Трамп, Иран и санкции: вопросы и ответы

Три года назад, в 2015 году, Иран жил надеждой и мечтой. Подписанное соглашение отменяло удушающие страну санкции в обмен на приостановку иранской ядерной программы. Правда, она никогда не была остановлена полностью, хотя Иран строго соблюдал условия сделки. Так прошло три года, и вот в мае 2018 года новый президент США Дональд Трамп, давний противник договора с Тегераном, объявил о выходе из него и о возвращении санкций. Уже введена в действие первая волна, запрещающая Ирану покупать доллары, золото, драгметаллы, предметы роскоши, автомобили и т.д.

Но ещё более болезненный удар припасён на ноябрь: бан на покупку иранской нефти — основного источника дохода этой страны, а также санкции в отношении Центрального банка Ирана. Президент Трамп пригрозил, что любая компания, торгующая с Исламской Республикой, не будет торговать с США. Однако эта угроза действует, например, и в отношении КНДР, но мы знаем государства, вполне спокойно ведущие бизнес с режимом Кима. А у Ирана торговых партнёров явно больше. Ограничительные меры, направленные, по словам правительства Америки, на изменение поведения Ирана в регионе, ударят лишь по обычным иранцам. И не только по ним. Из-за свободного падения иранского риала создалась опасная ситуация в экономике, а запрет оборота доллара США приведёт к созданию чёрных рынков обмена валюты. Что ещё хуже — ухудшение ситуации в Иране уже толкает страну в объятия суперсилы.

Но обо всём ниже.

Санкции уже действуют? Если да, то как сильно?

Да, уже есть сообщения об этом. В первую очередь это ударило по фармацевтической отрасли страны, которая зависит от поставок иностранных лекарств. Так же было и в первую волну санкций, когда медикаментов, часто критически важных, не было в аптеках или было очень мало. Последствия? Рост контрабанды и чёрных рынков за границей, в соседних странах. Во-вторых, валюта Ирана, риал, находится в свободном падении, из-за чего взлетели цены. Она потеряла, по разным меркам, от 50 до 80% стоимости по отношению к доллару. И это, скорее всего, ещё не конец. Покупательская способность иранцев, и так не самая большая на свете, станет ещё меньше.

Давние проблемы в некоторых регионах вызвали уличные протесты, но об этом ниже. Как и в прошлый раз, основной удар санкций придётся на плечи обычного среднего класса Ирана и его более бедных слоёв. Достать жизненно важные вещи будет всё сложнее. Здесь журналист и диссидент Джейсон Резаян, который провёл 544 дня в иранской тюрьме, рассказывает, как он жил в Иране во время первых санкционных мер.

Не остаётся в стороне и крупный бизнес. Некоторые большие компании уже объявили о свёртывании проектов в Иране после выхода США из ядерного соглашения, не рискуя ссориться с Америкой и терять её рынок. Среди уже принявших решения — Daimler, Total, Deutsche Bank. При этом немцы изначально выступали против ухода из Ирана, но потом поддержали США. Пока особенно болезненным выглядит уход французов-нефтяников из Total. Они должны были разрабатывать (вместе с иранцами и китайцами) большое месторождение газа. Теперь их долю, скорее всего, заберёт себе КНР. Вообще, любой экспорт в Иран теперь под большим вопросом, что отрезает нацию от мира. Любимый иранцами автопром тоже пострадает.

После смены управляющего ЦБ Ирана предпринял экстренные меры по стабилизации финансовой ситуации и остановки падения нацвалюты. Как символический жест, доллар США на сайте с курсами валют заменили на китайский юань. Это ещё больше цементирует присутствие и влияние Пекина в Иране и связь с крайним востоком Африки. Например, в крошечном Джибути китайцы уже обживаются вовсю. Вполне можно ожидать роста инвестиций со стороны КНР. Только вот социоэкономические проблемы в стране они не решат, ведь в Иране очень распространена коррупция в органах власти. Оценить общую картину санкционного ущерба можно будет лишь после введения второй их части в начале ноября этого года.

