят в Украину, то мы будем иметь проблему на многие годы.
© Радио Свобода, 2018 | Все права защищены.