Приведут ли протесты к падению режима?

Очень маловероятно. Они разрознены, средний класс практически устранился от участия в них, поскольку им есть что терять даже в такой ситуации. У протестов нет чёткого лидера и ясной программы, кроме свержения режима Аятоллы. Но проблемы, которые копились десятками лет (нехватка воды, рабочих мест, местные склоки) будут нарастать, нервируя Тегеран. Роль «ястребов» в правительстве возрастёт, они уже захватили в свою орбиту даже обычно более либерального и дипломатичного президента Рухани. Если санкции останутся, мы вполне можем ожидать в будущем президента, настроенного против США, типа Ахмадинеджада. Большой буст получил и Корпус стражей исламской революции, уже резко отвергнувший переговоры с администрацией Трампа.

И, конечно, главным рупором против США, Британии и Израиля выступает Верховный Лидер Аятолла Али Хаменеи. Какую бы власть ни имел президент, последнее слово всегда за религиозным лидером страны. И вот главная цитата из его последнего выступления: «Ядерная сделка — моя ошибка. Я ошибся, дав согласие на переговоры, поддавшись на уговоры Рухани и Зарифа (глава МИД)». Уверен, что внутреннее противостояние в иранской правящей верхушке будет сохраняться. В отличие от президентов, которые приходят и уходят, Аятолла избирается как Понтифик — пожизненно.

Иранскую нефть продолжат покупать, несмотря на санкции?

Сложно предсказать, но некоторые страны, скорее всего, да. Я думаю, что свести нефтяной экспорт до нуля, как того хочет Вашингтон, будет нереально. Смотрите пример КНДР, которая перегружает корабли в море, а потом они исчезают в северных портах. Но и режим Кима испытывает нехватку доходов, хотя его «подкармливают» КНР и Россия. Ирану в этом плане ещё сложнее, потому что рядом только главный враг — Саудовская Аравия.

По последним данным, в июле этого года общая продажа упала на 15% по сравнению с апрелем или на 430 тысяч баррелей, европейская доля — на 41% или на 220 тысяч, турецкая — на 45%. Из всех «европейцев» в июле нефть покупали только Испания да Италия, из Азии — Япония, КНР и Индия. Персы потеряли свой самый большой восточный рынок — Южную Корею. Через залив от их нефти отказываются ОАЭ, которые находят более далёкие рынки, включая Арктику и страны Африки.

А это ещё ноябрьские санкции не вступили в силу. Без сомнения, нефтяной бан станет серьёзным ударом.

Скорее всего, клиентами Тегерана останутся только КНР и Индия. Дели в последнее время нарастил покупку. Но ради этой выгоды вынужден растянуться в геополитическом шпагате, ведь им тоже важны отношения с США для противостояния угрозам из Китая и Пакистана. Так что за тем, кто будет покупать персидское «чёрное золото», будет очень интересно наблюдать. Но первые оценки мы сможем делать где-то ближе к зиме, когда потребность в нефти и газе возрастёт из-за отопительного сезона. Мы можем остаться только с китайским рынком и половинчатыми покупками от остальных.

Есть ли перспективы у ядерной сделки Ирана? Какова позиция ЕС?

Ещё один сложный вопрос. Технически ЕС издало «защитный статут» для того, чтобы уберечь свои компании от действия американских санкций и позволить им работать в стране. Только вот компании сами бегут оттуда, опасаясь санкций уже от США. В ответ Иран подгоняет европейских политиков и просит их делать больше для спасения договора. А это не так просто, даже учитывая непростые отношения между ЕС и президентом Трампом. После выхода последнего из соглашения Европа осталась сама перед проблемой сохранения уговора. В то же время Иран продолжает потихоньку «размораживать» ядерную инфраструктуру, строить более сильные центрифуги и разрабатывать военную технику и ракеты. То есть просто-напросто шантажирует Старый Свет. Переговоры на данный момент почти зашли в тупик. Прогресс, если он и есть, слишком медленный и незначительный.

Возможно, какая-то из сторон в скором времени бросит это неблагодарное дело и сделка развалится. Это развяжет руки не только Тегерану, но и Эр-Рияду. Иран уже практически открыто готовится к такому сценарию, а вот Европа всё ещё нерешительно выжидает. Будущее соглашения на данный момент остаётся туманным и находится в подвешенном состоянии.

Санкции влияют только на иранцев?

Нет. Меры против Ирана оказали негативное влияние на Ирак и Афганистан. Проблемы испытывает даже бизнес, расположенный в далёком Гонконге. Ниже мы сосредоточимся только на соседях Тегерана.

1) Багдад уже пострадал, оказавшись на пути санкционного бульдозера. Да так, что Ирак будет просить США, чтобы некоторые иранские ограничения не действовали на них. Несмотря на войну 1980-88 гг., начатую режимом Саддама, сейчас два государства — близкие союзники. Разрушенный войной Ирак полагается на импорт многих товаров из Ирана: еды, кондиционеров, деталей для машин. Общий доход от торговли с Ираком — $18 млрд (товары + энергетика). Терять такой рынок для обеих стран опасно чисто политически. И здесь у нас ещё один шпагат, ведь иракцы — также ключевые союзники США в борьбе с ИГИЛ и другими угрозами в регионе. Однако, учитывая большую протяжённость границы, полностью остановить торговлю будет невозможно, и она продолжится.

А вот обычные иракцы ощутят влияние ограничительных мер. Несколько лет назад многие граждане Ирака даже на мулах вывозили из страны, охваченной ИГИЛ, деньги в иранские банки, где накопили сотни тысяч долларов США. Но прошло три года, и иранский риал рухнул вниз, потянув за собой все инвестиции и сбережения.

Заявления временного премьера Хайдера Аль-Абади о подчинении американским санкциям вызвали серьёзную критику как в Ираке, так и в Иране, где их посчитали предательством. Лидер Ирака был вынужден отказаться от них и сказать, что Багдад лишь перейдёт на евро вместо долларов, но речи о разрыве торговых отношений не идёт.

2) Афганистан — вторая жертва антииранских санкций. Страна, которая страдает от военного конфликта с Талибаном, имеет несколько идентичных черт с Ираком: зависимость от союза с США и иранских банков, нелегальные переправы в Иран для обмена валюты, торговый союз с Тегераном (скромные, но важные $2 млрд). После введения санкций «зелёных» для обмена и путешествий явно станет меньше. Как и в Ираке и в Иране, местная валюта, афгани, находится в свободном падении. Множество афганских рабочих вынуждены будут покинуть Иран из-за кризиса и безработицы, лишая Кабул стабильного потока денег. Более 400 тысяч афганцев уже покинули страну, по данным Организации по миграции ООН. А дома их ждут ещё большие проблемы — 40% безработицы, засуха, бесконечный военный конфликт. В общем, безрадостное будущее.

Ещё не так давно Кабул рассчитывал, что Индия построит на юге Ирана свой порт Чабахар, который поможет афганцам скинуть с себя руку Пакистана. Но теперь проект завис в воздухе из-за тех же санкций.

Общее заключение: после активации санкций процент нелегальных пересечений границы для продажи/покупки валюты и торговли только вырастет, поскольку из-за прозрачных, длинных и незащищённых границ такой процесс некому контролировать. Хоть торговля и будет идти дальше, подпольно, экономические и финансовые проблемы Ирана могут «заразить» соседей, перекинув на них инфляцию. Рост цен на все товары вызовет рост количества чёрных рынков в Иране, Ираке и Афганистане. Все три страны пострадают в разной мере. А если развалится ядерная сделка, то риски для региональной безопасности, включая ядерную пролиферацию, вырастут в разы. Остаётся только наблюдать и фиксировать важные события.